– Если ты думаешь, что один виноват во всех наших проблемах и бедах, то очень ошибаешься. Мы оба вели себя как дураки, и все, что ты сказал мне сейчас, я могу повторить тебе слово в слово. Забудь о жалости и прочей ерунде! Я люблю тебя, – Полина касалась его лица быстрыми легкими поцелуями, похожими на невесомые крылья бабочки, – я люблю тебя, родной мой, хороший, люблю тебя, слышишь.

Не единожды ему говорили, что слова ничего не значат в любви. Но Роман никогда не был согласен с этим утверждением, равно как и понимал, что стена сомнений и недоверия рухнула. Его губы властно приникли к желанным устам любимой, руки запутались в ее волосах, и он медленно опрокинул Полину на теплый мягкий ворс пушистого ковра.

Луганский раздраженно швырнул на стол в своем кабинете серую пластиковую папку и потянул узел галстука, словно ему вдруг стало нечем дышать. Что-то подсказывало Дмитрию неприятную истину: временное приостановление всех операций по счетам, осуществленное налоговой службой, далеко не нелепая случайность, продиктованная встречной проверкой. Этот проклятый «Фаворит», все-таки следовало более тщательно проверять сделки по нему! Теперь, если копнут глубже, вскроется все, все недочеты и огрехи, без которых не обходится ни один бизнес. Но самое ужасное - может не получиться утаить последние операции по Янтарному. Тогда им не поверит даже Полина, не то чтобы следствие.

Господи, когда же все это кончится? Почему именно мы? Почему выбор пал на «Дар солнца»?

В глубине души он знал ответ на этот вопрос, то была плата за легкомыслие и желание показной крутизны. Слишком просто они заводили сомнительные связи и контакты, слишком бездумно выбирали себе партнеров, слишком быстро решали судьбу сделок за карточным столом в перерывах между бесконечными развлечениями. Один из таких случайных приятелей стал для Рябинина настоящей бедой.

Нить его размышлений прервала грубо распахнувшаяся дверь, Луганский резко развернулся, намереваясь дать наглецу соответствующую гневную отповедь, но так и застыл на месте от неожиданности. Прямо перед ним стояла женщина в строгом деловом костюме, с дорогим кожаным портфелем в руках, подтянутая, элегантная и до безобразия разозленная.

– Мила, – Дима растерянно сделал шаг ей навстречу, про себя проклиная тот день, когда Роману вздумалось произвести на эту стерву впечатление, так сказать особым образом.

– Кому Мила, а кому Одинцова Людмила Игоревна, Дмитрий Николаевич, поверьте, не моя была идея - посещать вас снова, но вы умудрились меня очень крупно подставить, – понижая голос на последних словах, почти прошипела собеседница.

– Это каким же образом интересно мне знать? – несколько раздраженно поинтересовался Луганский.

– Еще и издеваетесь? Послушайте, господин Луганский, немедленно свяжитесь с президентом холдинга и начальником юридической службы, не уверена, что помню точно, Пригожиным, кажется?
– несколько поостыв, потребовала гостья.

– Мы разорвали контракт с Пригожиным, юридическую службу компании сейчас возглавляет Полина Андреевна Рябинина, – холодно отозвался Дима.

Брови Одинцовой едва заметно приподнялись.

– Супруга Романа Анатольевича? – с оттенком недоверия в голосе уточнила она.

– Совершенно верно, – коротко бросил Дмитрий.

– Интересно, но не суть, звоните ей и Роману, мне необходимо немедленно с ними встретиться, чтобы посмотреть документацию по вашим последним сделкам с комбинатом в Янтарном, - разраженно продолжила поситительница.

Дима небрежно кивнул и, прихватив со стола свой мобильник, вышел в приемную, плотно прикрывая за собой дверь. Юлиана, его хорошенькая рыжеволосая помощница, моментально поднялась с крутящегося кресла.

– Дима, извини ради Бога, но эта женщина даже слушать не захотела, чтобы я доложила.

Босс окинул ее странным взглядом и устремился к окну, упершись ладонью в раму, он посмотрел на смартфон в другой, как на нечто преступно ядовитое.

– Дима, что случилось? – прикоснувшись к его плечу, тихо спросила девушка.

– Пока ничего, но я думаю: случится, и, к сожалению, мы ничем не можем этому помешать.

– Это что-то очень серьезное, так?
– обеспокоенно поинтересовалось юное создание.

– Более чем, солнышко, – вздохнул Луганский, медленно набирая знакомый номер.

Рома рассеянно пропустил сквозь пальцы каштаново-золотистую прядь волос, улыбнувшись женщине, лежащей рядом в его объятьях. Полина мечтательно улыбнулась в ответ: