— Раздевайся, — выдыхаю я. Я полностью обнажена перед ним, в то время как он полностью скрыт. Даже его лицо. Я скучаю по его твердому, опустошающему телу. Я хочу съесть его точно так же, как он делает это со мной.

Он качает головой.

— Пока нет. Тебе придется страдать гораздо дольше.

Черт возьми. Ожидание уже становится мучительным. Мой протест вырывается в виде хныканья.

— Нет.

Люк соскальзывает с кровати. Встает на колени.

Мое сердце останавливается.

Пока он не возвращает его к жизни, подтягивая меня к краю кровати. Он закидывает мои ноги себе на плечи, широко разводя их. Моя голая киска блестит перед ним.

Но он все еще не снимает маску. Вместо этого он наклоняется, и его маска касается моего клитора, когда он дует на киску.

Я дергаюсь под ним. Он крепче сжимает мои ноги, прижимая их к своей горячей шее.

Мы оба горим. Мы оба на грани взрыва.

Когда он снова дует на мою влажную киску, я хватаюсь за простыню. Я не могу не извиваться под ним. Но его хватка на мне так сильна, что я едва двигаюсь в его объятиях.

Он продолжает мягко дуть, и его маска слегка касается моего клитора. Ошеломляющие ощущения сводят меня с ума. Их достаточно, чтобы заставить меня страдать, нуждаться в большем, но далеко не настолько, чтобы довести меня до края.

Если это хоть немного похоже на те мучения, которые я причинила ему, то я чудовище. Я не проживу и дня, не позволив этому мужчине прикасаться ко мне.

Наконец, он сбрасывает маску с головы. Его проницательные, соблазнительные, грозовые глаза буравят меня взглядом. Ни один мужчина никогда не смотрел на меня так, как Люк Валентайн.

— Не спускай с меня глаз, милая.

Я делаю, как мне сказано, как раз в тот момент, когда язык Люка скользит по моей щели.

Когда его язык касается напряженного комочка нервов, я вскрикиваю. Слава богу, наши родители ушли. Иначе они бы уже давно ворвались и спросили, что за шум.

И обнаружили бы Люка, стоящего на коленях между ног своей сводной сестры.

Когда его язык снова скользит по мне, от одного его хриплого стона мышцы моих бедер напрягаются. Иисус. Я уже на грани того, чтобы снова кончить.

Эффект, который Люк Валентайн оказывает на меня, выходит за рамки опасного. Это катастрофа.

— Ты чертовски хороша на вкус, милая. — Его язык кружит по моему клитору, посылая ударные волны, пульсирующие по моим венам, прежде чем он поглощает поток возбуждения, который стекает на простыню.

Когда он просовывает палец внутрь, я непроизвольно сжимаюсь вокруг него.

— Ты ощущаешься так чертовски приятно.

Стон, срывающийся с его губ, непристоен.

— Блядь, Сиенна. Ты такая тугая. Я не могу дождаться, когда введу свой член в тебя.

Неожиданная доза паники пробегает по моему позвоночнику. Я допустила серьезную оплошность. В прошлый раз, когда мы занимались этим, член Люка едва поместился во мне.

Должно быть, он чувствует мое беспокойство, потому что вводит второй палец, растягивая меня для него. Мы стонем в унисон. Мужской стон не должен вызывать у меня желания взорваться, но это так. Боже мой, это действительно так.

— На этот раз ты кончишь на мой член. И когда я наконец окажусь внутри тебя, я не буду с тобой церемониться. Я буду трахать тебя жестко и быстро.

А он церемонился со мной в прошлый раз? Ни за что на свете…

Язык Люка возвращается к моему клитору, отчего у меня перехватывает дыхание. Когда его губы обхватывают чувствительный бугорок и посасывают, моя спина выгибается, и я сминаю простыню, стаскивая ее с матраса. Мои крики эхом разносятся по комнате.

— Боже, этот звук такой сексуальный, — бормочет он.

Как я могла так долго не позволять этому мужчине делать со мной все, что он захочет? Должно быть, у меня была железная воля. Теперь она полностью уничтожена.

Как раз в тот момент, когда оргазм начинает нарастать, Люк отпускает мой клитор изо рта и вынимает пальцы из моей киски. От того, что я подошла к краю наслаждения и внезапно его у меня отняли, в уголках моих глаз защипало.

— Нет. Пожалуйста, не останавливайся. Мне нужно больше.

Я вскрикиваю, когда Люк резко встает и переворачивает меня на живот. Он не дает мне шанса сориентироваться в новом положении, прежде чем приподнять мои бедра.

Его руки ненадолго покидают мою кожу, когда он стаскивает рубашку и брюки. Я не свожу с него глаз, пока он раздевается, восхищаясь рельефом твердых мышц под натянутой кожей. Он совершенен. Образец, которым можно восхищаться, изучать.