Как она решилась последовать за незнакомцем, за колдуном?! А может, и кем похуже. Но что ее ждало здесь? Плеть и черви до самого снятия со стоянки. А после – вычесывать шерсть мамонтам или пасти страусов.

А что ждет ее с этим?.. Она и сама не знает. Сердце разрывал страх. Страх перед неизвестностью и страх перед слишком хорошо знакомым. Ей и хотелось убежать от страшного незнакомца, и в то же время ноги сами собой шагали следом за ним. Девушка не обращала внимания, как хлещут по лицу плети высокой, выше головы, травы. К этому она давно привыкла.

*** ***

Костер трещал. Языки пламени плясали, разгоняя на несколько шагов ночной мрак, но дыма не было. Они шли через поля до самой темноты, и лишь после заката остановились на привал. Сейчас Накато грызла жадно сладкую лепешку.

Из чего она сделана? Никогда такой еды не видела. Лепешка сухая – чем-то похоже на лепешки из вяленого мяса. Но не мясо! И не корешки. Должно быть, колдуны такое едят – от этого и их потусторонняя сила.

Доев, протянула руки к огню. Глядела в пламя, боясь взглянуть в лицо спутнику. Боясь напомнить самой себе лишний раз, что совершила страшное и неслыханное.

– Терпеть не могу бывших рабов! Хлопотные ученики, - посетовал колдун. И умолк.

– Зачем же ты взял с собой чужую рабыню, господин? – робко подала голос Накато. И сжалась, ожидая кары за дерзкий вопрос.

А ведь он сказал – ученики. Он ее станет чему-то учить?! Может, даже колдовству?.. Но она простая девушка, проданная за долг отца своему же брату!

– Хм. Не так-то ты и труслива, - одобрительно покивал колдун. – Это хорошо. А в том, что ты – бывшая рабыня, даже есть свое преимущество. Чем более трусливым и забитым был раб, тем безжалостнее он становится, получив силу, - он помолчал, глядя в огонь. – Ты верно поняла – я взял тебя не служанкой. Точнее – не простой служанкой. Мне нужен помощник. Тот, кто будет помогать мне в моих делах, выполнять колдовские поручения. И я обучу тебя колдовству.

Накато молчала. В душе перемешивались радость и недоверие. Она не знала, что нужно сказать, и следует ли ей говорить вообще.

– Первое, что я тебе скажу, - медленно проговорил колдун. – Ты не должна молчать, как рабыня перед хозяином. Хочешь что-то сказать – скажи. Ты поняла?

– Поняла… господин, - она судорожно кивнула.

– Зовут меня – Амади. Мастер Амади – так будешь называть.

– Поняла… мастер Амади.

– Ну и славно, - он вроде как повеселел. – Я тебе сегодня дам первое поручение. Даже целых два поручения. Справишься – значит, быть тебе моей ученицей и помощницей. Нет – как хочешь: возвращайся домой или беги, или удавись стеблем травы. Особой разницы нет. Ты поняла? – настойчиво переспросил он.

– Поняла… мастер Амади.

Поручения? Целых два! Справится ли она? Она ничего не умеет! Сердце сжал страх и отчаяние. Ах, глупо поступила она, доверившись незнакомцу, уйдя с ним!

Хотя она и правда всегда может удавиться стеблем травы. Или пробраться ночью в стойло и увести одного из страусов брата. Они ее знают, шум не подымут.

Эти мысли успокоили. Накато никогда не думала о том, чтобы бежать. Куда? Поля – огромны, соленые озера – бескрайни, и далеко-далеко тянутся их берега в обе стороны. Но бежать некуда. Всюду – одно и то же. Племена враждующих между собой пастухов. А между ними – пустая земля. Необъятные пастбища, на которых есть пища мамонтам и страусам. Одинокая девушка может, конечно, разыскать пищу – коренья растут везде. Но она сама скоро станет пищей львов или гиен.

– Ты отвлеклась, - окликнул ее колдун. Накато взглянула ему в лицо и вздрогнула – он хмурился с недовольством. – Твои поручения. Ты должна выполнить их нынче ночью. Мы недалеко от твоего стойбища. Когда все заснут, ты должна пробраться туда. Сначала пойдешь в шатер брата – чтобы начать учение у меня, тебе следует отдать все долги. Ты рассыплешь черепки разбитой чашки по покрывалу, под которым спит твой брат, - он отвязал от пояса узелок, развязал – там оказались желтые черепки. Накато так и замерла от изумления. Она-то помнила, что черепки остались валяться на дороге!

– А второе мое поручение? – выдавила она.

– Второе поручение – обзавестись нормальной одеждой вместо этой рабской соломы, - он брезгливо скривился, кивая на одежду девушки – набедренную повязку из соломы, подвязанную веревкой, и такую же накидку. – Одежду ты найдешь в шатре Аситы – он, по-хорошему, должен бы тебя одеть. Возьмешь желтую ткань, что ему привезли пару дней назад – ты увидишь. Бери сразу весь тюк, там не так-то много.

Накато кивнула. Если кто-нибудь проснется, и ее поймают… дальше думать не хотелось. Навряд ли ей позволят после этого так просто удавиться травяным стеблем.

И учения у колдуна не будет. Но ее и так ждет наказание! И она уже сбежала – наверняка ее хватились и искали. И, если она рискнет…

– Я тебе кое-что дам, - снова заговорил колдун. – Ведь кто-нибудь может проснуться, когда ты будешь в шатре. Вот, возьми, - он ей протянул какие-то косточки на шнурке. – Спрячь в одежду! Если кто-то проснется – вытащишь, поводишь над лицом – и человек впадет в неподвижность. Какое-то время он не может ни шевельнуться, ни подать голоса. И на животных действует – если вдруг поднимут шум. Животные к концу оцепенения засыпают.