Шрифт:
— Если бы ты был таким раньше, — тихо произнесла она.
В комнате повисло неловкое молчание.
— Мила, — Николай никогда не называл её Милой, но в этот момент переступил через себя. — Давай не будем повторять старых ошибок. Ладно? Мы оба сыты этим по горло. Зачем портить свою жизнь? Я не тот человек, который тебе нужен, и никогда не смогу им быть.
— Наверное, ты прав, просто так хреново сейчас, что за соломинку хватаешься. Извини.
— У меня к тебе огромная просьба, если Славик вдруг позвонит, скажи, что не была у меня.
— Поняла.
Она направилась к двери, но у порога обернулась.
— Забыла сказать. На днях Вадима Ладынина видела. По-моему, он процветает.
Николай замер.
— Ладынина? Вы о чем-то говорили?
— Да так, ни о чем особенном. Вадим возвращался с политической тусовки, был немного пьян и необыкновенно разговорчив. Намеки какие-то странные делал, я даже не поняла, что он имел в виду. А про тебя сказал, что живешь один.
Николай переваривал услышанное. Его приятель ни словом не обмолвился об этой встрече.
Людмила исчезла, оставив после себя легкий запах все тех же французских духов.
После её ухода Першин кружил и кружил по комнате. До малейших мелочей вспоминал вчерашний вечер. Кто из этих троих: Доронькин, Ладынин или Костыль, — неотступно думал он. Подумав, вычеркнул Шигина. Хотя…
Николай яростно кусал пересохшие губы. Вот тебе и расслабился, перекинулся в картишки. Он сцепил пальцы. Да, крупно его вчера облапошили! Все происходящее стало напоминать очередную партию в преферанс. За столом по-прежнему четверо игроков: Доронькин, Ладынин, Костыль и он, Николай Першин. Кто-то из этой троицы набрал себе одних козырей, а ему скинул плохую карту. Так не пойдет, господа! Кто-то тасовал, как хотел, колоду, зная наперед все его ходы.
«Посмотри в карты соседа, в свои всегда успеешь», — казалось, наглый голос Славика звучал где-то здесь, совсем рядом.
И все-таки что-то здесь было не так. Доронькин только с виду нагл и напорист, на самом деле при серьезной опасности он трусит, как заяц. На икону у него давно глаза горели. Не продаешь? Значит, буду действовать иначе.
Допустим, он организовал похищение Николая Угодника, пока Першин резался в карты. Запутывая следы, устроил так, чтобы Людочка здесь появилась. Дескать, пока с бывшей супружницей разберется, пока то, да се, время уйдет. Да и кто знает, чем эта разборка может закончиться… Николай ведь кто в его понятии? Тряпка и тюфяк, из которого любая баба веревки вить может.
В этих действиях просматривался почерк Славика. В конце-концов Доронькин мог даже предположить, что Першин не сразу заметит пропажу иконы, особенно если напустить на него бывшую жену. Но зачем нужно было брать монеты?!
Выстроенная версия трещала по швам. Николай пытался представить себя на месте Славика. Тот — вовсе не дурак, человек он осторожный и ничего не делает без подстраховки. А здесь что получается? Неувязка. Кражу иконы можно сразу не заметить, но пропажу монет… Не похоже это на осторожного Доронькина, совсем не похоже. Здесь явно не сходились концы с концами.
Мысли Першина путались, противоречили одна другой. Разобраться в этом клубке было невозможно. И все-таки без Славика здесь не обошлось, сделал вывод Николай. Только вот куда с этим выводом податься? Если предположить, что в деле участвовал Ладынин, то…
Николай затряс головой. Просчитать действия Вадима было не по зубам.
Появилось ощущение, будто что-то он здесь пропустил, недоучел. Очень важное, что не принял во внимание. А без этого выиграть предстоящую партию было невозможно.
Глава 6
— Да не знаю я ничего! — заорал Костыль, пытаясь освободить свою руку от хватки Першина.
— Ты не ори, — спокойно сказал Николай. — Я тебя пока ни в чем не обвиняю. Пока. Понял? — подчеркнул он.
— Ты что, с дерева упал? Я вчера весь вечер напротив тебя просидел, забыл спьяну?
— Все просидели, а икона пропала.
— Славик «досками» уже не занимается, у него сейчас другой бизнес.
— Это не «доска», это икона Николая Угодника старого письма. Доронькин давно на неё зарился.
— Было дело, загорелся, но потом остыл. Мне он про это ни словом не обмовился. Слушай, — опять затрепыхался Костыль. — Чего ко мне пристал? Найди хозяина, у него и спрашивай.
— Спрошу, не беспокойся, только я для начала хочу с тобой переговорить.
— Переговорил, дальше что? — Шигин, видя, что ему ничего не угрожает, наглел на глазах.
— Мне ведь кое-что про ваши делишки тоже известно.
— Да когда это было, в студенческие годы! — отмахнулся Костыль. — За те делишки я сполна рассчитался.