— Мда, — с некоторым удивлением посмотрев на распростертое на полу бессознательное тело, я осторожно потыкал его ногой и все-таки встал из-за стола. — Как-то слишком просто…

Ухватив так и оставшегося для нас безымянным паренька за ногу, я в мертвой тишине поволок его к выходу, не обращая внимания на то, что он пересчитывает затылком каждую половицу по пути. Переживет, не сахарный. Уложив его за оградой отдыхать на траву, вернулся обратно. В зале уже возобновились разговоры, но в основном полушепотом.

— Как думаешь, стража из-за этого не придет? — спросила Диомеда, когда я уселся обратно.

— Понятия не имею. С учетом того разгильдяйства, которое мы видели на воротах — может и забить. Зависит от того, кто он такой. Не зря же он такой наглый был?

Не успел я закончить фразу, как к нам вновь подсели. Только теперь это был тощий вихрастый паренек лет пятнадцати, восхищенно выпаливший:

— Как вы его! Вы из какой-то Гильдии, да? Небось, Идущие, да? Уже Заклинатели, да? А на вид такие молодые! И такие быстрые! Я даже не смог разглядеть, как ты двигался! Даа…

— Кхм… — я попытался вклиниться в поток сознания паренька, но тот даже не заметил, продолжая тараторить.

— Но вы зря, кстати, так с Корином поступили, да. Он тупой, это все знают, и до всех докапывается, но обычно границ не переходит. Просто он у мэра единственный сын, так что его никто не трогает: себе дороже. Тиус, папаша Корина, та еще мстительная скотина, он в сыночке души не чает, да… Вон, давеча Джига с братьями не сдержались и Корина отпинали, когда он к девушке Джиги полез, так Тиус мало того, что с них такой штраф содрал, что они до сих пор расплатиться не могут, так еще и руки Джиге переломал. Хотя формально мэр ни при чем, но кто бы еще стал Джигу ловить ночью в темном переулке, да еще и так, что стража никаких следов не нашла?

Диомеда воспользовалась едва заметной паузой, когда наш собеседник вдохнул воздуха, чтобы продолжить чесать языком, и плавным движением ладони легонько прижала его нижнюю челюсть к верхней, прекращая словоизлияния. Тот аж подавился от неожиданности, глазами испуганного кролика пялясь на мою напарницу. Что-то промычал и замер, не смея отстраниться.

— Помолчи немного. Раздражаешь, — она убрала руку и взглянула на меня. — Что будем делать? Кажется, стража все-таки скоро будет.

Я лениво качнул головой:

— Ага. Пока мы тут уши развесили, там за дверь выскользнул какой-то мальчишка. Либо добровольный стукач, либо трактирщик к страже послал. Ну а нам бежать из города уже поздно, Заклинатели все равно догонят. Да и не хочется. Так что подождем и послушаем, что нам скажут. На штраф мы, поди, наскребем, — повернулся к болтуну и уточнил. — Парень, тебя как зовут вообще?

— Улисс, — резко оживился тот, и открыл было рот, чтобы вывалить на нас еще тонну ненужной информации, но я успел его оборвать.

— Очень приятно. Я Эдриан, а эта раздражительная девушка — Диомеда. Ты все верно понял, мы Идущие, и у нас есть парочка вопросов к тебе. Но давай договоримся — ты ответишь на эти вопросы максимально кратко и по делу, хорошо?

— А… — он осекся под суровым взглядом Диомеды и тяжело вздохнул. — Хорошо. Да.

Стража в этот раз сработала весьма оперативно. Мы едва успели расспросить Улисса о местной политической ситуации и только приступили к вопросам об интересностях в округе и Нитте, как в таверну ввалился десяток стражи, взмыленный и злой донельзя. Судя по общей помятости лиц, мощному запаху алкоголя и неполной экипировке — дневная смена уже кончилась и выдергивали их в срочном порядке из всяческих приятных мест. И этим обстоятельством они были ОЧЕНЬ недовольны. Оглядев зал и безошибочно выцепив нас взглядом, их десятник — пожалуй, единственный, кто был снаряжен полностью и не выглядел так, будто его только что выдернули из борделя — подошел к нам и хмуро спросил:

— Вы участвовали в драке, которая произошла здесь?

— Не думаю, что это можно назвать дракой, — миролюбиво ответил я, допив чай и с некоторым сожалением поставив пиалу на стол. На удивление вкусно его тут заваривают, даже странно для такой-то глухомани. — Но если вы говорите о конфликте с неким Корином, сыном Тиуса — то да, это мы с ним повздорили.

— Идущие? Плашки есть?

Мы молча достали деревянные пластины из браслетов, продемонстрировали стражнику и убрали обратно, прежде чем тот протянул руку — то ли хотел прочитать имена, то ли конфисковать «до выяснения обстоятельств». Проверять мы не стали. Десятник же поморщился, но требовать ничего не стал. Помялся немного и сказал:

— Мы… просим вас пройти с нами для выяснения обстоятельств драки. Ваш противник сказал, что вы коварно на него напали без объявления дуэли, и обратился к страже. Кроме того, он получил… травмы, и требует компенсации.

— Пострадала только его гордость, — громко фыркнула Диомеда. — Если он это называет травмой…

Я же открыто улыбнулся и встал из-за стола.

— Что ж, давайте пройдемся. Не вижу причин для отказа.

Когда мы вышли на улицу, стража молча заключила нас в коробочку и мы дружной гурьбой все вместе потопали вниз по улице. Шли недолго — от силы минут десять, но в весьма тягостной атмосфере. Диомеда хмуро пыхтела, тихо бормоча под нос ругательства. Десятник кружил вокруг построения, как акула вокруг косяка рыб, и тихими, но прекрасно слышимыми матами распекал каждого из подчиненных — за забытые шлемы и копья, за перегар, за расхлябанность. Простые стражники едва дышали в сторону злого начальства, вид старались делать лихой и придурковатый (успешно получалось только со второй частью), а вот на косвенную причину их неудач (то есть на нас) косились с едва скрываемой злобой. Особенно на меня. Потому как я шел, щурясь на закатное солнце и улыбался как дурак. Ничего не мог с собой поделать — уж очень меня смешила вся эта ситуация.