В общем, на чертёж это творение старорусской картографии не походило совсем. Рисунок. Высокохудожественный, но рисунок. Видели когда-нибудь древние карты, на которых горы нарисованы именно как горы, холмики такие с тенями на склонах, а леса в виде отдельных деревьев? Вот. Старинов не поленился и даже волны на реке нарисовал.

Представили? Это ещё не всё. Сама Волга на данном творении местных геодезистов поворачивала под каким-то очень тупым и совершенно неправильным углом. Из-за этого Самарская Лука на «чертеже» была наклонена вниз, к юго-востоку, градусов на тридцать, а может и все сорок, сильнее, чем надо.

Я прямо дара речи лишился, разглядывая этот сверхточный топографический план местности. Натовский генштаб такое с руками бы оторвал, потому что десятка три стратегических объекта типа острог я сумел разглядеть на этой карте совершенно не напрягаясь. По характерным пиктограммам с соответствующими подписями. Вот, пожалуйста, всё как на ладони. Хоть ракеты наводи. Жаль только грифа «Секретно» нигде не вижу.

У меня бы в моём штабе такую сверх мастерски выполненную карту местности, принеси я её с выхода, тоже бы с руками оторвали. Карту отдельно, руки отдельно. А тут вот даже гордятся. Всё криво, косо, коряво и нелепо, но это не главное. Главное, что Светлость сказала: «Получилось отменно!» Это главное. Это важнее всего.

Немного оправившись от шока, я поинтересовался:

– Получается, что горы, которыми ты так гордишься, рисовать с помощью горизонталей вы не умеете?

Похоже, мой вполне логичный вопрос поставил поручика в тупик и загнал в ступор. Он немного потаращился на меня, а потом выдал:

– Горы мы рисуем с помощью чернил и остро отточенного стилуса. Получается, как ты сам можешь убедиться, вполне недурственно. А как там горизонталями твоими рисовать не только я, но и никто не знает. Ни в штабе у князя, ни в навигацкой школе, в коей я имел честь обучаться. И ежели бы подобный прибор оказался удобнее стилуса, то его бы, по моему разумению, повсеместно бы и применяли.

Вот такой вот он, наш поручик Старинов. Умелый стратег и бесстрашный картограф.

– Рома, попроси хозяйку блинов нам напечь. С десяток, не меньше.

– А что так? Просто каши поесть, да щей похлебать тебе уже мало? Или хлеб тут у них жестковат для тебя?

Прикалываешь, гад? Хорошо. Я сейчас тоже пошучу.

– А ты вот подумай, что если ошибаюсь я, что не нападёт на нас никто сегодня? Вдруг раз и напали? Вот и хочу блинов перед боем поесть. Потом-то уж не доведётся.

Поручик, по-видимому, заподозрил меня и, прищурясь напомнил:

– Перед боем наедаться нельзя. А вдруг в живот ранят? Помрёшь ведь.

– Так не от блинов же помру. Если ранят в живот, то какая разница, чем ты там наелся кашей, щами, чёрствым хлебом, блинами или заморской икрой баклажановой? И блины, Рома, мне нужны не для того, чтобы вусмерть ими обожраться, а чтобы вам с Лёхой про горизонтали разъяснить. Вот когда проникнитесь идеей, сразу и горы на моей карте найдутся. Обещаю.

– А без блинов, значит, никак?

– Без блинов, Роман Елизарыч, очень сложно, и очень долго. А с блинами быстро и очень наглядно. Посмотришь и сразу всё поймёшь. Я надеюсь.

– А с обычным хлебом не получится что ли?

– С обычным хлебом сложно и долго. С блинами надо.

Поручик снова прищурился и изрёк:

– Ладно, будь по-твоему. Попрошу блинов напечь. Только и ты уж смотри, если пошутить вздумал, не прощу.

Что могли означать эти его слова, я уточнять не стал. Да и какой смысл? Когда мне отец ещё в школе объяснял на примере блинов идейное содержание горизонталей, я понял всё почти моментально. Не думаю, что офицеры, пусть даже и заурядные, тупее пятиклассника.

– Рома, только обязательно блины, а не оладьи. С оладьями долго и сложно.

Поручик вышел. А я вернулся к изучению наиотменнейшего чертежа земель Казанской губернии.

Так, вот Самара… вот Красный Яр… Тольятти как тут у них называется? Бахметьевский острог? Хорошо. А про какие остроги они вчера спрашивали? Помню Буродольский… вот он. И ещё какой-то был. Вот Палимский. Вроде не он. Порубежный? Тоже не припомню.

Да и ладно! Сейчас спрошу. Если уж мне карту показали, значит, не секретная. А раз про свои остроги они сами же и спрашивали, значит, и это не тайна.

Дверь открылась, и в комнату вернулся Старинов.

– Будут тебе блины, – обнадёжил он. – Со сметаной.

– Не-не-не! – запротестовал я. – Сметана как раз не нужна! Ну, или хотя бы она отдельно тогда будет что ли.

Только что успевший опуститься на скамью, поручик снова вышел. Загонял я командира.

В этот раз вернулся он быстро:

– Не хочешь сметаны, будет тогда топлёное масло, – опять устраиваясь за столом сообщил штабной землемер Его Светлости.

ДА ЧТО Ж ТАКОЕ???!!!