Бюро повышало зарплату и просило задержаться на месяц.

Они увидели в нём балласт гораздо раньше, чем он осознал это. Впрочем, распространенная болезнь для резервации. Здесь люди не понимали, кто они на самом деле. Инженер Виктор частенько воображал, что он воин. Роман — актёр, сбежавший с детского спектакля в компанию взрослых людей. Директор мнил себя буддистским монахом. Так человек и превращался в балласт — зависал между мечтами и реальной жизнью, никогда не становясь тем, кем должен был стать. Что там говорил водопроводных дел мастер — Захар старается ради чужого дела?

Он плёлся по коридору. За ним тихо семенил Роман.

— Мы… эээ… подумали… там письмо…

Захар не ответил. Он не знал, кто он. Чем он мог помочь другим?

Снова вышел в зной. Сделал шаг, другой, и вдруг понял. Он так и не сходил к морю. Всё только порывался. А ведь скучал. По солёному ветру, волнам, крикам чаек. Но находились дела поважнее. Теперь Захар чувствовал себя предателем. Чем он лучше Бюро? Тоже исключил всё лишнее. Когда-то Захар был живым. Он вспомнил обтрёпанный ветром парус, сильные папины руки, покрытые бронзовым загаром, его открытую улыбку и бесконечную счастливую жизнь впереди.

Набережная сверкала как нарядная девушка. Морской воздух звенел чистотой и свежестью. Народ собрался у парапета, люди громко переговаривались, указывали на горизонт. Захар повернул голову и обомлел. С горделивой осанкой испанки в залив входила яхта. Огромная — метров сто длиной, с такой можно ещё раз открыть Америку. С носа внимательно оглядывала порт крылатая резная фигура. Высоченные мачты, казалось, доставали до облаков. Яхта из сказки. Сколько он извёл в детстве карандашей, неумело отдавая бумаге мечту! А нашёл её здесь, в этом богом забытом городе.

— Эй, Захар! С вами всё в порядке?

Он моргнул, с усилием оторвался от созерцания красавицы-яхты. Дожились, скоро привидятся Тибетские горы, и он научится спать на клавиатуре.

Перед ним стоял озадаченный Виктор.

— Вы что же, от нас сбежать хотите? — парень кивнул на яхту.

Виктор, конечно, шутил, но лишь отчасти. За шуткой Захар с удивлением прочитал страх.

А, действительно, почему бы не сбежать? Он подойдёт к капитану и попросится матросом, юнгой — кем угодно. Скажет, что потерял паспорт, придумает новое имя. Вдруг капитан согласится…

Кого он обманывает. Захар не вернёт детство и папу — даже если сядет на эту яхту. Время ушло. Он вырос. Да, здесь все заняты не своим делом. Но как понять, какое дело твоё, если ни одно не довести до конца? Он ведь не моряк, он кризис-менеджер.

Захар сжал зубы. Они завершат проект. Не ради Бюро, ради себя. И он не вернётся больше в столицу. Есть другие города, страны, где он ещё не был. Никто не держит людей в резервации — от свободы они отказались сами. Пока выбор не сделан, пусть даже ошибочный — человек обречён топтаться на месте, прикованный прочной цепью к своим иллюзиям…

— Сбежать? Нет, это неправильное слово.

Он не сбегает. Он ищет свой путь. Даже если искать придётся методом исключения.