Но это было так… реально.

Реально, как поцелуй Матео.

Господи, какая же я была дура. Я вернулась домой в отвратительном настроении. Его неожиданный приход выбил меня из равновесия. И вместо того чтобы повести себя как взрослый человек, я устроила истерику из-за того, что он меня оттолкнул.

Ни разу мне не пришло в голову, что у него могут быть свои причины для того, чтобы всё делать медленно. Ни разу я не задумалась о его чувствах.

Что бы там ни сделала с ним мать Алейны, она оставила глубокую рану. Рану, которая ещё не до конца зажила. А я, вместо того чтобы уважать его границы, позволила своим проблемам встать между нами.

Чёрт, что со мной не так?

Я закрыла лицо руками. Оцепенение сменилось чувством стыда и сожаления.

Он ушёл сразу после нашего спора — если это вообще можно было назвать спором. Энн вернулась с Алли, и он ушёл, чтобы отвезти её домой. Он ушёл, а я даже не извинилась.

Завтра я всё исправлю. Завтра я...

Нет. Не завтра.

Сегодня вечером.

Кажется, он не злится, но что-то висит между нами, не давая покоя.

Мне нужно, чтобы всё стало ясно. Мне нужно знать, что между нами всё хорошо.

Сорвавшись с дивана, я поспешила в спальню. Мышцы ныли от усталости — не только из-за похода, но и от того, что слишком долго сидела на одном месте. Я схватила тёмно-зелёное худи и натянула его поверх футболки и спортивных штанов, в которые переоделась после душа. Не утруждая себя поиском носков, я влезла в кроссовки, схватила ключи с кухонной стойки и вылетела за дверь.

Ночь была чёрной как смоль: облака скрывали и луну, и звёзды. Фары автомобиля превращали падающие капли дождя в мелькающие белые точки, а дворники лихорадочно скользили по стеклу, пытаясь поддерживать видимость, пока я подпрыгивала на ухабах мокрой гравийной дороги к дому Матео.

Когда я приехала, на крыльце горел свет. В детской Алейны было темно, а в главной комнате едва мерцал слабый свет.

Я накинула капюшон, выбежала под дождь и, перепрыгивая через лужи, поднялась на крыльцо.

Как обычно, стучаться не пришлось. Стоило мне ступить на последнюю ступеньку, как дверь открылась, и в проёме появился Матео.

— Привет, — выдохнула я.

Он отступил в сторону, пригласительно махнув рукой.

Я скинула капюшон, но разуваться не стала — я не собиралась задерживаться.

— Прости, — выпалила я. — Знаю, уже поздно. Я просто хотела извиниться. Я так зациклилась на себе, что не подумала, что ты тоже можешь что-то чувствовать.

— Всё нормально, — вздохнул он, пристально глядя на меня. А потом, прежде чем я успела моргнуть, он схватил меня за локоть и притянул к себе.

Я обмякла, уткнувшись в его грудь, и обвила руками его талию.

— Прости, — прошептала я.

— Я стараюсь, Вера. Я так сильно стараюсь сделать всё правильно для нас.

— Для нас?

Он зарылся носом в мои волосы.

— Для нас.

Мое сердце заколотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Серые тучи начали рассеиваться, уступая место голубому небу.

Мы стояли так несколько долгих мгновений, просто чувствуя друг друга. Наконец его руки ослабили хватку, и я отстранилась.

— Ты плакала сегодня.

Я пожала плечами.

— Немного.

— Из-за меня?

— Нет.

Он задумчиво хмыкнул.

— Хочешь рассказать, почему?

— Нет. Хочешь рассказать о ней? О маме Алейны?

Он покачал головой.

— Не сегодня.

— У нас всё в порядке? — мой голос прозвучал слишком тихо, слишком неуверенно.

Он коснулся пряди моих волос, завёл её за ухо, а затем снова выпустил.

— Да, Персик. У нас всё в порядке.

Облегчение растеклось по моим венам. Онемение исчезло, и вместе с ним пропал узел в желудке. Может, этой ночью мне наконец удастся выспаться. А завтра я серьезно подумаю о том, что делать с отцом.

— Спокойной ночи, — я поднялась на носочки и поцеловала его в щеку. Затем накинула капюшон и открыла дверь, выходя в штормовую ночь.

— Подожди, — он поймал меня за руку, прежде чем я успела выйти. — Не уходи. Я серьезно. Я не хочу всё испортить. Частично я понимаю, что правильно будет взять зонт и проводить тебя до машины. Но другая часть меня хочет всё к черту послать, взять тебя на руки, отнести в свою постель и молиться, чтобы я не разрушил нас.

Я не хотела, чтобы он взял зонт. Я не хотела уходить под дождь.