– То есть?.. – пытаюсь уловить ниточку в его объяснении и не получается.

– Я люблю создавать эти самые ситуации и смотреть, как он будет выходить из них.

Это признание меня интригует. Потому что я не до конца понимаю, о чем он говорит.

– Например?

– Ну, к примеру, – усмехается наглец, не отводя глаз в сторону, – на одном из сайтов кто-то из студентов обнаруживает интимное видео с девушкой, как две капли воды похожей на нашего преподавателя макроэкономики, – от его слов щеки мгновенно вспыхивают. Я понимаю, что это лишь пример, но отчего-то испытываю панику. – Он распространяет это видео по студенческим чатам. Вы видите смешки, похотливые взгляды, слышите неприличные предложения, но не понимаете, в чем причина. И вот здесь я бы понаблюдал за вами.

– И что? Часто интимные видео преподавателей всплывают в сети? – стараюсь казаться невозмутимой, хотя внутри все трепещет от странного волнения.

– Нет, – усмехается он. – Но знаете, есть много разных других интересных ситуаций, которые позволяют узнать, на что именно способен человек.

– Ты подстраиваешь эти ситуации?

– Ну что вы? – усмехается он. – Я лишь сторонний наблюдатель, – идет он к выходу, кидая последнюю фразу через плечо и оставляя у меня странное предчувствие.

Не все так просто с этим парнем.

Уже выхожу из аудитории, как чувствую вибрацию телефона:

Руднев: “Ольга Александровна, здравствуйте! Простите за пропуск. Возникли непредвиденные обстоятельства. Обещаю отработать пропуск. Как насчет индивидуального занятия?”

Я: “Никаких отработок на моем курсе не предусмотрено. В следующий раз планируйте ваши увеселительные мероприятия на выходные, Денис. Иначе у вас есть шанс не сдать мой предмет ”.

Руднев: “Я готов ходить к вам на пересдачу сколько угодно. Поэтому подумайте, хотите ли вы потратить на меня лето. Или дать всего лишь один шанс отработать прогул?”

Я: “Тема с отработками закрыта. Лучше примите аспирин и займитесь подготовкой к следующему семинару. Также ваши одногруппники ждут от вас текста песни. Не подведите их.”

Руднев: “А вы? ”

Я: “А у меня, Денис, полно работы, и некогда тратить время на то, чтобы бегать за студентами, заставляя их выполнять свою работу. Не хотите учиться – в следующем семестре вас снимут с занятий”.

Руднев: “Пон. Никаких пропусков. И мне действительно жаль, что я проспал…”

Последнее сообщение оставляю без ответа и закрываю диалоговое окно. Думая над тем, что Рудневу, в отличие от его друга, еще очень долго придется взрослеть.

Но тогда я не знала, что очень скоро мое мнение кардинально изменится.

Денис

– Что это? – смотрю, как Тим листает ленту знакомой мне блонды. – Только не говори, что это?.. – выдергиваю из его рук смартфон, на что он лишь фыркает.

– Знаешь, а ведь в ней действительно что-то есть, – говорит он с усмешкой на губах.

А я, как завороженный, залипаю на фото более юной Олечки.

Блядь. Эти губы, эти глаза – меня все в ней торкает. Даже вот при взгляде на эти фото, где она, наверное, того же возраста, что и я сейчас, у меня весь организм просыпается. Она лежит на байке, в простой черной майке и джинсах, на губах счастливая улыбка, а в глазах огонь.

Я уверен, что ее фоткает хозяин этого гребаного мотоцикла. И я, сука, завидую этому мудаку. Потому что очевидно: она к нему неравнодушна.

На следующем снимке она в обнимку с подружками, в каком-то блестящем платье и явно навеселе.

Я листаю фотографию за фотографией, словно чертов сталкер, и не могу отвести взгляд. Пока не останавливаюсь на изображении, где она прижимается щекой к плечу какого-то парня. Его лица не видно. В кадре только Оля и мужской торс.

То, как она льнет к нему, какое у нее на лице выражение счастья, уже заочно заставляет меня ненавидеть этого гондона.

– Я пообщался вчера с нашей Олечкой, – заговорил Тим, вырывая у меня свой гаджет.

– С хуя ли с “нашей”? – мне уже не нравится формулировка фразы.

– И знаешь, меня торкнуло, – игнорирует мой комментарий сука Залесский.

– Так, так, так, – заинтересованно поворачивается к нам от экрана плазмы, где он рубится с Питом в пристаку, Мик. – Мне послышалось или намечается лютый замес? – усмехается ублюдок.

– С хуя ли! Оля моя. Я сказал сразу. А Тим с его “торкнуло” идет на хуй.

– Она-то в курсе, что она твоя? – снова на роже Залесского это надменное выражение, за которое хочется его размазать прямо там, в гостиной Гарика. – Тебе и без нее весело, – намекает он на позапрошлую ночь, после которой я проснулся с двумя телочками, имен которых даже не помню. И только я хотел их выкинуть из кровати, как они, хихикая, начали возвращать меня к жизни, в два рта полируя мой ствол.