Зубочистка не проткнула ее. Проткнись. Проткнись. Проткнись. Она продолжала откатываться. Я приложила больше силы.

Зубочистка сломалась.

Меня окружили Идены. И все смотрели на меня.

Уинслоу — Уинн — взяла пальцами морковку с подноса. Она обмакнула ее в соус ранч и сунула в рот.

Все следом полезли в поднос руками.

Я положила свои на колени.

— Итак, Вэнс, — сказала Уинн. — Я знаю, что ты еще нигде не устроился. Но если ты заинтересован в работе, я буду рада твоему визиту. Приходи в участок в любое время.

Его брови приподнялись.

— Да?

— Да.

Уинн была замужем либо за ковбоем, либо за шеф-поваром. А она была начальником полиции Куинси.

— Спасибо, Уинн, — сказал Вэнс, обменявшись взглядом с Лайлой. — Я с радостью.

Ради него я надеялась, что Уинн сможет найти для него место в своем отделе. Было бы странно видеть его на стройке или в офисе. Ему полагалось носить значок. Он был отличным полицейским, как когда-то отец. Раньше.

— Чем я могу помочь, Энн? — Харрисон встал за спиной жены у плиты, положил руки ей на плечи, наклонился и поцеловал ее в висок. — Заставь меня поработать, дорогая.

Энн. Ее звали Энн.

Энн. Энн. Энн.

Она улыбнулась ему.

— Не мог бы ты позвонить своему сыну и узнать, едет ли он?

Подождите. Был еще один?

Я осмотрела комнату. У всех братьев и сестер Лайлы были каштановые волосы и сапфирово-голубые глаза.

Один. Два. Три. Четыре. Пять.

А всего шесть братьев и сестер. Нам не хватало одного Идена. Проклятье. Кого? Чье имя я забуду следующим?

Харрисон как раз достал телефон из кармана джинсов Wrangler, когда входная дверь закрылась и в коридоре послышался топот сапог.

— А вот и он.

Он вошел в комнату в выцветших джинсах и черной клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Она висела распахнутой, обнажая белую футболку, обтягивающую широкую грудь. Под плоским животом поблескивала серебряная и золотая пряжка ремня. Его коричневые ковбойские сапоги были потертыми и выцветшими. Как и у других Иденов, у него были темные волосы и сапфировые глаза.

Но его отличала игривая ухмылка. Озорная ухмылка на мягких губах. Острые уголки его заросшей щетиной челюсти и блеск в голубом взгляде.

На этой кухне было полно красивых людей.

А он их всех посрамил.

Мое сердце заколотилось. Лицо покраснело. Я пялилась, как дура, но не могла остановиться, не могла моргнуть. Мое тело реагировало на все это с разрешения мозга или без него.

— Наконец-то, — простонала Элоиза. — Я умираю с голоду.

— Извини, опоздал.

Боже, его голос был невероятным. Глубокий, грубый и плавный. Дрожь пробежала по моему телу.

Все тянулись к нему, словно он был магнитом, а они — металлом. Это притяжение было таким соблазнительным, но я удержалась на месте, ухватившись за край табурета, чтобы не опрокинуться.

Он пожал руки своим братьям. Они разговаривали и смеялись. Когда Лайла придвинулась ближе, он притянул ее к себе, обняв сбоку, и его высокая фигура возвышалась над ее.

В животе затрепетало, закрутилось, опустилось, поднялось и затанцевало, как снежинки за окном.

Он был...

Я не могла подобрать подходящее слово. Идеальным? Красивым? Завораживающим?

Да. Завораживающим.

— Иди познакомься с Верой.

Лайла потянула его за собой и улыбнулась, когда они зашагали в сторону острова.

— Привет, — он наклонил подбородок, как будто поднося невидимую шляпу. — Я Матео.

Это имя навсегда закрепилось за ним.

Матео.

2. ВЕРА

Январь

Мне нравились морковные кексы со сливочной сырной глазурью. Сэндвичи с индейкой мне нравились больше, чем с ветчиной. И я любила «Кофе у Иденов».

Кафе Лайлы стало моим любимым местом в Куинси. Поэтому работа здесь казалась мне удовольствием. За последнюю неделю она научила меня готовить эспрессо и латте. Я узнала, как пользоваться кассовой системой, чтобы обсчитывать клиентов, и какие выключатели управляют каждым светильником. Я мыла посуду, драила полы и убирала столы.

Была ли это работа моей мечты? Нет. Но это была хорошая работа, и она подходила для моего учебного графика. Если я хотела когда-нибудь получить работу мечты, мне нужно было сначала сдать GED3.

С тех пор как мы переехали в Куинси — с тех пор как я рассталась с отцом, — я была настроена воспринимать все спокойно. Делать маленькие, обдуманные шаги. Я пыталась найти то, что мне нравится. И то, что не нравилось. Маленькие шаги к построению нормальной жизни.

Достаточно ли уже маленьких шагов? Пришло ли время совершить прыжок?