– Что-то мне подсказывает, что это будет мой брак. – Бретт топнула ногой. – И что-то мне подсказывает, что это я должна решать…

– Не надо вести себя, как Эштон! – грубо оборвал ее Орри, вставая и подходя к окну размашистыми шагами. – Если хочешь пренебречь моей волей, то так и скажи, – добавил он, повернувшись.

– Я сказала Билли, что не должна так поступать. По крайней мере, пока есть надежда, что ты передумаешь.

Это была угроза, хотя и не столь откровенная. Решимость сестры стала неожиданностью для него, и внезапно Орри почувствовал грусть. Быть может, просто до этой минуты он гнал от себя мысль о том, что Бретт уже взрослая и способна сама распоряжаться своей судьбой, поэтому его опека ее только тяготит? Это еще раз напомнило ему, как быстро летит время, творя свои неумолимые перемены.

Он снова отвернулся к окну и стал смотреть, как еще один колесный пароход идет на юг по Миссисипи. Из труб вместе с дымом взметались искры – они ярко сверкали в темноте и мгновенно таяли. Так же, как людские стремления. Так же, как людские мечты.

Меньше всего ему хотелось быть виновным в том, что он лишил счастья других только потому, что ему самому счастья не досталось. Это было слишком жестоко и эгоистично. Внезапно его охватило жгучее желание как-то смягчить принятое им решение и помириться с сестрой и Билли.

Он подошел к Бретт и сжал ее руку:

– Мне нравится Билли. Я знаю, он будет заботиться о тебе. Но брак заключается на всю жизнь… – «Ах, как бы Мадлен сейчас гордилась тобой!» – прозвучал в его голове ехидный голос. – Поэтому ты должна быть полностью уверена в своих чувствах.

– Орри, я уверена! Я знаю его много лет! И уже много лет жду, когда мы наконец будем вместе!

– Тогда неужели тебе так трудно подождать еще немного?

В гостиной стало уже совсем темно. Они почти не видели друг друга.

– Ну, наверное, нетрудно, – устало вздохнула Бретт.

Это была победа. Правда, не окончательная – просто временная передышка.

В ту ночь Билли чувствовал себя еще более несчастным, чем Бретт. Сон никак не приходил; в голове роились мрачные мысли об отказе Орри, о разногласиях Севера и Юга и о возможности войны. Он даже вспомнил совершенно невообразимые предостережения брата, который написал ему о каком-то сумасшедшем офицере, неизвестно почему ненавидящем всех Хазардов. Джордж предполагал, что этот человек может как-то навредить и ему тоже, и просил быть поосторожнее.

Однако у него не было ни времени, ни желания всерьез задумываться о чьей-то призрачной угрозе – разве что в такие унылые дни, как сегодня. Гораздо приятнее было мечтать о Бретт, представляя себе их будущую жизнь.

Три дня спустя, в четверг, Билли провожал гостей на поезд, уходящий на восток.

После их недавнего разговора, который так неприятно закончился, Орри больше молчал. Но теперь, стоя возле вагона, он вдруг понял, что для него это последняя возможность выйти за рамки пустой холодной любезности и подбодрить юношу.

Он взял руку Билли и с чувством пожал ее. Это слегка обескуражило молодого человека. А когда Орри неожиданно улыбнулся, Билли удивился еще больше.

– Я думаю, что вместе вы сможете выдержать почти любые натиски судьбы, – сказал Орри. – Просто дай мне всего один месяц, чтобы я мог окончательно отбросить все сомнения, хорошо?

– Вы хотите сказать, мы можем…

– Никаких обещаний, Билли! – Орри предостерегающе вскинул руку. – Я не захлопнул дверь, и мне очень жаль, если тебе так показалось. Просто я, так же как и ты, всегда осторожен. Спроси Джорджа.

– Спасибо, сэр! – Билли, просияв, пожал ему руку, а Бретт радостно обняла брата.

Орри оставил молодых людей пошептаться; они стояли рядом, почти касаясь друг друга лбами. Совесть Орри слегка успокоилась, но будущее по-прежнему тревожило его.

Он проснулся от крика. Кричала женщина – громко и пронзительно. Орри потер глаза. Поезд стоял. По вагону бегали люди. Один высокий мужчина налетел на тусклый масляный фонарь, висевший в конце коридора. Фонарь закачался, бросая на стены искаженные тени.

Со своего места напротив растерянно смотрела Бретт, ничего не понимая спросонья. Орри вышел в коридор, чтобы узнать, что происходит. Женщина снаружи продолжала кричать. Какой-то мужчина грубо приказал ей замолчать.

– Всех просят выйти из вагона, – услышал Орри голос кондуктора. – Я не знаю, что там случилось, но уверен: никто не пострадает. Пожалуйста, поспешите. Только поосторожнее – смотрите под ноги.

Кондуктор пробивался сквозь встречный поток людей в сторону Орри, обращаясь к нему, Бретт и еще нескольким пассажирам, которые еще никак не могли проснуться.