— У тигропум нет языка, — устало сказал Крас.

— Ну как же нет?! — канючил Кэндер Фогг. — Я же слышал, как вы с ней говорили…

— Я говорил на языке горных кэтров. Это приморское наречие, на нем многие говорили в Айли-на-Скалах, откуда я родом. Несложный, но очень благородный язык, один из древнейших.

— И тигропумы его понимают?

— Знаешь, пастух…

— Оруженосец! Мне нравится, когда меня называют оруженосец!

— Знаешь, пастух, люди так и не смогли приручить ни одну тигропуму. И неандеры не смогли. И грилы. А вот у горных кэтров это получилось. Тигропумы у них были, как у нас кошки. Некоторые кэтры даже держали их в своих домах — те, кто побогаче, конечно, потому что в лачуге бедняка взрослая тигропума вряд ли поместится. Из них получались весьма неплохие охранники. Я не могу себе представить вора, который по собственному желанию залез бы в дом, где живет тигропума. Можно найти способ самоубийства и попроще…

— Это верно, — согласился с ним Кэндер Фогг, поддернув рыбину на плече.

— Но что именно ты ей сказал? — спросила Ру.

— Я сказал ей, что у нее своя дорога, а у нас своя. Мы не желаем ей зла, но дешево свою жизнь не отдадим.

— Мы такие! — довольно сказал Кэндер Фогг. — Глупая кошка испугалась и убежала…

— Это не кошка, — покачал головой Крас. — И она не глупая. Ушла она только потому, что узнала язык и не захотела причинять вред древним союзникам.

— Это не важно, — сказал Кэндер Фогг. — В Снау-Лиссе я всем скажу, что она испугалась и убежала. Научишь меня этой фразе на кэтрианском? Как там ты сказал? «Бона си парэ»?

— Тонуа си парэ, — поправил его Крас. — Это значит: у тебя своя дорога.

— Тонуа си парэ… — пафосно повторил Кэндер Фогг. — Тонуа. Си парэ… Слушайте, по-моему, рыбина начинает вонять? Может нам стоит ее зажарить, в конце концов?

Крас остановился, посмотрел по сторонам и кинул свою сумку на землю.

— Привал, — скомандовал он.

Арбалет сработал четко и метко — короткая стрела ударила первому волкогону точно промеж глаз, пробила череп и повалила на чахлую, выжженную солнцем траву. Он даже нисколько не трепыхался, только поджал лапы и мгновенно затих.

Второй волкогон видел все это, но остановиться уже не мог. Хрипя от натуги, он оттолкнулся от земли и бросил себя на Стаффа, явно собираясь вцепиться ему в горло. Но Стафф Ван его уже ждал, да и лошадь тоже не сплоховала. Она слегка подогнула передние ноги, чтобы седоку было у сподручнее перехватить волкогона прямо в полете, и Стафф Ван не преминул сделать это. Он ухватил волкогона за загривок, чиркнул ему самым кончиком кинжала по брюху и отбросил от себя прочь. Внутренности вывалились из распоротого брюха и упали на траву, а ошалелый волкогон пытался загрести их лапами в одну кучу, но у него, разумеется, ничего не вышло. И тогда он взвыл, заскулил, принялся вылизывать собственные кишки. Стал он сразу весь какой-то беспомощный, мокрый, маленький, что даже Шрам сжалился. Свесившись с лошади, он взмахнул булавой и одним ударом превратил голову волкогона в кровавую кашу.

— Пусть тело твое соединится с землей, а душа — с Единым Разумом, — с усмешкой сказал Ягрр Фру. — Однако давненько я не встречал волкогонов в землях Прибрежной Ойкумены. Я считал, что их здесь всех перебили…

— Так и было, — подтвердил Джал, глядя, как улепетывают, лишившись вожака, оставшиеся трое хищников. — Последнего волкогона убил мастер Бирус два десятка лет назад. Если они где и остались, то только за Холодным Каналом, в лесах Плоского Острова…

— Интересно, — хмыкнул Ягрр Фру. — Что такого должно было произойти на Плоском Острове, что волкогоны переплыли через Холодный Канал и вышли на равнину? Что их так напугало?

— Волкогоны — мелочь, — заверил их Шрам. — До меня дошли новости похуже.

— Хуже, чем волкогоны в двух шагах от Снау-Лисса? — с усмешкой спросил Джал.

— В «Ловушке» я слышал от одного охотника историю… Он рассказывал, что встречал в окрестностях живого велоцираптора!

Ягрр Фру расхохотался, Джал и Стафф Ван ему вторили.

— Врал твой охотник! — продолжая смеяться, сказал Джал. — Выпил много джипса и решил порадовать тебя охотничьей байкой! Велоцирапторы исчезли много лет назад, но даже в то время встретить их было почти невозможно. Голову одного я видел на стене в гостиной господина Лимбу-Ара, но конюх признался, что это была подделка. Какой-то ловкий чучельник так обработал обычного орнитомимуса, что его стало не отличить от велоцираптора!

— Вот мерзавец! — воскликнул Стафф Ван. — Всё в этом мире вранье, кроме истины. Но не стоит верить пьяницам из таверны. Велоцираптора он видел… А что еще он видел? Может ветку Нируби?

Он снова захохотал, Джал и Шрам вместе с ним. Но когда они повернули свои головы к Ягрр Фру, как бы приглашая его посмеяться с ними, хохот так и завяз в их глотках. Ягрр Фру смотрел на них мрачным тяжелым взглядом.

— Что случилось, мастер? — растерянно спросил Стафф Ван.

Ягрр Фру коротко сплюнул и тронул поводья.

— Нам пора, — сказал он. — Много времени потеряли…

Его лошадь устремилась вперед грациозной рысью. Переглянувшись, остальные пустили своих лошадей следом.

— Что это с ним? — недоуменно спросил Шрам.

— Темнит что-то, — ответил Стафф Ван. — Что это за карта, которую мы ищем? Что в ней такого ценного, что нам нужно тащиться на край света? Ветка Нируби?

На этот раз смеяться никто не стал, только пришпорили лошадей. Долго они ехали совсем молча, и только когда солнце зависло в зените Джал сказал коротко: