— Ты моя. Вся моя, — я толкнулся, и она сильнее пососала большой палец.

Почти одновременно мы взорвались, как фейерверк четвертого июля. Ярко и громко. Остановились только тогда, когда оба были измотаны.

— Это просто… — она глубоко вдохнула. — Удивительно, — улыбнулась мне, и я нашел в себе силы обнять ее, крепко прижимая к себе. — Каждый раз лучше, чем предыдущий.

— Черт возьми, да. Я люблю тебя, Сара.

— Я тоже люблю тебя, Маршалл, — прошептала она мне в шею. Тело сотрясала дрожь.

Сара отстранилась, чтобы посмотреть на меня. Глаза были мягкими от усталости, но за ними было что-то еще, сверкающее.

— Что, детка?

— Ничего, — она красиво покраснела, и я зарычал ей в шею.

— Моей девочке нужно, чтобы я ее съел?

— Да, пожалуйста.

— Жадная девчонка.

— Тем не менее, я жажду тебя, — прошептала она, держа мое лицо в ладонях, и я почувствовал, как сердце забилось сильнее.

— Да, это так. Вся моя. Только моя, — мои губы встретились с ее, и только несколько часов спустя мы крепко уснули.

Глава 12

Сара

Мы сидели у Маршалла дома, на диване. Я была совершенно сыта и понятия не имела, как Маршалл и Хеми все еще находились на кухне и готовили бог знает что.

Одна вещь, которую я усвоила после общения с футболистами, заключалась в том, что они ели. Много.

— Мы увидимся завтра? — спросила Мила, подходя к входной двери.

Я ухмыльнулась ей.

— Конечно! Девичник, — я радостно захлопала в ладоши, и ее глаза заблестели.

— Девичник, — пробормотал Джеймс себе под нос, очевидно, не очень довольный тем, что ему не разрешили присоединиться.

— Все в порядке, красавчик, — медленно произнесла она, положив руку ему на грудь. — Эй, ты можешь наблюдать издалека, — странно поддразнила она, и я могла бы поклясться, что увидела, как парень покраснел, прежде чем поцеловать ее.

Мы вместе поужинали. Но в тот момент, когда я и Мила сели на диван, а Маршалл и Хеми все еще находились на кухне, я заметила, что Джеймс исчез в своей комнате.

Только для того, чтобы выбежать оттуда с обиженным видом, держа в руках коробку с обувью.

Мила сидела рядом со мной с широко раскрытыми глазами и выглядела слегка виноватой. Думаю, он купил пару туфель, и она чувствовала, что тот потратил слишком много, поэтому продолжала возвращать их. Джеймсу, конечно, это не понравилось.

Было мило наблюдать, как квотербек выходит из игры. Стоя на коленях перед Милой, он почти сорвал с нее старые изношенные туфли и надел новые. Джеймс настоял, чтобы на этот раз она оставила их у себя. Хотел заботиться, и она должна была позволить ему это. При виде этого зрелища глаза Милы наполнились слезами.

И, честно говоря, какая девушка откажется от туфель?

Она этого не сделала.

— Черт возьми, чувак, — голос Хеми вырвал меня из мыслей, наблюдающую, как они препираются и игриво поддразнивают друг друга на кухне. Хеми направился к Маршу, и из рук выскользнул телефон. Я поморщилась, надеясь, что тот не разбился.

Вместо этого услышала его и свой голоса, доносящиеся из телефона. Сбитая с толку, я обратила внимание на экран.

— Черт! — раздался голос Хеми. Каким-то образом что-то отразилось на большом телевизоре в гостиной. — Марш, — это предупреждающий сигнал, что было заметно по голосу Хеми.

Сердце остановилось.

— Черт, — услышала я, как Маршалл выругался.

— Подожди, — я остановилась. Знала, что это, но понятия не имела, как такое возможно. Кровь в венах начала леденеть.

— Сара…

— Что это? — спросила я, когда изображение моей гостиной внезапно остановилось.

Я расхаживала взад-вперед перед телевизором.

— Это не то, о чем ты думаешь, — его голос стал глубже.

Я хотела повернуться, но не смогла.

Невозможно. Глаза были словно прикованы к его телевизору. Я открыла рот и закрыла его. Попыталась вздохнуть, но не смогла.

— Что это? — повторила я. Казалось, будио наблюдаю за собой сверху. Я пыталась отдышаться, голова кружилась.

Прошлой ночью меня записали на камеру.

— Почему… кто… — мне казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит. Сцена, где мы были на диване прошлой ночью, за несколько мгновений до того, как я сказала, что люблю его. Прошлой ночью я поддалась магнетическому притяжению, которое испытывала к нему, и отдала свое сердце.

Целый чертов день. Это все, что мне потребовалось, чтобы осознать свою ошибку.