Шрифт:
— А больше ничего и не было! — кричала я на ни в чем не повинную подругу. — Я ушла. И от Ника ушла.
— А Никита тут причем?
— Он меня тоже поцеловал. Твой Никита. А для меня бывший парень Ник!
По тому, как приподнимаются брови подруги, понимаю, что она удивлена. Больше не хочу ничего скрывать. Как я раньше не понимала, что запуталась во лжи и недомолвках. Больше так не хочу. Нужно разгрести всё грязное бельё, что я насобирала.
— Богданова! Всё ты правильно поняла. Я встречалась с Зориным в школе. Потом он меня бросил. Точнее, я его. Но он этого хотел.
— Вы не сорились. Не обсудили ничего. Не объяснились друг перед другом, а просто разбежались? — спросила подруга после моего короткого, но ёмкого рассказа.
— Я с тобой сейчас поссорюсь, если ты будешь смотреть на меня как на дуру.
— Насть, я просто не понимаю…
— И я не понимаю, что со мной, — я встала и прошла к комоду, где в нижнем ящике была припрятана бутылка вина. — Напьемся и в клуб. Мне прям надо.
— Хорошо. Только я Деме позвоню. Мы собирались в кино.
— В кино? — многозначительно спрашиваю я. — И долго ты его по кинотеатрам водить будешь? Переспи уже с ним. Удовольствие получишь и Ромку своего забудешь.
— Насть, хватит. Не всё так просто.
— Не можешь переспать с Ветровым старшим из-за его младшего брата. Прям сюжет для сериала, Богданова. А Рома что?
— Не знаю. И ничего знать не хочу. Последний раз видела в клубе с этой Ульяной Яшиной, — нервно перебирая пальцы на руках, отвечала подруга. — Бегаю я от него. Хотя он и не догоняет, но на глаза лишний раз показываться не осмеливаюсь. Хватило мне его. Вот до сир пор очухаться не могу.
— Любовь зла — полюбишь и козла! — презрительно выкрикиваю я. И удрученно добавляю. — Еще бы знать, как это любить козла…
Вот что мы за глупые создания. Ждем, мечтаем о внеземной любви, а потом бежим и прячемся от нее. Вот Зверюга меня так искренне, трепетно поцеловал, а я прикрылась своей стервозностью и сбежала. А могла попросить поцеловать еще раз, чтобы понять люблю ли его.
Вздохнула и закатила глаза к потолку. Только не помогает. Сердце колошматит как одержимое. Руки дрожат. Слезы глаза застилают. Вдох-выдох, Царева. Отключай уже чувства. Притом такие невнятные, запутанные.
Чувствую себя раненой. А кто или что ранило — не понимаю. Болит. Ноет. А лечить как — не знаю. Не умею. Ухожу просто. Сбегаю. Только не хочу так больше. Взрослеть пора. Решать проблемы, а не бежать от них.
— Кать, пригласи Зорина в «Фараон». А я Зверюге напишу, — уверенно выдаю я, в то время как сердце замирает.
Сообщение Стас оставил без ответа.
А Ник согласился. Богданова же позвала. Мне бы отказал сто процентов. Я ж не добрая улыбчивая девочка с волосами цвета солнца. Так называл Катю Ник. Я всего лишь для него школьная подруга. Это он для меня первая любовь, первый поцелуй и первый секс. Только злодейка-память рисует картинки последней ночи со Зверюгой. Ночи, после которой меня отпустили погулять на время. Злюсь. В груди жалобно скулит.
Вашу ж мать!
Гребаная любовь…
Замерла с бокалом вина в руках. А потом запрокинула и осушила до дна, смакуя горький вкус воспоминаний.
Богданова только ошалело наблюдала за тем, как я вливала в себя бокал за бокалом. Пила я виртуозно, не закусывая, поэтому опьянела быстро. Катюха просила отказаться от похода в клуб, но я ж пьяная. Мне море по колено. И жажда приключений в затылок душит.
Только на фиг такие приключения, от которых на утро голова болит, коленки изодраны, в сердце дыра, а в мозгу одна мысль и та дурацкая.
Глава 12
Настя
На фиг такие приключения, от которых на утро голова болит, коленки изодраны, в сердце дыра, а в мозгу одна мысль, и та дурацкая.
Вот скажите мне, переспала я с парнем или нет, если на нем ничего, а на мне только трусы из трёх веревочек?
Что они на мне, придает небольшое успокоение, ведь вряд ли бы я стала их надевать после…
— Вот черт! — шиплю я, скидывая с себя тяжеленую мужскую руку и присаживаясь на диване в випке ночного клуба.
— Мамочки, как же стыдно должно быть! — думаю я про себя. — Но мне вот совсем не стыдно, потому что я ничего не помню.
Как я оказалась в постеле с бывшим?
Зажмуриваюсь, напрягаю мозг. Только вместо его в черепной коробке продолжает бродить вино и десяток шотов, которые мы с Богдановой влили в себя перед тем, как полезть на шест.
Так причина изодранных коленок найдена — Настя-народница вместо польки коленками пол полировала вокруг пилона.
Вот и момент, до которого я помню, тоже нашелся — мы с Катюхой наперегонки несемся на сцену.