— Кто такие? — спросили у открытых ворот.

Ничего не говоря, подъехав на коне к трем охранникам у ворот детинца, Звяга скинул четырехзарядный арбалет византийской выделки и быстро, без сомнений, три раза выстрелил. С десяти метров он не промахнулся, хотя двое стражников и умерли не сразу, а смогли закричать, призывая на помощь.

Воины первого и второго десятка сотни Звягиспрыгнули с телег и устремились к воротам. Из тех данных, которыми располагал сотник, в детинце не может быть более ста человек, но там должны бражничать высшие командиры и шведского отряда, и воевода князя Ростислава Юрьевича.

Ожидалось, что два десятка из сотни Братства должны занять ворота и героически их удерживать не менее десяти минут, пока не прибудут дополнительные силы сотни, а также не менее четырех сотен мятежных суздальцев. И Звяга с двумя десятками своих лучших воинов был готов драться, если потребуется, совершить подвиг. Воины заняли башенки, быстро выбив десяток защитников и изготовились к бою. Минута, вторая. На третьей минуте из терема выбежали порядка двадцати ратных, но они вновь укрылись в главном здании города, когда в их сторону устремились арбалетные болты. Еще минута, вторая…

— Воевода за такую оборону выгнал бы нас к крестьянам на поля и более не разрешил бы брать оружие, — то ли возмутился, то ли похвалился Звяга.

А в это время, уже не таясь, с криками, толпа суздальцев приближалась к детинцу.

Когда княжеские ратники и несколько десятков шведов все же вышли во двор терема, дабы скрестить свои мечи и топоры с бунтовщиками, было понятно, что все предрешено. Для них, конечно. Каждый из тайной стражи Братства имел арбалет, вот их и разрядили в готовых сражаться защитников детинца.

После этого Звяга приказал своим бойцам стараться более не ввязываться в бои, а предоставить суздальцам возможность замараться в крови. Теперь перед сотней стояла новая задача — мародёрство. У посадников Суздали не могло не быть казны. Учитывая то, что Суздаль в лице своего руководства легко принял новую власть, посадника, как и его городскую сотню, никто не грабил и не убивал. Правда, сейчас вся эта сотня доказывает свою нужность и лояльность, участвуя в богомерзкой осаде женского монастыря.

Казны не оказалось, так что довольствоваться пришлось только утварью, да мехами, и то, весьма скромно. Скорее всего, серебро уже успели отправить во Владимир к Ростиславу.

Захват детинца повстанцами спровоцировал уже массовые выступления по всему городу. В этом постаралась и сотня Звяги, агитируя и призывая к бунту. Люди, поняв, что главная крепость города в руках горожан, воспряли-таки духом, брали оружие, что есть в доме и сбивались в те самые отряды человек по десять-пятнадцать, из которых впоследствии возникали сотни повстанцев.

А через четыре часа удалось сагитировать толпу в нужное направление — в женский монастырь. Здесь случилось много крови. Численному преимуществу суздальцев не удалось сразу же перерасти в качественное. И шведы, и княжьи ратники бились отчаянно и весьма умело. Пришлось и сотне Братства участвовать в побоище.

Десятники сотни сперва пытались организовывать атаки горожан, но скоро эта затея провалилась. Лишь только Годслав, командуя своими людьми, удачно дрался, остальные накатывали волнами, получали первые потери и откатывались, готовясь вновь навалиться кучей, скорее на удачу. Так что сотня Звяги объединилась и направлялась в наиболее опасные участки противостояния.

— Остановитесь, православные! — к сражающимся шел епископ со своей свитой и призывал к миру.

Двенадцать монахов, словно апостолов Христа, сопровождали епископа. Впереди шествия они несли наспех сколоченный огромный крест. Монахи начали выкрикивать почти в унисон, сливаясь в один могучий звук, молитвы. Люди в рясах бесстрашно шли, приближаясь к месту сражения.

— Отсекайте свеев! — прокричал сотник Звяга.

Он сразу оценил обстановку и посчитал, что если и есть те, кто может ударить, тем более, убить священника, да еще и епископа, то это только шведы-иноверцы. Воины Братства перенаправили свои усилия туда, где сражались потомки викингов, стремясь их остатки не подпустить к русским священникам.

Несмотря на то, что получилось произвести практически залп из арбалетов, сотня Звяги сразу же стала мельчать, теряя воинов. Шведы бились самоотверженно, а еще они оказались неудобными противниками, так как большинство были с топорами, в то время, как в Братстве почти поголовно отдается предпочтение мечам, или саблям. Так что особых навыков боя против топора у братьев не было.

— Порох! — закричал сотник, понимая, что еще минут десять такого боя и он просто останется без своих ратников.