Шрифт:
Судя по строению дракона, говорить по-человечески она действительно не может. А рука…
– Не откусишь?
Взгляд у ящерицы был на редкость выразительный. На идиотов так смотрят.
Я вздохнула – и протянула руку.
– На клык. Ей нужна кровь! – Эдгардо выглядел так, словно и говорить ему не хотелось, и отказаться было нельзя. Неволя пуще проблемы.
Пасть распахнулась.
Клыков там было много. И все как у акулы. Острые, белые, блестящие, яркие…
А страшно как!
А рука родная, новой не выдадут.
Даннара, я дура? Да? Я и не сомневалась…
Я сделала шаг вперед и сильно, чтобы не передумать, надавила открытой ладонью левой руки на особенно острый клык. И зашипела от боли.
Кровь хлынула на язык драконице.
– Теперь ты.
Я посмотрела на Эдгардо, который оказался рядом. Парень протягивал мне кинжал.
– Я? Что?
– Ты должна надрезать ей шкуру. Вот тут, под челюстью, тут чешуйки тонкие, прорезать можно. И выпить ее крови.
– Ты офигел?
– Что?! – не понял сленга бедолага.
– С ума сошли!!! – пискнула Мариса, но я не обратила на подругу внимания. Какие там подруги!
Драконица!
– Да она чихнет – меня от стенки не отскребут!
– Не чихнет.
– Она тебе пообещала? Лично?!
Меня трясло, в крови, наверное, литр адреналина плавал, ящерица-переросток смотрела на меня почти умоляющими глазами, а потом еще и голову повернула. И зубы демонстративно сцепила, еще и хвостом пасть прикрыла. Самым кончиком, но очень выразительно вышло.
Я выдохнула, зашипела и взяла у Эдгардо кинжал.
Примерялась я с полминуты. Мариса стояла рядом, дрожала, словно заячий хвост, но молчала. И правильно.
Что я тут смогу ответить? Да ничего! Сама знаю, что дура!
Лезвие самым кончиком царапнуло белую чешую. Из разреза появилась капелька темной, почти черной крови.
– Давай, – подбодрил меня Молина.
Я скрипнула зубами, собрала кровь пальцем и сунула его в рот.
Горько.
И солено.
Противнее морской воды. Гадость жуткая. Но проглотить пришлось. И…
Ой, епт-компот…
Это отрава?
В голове словно потемнело. Перед глазами поплыли белые круги, и я почувствовала, что падаю прямо на морду драконице. Всей тушкой, вот как есть.
А у рептилий бывают фингалы под глазами? Если что?
– Ты!!! Если она не очнется, я тебя… и…!!!
Однако! Какие слова Мариса знает. От меня научилась, что ли?
– Все с ней в порядке! Это драконий Выбор!
– Чего?! Она же не мужчина!
– Ну да. Потому и лежит в лежку. Вы же ни на что не способны… уй-й-й-й! Одурела, да?
Мариса воинственно сжала кулачки. Пощечины? Да вот еще! Пинок по голени, в косточку, куда как приятнее. Тебе, не противнику. Ему-то как раз намного больнее будет.
– Добавить?
– Кошка бешеная…
– …и…!!!
Кажется, Эдгардо что-то ответил, но я уже ничего не слышала. Потому что меня аккуратно потрогали длинным языком.
– Прости. Ты в порядке?
Голос раздавался откуда-то изнутри. Я даже головой помотала.
– Следующим пунктом – руки в стенах? Или еще какие глюки?
– Я не глюк. Я Виола.
– Виола?
Голубые глаза смотрели с тревогой.
– Прости. Я не хотела вот так. Но эта тяга сильнее меня…
Я потерла виски. Мариса и Эдгардо продолжали спорить. Пришлось кашлянуть.
– Ребята, вы еще не женаты.
– Да вот еще!
– Никогда!
– Поэтому умерьте пыл, – попросила я. – Ни к чему ругаться. Эдгардо, что это было?
– Запечатление. Выбор Дракона.
– Виола – драконица.
– Она тебе сказала свое имя?!
Я потерла виски.
Голова не просто болела, по ней трамвай с кирпичами проехался. Явно. Два трамвая.
Они заехали мне в уши и катались в черепушке. Гады…
– Да. И что эта тяга сильнее нее.
– Она с тобой говорит? Словами?
– А как должна?
Эдгардо взъерошил волосы. Огляделся по сторонам и решительно посмотрел на драконицу.
– Слушай, у нас проблема. Я понимаю, вам бы лучше пока не разлучаться, но ее же найдут! – обращался он явно не ко мне, и Виола его понимала.