…Вопль герольда, объявляющего о моем прибытии, заставил гостей повернуться к парадным дверям. Не удивительно — он перечислил не только меня и моих супруг, но и вассалов со спутницами. То есть, подчеркнул мое решение выделить каждого из этих парней из безликой массы благородных, обычно сопровождающих глав Старших родов. И, заодно, желание продемонстрировать начавшееся сближение нашего рода с родом ар Койрен. Последнее не могло не вызвать волны шепотков — крупные знатоки всего и вся тут же начали обсуждать, насколько этот род усилит союз ар Эвисов, ар Диргов, ар Сиерсов и ар Маггоров. И, заодно, строить догадки о возможных целях этого союза.

Возвышение Конгера, Фиддина и Дитта тоже не прошло мимо внимания — добрая треть матерей, чьи дочери вот-вот должны были дорасти до возраста согласия или уже доросли, но не были пристроены, принялись терзать своих мужей. Дабы последние не стояли столбами, а представили их кровиночек женихам из не самого слабого Старшего рода Маллора.

Не стояли на месте и желающие продолжить веселье — стоило нам определиться с местом, где появится очередной Уголок Вечной Стужи, как к нему потянулись любители посмеяться или посмотреть на чужое унижение. Только вот с жертвами оказалось, мягко выражаясь, негусто. Ассаш ар Ремир, которого я жаждал видеть больше всего, на этот бал еще не приехал. Те благородные, которые чем-то не угодили Зейну Шандору, реагировали на шутки моих женщин, как бездомные шавки на грозный рык бойцового пса, охраняющего свою территорию. То есть, поджимали хвосты и быстренько перебирались на другую половину зала. А наследник хозяина особняка, Ярвен ар Жиор, «порадовал» хорошей памятью — не забыв результатов нашего «общения» в замке ар Маггор[2], улыбался так, что рисковал порвать себе щеки. И при этом проявлял просто невероятное гостеприимство.

Чуть веселее стало к началу восьмой стражи, когда танцевать порядком поднадоело, и я коротал время, беседуя с Магнусом: на бал заявился Нолдис ар Цайн, посол Реймса в Маллоре, и, совершив «обязательный» круг по залу, добрался до нас. Точнее, весело стало тогда, когда он, поздоровавшись, представившись и «одарив» моих женщин парой не особо изысканных комплиментов, вдруг решил, что пора переходить к делу.

Предложение уделить ему немного времени для личного разговора я отверг — оглядел мужчину с ног до головы и лениво пробормотал:

— Должность старшего телохранителя короля, манор, особняк в столице и весьма приличное ежемесячное содержание мне уже предлагали. В вашем списке есть что-нибудь поинтереснее, или вы постараетесь поразить меня тем же самым, но только в Реймсе?

Ар Цайн слегка растерялся:

— Ну-у-у, вообще-то…

— Простите, что перебиваю, но я еще не договорил! Кроме всего вышеперечисленного, мне еще пытались доказать, что эти волосы… — я взъерошил короткую шевелюру ладонью, — … рыжие! То есть, о-о-очень убедительно рассказывали, что на самом деле я являюсь коренным хейзеррцем, а все зеркала нагло лгут! Так вот, в то, что они рыжие, я не поверил. Не поверю и в то, что черноволос[3].

В толпе, внимательно прислушивавшейся к нашему разговору, раздались приглушенные смешки.

— А еще вы крайне не любите послов, верно? — не на шутку разозлившись, но все-таки удерживая на лице милую улыбку, напомнил собеседник. И попробовал уколоть: — Но при этом почему-то не вспоминаете о том, что ваш собственный отец не только служил в Посольском приказе, но и почти год провел в Хейзерре, представляя ваше королевство!

О вспыльчивости уроженцев Реймса ходили легенды, поэтому для превращения искорки пробуждающегося гнева в пожар хватило небольшого «бревнышка»:

— Как и подобает нормальному послу, вы лжете, не краснея: мой отец начинал службу не в Посольском приказе, а Ночном! Поэтому в Глевине лишь охранял подобных вам. И охранял достойно.

— Достойно? — презрительно фыркнув, переспросил он. — Тогда не напомните, по какой именно причине его так быстро выслали из Хейзерра?!

Эти слова, бросающие тень сразу на двух очень достойных личностей, взбесили Найту так сильно, что Вэйльке пришлось ее морозить «стужей», а мне «обжигать» сознание старшей Дарующей обещанием отомстить:

— Что ж, объясню: так же, как и любой из нас, Эвисов, мой отец умел безоглядно любить умных, красивых и достойных уважения женщин! А тем, кому сильные чувства к другим оказались недоступны по причине жаркой любви к самим себе, чужое счастье стало плевком в глаза. И поэтому…

— С тем, что вы, Эвисы, любите поволочиться за смазливыми бабенками, трудно не согласиться! — демонстративно заглянув в каждый из вырезов моих спутниц, перебил меня он. — Насчет всего остального — не знаю…

Толпа зароптала. От моей «личной боевой звезды» потянуло ледяным бешенством. А я спокойно поинтересовался:

— Надеюсь, для того чтобы скрестить с вами клинки здесь и сейчас, мне не придется называть вас бабой в штанах?

— Надеюсь, вы будете драться сами, а не спрячетесь за спины инеевых кобылиц?! — парировал он, начиная расстегивать камзол.

— Что, реймсское посольство перестало платить своим осведомителям? — протолкавшись сквозь толпу, насмешливо спросил Магнус.

— Тс-с-с, не спугни! — прижав пальчик к губам, прошептала Ирлана. — А то еще передумает! Или попросит боя с подменами и до первой крови…