— Куда ты сегодня идешь в поход?

— На Мармот. Мы остановимся там на ранний обед, а затем продолжим восхождение на вершину.

В детстве мы пару раз проводили лето в этом шале, но я никогда не видел вершины в это время года. Не так, как Кайла.

Перекатываясь на спину, я смотрю на бежево-кремовый потолок своей крошечной квартирки. Стены того же цвета, и мне кажется, они давят на меня. В этом месте нет жизни. Нет индивидуальности. Нет Кайлы.

Хотеть, чтобы она была здесь, бессмысленно. Она ненавидела это место.

— Я бы хотел пойти с тобой.

— Ну, а что, если ты… — она замолкает, и я вижу, как она отгоняет эту мысль, добавляя протеиновые батончики в свой рюкзак.

— А что, если я что?

— Ну, я тут подумала, если ты все-таки поедешь навестить Ханну и Кэмерона, может быть, сможешь прилететь сюда на пару дней. Посмотрим, что нам может предложить лето в Альпах.

Единственная, кого я бы хотел увидеть — это тебя.

— Ты приглашаешь меня в гости? — дразню я.

Когда она улетала обратно в прошлом месяце, мы попрощались так, словно пройдет еще полгода, прежде чем я снова увижу ее. Она не думает, что у нас может что-то получиться, но я еще не теряю надежды.

— Тебе не нужно мое приглашение или разрешение. Уверена, твои родители разрешили бы тебе пожить у них дома.

— Ох, то есть, я бы не смог остановиться у тебя?

— Ни в коем случае, ты будешь слишком сильно отвлекать меня.

— Но наш дом забронирован под аренду на все лето, — протестую я.

— Ну, ладно, — пожимает она плечами. — Тогда отель.

— И что, мне придется пробираться в твою квартиру, как я обычно делал в шале?

В семейном шале Кайлы есть два балкона по всей длине дома, один на первом этаже, где расположены жилые помещения, другой на верхнем этаже, куда выходят патио-двери из задних спален. По боковой лестнице можно подняться на средний и верхний этажи, и когда мы были маленькими, то всегда тайком входили и выходили из ее дома этим путем.

Однажды я недооценил балконы, и когда ее отец включил свет в спальне, мне пришлось увидеть его обнаженным, затем упасть на пол и остаток пути до ее комнаты ползти.

— Угу, — вздыхает она, погруженная в свои воспоминания. — И, может быть, на этот раз ты наденешь маску?

Мысль об этом заставляет меня расхохотаться.

— Маску?

— Ага, типа лыжной или хоккейной маски. О-о-о! Или ту, что из «Крика»!

— Какого хрена? Ты ненормальная.

— Чувак, не порти мое удовольствие. По-моему, это очень горячо, — говорит она, нанося блеск на губы перед зеркалом в прихожей. — Сексуальный злодей, но ты знаешь, что он не убьет тебя, пока ты спишь. Мы могли бы немного побороться, но в конце концов я бы позволила тебе победить.

— Ты нашла эту идею в книге? — спрашиваю я и представляю, каким теплым ощущался бы ее смех на моей щеке, если бы мы разговаривали об этом лично.

— Возможно. Как будто тебе не хотелось бы залезть ко мне под одеяло и разбудить меня своим стояком.

Мой член пульсирует при мысли об этом. Это довольно извращенно, но мы с Кайлой пробуем почти все, но у нас не было времени на какие-либо ролевые игры, пока она была здесь. Я запускаю руку в свои боксеры и нежно поглаживаю член, чувствуя, как он утолщается в моей ладони.

В прошлом Кайла включала множество идей из своих любовных романов в свои списки желаний. Нам не привыкать к грубому сексу, и мы получали массу удовольствия, когда по очереди контролировали ситуацию. Если она хочет, чтобы я прокрался в ее спальню, то кто я такой, чтобы возражать? Я так сильно влюблен в эту девушку, что готов сделать практически все, о чем она попросит.

— Только если позволишь мне заткнуть твой рот.

— М-м-м-м. Жаль, что в моей квартире этого нельзя сделать, — говорит Кайла, затем запрокидывает голову и громко стонет. — Перестань меня возбуждать. Я пытаюсь собраться на работу.

— Это ты перестань возбуждать меня. Я пытался уснуть, пока ты не позвонила.

— Чушь собачья, — говорит она, надевая пальто и отпирая дверь своей квартиры. — Твой член уже в твоей руке, и если скажешь мне, что это не так, то ты огромный лжец.

Глава 40

Кэмерон приветствует меня в своей лондонской квартире с распростертыми объятиями, и я понимаю, что, не считая обыска службой безопасности аэропорта, это мой первый физический контакт с другим человеком с тех пор, как он переехал. Не готовый отпустить его, я прижимаюсь к нему чуть крепче, и он обнимает меня в ответ.