– Садись, – мама поставила перед ним тарелку омлета с сыром, чашку кофе и нарезку свежих овощей.

Папа уже доедал свой завтрак, параллельно читая что-то в телефоне.

– Сережа, поешь нормально, что ты все в своем телефоне сидишь, еда же мимо, – мягко упрекнула она мужа, легко тронув его запястье.

– Извини, Ленусь. – Папа быстро отложил сотовый и улыбнулся жене.

Даня хмыкнул, уткнувшись в тарелку: за двадцать лет совместной жизни родители не утратили теплоты в отношениях, и иногда Даня чувствовал себя третьим лишним, будто подсматривал за чем-то очень интимным. Активная, эмоциональная мама с дерзкой короткой стрижкой до сих пор выглядела юной и миниатюрной рядом с высоким широкоплечим отцом. По словам их старых друзей, когда-то он слыл хулиганом и грозой района, но встреча с мамой кардинально его изменила. Даня искренне считал их идеальной парой и всегда равнялся на родителей.

– «Еда мимо» – что за странное выражение? – буркнул он, чтобы разбавить их амурную атмосферу. – Как вообще еда может идти мимо?

– Так моя бабушка говорила, – легко рассмеялась мама, взъерошив густые каштановые кудри сына. Она немного помолчала, а потом вдруг сказала: – Может, поедем куда-нибудь все вместе на каникулах? Например, в Таиланд?

– Ма, у меня каникулы с июля начинаются. Тай в июле? – скептически скривился Даня. – Мы же там от жары помрем. Да еще и в сезон дождей попадем.

– Давайте тогда выберем другое место, – с готовностью уступила она. – Может быть, Азия? Китай? Корея? Япония? Мы так давно нигде не отдыхали вместе. У отца работа, у тебя учеба…

Даня оценил искренний мамин порыв увезти его куда-нибудь развеяться. Последний раз они выбирались всей семьей два года назад, после его ухода из спорта. Тогда родители изо всех сил старались хоть как-то отвлечь сына и отправились с ним на целый месяц в Дубай. Вот и сейчас мама чутко воспринимала малейшие колебания Данькиного настроения и видела, что он хандрит. На самом деле, в таком состоянии он находился уже два года, просто сейчас все обострилось из-за мерзкой пасмурной погоды. На дворе стоял конец февраля: мокрый, грязный, мрачный, временами холодный, с пронизывающими ветрами. И Даня с нетерпением ждал весны, тепла и солнца, почему-то уверенный, что именно весной его жизнь развернется на сто восемьдесят градусов. Глупо. Что может изменить время года?

– Давайте подумаем об этом через пару месяцев? – дипломатично предложил папа, видя колебания сына.

– Ну хорошо, – вздохнула мама, собирая грязные тарелки.

Даня оделся, утопил подбородок в намотанном шарфе и отправился к метро. Мысли бесцельно гуляли в голове, ни на чем конкретно не останавливаясь. Иногда он думал, что просто бесится с жиру и его хандра не что иное, как избалованность обеспеченного мальчика, у которого с детства было все: самые лучшие игрушки, самые дорогие и новые гаджеты, брендовая одежда. У Влада Романова вон ничего из этого не было. Друг, который по иронии судьбы занял его место в хоккейном клубе «Искра», из кожи вон лез, чтобы преуспеть в спорте, потому что рассчитывать мог только на себя. Ему даже форму покупал тренер, потому что знал, что родителям наплевать на пацана. Мать пьет, отец – заводской работник до мозга костей, мечтавший, чтобы сын после окончания школы сразу пошел работать на завод. Они считали его занятие хоккеем блажью и глупостью, но Влад не сдался и все-таки добился своего. Даня по сравнению с лучшим другом – настоящий везунчик. Прекрасная семья, любящие родители, деньги, путешествия. «Да, зажрался ты, брат, – думал он, заходя в душное метро. – Почаще вспоминай о том, как живут другие люди». Вот только у Романова был хоккей, а у Дани – нет.

В этот момент на телефоне пиликнуло уведомление, и Даня открыл мессенджер. А вот и Влад, легок на помине.

Нил, как насчет субботы? Мы против «Барсов» играем. Придешь?

Нил – как давно его не называли этим прозвищем… Сердце ностальгически дрогнуло, возвращая его в те дни, когда он еще занимался хоккеем. Сначала тренер называл его Даниилом, но имя звучало слишком длинно, и все чаще Борисыч стал его сокращать. Ребята из группы сначала звали «Даней», но так его называла мама, и Кравцову казалось, что это слишком слащаво и по-детски. Поэтому со временем и Воронцов, и мальчишки стали называть его Нил. Нил Кравцов. Звучно. Только Назар Елизаров, старшак, давно уже подписавший контракт с новосибирским клубом, звал его Даня. Как-то по-братски и тепло. Вроде как по-родному. Даня скрежетнул зубами, пытаясь не погружаться вновь в тот ад, из которого еле себя вытянул. С тех пор как бросил спорт, он ни на один матч не сходил, хотя Влад и парни не раз пытались его вытащить. Не мог он видеть, как его мечту вместо него воплощают другие. И знал, что друзья ни в чем не виноваты, но не мог перестать злиться, ведь его вины тоже не было. Но судьба решила иначе. Жизнь не всегда справедлива и порой больно щелкает по носу, а иногда и ломает.

Кравцов по привычке прошел рамку, приложил к турникету проездную карту и спустился на эскалаторе к поездам. Немного подумав, открыл мессенджер и ответил Владу:

В эту субботу не могу, четыре пары поставили.

На самом деле в субботу не было ни семинаров, ни коллоквиумов – только лекции, которые вполне можно прогулять. Но учеба стала неким прикрытием, оправданием его трусости и нежелания видеть друзей на льду, куда он больше не вернется.

Кое-как промучившись две пары английского и одну латыни, Кравцов по привычке решил зайти в кофейню недалеко от универа. Когда он уже складывал полупустые конспекты в рюкзак, к нему подошла Кира.

– Ты домой? – спросила она, пытаясь поймать его взгляд.

– Угу, – кивнул Даня, чтобы она не увязалась за ним в кафе.

Кира была красивой девчонкой: голубые глаза, светлые волосы, фигура что надо, – но раздражала своей назойливостью, как будто не замечала, что Кравцова она не интересует.

– А у меня билеты есть на субботний матч – «Искра» против «Барсов», ты же раньше хоккеем занимался. Пойдем? – Она лукаво улыбнулась и оперлась ладонью о парту, игриво накручивая светлую прядь на палец.

Даня смерил ее мрачным взглядом, едва удержавшись, чтобы не цыкнуть раздраженно.

– Спасибо, не интересует, – ответил он, закинул на плечо рюкзак и направился к выходу.

Кира нагнала его в коридоре и демонстративно пошла рядом.

– Кравцов, чего ты такой нелюдимый? Ни с кем не общаешься… На факультете тебя одни девчонки окружают, любой другой на твоем месте от радости бы прыгал, а ты шарахаешься ото всех, как будто мы прокаженные. – Кира обиженно поджала губы, стрельнув в Даню любопытным взглядом. Наверняка пыталась понять, есть ли у него пассия, раз его оставляло равнодушным такое разнообразие девушек, учащихся с ним бок о бок.