Тот же Кунце писал: "...Положение с подвозом ежедневно ухудшалось... Сбрасываемое с отдельных самолетов количество продуктов питания и бензина было незначительно. Вследствие этого 445 ни при отступлении из Измалково вынужден был бросить 10 моторизованных противотанковых орудий и большое количество грузовых машин. С каждым днем ухудшалась связь и затруднялось руководство войсками... 13 декабря моторизованная часть Советов напала на штаб 134 пд в Шатилово и разгромила продовольственную и почтовую службы дивизии"{47}.

Вдобавок ко всему командир 35-го армейского корпуса генерал Метц бросил свои войска на произвол судьбы и вылетел из района окружения на самолете. Паника охватила ряды "непобедимых" гитлеровских вояк. Они бросали машины, оружие, боеприпасы. Каждый стремился спасти свою шкуру.

Но тщетно.

В четырехдневных боях в районе Россошное, Верхняя Любовша, Зыбино были разгромлены основные силы 45-й и 134-й пехотных дивизий. Лишь небольшим группам, в общей сложности до полка, удалось прорваться в районе Верх. Любовша. В результате Елецкой операции противник потерял только убитыми 8700 солдат и офицеров. Было захвачено в плен 557 человек и освобождено более 500 населенных пунктов. В качестве трофеев нам досталось свыше 100 орудий, около 200 пулеметов, 700 автомашин, 500 лошадей, 325 повозок и много вооружения, боеприпасов и различного имущества, в том числе и награбленного фашистами у населения.

Только частями 55-й кавалерийской дивизии и 57-й бригады войск НКВД, как отмечалось в оперативной сводке штаба армии от 16 декабря, "во время боев в районе Россошное - Мартыновка уничтожено до 1000 фашистов. Захвачено 20 орудий и большое количество автомашин и обозы"{48}.

Всего же соединениями нашей подвижной группы за время наступления с 4 по 14 декабря было "убито до 2500 солдат и офицеров. Захвачено 36 орудий, 40 пулеметов, до 30 минометов, 180 автомашин, 270 повозок и другое имущество... Освобождено 170 населенных пунктов"{49}.

В целом в результате наступления на правом крыле Юго-Западного фронта было нанесено серьезное поражение 2-й немецкой армии в районе Ельца. Наши войска с 6 по 16 декабря продвинулись здесь на запад на 80-100 км, освободили от немецко-фашистских захватчиков большое число населенных пунктов, сорвали планы противника прорваться к р. Дон и отвлекли на себя часть сил 2-й танковой армии, чем способствовали выполнению общего плана контрнаступления под Москвой. Именно это имел в виду начальник генерального штаба немецких сухопутных войск Гальдер, когда он уже 12 декабря 1941 г. записал: "Командование войсками (немецко-фашистскими.- К.М.) на участке фронта между Тулой и Курском потерпело банкротство"{50}.

16 декабря была полностью завершена операция по разгрому елецкой группировки противника. Наша подвижная группа совместно с левофланговыми дивизиями 13-й армии и войсками генерала Костенко выполнила поставленную задачу и потому на следующий день была расформирована. Ее соединения влились в состав 13-й армии, которая готовилась к новой операции - на орловском направлении.

VII

Говоря об особенностях контрнаступления против 2-й немецкой армии в районе Ельца, нужно прежде всего отметить, что оно началось с тех рубежей, на которые отошли наши войска только накануне вечером в ходе оборонительных боев. Иначе говоря, началось без предварительной подготовки и сосредоточения сил, прямо с ходу: вчера оборонялись, отступали, а сегодня перешли в наступление.

Трудности при этом были не только организационные, но и, пожалуй, психологические. Мы все были твердо убеждены в том, что в конечном итоге разгромим фашистов, но каждый боец, командир, политработник представлял себе это не так, как получилось на самом деле. Думали так: сначала остановим противника, затем подтянем необходимые силы, подготовимся и, наконец, всей силой оружия и накопленной нами жгучей ненависти обрушимся на врагов. Действительность оказалась иной, более суровой и требовательной: нам было некогда ждать прибытия свежих сил и у нас не нашлось времени для предварительной подготовки. Обстановка сложилась так, что потребовалось, фигурально выражаясь, лишь повернуться через левое плечо и разить противника, под натиском которого мы еще вчера отступали.

Уже по одному этому можно судить о величии подвига, совершенного воинами в те дни. А ведь боевые действия, о которых я рассказываю, были лишь частичкой грандиозного сражения, развернувшегося тогда под Москвой и закончившегося сокрушительным разгромом отборных немецко-фашистских армий.

Пример подвижной группы, которой мне довелось в те дни командовать, убеждает в том, что исключительно важную роль в моральной подготовке к этому контрнаступлению сыграли политработники и партийные организации войск. Как же им удалось буквально в считанные часы произвести такой глубокий перелом в сознании личного состава частей?

До сих пор отчетливо помню тот день. Я только что принял командование подвижной группой. Читатель, должно быть, помнит, что в ее составе тогда были три соединения - 307-я стрелковая, 55-я кавалерийская дивизии и 150-я танковая бригада. Все они перед тем длительное время вели оборонительные бои и прошли долгий и тяжелый путь отступлений. Сколько сел и городов были вынужденно оставлены врагу! А сколько раз казалось, что вот этот покидаемый нами населенный пункт - последний, и больше не придется отступать, что отсюда повернем обратно, на запад, и вышвырнем захватчиков с родной земли. Но проходили дни и недели, и в ходе новых боев приходилось опять отступать.