— Гм, ну, что же, передам, тут ты мне выгоден, но смотри, ежели кому пикнешь или проговоришься, то…

— Нет, у нас с тобой договор, мы оба повязаны. И ты денег на кафе обещал.

— Раз обещал, значит, получишь… вместе с распиской. Ладно, адью, студент, — и Казимир, подхватив поводья, цокнул спокойно дремавшей лошади. Очнувшись, та встряхнула гривой и пошла вперёд. Ефим еле успел соскочить с коляски, тихо чертыхнувшись, ладно, дело сделано, пора и отдыхать. Вернувшись в общежитие, он, как ни в чём не бывало, тихо открыл дверь ключом, зашёл в комнату и улёгся отдыхать. Фёдор и Пётр крепко спали, часы показывали полвторого ночи, самое время уснуть.

Утро выдалось не менее богатым на приключения, чем прошедший вечер. Комендант, как только декан появился в академии, сообщил ему о произошедшем, тот поставил в известность ректора, и меня тут же вызвали в деканат. Примерно через полчаса я стоял в кабинете и взирал на портрет государя-императора Павла V, заключенный в большую золочёную деревянную раму.

Император смотрел куда-то вдаль, а не на меня, в отличие от декана прославленной академии. Тот, внимательно изучив меня, как только я вошёл, произнес.

— Ну-с, господин студент, не соблаговолите ли вы мне пояснить, что произошло с вами, не далее, как вчера вечером?

— Всенепременно, ваше благородие. Вчера, без всякого на то с моей стороны согласия, на меня совершили нападение трое студентов второго курса.

— Фамилии?

— Блазовский, Седерблом и Кавабидзе.

— Откуда вы их знаете?

— Они не в первый раз совершают подобное.

— Вот как? И когда это случилось в первый раз?

— Когда я получал форму на складе, кажется, на второй день моего прибытия сюда.

— Угу, и каким образом они на вас напали?

— С помощью дара. Студент Седерблом ударил мне под ноги потоком воздуха, рассчитывая тем самым уронить меня в грязь лицом, как он это сделал в первый раз, но у него, к счастью, не получилось. Тогда они решили направить на меня молнии, это сделал Кавабидзе, мне пришлось защищаться.

— Доказательства у вас есть?

— Да. У вахтёра лежит моё форменное пальто, прожжённое электроразрядами, которые выпускал Кавабидзе, и у меня есть свидетель — кладовщик.

— Да, это я знаю, мы разберёмся. Причина конфликта?

— Не знаю, я думаю, они самоутверждаются за мой счёт, да и не только за мой.

— Но почему они решили воспользоваться даром?

— Потому что рядом не оказалось свидетелей, и я стал защищаться.

— Каким образом? У вас имелся пистолет или другое оружие?

— Нет, я выставил пальто и обратил их дар в защиту.

— Да? С помощью чего?

Я немного помедлил с ответом, но понял, что придётся, всё же, признаваться, что я тоже использовал дар, хотя это мне грозило неприятностями.

— С помощью своего дара, — наконец ответил я.

— Ммм, это уже интересно, но как это у вас получилось, господин студент?

— Не знаю, как-то само.

— Угу. В общем, картина пока неясна, но основные действующие лица известны, сейчас мне принесут пальто, я его отправлю на экспертизу в лабораторию, результаты мы сможем получить к обеду. О дальнейшем вас уведомят, господин студент. Пока мы закончим нашу беседу, но готовьтесь вновь ответить на вопросы, и не только мои. Дело очень серьёзное, поэтому проведем тщательное расследование всех обстоятельств случившегося. Не стану лукавить, вы смогли постоять за себя, что меня изрядно удивило, но на этом, вероятно, ещё ничего не закончилось. Впрочем, руководство академией примет все меры, чтобы оградить студентов от подобных конфликтов и предотвратить их в будущем. Вы свободны.

— Но я ведь защищался?! Они хотели унизить меня и избить, пользуясь своим превосходством. Это низко и недостойно, и даже больше: если они действительно дворяне, как сами говорят, то вести себя подобным образом с первокурсником, зная заранее, что за того заступиться некому — это подло. У меня есть честь, хоть я и не принадлежу к дворянскому сословию. Я хотел поступать в бомбардирскую академию, но меня туда не взяли, а здесь…

— Господин студент. Повторяю вам, руководство академии обязательно накажет всех виновных. Правила нашей академии распространяются абсолютно на всех, в том числе, и на вас. Вы использовали дар, защищаясь, причём ваши способности оказались довольно интересными, если смогли оживить обычное форменное пальто. Я изучил справку о вашем даре, там он называется живым чертежом, но я бы рискнул, после всего случившегося, дать ему другое название.

— Какое, ваше благородие?

— Конструктор живых систем. На мой взгляд, оно наиболее подходяще отражает его свойства. Я, пожалуй, вновь направлю вас к профессору Беллинсгаузену, чтобы он разобрался поглубже с возможностями вашего дара. И гарантирую, что все попытки оправдаться и переложить на вас свою вину, этой троице не удастся. Сложно судить, какое развитие событий окажется наиболее вероятным, возможно, они сумеют выйти сухими из воды и останутся учиться в стенах нашей академии, но я приложу все силы, чтобы эта участь не коснулась вас, и вы получили соответствующие компенсации. Вам это понятно?