– Кто же я такая, что позволяю так с собой обращаться? – нередко вопрошает она себя и, не

найдя ответа, добровольно переходит в другой отдел или институт, меняет тему научной работы.

Прекращение шефской связи на четвёртой стадии наступает иногда от того, что Шеф, уличённый после скандала, не желает порывать с семьёй и на глазах у общественности снова начинает часто-часто любить свою жену, проклиная при этом Ассистентку-соблазнительницу. Тогда эта несчастная, как правило, покидает институт, навсегда порывает с Шефом и его наукой, проникаясь к ним ненавистью, переходит в другое, порой совсем не научное учреждение, и, отказавшись от научно-творческой карьеры, делает карьеру профессионально-административную или чисто бюрократическую, а то и вовсе оседает в балласт. Своему ребёнку, быть может уже успевшему родиться от Шефа, она не говорит, кто был его папочкой.

Прекращение шефской связи на пятой стадии вполне естественно и нормально, оно означает, что формально-научный компонент отношений изжил себя и заменился внутрисемейным. Начался второй научно-сексуальный цикл, в котором бывшая Ассистентка является законной женой Шефа, а ещё одна, третья женская особь – его новой молодой Ассистенткой.

Стагнация, или застывание, застой шефской связи, может начаться не на всех её стадиях. Застывание на первой стадии как правило невозможно. Или ты берёшь девушку под своё руководство, или не берёшь – tertium non datur. Длительное застывание отношений на второй стадии тоже неосуществимо: либо сближение продолжается вплоть до естественного результата, либо, достигнув кульминации, шефские связи abassando спадают и рассасываются. Задерживаться же на четвёртой стадии им как правило препятствует общественность. Таким образом, реально возможна и широко распространена только стагнация шефства на третьей стадии, т.е. многолетнее продолжение тайной половой связи.

Как правило, Шеф, женившись во второй, а то и в третий раз, не позже чем через два года после последнего бракосочетания обнаруживает среди своих подопечных ещё одну девушку, которая подходит ему больше всех и отвечает взаимностью. Выяснив отношения, новые влюблённые произносят сакраментальную фразу:

– Как жаль, что мы не знали друг друга раньше!

Но слишком много накопилось за плечами лет, в голове – седых волос, а в исполнительном листе

– имён. Шеф не бросает последнюю жену, а его Ассистентка не выходит замуж, и так эта связь длится ad infinitum, подвергаясь медленной агонии. С диссертацией дело не ладится. В лучшем случае женщина с трудом защищает её лет за пять – десять до ухода на пенсию. Шеф ещё сможет найти свежую девушку, но не надолго, а его предпоследняя Ассистентка, отдавшая ему любовь и молодость, вянет, остаётся одинокой и бездетной особой. В рабочее время она засоряет институт, раздражая молодёжь, а в нерабочее нянчит племянников.

В конечном итоге женщина, лишившаяся научно-сексуального Шефа и не нашедшая ему достойной замены, выпадает в осадок, т.е. опускается на дно науки. Она включается в круг научных работников второго сорта, способных лишь к пассивному продвижению в своём учреждении. Люди осадка тоже защищают диссертации и занимают посты, но достигают этого главным образом выслугой лет, по мере освобождения вакансий. Они всю жизнь сидят в очереди за милостыней.

Женщина, потерявшая сексуального Шефа, но оставшаяся в своём научном учреждении и выпавшая в нём в осадок, т.е. научно-сексуальная сирота, может выбрать один их двух путей.

1. Она перестаёт отдавать всё время науке, работает «от сих до сих», находит удовлетворение в

семье или в связи с партнёром, не имеющим отношения к её профессии, или поглощается домашним хозяйством. В институте она остаётся аккуратной, но уже бездумной исполнительницей поручений. Работа в научном учреждении является для неё теперь лишь средством существования. Перейти в другое ведомство на более высокий оклад ей мешает боязнь перемен, привычка к людям и к либеральному режиму родного института.

2. Женщина продолжает считать работу в научном учреждении своим основным делом,

особенно, если она не обрела здоровой семьи, не смогла родить или потерпела иной крах в личной жизни. Она многое делает по своей инициативе и заставляет работать других, но деятельность эта, не направляемая должным образом, лишённая сексуального шефства, науке ничего не даёт, а настоящим учёным скорее мешает. Постоянно суетясь и тормоша коллег, такая женщина приносит в коллектив нервозность и базарный гвалт.

Осадок первого рода социально безобиден: при пертурбациях он может оказывать поддержку прогрессивным силам, ибо это люди, потерявшие интерес к карьере. Наоборот, осадок второго рода скорее вреден: его люди интереса к карьере не потеряли, а для продвижения по способностям у них данных мало; следовательно, они могут интриговать или поддерживать интриганов. Из осадка второго рода формируется научное болото Palus scientifex – консервативная и пассивная часть научного коллектива, служащая почвой для активных негодяев. В болото входят лица обоего пола, но мы сейчас выясняем, откуда берётся его женская половина. В болоте прозябает немало бывших интересных девушек, в своё время подававших надежды.

В настоящем трактате я не утверждаю, что путь женщины в науку и к учёным степеням проходит только через постель. Я не отрицаю наличия у женщин равных с мужчинами способностей к науке, не говоря уже о прочих видах деятельности, однако биологическая миссия самки вида Homo sapiens не позволяет ей воспользоваться равенством и нередко обрекает её на роль пассивного существа, дожидающегося толчка и руководства мужчины. Но женщине нужно руководство не холодное, формальное, словесное, резонёрское, ригористичное, а тёплое, эмоционально окрашенное, осязательное, подкреплённое повседневным вниманием и теплотой. Женщина сознательно или бессознательно мечтает о таких же отношениях в рабочем коллективе, которые должны быть в здоровой семье. Научный руководитель призван в какой-то мере заменить ей отца, старшего брата, мужа, а, став любовником, в отдельные моменты и сына…