Шрифт:
Одни воры — весенние ручьи.
Их выпустили на волю, им не было преград. И они помчались по полям, унося с собой в реки самую лучшую, самую питательную землю.
Реки стали часто выходить из берегов. Начались наводнения.
Другие воры — сильные ветры.
Они налетали на поля и, вырывая с корнем посевы, поднимали в воздух тучи земли.
Мгла сгущалась. Становилось так темно, что всадник уже не мог различить головы лошади.
Только был слышен разбойничий свист ветра да шорох улетающей земли.
А когда мгла рассеивалась, фермеры видели, что их посевы уничтожены, урожай погиб, они разорены. Так было в Америке до тридцатых годов нашего века.
Черные бури опустошали огромные пространства.
В 1936 году в штатах Нью-Мексико, Канзас и Колорадо ветер выдул сто шестьдесят миллионов гектаров пшеницы.
Кто знает, сколько бы еще зла принесли людям Беспечность и Жадность, если бы не вмешался Разум.
Разум сказал человеку: так больше нельзя! Подумай, остановись!
Человек ищет ответ
И человек задумался.
Он думал о том, как изменился мир от того, что люди пахали землю, пасли стада, строили города и заводы, рубили леса.
Тысячи «почему» встали перед человеком, и он должен был найти верный ответ.
Человек думал о раскопках в пустыне Сахаре. В песках были обнаружены остатки древнего города со стадионом на шестьдесят тысяч человек.
Несколько тысяч лет назад тут могли жить люди. Почему же они уступили пустыне свой город?
Люди поссорились с лесом, вырубили деревья, и город утонул в песках, как тонет потерпевший крушение корабль.
Человек думал о голых мертвых берегах Сирии, Израиля, Испании, острова Святой Елены. Их опустошил не топор, а зубы козы.
Американский ученый Беннет очень метко назвал коз «бритвами мира». Они скусывают верхушки молоденьких деревцев, они не пощадят ни одного кустика.
Дорого обошлось пастухам Сирии козье молоко!
Человек думал о небе над городом.
Почему оно не такое синее, как над морем? Почему в городе душно? Почему в городе чаще, чем в деревне, идут дожди?
Город дышит миллионом ртов, город жжет в заводских топках уголь. Как при дыхании, так и при горении тратится кислород. В городе потому душно, что кислорода не хватает.
Небо кажется синим, когда воздух прозрачен. В городе воздух загрязняет выброшенная фабричными трубами угольная пыль. Вокруг угольных крупинок водяные пары сгущаются быстро. Начинает накрапывать дождь.
Замечено, что дождь идет в будни чаще, чем в воскресенье. Когда отдыхают фабрики и заводы, тогда и дождь выходной.
Дождь можно терпеть, хуже, когда летающие крупинки попадают в легкие, ранят глаза.
Фабричные газы могут быть ядовитыми. Их впитывает нависший над городом туман.
Двенадцать лет назад много людей в Лондоне надышалось ядовитого тумана. Туман погубил четыре тысячи человек.
Человек думал о реках, куда фабрики и заводы, вместе со сточными водами, сбрасывают нефть, щелочь, смолы, краски, мышьяк.
Если утки сядут на воду, подернутую нефтяной радужной пленкой, нефть склеит им перья. Птица уже не может расправить крыло.
В загрязненной воде гибнет рыба. Уже много на земле мертвых рек.
Что же делать? Перестать строить города, закрыть фабрики и заводы? Жить так, как жили пещерные люди в лесах?
Историю вспять не повернуть. Да и никогда человек не откажется от своего гордого права изменять окружающий мир. Но пользоваться этим правом надо разумно.
Человеку нужны фабрики и заводы. Но человеку нужны и птицы, и рыбы, и зелень леса, и полные зерен колосья, и свежий воздух, и чистая вода.
Пусть человек стал сильней всех живых существ на земле, но, как и они, и он дышит, и он чувствует голод, и он может заболеть.
Когда человек ссорится с воздухом, с лесом, с полем, с рекой, — ему самому плохо.
И опять вспоминается клич Маугли: «Мы одной крови — ты и я!»
Только в наше время он звучит по-другому.
Человек стал так могуч, что может охранять воздух, почву, воду и все живое. Охраняя природу, человек охраняет и себя.
Ответ найден. И его справедливость признали все люди на земле.
Совсем недавно стал независимым Алжир — одна из стран Африки. Молодая республика объявила первые дни ноября «Днем леса». Сто пятьдесят миллионов деревьев посадил в одну осень алжирский народ.