На каждое мое предположение Атаманов согласно кивал.

— И ещё… — сделал он жест, мол продолжай.

Я задумался, не находя ответ, взгляд совершенно непроизвольно уперся в вырез блузки Анны, потом поднялся выше, глядя в неестественно яркие зеленые глаза. «Права человека», — прочитал я по губам беззвучно сказанное.

Точно, я почему-то только внутрь сумрака думаю, а есть еще проблемы снаружи.

— Избранных не так много, с нами можно договориться, загнав во мглу сражаться топорами раз на раз с демонами. Если же двигать колонны подростков в сумрак, у общества начнут возникать вопросы, когда их оттуда начнут выносить вперед ногами.

Атаманов щелкнул пальцами, причем у него при этом заметно дернулся уголок губ и блеснули глаза, как будто след застарелой ярости, Анна Николаевна одобрительно кивнула. Ваня с Яриком, кстати, совсем с лица сбледнули — они оба совсем недавно неиллюзорно погибли, сказанное им явно не понравилось.

— Сейчас мы с вами расходимся по номерам, подъем завтра в пять тридцать, далее зарядка-завтрак-тренировка. Первый день по легкой ознакомительный программе, — сообщил нам Атаманов. — Вопросы? — обернулся он к заметно заерзавшему Ярику, вот только тот промолчал, а заговорил Ваня.

— А нам, особенно учитывая, что мы не получили метку избранных, можно нам вот как-нибудь… Ну, если типа понимаете, вот как-бы…

— Отказаться от участия в благородном деле битвы за планету?

— Хотя бы просто поехать домой, — кивнул Ваня.

— Отказаться можно, домой нельзя. Анна Николаева, просветите?

— Да, — едва заметно вздохнула куратор. Похоже, этот вопрос она собиралась озвучивать не сегодня. — Ребят, сегодня-завтра в срочном порядке учреждается новое учебное заведение, в которое вы в самое ближайшее время будете переведены. Пока не знаю, как оно будет называться — может ФГБОУ ВО АБВГД при ОПРСТ, а может академия по управлению всеми управлениями истребления демонов, но это не важно. Подобные структуры под эгидой Ковенанта сейчас создаются во всех больших державах, в зоне влияния которых появились избранные и побывавшие в сумраке. Знаю, что у нас это будет ВУЗ вместе с колледжем, так что в школу вы больше не пойдете — вам всем закроют аттестаты уже сейчас.

Странное ощущение. Еще месяц назад — до начала соревнований, я вставал рано утром и шел на уроки лениво шаркая подошвами с мыслью как меня учеба достала, а сейчас очень захотелось обратно в школу, где все было так легко и просто.

— Вместо десятого класса у вас будет год учебно-профессиональной подготовки с получением диплома, дальше автоматом перевод на первый курс. В подобные учебные заведения будут зачислены как избранные, так и побывавшие в сумраке, потому что до начала полноценного вторжения все произошедшее с вами относится к разряду секретных сведений. Когда информация о грядущем вторжении станет общедоступной, избранные займутся защитой планеты, а побывавшие в сумраке получат предложение продолжить образование и карьеру в структуре Ковенанта, по способностям. Или не получат, — предельно вежливо улыбнулась куратор Ване. При этом на краткий миг ее обворожительная аура, не растеряв красоты, стала словно хищной, опасной.

— Насчет отказа от участия, — продолжила Анна Николаевна. — Да, конечно же вы имеете на это право. Но имейте в виду, некоторые специальные факультеты создаваемых учебных заведений будут располагаться в самых разных местах, весьма удаленных от цивилизации. Отказники будут там изолированы, для них будет создана… в общем, с фасада все будет приятно и красиво, но по сути это будет резервация. Хотя, обычные люди такой резервации завидовали бы, по сути курорт.

— Но ведь по закону вы не имеете права так делать, — возразил Ваня.

— Ковенант, напомню, надгосударственная планетарная структура безопасности, и сейчас — с актуализацией пророчества, она стоит выше закона. Вы, избранные и оказавшиеся в сумраке, на неопределенный срок так же находитесь вне закона.

— Выше или ниже? — поинтересовался Гера.

— Это уже вам решать, — вежливо улыбнулась Анна Николаевна, поправив вновь выбившийся непослушный локон и снова почему-то посмотрев на меня. Очень странно она на меня смотрит — с каким-то болезненным интересом, или даже с опаской.

Причем, что интересно, я ведь знаю, что у нее есть причина так смотреть, живет во мне это понимание. Но почему именно, суть причины — темнота, как будто я забыл что-то важное.

— Ребят, на сегодня я считаю информации достаточно. Анатолий Германович?

— Как скажете, Анна Николаевна. Парни, каждому из вас сейчас будет вручена таблетка снотворного. Кто-то, полагаю, не сочтет нужным ее принимать и всю ночь проваляется в раздумьях. Имеете право. Но принимая такое решение, учитывайте, что для вас троих, — осмотрел Атаманов поочередно меня, Ушана и Геру, — совсем скоро состоится первое испытание, сопряженное с опасностью для жизни.

— Что за испытание?

— Не могу пока конкретизировать, полномочий нет. Не смертоубийственное, но… опаснее, чем спуск в клетке к акулам, например.

— А зачем? Проверить на звон яиц? — довольно резко спросил я, чувствуя раздражение. Накатило как-то все вместе. Сутки в камере, невежливый полковник, недомолвки эти, Гера еще бесит — с ним я никаких дел иметь больше не хочу, но никто меня об этом даже не спросил, возвращающаяся понемногу боль в ушибах.

— Простите, — почувствовав, что слегка переборщил, обернулся я к Анне Николаевне.