– Спасибо, детектив Сомс.

Кейт быстро поднялась со своего места. Многие из упомянутых улик можно было прямо сейчас не оспаривать, но часть из них она просто не могла оставить без внимания, и с ними требовалось разобраться немедленно.

– Детектив, показания, полученные от Софии Авеллино и Александры Авеллино непосредственно на месте преступления, вы записали в свой блокнот. Однако не упомянули об этом в своих собственных показаниях. Почему?

– Мой аффидевит [28] составлен на основе предпринятых мною следственных действий. Эти показания внесли в протокол, когда обе подсудимые были взяты под стражу. Мне не нужно было упоминать о них в своем аффидевите, поскольку они были в точности зафиксированы в момент регистрации задержанных.

У Кейт перехватило дыхание. С этим вопросом она явно облажалась. Он оказался слишком расплывчатым. Она попросила объяснений и получила их. Присяжные наверняка и не поняли, к чему это подводило. Можно было бы управиться и получше. Кейт тщательно обдумала следующий вопрос и сформулировала его в уме, прежде чем открыть рот.

– При виде этой фотографии разве не очевидно, даже для близкого человека, что Фрэнк мертв? – спросила она.

– Не могу сказать, – ответил Сомс.

– Он выглядит мертвым, детектив, не так ли?

– Скорее тяжелораненым. Никто не мог бы сказать, что эти раны смертельны, просто взглянув на него. Обе обвиняемые просили вызвать «скорую», когда звонили в службу «девять-один-один», – официальным тоном ответствовал Сомс.

– И моя клиентка, и София Авеллино подходили к нему и прикасались к нему. Разве не могли они сразу понять, что он мертв?

– Могли. Но тогда зачем было просить «скорую», набрав «девять-один-один»? Это не имеет смысла.

– Если они держали его и думали, что он уже умер от тех ужасных ран, это объяснило бы, почему Александра не спросила у вас, мертв ли ее отец, не так ли?

– Возможно.

– Так оно и есть, так ведь? – спросила Кейт, настаивая на более точном ответе.

– Это одно из объяснений, но мне в это не особо верится, – сказал Сомс, и Кейт подумала, что это лучшее, чего она могла от него добиться. – Другое же заключается в том, что ваша клиентка знала, что Фрэнк мертв, потому что довольно долго кромсала его ножом, – добавил он.

Кейт кивнула и, возвращаясь на свое место за столом защиты, заметила, как двое или трое присяжных с любопытством смотрят на Александру. Это был взгляд, полный удивления и отвращения. Она только что потеряла нескольких присяжных из-за Сомса. Все будет сложней, чем она думала.

У меня возникло искушение вообще ни о чем не спрашивать Сомса. Его показания нанесли кое-какой ущерб обеим подсудимым, но не слишком серьезный. Кейт сделала все возможное, чтобы свести этот ущерб к минимуму, но ее вступительный вопрос был недостаточно жестким. Не ее вина. Некоторым свидетелям нужен более строгий поводок, чем прочим, и вы не можете этого знать, пока не зададите свой первый вопрос. Многолетний опыт может дать вам некоторое преимущество, но Кейт справлялась с этим делом лучше, чем я сам во время своего первого в жизни слушания по делу об убийстве.

Я встал и решил, что все-таки стоит еще немного потрясти дерево. Посмотрим, что оттуда вытряхнется.

– Детектив Сомс, когда подсудимые давали вам эти показания на месте преступления, я полагаю, обе уже были задержаны и им зачитали их права, прежде чем задавать им какие-то вопросы?

– Конечно, – ответил Сомс.

Даже если это было не так, подобный ответ вы получили бы от любого копа в городе, задав этот вопрос. Ни один коп не признает, что подозреваемый сказал что-то важное, не будучи предварительно ознакомлен со своим правом хранить молчание. Если права еще не были зачитаны, то таким показаниям грош цена на суде. Сомс никогда не признался бы в том, что разговаривал с подозреваемым, не зачитав ему права по правилу Миранды.

– Вы уверены, что обе подсудимые были официально задержаны и ознакомлены со своими правами еще до того, как вы побеседовали с ними на месте преступления?

– Уверен на все сто процентов, – не без удовлетворения ответил Сомс, с самодовольной ухмылочкой адресуя этот утвердительный ответ присяжным. Он и не подозревал, что только что преподнес мне свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой. Я пока не стал вырывать его у него из груди. Надо было дождаться подходящего момента.

– Детектив Сомс, вы считаете заявления, сделанные подсудимыми на месте преступления, важными, не так ли?

– Верно.

– Я так и думал. Вы вроде намекаете на то, что, поскольку Александра и София не спросили у вас, жив ли еще их отец, это означает, что они убили его?

– Это вполне логичное заключение.

– Позвольте вам напомнить, что обвинение настаивает на наличии улик сразу против обеих подсудимых. Если одна из них делает вам важное заявление на месте преступления, разве это не является жизненно важным доказательством для обвинения?

– Является.

– Вы знали, что эти показания важны, когда записывали их в свой блокнот на месте преступления, не так ли?