Блок подхватила коробку с материалами обвинения, Кейт собрала свои папки и, проходя мимо Эдди, не сдержалась и кое-что ему выдала. Совершеннейшую мелочь. Просто поставила его в известность, что Александра решила пройти тест на детекторе лжи. По крайней мере, это должно было подтолкнуть Эдди к подобному решению и в отношении его клиентки. Если от теста откажутся обе сестры, то у обвинения будет больше шансов осудить обеих. Кейт знала, что если Александра успешно пройдет проверку, это будет весомым аргументом в ее пользу. Особенно если София провалит тест или вообще откажется от него.

То, что София тоже может успешно пройти проверку на детекторе лжи, Кейт и в голову не приходило. Александра была крайне убедительна – даже на Блок это произвело впечатление. Кейт абсолютно верила в невиновность своей клиентки, что автоматически делало убийцей Софию. И это правильно, что убийц осуждают и отправляют в тюрьму. Так, по крайней мере, она говорила себе. И все же что-то в ней колебалось при мысли о том, чтобы ткнуть пальцем в другого человека и назвать его убийцей. Это была работа прокурора. Всей своей душой она была адвокатом защиты. Обвинители – люди совсем другой породы.

Кейт все никак не могла избавиться от этой мысли, пока они с Блок, которая молча несла коробку с материалами обвинения, выходили из зала суда, шли по коридору и спускались в лифте на первый этаж. А когда оказались на Сентер-стрит, залитой холодным солнцем, эта неотвязная мысль уже всерьез не давала ей покоя.

А вдруг ее клиентка лжет? Вдруг это Александра убила Фрэнка Авеллино? Стратегия Кейт могла привести к пожизненному заключению ни в чем не повинной женщины.

Она остановилась и помотала головой, словно желая избавиться от этой мысли – вытряхнуть ее из уха на тротуар.

– Кейт Брукс? – послышался чей-то голос. Она подняла взгляд. К ней подходил какой-то мужчина в светло-коричневом пальто и черной вязаной шапочке – с добрым открытым лицом и вопросительным взглядом. Вдруг он оказался прямо перед ней.

– Кейт Брукс? – повторил мужчина.

Наверное, репортер, решила Кейт. Который ищет первые материалы по этому делу. Репортеры обычно не появлялись на судебных слушаниях до тех пор, пока не светила возможность ухватить какую-нибудь жареную цитату вместе со сделанным втихаря снимком обвиняемого с парализованным страхом и болью лицом.

– Да, это я, – подтвердила она.

Мужчина мигом распахнул пальто, выдернул из-за пазухи большой конверт и сунул его Кейт. Едва только, малость удивленная и застигнутая врасплох, она машинально взяла его, как он произнес: «Вам повестка», после чего быстро удалился. Кейт разорвала конверт.

Щеки у нее вспыхнули. Она сглотнула. На нее подали в суд.

Иск на два миллиона долларов.

Блок взяла у нее бумаги и быстро просмотрела их.

– Рано или поздно это должно было случиться, – сказала она.

С тех пор как Кейт перехватила это дело у своей фирмы, она регулярно вступала в перепалки с «Леви, Бернард и Грофф». Сначала были вежливые звонки Александре, которая сдержала свое слово, не реагируя ни на какие просьбы Леви о встрече. Через некоторое время такие звонки прекратились – фирма сменила тактику. Первое письмо пришло в коричневом конверте, прямо-таки улепленном всевозможными красными штемпелями, смысл предупреждений на которых сводился к тому, что если получатель немедля не ответит на это послание, то его ждет чуть ли не расстрел.

В письме говорилось, что Кейт нарушила условия сразу двух серьезных пунктов своего договора с фирмой – касающихся отказа от конкурентных действий и неиспользования конфиденциальной информации для получения конкурентного преимущества, поскольку не только переманила крупнейшего клиента «Леви, Бернард и Грофф», но и разыскала адрес Александры в клиентской базе фирмы, чтобы посетить ее. В последнем абзаце говорилось, что если она откажется представлять Александру, все будет прощено. И что у нее ровно семь дней, чтобы принять решение.

Через семь дней пришло еще одно письмо. В нем повторялись обвинения, содержащиеся в первом, но на сей раз говорилось, что фирма собирается подать на нее в суд за нарушение условий контракта, упущенную выгоду и причиненный ущерб.

Кейт знала правила игры. Она отправила простой ответ, в котором сообщала, что поскольку была вынуждена уволиться с работы из-за постоянных сексуальных домогательств и дискриминации, то не считает себя связанной никакими условиями контракта. Если фирма игнорирует свою политику по борьбе с домогательствами, то и она будет игнорировать договорные обязательства, ограничивающие ее в профессиональном плане, поскольку ей пришлось уволиться именно по вине фирмы.