Постепенно угрюмая тень ложилась на наши лица, а в душу закрадывалось какое-то неясное чувство. В нем переплелись и тягостное недовольство собой, и нетерпеливое ожидание прихода других сил, которые смогут лучше сражаться и сделать то, чего не сумели сделать мы.

Обо всем этом я крепко задумался в тот день. Наутро предстояло наступать, и нужно было во что бы то ни стало рассеять неверие в свои силы, распространившееся среди некоторых бойцов, особенно тех, кто сражался с первых дней войны. К такому выводу мы и пришли. Но вывод выводом, думал я, а на деле не легко будет превратить одно лишь чувство ненависти к врагу, владевшее каждым бойцом и командиром, в могучий наступательный порыв. Не так просто это я знал по себе - тому, кто сам побывал во вражеском кольце, по первому приказу пойти в наступление с целью окружения и разгрома противника. Ему нужно было прежде умом и сердцем поверить в то, что он способен выполнить такой приказ и что враг безусловно будет уничтожен именно им, а не кем-то иным, обладающим большими силами.

И в том, что он поверил в это, великая заслуга наших командиров, политработников, всех коммунистов-воинов.

В тот день комиссары и политруки частей собрали коммунистов. Долго совещаться не было возможности, так как до начала наступления оставалось несколько часов. Поэтому разговор был краткий: дальше отступать некуда, и партия приказывает во что бы то ни стало разбить и отбросить врага от Москвы.

О том же толковали затем коммунисты и комсомольцы со всем личным составом частей группы. И происходило это тоже не в порядке официальных бесед или собраний, а как-то между делом. Словом, чем бы ни были заняты в канун наступления бойцы и командиры, они при первой возможности собирались ненадолго, чтобы услышать необыкновенную новость: конец отступлению, начинаем наступать.

А наутро впереди атакующих частей и подразделений стали командиры, комиссары, политруки. Они повели войска в бой. На самых опасных участках фронта заняли места коммунисты и комсомольцы. За ними и вместе с ними пошли в наступление все.

Ничего "магического" во всем этом, конечно, не было. Произошло то, что возможно лишь в армии социалистического государства, где все - и солдаты, и офицеры - объединены единой целью, воодушевлены одними и теми же великими идеями Коммунистической партии. Сказались безграничная вера в родную партию, высокое доверие к армейским коммунистам, сила примера коммунистов и комсомольцев. Сказалась огромная и повседневная воспитательная работа, которую партия вела в народе и в армии.

Об огромной и многогранной деятельности партии на идеологическом фронте Великой Отечественной войны написано со знанием дела немало книг. Мне же хотелось бы здесь отметить лишь некоторые особенности воспитательной, политической работы партии в тот период, способствовавшие тому, что и в самые тяжелые дни войны моральное состояние войск Красной Армии было исключительно высоким.

Это прежде всего правдивость нашей пропаганды. Партия никогда не обманывала народ и армию, со всей откровенностью говорила о грозной опасности, нависшей над страной. Но вместе с тем она спокойно и уверенно указывала путь к избавлению от смертельной угрозы, к победе над врагом. Таким образом, наряду с правдивостью отличительной чертой нашей пропаганды была ясность в отношении целей борьбы и средств для ее успешного завершения. К этому нужно добавить, что твердость и решительность, проявленные партией с первых дней войны в организации и руководстве отпором врагу, придавали особую силу каждому ее слову, обращенному к воинам Красной Армии, ко всем советским людям.

Наконец, еще одна важная особенность: благодаря Коммунистической партии, вооруженной марксистско-ленинской наукой, весь советский народ ясно видел перспективу войны с самого ее начала. Чтобы представить себе это, приведу несколько сообщений Совинформбюро, относящихся к 1941 г.

Из этих сообщений все узнавали, что ход военных действий был далеко не таким, каким он планировался гитлеровским командованием в момент нападения на СССР. Тогда Гитлер уверял, что через три недели он овладеет Москвой. Три недели войны исполнилось 12 июля, а бои шли на рубеже Псков - Витебск - Жлобин - Новоград-Волынский. Совинформбюро сообщало: "Закончилась третья неделя упорных и ожесточенных боев Красной Армии с фашистскими войсками. Итоги трех недель войны свидетельствуют о несомненном провале гитлеровского плана молниеносной войны".

Наступление немецко-фашистских войск продолжалось с неослабевающей энергией. Но и сопротивление Красной Армии возрастало. Германские войска понесли колоссальные потери людьми и вооружением, а темпы их продвижения резко снизились. "...Стремясь объяснить тяжелые потери немцев на фронте и причины длительного топтания немецко-фашистских полчищ,- отмечало Совинформбюро, сообщая шестинедельные итоги войны,- германская пропаганда пытается создать легенду о существовании "мощной укрепленной линии Сталина". При атом "линия Сталина" незамедлительно появляется на всем фронте от Финского залива до Черного моря - везде, где немецкие войска, встречая упорное сопротивление частей Красной Армии, несут особо тяжелые потери... Эта линия придумана немцами для оправдания своих огромных потерь, которые объясняются не наличием "особой линии" в обороне СССР, а тем, что Красная Армия и советский народ, защищая свою Родину с величайшим мужеством и храбростью, превращают каждый вершок родной земли в укрепленный пункт".

Двухмесячные итоги войны с гитлеровской Германией, объявленные Совинформбюро, тоже давали исчерпывающий ответ на вопрос о характере происходивших сражений.

"Два месяца боевых действий Красной Армии против гитлеровских орд, вероломно вторгшихся в пределы нашей Родины,- говорилось в этом сообщении,свидетельствуют о крахе хвастливых планов командования германской армии. ...Не достигнув стратегических целей войны, провалившись со своими планами захвата в "месячный срок" Москвы, Ленинграда и Киева, командование германской армии сменило граммофонную пластинку и стало заявлять, что целью германской армии является не захват городов, а уничтожение живой силы и материальных средств Красной Армии. Однако два месяца войны свидетельствуют, что Красная Армия не только не уничтожена, но что с каждым днем войны ее силы и сопротивление растут".

В том же сообщении отмечалось: "Еще в первые дни войны германская пропаганда объявила уничтоженной всю советскую авиацию. Однако наши летчики рассеяли и эту легенду, ежедневно сбивая десятки фашистских самолетов, уничтожая тысячи гитлеровских солдат и систематически подвергая бомбардировке Берлин и ряд других германских городов.

Еще четыре недели назад берлинское радио объявило, что Красная Армия бросила в бой свои последние резервы. Однако огромные потери германской армии убитыми и ранеными, заполнившими все госпитали и учреждения не только Германии, но и Чехословакии, Польши, Румынии, Болгарии, вскрывают всю смехотворности этой хвастливой болтовни. Спрашивается: какими же силами Красная Армия продолжает наносить столь огромные потери гитлеровским полчищам?"