Одно.

За один раз.

И чтобы сформировался здоровый зародыш, чтобы яйцо потом спокойно выросло… столько всего нужно!

Во-первых, драконица должна быть полностью сформировавшейся. То есть тридцать лет – это когда можно спариваться. Вылетать, сплетать шеи, по выражению самой Виолы.

Но потомство лучше не заводить.

Оно практически наверняка будет неполноценным.

Вот лет в пятьдесят-шестьдесят – дело другое. И зародыш сформируется правильно, и самой драконице вреда не нанесет… Размножать тридцатилетнюю драконицу – это как десятилетнюю девочку.

Да, были в истории планеты Земля и такие времена, кстати. Когда в пятнадцать лет девочки уже мамами становились, а в двадцать пять – могли и бабушками. А то и раньше. Бывало всякое, и созревают все по-разному, но кто сказал, что это хорошо для матери и потомства?

И мать погибает, и дети хилые получаются.

Так что каждый год яйца драконицы не откладывают. Раз в десять-двадцать лет, так правильнее будет. И то регулярно проводится отсев.

Нет, яйца не разбивают.

Просто яйцо, в котором зародыш не сформировался или он нежизнеспособный, не будет расти и развиваться. Такие яйца уничтожают сами драконы. Огнем.

Во-вторых, нужны специфические условия.

Они у драконов есть именно здесь. Эти пещеры, эти минеральные воды, освещение, влажность, соленость… всех параметров не перебрать. Но и воссоздать их где-то в другом месте пока не получилось. Это, конечно, опасно.

Мало ли что?

Одно хорошее землетрясение – и капут драконам?

Но Виола была спокойна на этот счет. То ли не задумывалась в силу щенячьего возраста, то ли у драконов был какой-то выход, просто здесь их все устраивало…

– Второе, – пришел ответ от Виолы.

А, ну раз второе – можно не беспокоиться. Драконы не дурнее людей.

– Мы умные. – Виола просто лучилась самодовольством.

Я и не сомневалась, что умные.

И мне сейчас было удивительно хорошо. Но…

– Виола, а как мы будем дальше?

– Будешь приходить ко мне. Как сможешь, так и будешь. Я понимаю, важно все сохранить в тайне.

Я выдохнула.

Если бы драконица потребовала постоянно находиться рядом с ней или обнародовать нашу связь… ой как я бы встряла! Песец!

– Тебе это не будет слишком сложно?

– Нет, все в порядке.

– Но я знаю, что другим людям надо-надо-надо…

Виола шевельнула гребнем. И даже тихонько фыркнула.

– Им надо. Тебе не надо.

– Не понимаю?

– У людей разная восприимчивость. Кто-то вообще не способен нас слышать, только эмоции ощущает, кто-то слышит хорошо. Ты меня слышишь сразу, поэтому нам будет легко. Тебе не обязательно оставаться рядом-рядом, у нас уже все хорошо.

– А первые сутки?

– Они самые сложные для пары. Чтобы все установилось правильно, мы стараемся находиться рядом. А потом связь развивается, крепнет… с тобой все хорошо. Со временем мы сможем чувствовать друг друга на большом расстоянии.

Я выдохнула и погладила драконицу по лапе.

– Спасибо. Я уверена, что смогу решить эту проблему, но не сразу. Ты знаешь, драконицы никого не выбирали более ста лет. Люди отвыкли.

– Знаю. Мне говорили.

Я тряхнула головой.

Ну конечно же, для драконов-то мы живем намного меньше, драконы могут и десяток таких как я за свою жизнь поменять!

Виола как-то хитро улыбнулась. И я в очередной раз поняла, что она читает мои мысли.

– Это только пока. Потом ты научишься разграничивать то, что для меня, и то, что для тебя.

– А нужно?

– Если захочешь.

Я только отмахнулась.

Не захочу, да и незачем, и вообще… что у меня может быть такого, о чем нельзя сказать своему дракону? Отношения с мужчинами? Так их у меня вообще пока нет!

А если мой дракон кого-то не одобрит…

– То что?

Почему-то вообразился Матиас Лиез, которого Виола цапнула за зад. В моем воображении он убегал, придерживая рукой отваливающееся полупопие, а Виола прищуривалась, и штаны, которые застряли у нее в зубах, развевались, как знамя.

– Тогда приятного аппетита, – сформулировала я.

Но Виола уже не слышала. Она повалилась на бок и дергала от хохота лапами.

– Если я его цапну, там половины Матиаса не будет.

– Все равно – приятного аппетита. Лишь бы ты не отравилась.

– Никогда не думала, что люди такие забавные. Мы поладим.