От ленинско-сталинского подхода к интеллигенции так и не отказались, в чем еще раз проявился консерватизм концепции «развитого социализма». Идеологи заявляли, что интеллигенция может «по-настоящему проявить свои творческие возможности» только «в системе государственного руководства обществом со стороны рабочего класса и Коммунистической партии» [984] . Как писали Ю. Левада, Т. Ноткина и В. Шейнис, был взят такой курс: «Научную и прочую интеллигенцию… лелеять за казенный счет или по крайней мере терпеть только до тех пор, пока она будет знать отведенное ей место в обществе (заниматься своим делом у машин, приборов и пр.) и не вмешиваться в государственные дела» [985] .

Другие идеи, связанные с проблемой интеллигенции, пресекались. В феврале 1965 г. в «Правде» была опубликована статья ее главного редактора А.М. Румянцева под названием «Партия и интеллигенция», в которой решительно осуждались и сталинский, и хрущевский подход к интеллигенции. Автор писал, что, «осуществляя руководство развитием науки, литературы и искусства, партия всегда считается с особенностями творческого труда советской интеллигенции» (точнее, он намекал, что так должно быть в идеале. — Ф.С.), и провозглашал необходимость поддержки творческого плюрализма [986] . Эта статья вызвала критику со стороны партийного руководства, что стало одной из причин ухода Румянцева из газеты [987] .

Сохранение прежнего подхода давало возможность и дальше пропагандировать идеи «о ведущей роли рабочего класса, о ведомых им крестьянстве и интеллигенции» [988] , и о том, что «в социалистическом обществе еще сохраняются различия между классами рабочих и крестьян, а также интеллигенцией» [989] . В ответ, как пишет А.В. Бузгалин, «представители интеллигенции… вольно или невольно стремились «отгородить» себя от «народа», обозначая тем самым свое различие от него как подлинной элиты в отличие от номенклатурных «верхов» [990] . Хотя острых противоречий между рабочими, колхозным крестьянством, интеллигенцией и слоем управленцев не было [991] , конфликт между интеллигенцией и партийно-государственной номенклатурой нарастал [992] . Умаление роли интеллигенции способствовало усилению ее отхода от советской идеологии и склонения к «диссидентству», что особенно ярко и открыто проявилось в годы перестройки.

Одновременно принимала все более неоднозначный характер идеологема «ведущей роли рабочего класса». В «общенародном государстве» все социальные группы должны быть равны, и какой-либо «особой роли» не должно было быть ни у одной из них. Действительно, советские идеологи утверждали об усилении «однородности социальной структуры и социального равенства в обществе» — однако при одновременном «укреплении руководящей роли рабочего класса» [993] , что противоречило концепции «общенародного государства». (В свою очередь, западные советологи отмечали значительный рост социальной стратификации в СССР [994] , подразумевавший отсутствие декларируемой «однородности».) Наконец, в реальности рабочий класс «ведущей роли» в Советском Союзе уже явно не играл, и утверждения о такой роли уже звучали, можно сказать, как насмешка.

Кроме того, как отмечал Р. Митчелл, сама концепция «общенародного государства» входила в «противоречие с оригинальным марксизмом», ведь К. Маркс утверждал, что государство — это инструмент, представляющий классовые интересы [995] , и поэтому «общенародным» («общеклассовым») оно быть не может.

Указание советских идеологов на формирование в СССР «советского народа» содержало значительное преувеличение. При наличии тенденций к сближению этносов, такая «общность» еще не сложилась. В. Заславский писал, что сама введенная в стране «паспортная система устанавливала жесткие границы между этническими группами» (пресловутая «пятая графа»). Не меньшие границы порождало наличие национально-территориальных образований и «привилегий, которыми пользовались коренные национальности», в том числе в сфере доступа к высшему образованию, профессиональной деятельности и должностям [996] .

В СССР не был официально введен этноним «советская национальность» (в то время как, например, в Югославии был признан и поддерживался властями наднациональный этноним «югослав»). В принятом в августе 1974 г. «Положении о паспортной системе в СССР» национальность человеку «назначалась» по его выбору из национальности одного из родителей. Идеи вернуться к системе свободного выбора национальной принадлежности или вообще ликвидировать графу «национальность» в документах остались без ответа, так как руководство страны не захотело отказываться от столь действенного средства контроля и регулирования межнациональных отношений [997] . На практике власти упорно игнорировали реальные противоречия этих отношений [998] , фактически отстранившись от работы в сложнейшем поле «национального вопроса».

Не помогла сплотить советское общество и поднять в нем «идеологический дух» концепция «советского», «социалистического образа жизни». Западные политологи обратили внимание на эту новацию, справедливо назвав ее «аморфной» [999] , однако приписали ей весьма глубокие и даже «экстремальные» характеристики. Р. Митчелл назвал ее даже «советской версией «культурной революции» [1000] (осуществленной в Китае в 1966–1976 гг.), а В. Заславский считал, что эта концепция стала «попыткой подменить конечную идеологическую цель — построение коммунистического общества» [1001] . Однако на самом деле этого не было. Никаких «выдающихся» качеств концепция «советского», «социалистического образа жизни» не имела. Она осталась обычным пропагандистским штампом и не оказала значительного влияния на советский социум.

В-четвертых, опора «развитого социализма» на «экономику» и научно-техническую революцию привела к мягкой «деидеологизации» советской идеологии, происходившей, разумеется, помимо желания властей (характерно, что в СССР критиковали маоистов за то, что у них наоборот — «примат политики в ущерб экономике» [1002] ). Западные политологи писали, что «научное руководство обществом» стало в Советском Союзе «заменителем политики» [1003] , так как брежневское руководство сделало упор на неполитическую сферу улучшения производительности экономики и НТР, «свободной от [идеологических] ценностей» [1004] .