Пошли они к черту.

Бишоп Маверик больше не был моим "долго и счастливо".

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В этом мире есть люди, которые говорят, что время лечит все раны. Они говорят нам, что если мы дадим себе возможность расти, то боль, которую мы испытали, станет далеким воспоминанием.

Эти люди - гребаные лжецы, сосущие члены. Все они. Время ни черта не лечит. Конечно, это позволяет ране закрыться и оставить шрам, но боль все равно остается. Она никогда не уходит. Это постоянное напоминание о том, что ты потерял. Что я потерял.

— Бишоп, Бишоп! Член вместо мозгов!

Я смотрю на Нико, приподнимая бровь, пытаясь вести себя так, будто он только что не застал меня уставившегося в пространство.

— Да, милая? - Саркастически говорю я.

— На тебя смотрят десять из десяти, мать твою. Я говорю о губах, похожих на присоски. У нее есть эта гребаная игра «высоси душу из твоей головки».
– Он делает глоток пива, глядя на девушку без всякого стыда.

Нико был прямолинеен. Он знал, чего хочет и как он этого хочет. Он был груб и иногда чересчур честен, но, по крайней мере, ты не получал никакого дерьма, когда дело касалось его.

— Ты бы трахнул козу, если бы она сидела спокойно достаточно долго. На тебя нетрудно произвести впечатление, блядина,– вмешивается Кай, наклоняя свой бокал. Он смотрит на меня, отрицательно качая головой: — Ее губы выглядят так, словно она сделала их в бангкокской тюрьме. Не оборачивайся, оно того не стоит.

Я усмехаюсь, делая глоток своего алкоголя. С этими двумя всегда было весело, они никогда не менялись. Постоянно ссорятся. Чего большинство людей не понимают, так это того, что, хотя они ссорятся так, словно ненавидят друг друга, это всего лишь братская любовь. Я видел, как Нико так сильно припечатал кого-то в борт, что вырубил его, потому что он постучал по шлему Кая во время игры.

Это была неблагополучная, но это была наша семья.

— Прошу прощения, мастер Малакай. Я забыл, что тебе нравятся те, кто выглядит так, будто их нужно отшлепать и запереть в подвале. - Говорит Нико.

Я громко смеюсь, наблюдая, как Кай отшвыривает его, прежде чем сильно ударить по затылку. Нико, будучи сам таким любопытным, наткнулся на хлыст в доме Кая и теперь никогда не позволит ему смириться с этим. Я не знал, чем увлекался Кай, когда дело доходило до секса, и не хотел знать. Если бы я предполагал, я бы сказал, что Нико был не так уж далек от этого.

Местный спорт-бар был переполнен, но, конечно, мы получили столик после нескольких автографов. Это был небольшой бар в Чикаго, заполненный фанатами баскетбола, хоккея и бейсбола. Телевизоры заполнили все пространство. Все смотрели какой-то вид спорта.

Еще одно лето подошло к концу. Еще один год занятий спортом, который я любил. Надвигающаяся предсезонка нависла над нашими головами, но, честно говоря? Я был взволнован тем, что хоккей снова начнется. Это дало мне какое-то занятие.

Мой месяц с Финнеганами быстро подошел к концу. Девочки росли, как сорняки, теперь они были подростками. Очень девчачьи подростки. Они были одержимы бойз-бэндами и розовым цветом. У меня болела голова, но я наслаждался каждой секундой этого. Меня окружали люди, о которых я заботился, и это было все, о чем я мог просить.

Эрик все еще тренировал, а Анна все еще была светом в доме. Их любовь росла с каждым днем. Это было прекрасное зрелище. Я никогда не видел более влюбленной пары, чем эти двое. Проводить с ними время летом было одновременно и благословением, и проклятием.

Они показали мне все, чего я когда-либо хотел, и все, что я потерял.

Когда я вернулся в Чикаго, мне пришлось попросить Кая вернуть мою задницу в рабочее состояние. Еда Анны была восхитительной, но главным ингредиентом во всем было сливочное масло. Когда я не тренировался, не играл в хоккей или не был с парнями, я был один.

Я сидел в своей квартире и запоем смотрел фильмы, ел еду навынос, может быть, читал книгу. Вот и все. Я говорил как восьмидесятипятилетний старик. Честно говоря, мне этого хотелось. Я чувствовал, что прошел через столько дерьма, что это была отставка для моего разума.

Я погрузился в рутину, просто прокладывая свой путь жизни. Пытался отвлечься от того факта, что большую часть времени я чувствовал себя одиноким. Я никогда в жизни не чувствовал себя более одиноким, чем в последние несколько лет. Я никогда не мог заснуть, по крайней мере, до двух часов ночи. Я понял, что два часа ночи - это не для вечеринок или парочек.

Два часа ночи были для одиноких людей вроде меня, которые были влюблены в кого-то, кого они никогда не могли заполучить.

Я допиваю скотч и машу официантке, чтобы заказать еще. Мне нужно было прогнать эти мысли прочь. Я хотел, чтобы они были подальше от моей головы.

— Бишоп, на серьезной ноте, сколько времени прошло, чувак?

Я давлюсь огненной жидкостью, стекающей в мое горло, не ожидая такого вопроса. Я кашляю, в то время как Кай похлопывает меня по спине для поддержки, хотя на самом деле все, что он делает, это раздражает меня до чертиков. Вытираю рот, переводя дыхание.