Запись драматично оборвалась, когда диспетчер потерял Александру на линии, не зная о ее судьбе.

– И второй звонок, пожалуйста, – попросил Драйер.

Это был вызов Софии, который поступил в службу «911» почти через минуту после звонка Александры. Дрожь в голосе Софии показалась Кейт вполне реальной. Если б ей пришлось оценивать оба звонка, она бы сказала, голос Софии по телефону был более напуганным.

Закрыв скоросшиватель с расшифровками обоих звонков, Блок скрестила руки на груди и откинулась на стуле, наверняка придя к такому же выводу. Голос Софии звучал более правдоподобно.

Впрочем, Кейт не сомневалась, что страх ее клиентки в тот момент тоже был вполне реальным – это просто означало, что София лучше умела притворяться.

– Детектив Сомс, вас вызвала на место происшествия группа быстрого реагирования полиции Нью-Йорка?

– Да, – ответил тот. – Бойцы группы уже оцепили дом и непосредственно место преступления. Учитывая, что обе находящиеся в доме женщины были все в крови и обе утверждали, что убийство совершила другая, сотрудники полиции, прибывшие на место происшествия, взяли обеих под стражу. Когда я сам прибыл туда, обе подсудимые уже были задержаны и им зачитали их права. Затем я поговорил с обеими женщинами.

Ручка Кейт, которая летала над блокнотом, фиксируя каждое слово показаний детектива Сомса, внезапно замерла на месте.

До этого он не сообщал о каких-либо разговорах с обвиняемыми на месте преступления. Этого не было в его письменных показаниях, предоставленных защите. Это было что-то новенькое. Она бросила взгляд на Эдди и увидела, как у него сжались челюсти и заиграли желваки. Он тоже не ожидал чего-то подобного.

Они с ним оба оказались на неизведанной территории.

– С кем из сестер вы поговорили первой? – спросил Драйер.

– Я поговорил с Александрой Авеллино.

– И что она вам сообщила?

Прежде чем отвернуться от Драйера и огласить свой ответ присяжным, Сомс мельком глянул на Кейт. Она сразу же поняла, что дело плохо.

– Могу я свериться со своими записями? – спросил он.

Судья и Драйер кивнули. Сомс полез в карман пиджака и достал свой рабочий блокнот. Копию записей в нем Кейт не предоставили, и она сомневалась, что Эдди их тоже видел.

– Александра сказала: «Арестуйте эту суку. Она убила моего отца. Она убьет меня». Я записал это, а затем поговорил с Софией Авеллино.

– И что сказала София Авеллино?

– Она сказала: «Вы должны арестовать Александру, это ее рук дело. Она – зло. Она разрушила всю мою жизнь».

Драйер кивнул.

Все оказалось не так плохо, как поначалу подумалось Кейт. Обвинения вроде как отменяли друг друга – но только пока что.

– Прежде чем мы поговорим о месте преступления: я заметил, что, когда вы разговаривали с обвиняемыми на месте преступления, ни София Авеллино, ни Александра Авеллино так и не спросили о состоянии их отца. Вы сказали кому-нибудь из них, что он мертв?

– Нет, не говорил.

– И в какой-либо момент, будь то на месте преступления или в отделе полиции во время допроса, интересовались ли София Авеллино или Александра Авеллино текущим состоянием здоровья их отца, насколько вам известно?

– Нет, сэр. Не интересовались. Думаю, они уже знали, поскольку…

– Возражаю, – перебила его Кейт. – Предположения данного сотрудника полиции не являются доказательством. Он выступает здесь не в роли свидетеля-эксперта.

Кейт уже согнула колени, собираясь опуститься на свое место – ее возражение было четким, точным и стопроцентно обоснованным, когда она услышала ответ судьи Стоуна:

– Отклоняется.

Кейт опять выпрямилась.

– Ваша честь, свидетель высказывает предположения касательно…

– Мисс Брукс, – перебил ее Стоун, – я понимаю, что вы не слишком хорошо знакомы с судебной процедурой, но решение касательно вашего возражения принято окончательно и обжалованию не подлежит. Это очень опытный детектив из отдела по расследованию убийств, который, вне всякого сомнения, присутствовал на сотнях мест серьезных преступлений и беседовал с тысячами людей на этих местах в течение своей выдающейся карьеры. Если он желает высказать свое мнение по этому вопросу, суд это только приветствует.

Кейт почувствовала себя пятилетней соплячкой. Знать правила и ожидать, что судья будет соблюдать их в реальном мире, – это две совершенно разные вещи. Ей придется быстро учиться.

– Простите, детектив, не могли бы вы повторить свой ответ? – попросил Драйер.

– Да. Всякий раз, когда мы разговариваем с родственниками жертвы, они, по моему опыту, обычно хотят знать, жив ли еще близкий им человек. И не важно, насколько серьезно он ранен – это всегда первое, о чем они спрашивают. Они очень надеются, что их любимый человек все-таки выжил. В данном случае было необычно, что никто из сестер не спросил, жив ли еще Фрэнк. Очень необычно. Я думаю, это потому, что обе уже знали, что он мертв.