– Ром, а ты уверен в том, что покушения не связаны с тем, что ты мне рассказал? – напряженно поинтересовалась Полина.

– Уверен, родная, по этому делу на мою жизнь покушаться не кому. Это, как выразился бы Паладин, нецелесообразно, - с оттенком горечи улыбнулся муж.

А горячие мужские ладони тем временем скользнули вдоль плеч, незаметно приближаясь к груди.

– Рома, прекрати, – Полина, смеясь, выскользнула из его объятий и побежала в гардеробную, – иначе мы даже к вечеру не попадем в компанию, этого Димка нам никогда не простит.

– Да уж, думаю, он и другого не простит, когда узнает.

– Он будет рад - попасть в круг избранных, – донесся из-за дверей голос Полины, – кстати, - ее голова высунулась наружу, – а этот Феликс, будь он неладен, может иметь к нам претензии?

– Какие, например? – Рома застегнул ремень на светло-синих узких джинсах.

Полина в ту же секунду скрылась за тонкой перегородкой, заставляя себя дышать спокойно, с ней явно происходили слишком странные вещи, на которые она просто не считала себя способной.

– Боже мой, я веду себя, как озабоченная школьница, - пробормотала девушка себе под нос, яростно сражаясь с молнией на новенькой лимонной расцветки водолазке, из достаточно плотного но приятного на ощупь материала.

– Помочь? – раздался позади голос мужа, и, не дожидаясь ответа, его руки ловко справились с задачей буквально за пару секунд.

– В древние времена я бы спокойно обошлась без камеристки, имея тебя рядом, – пошутила Полина, скрывая за легкомысленным тоном разбушевавшиеся чувства.

– Тогда тебе следовало бы учесть, – Рома склонился к ней, крепко обняв за талию, – я предпочитаю раздевать, а не одевать.

– Ведите себя прилично, господин Рябинин, – деланно сурово проговорила девушка, поворачиваясь в кольце его рук, – я, между прочим, задала очень серьезный вопрос на счет Феликса?

– Феликс получил свой янтарь, не вижу причины, по которой он может жаждать моей смерти, – отозвался Роман.

Эти слова, произнесенные равнодушно будничным тоном, заставили Полину вновь испытать острое чувство страха, и она не сумела сдержать дрожь, волной прокатившую по телу.

– Я боюсь, – подавленно прошептала молодая женщина, отвечая на объятье мужа, – боюсь этого человека, кем бы он ни был, он ненавидит тебя, это же очевидно.

– Полина, послушай меня, - Роман взял ее лицо в свои руки, – я сделаю так, как обещал тебе, ради нас сделаю. Никогда не пошел бы на это раньше, но теперь жизнь имеет для меня слишком большую цену. Я поговорю об этой проблеме с Паладином, уверен, он решит вопрос, это его прямая задача.

– Твоя жизнь - это жизнь нашей семьи, моя и Никиткина, помни об этом всегда, прошу тебя.

Полина нашла его губы, стараясь растворить свой страх в поцелуе.

– Проклятье, Сергей, – яростно выплевывая слова, неистовствовал мужчина лет пятидесяти, не переставая ходить из угла в угол по комнате, – тебе пора сменить оперативный псевдоним, какой из тебя, к лешему, защитник! Ты совсем потерял разум из-за бабы!

– Вы не имели никакого права - вмешиваться в мою личную жизнь, – возразил собеседник, тоном от которого у менее искушенного человека зашевелились бы волосы на голове, однако на его оппонента сие не произвело ни малейшего впечатления.

– Согласен, не имел, но на тот момент я сделал то, что считал целесообразным.

Серж поморщился, ощутив оскомину от избитых фраз, которые и сам столько раз произносил по поводу и без.

– Ладно, оставим эту тему, это не имеет отношения к делу и касается исключительно тебя одного. Но ты обязан был поднять трубку, чтобы услышать вовремя то, что я собирался тебе сообщить, - несколько успокоившись, продолжил мужчина.

– Олег Валерьевич, – напряженно начал Савицкий, – могу я просить вас: не снимать меня с дела, я сумею обеспечить безопасность Консула, вы же знаете.

– Пока я знаю только одно: вы совершенно утратили контроль над ситуацией, майор, и я больше не могу на вас полагаться, – отрывисто бросил Ермаков.

Серж, закусив губу, промолчал, не пытаясь искать себе оправданий в бесполезных ныне словах.

– Вы меня поняли, Савицкий? – буравя его пристальным взглядом, поинтересовался Олег Валерьевич.

– Я все понял, – ровным ничего не выражающим голосом отозвался Сергей и, развернувшись, двинулся к дверям.

– Я высказал вам свое мнение, майор, – как ни в чем не бывало продолжил Ермаков, – но, к сожалению, у Консула иная точка зрения. Он ясно дал это понять, и идти против желания посредника мы в данном случае не имеем права, риск слишком велик.