Хлопнула дверь. Принцесса осталась стоять одна. Губы ныли, щеки горели, а внутри вместо прекрасного волнительного чувства предвкушения расползалась боль. С каждым ударом сердца она разносилась по телу вместе с кровью и неизвестным ядом травила его.

На глаза навернулись слезы. Подобное унижение трудно было себе представить. Сначала Сапфир застала Шершня выпроваживающим любовницу за дверь, а теперь сама превратилась в бесстыжую девку, которую еще и бросили.

Принцесса стерла слезы со щек и поспешила покинуть злосчастное помещение. Реветь она будет долго, но не здесь.

О чем он думал? И думал ли вообще?

Когда Сапфир стала свидетельницей сцены, как принц провожал Элию из комнаты, он заметил, насколько эта крамольная ситуация потрясла его молодую жену. Он сам не ожидал подобной реакции и даже окликнул Ведьму, чтобы объясниться. Но женушка сделала вид, что не услышала его, а Гронидел не собирался догонять ее в одном полотенце.

Когда Сапфир влетела в его комнату, он был обескуражен легкостью, с которой она использовала юни для открытия замка, и самоконтролем, с которым она сдерживала бушующую ярость. Принц подумал, что поводить Сапфир за нос, чтобы углубиться в истинные причины ее ревности, будет ой как занятно. Однако во время их диалога все пошло наперекосяк.

В какой-то момент некрасивое лицо Сапфир показалась ему самым занятным из тех, что он когда-либо видел. Ее щеки, испещренные черной сеткой маны, раскраснелись. Веснушки стали золотыми. Белесые ресницы показались такими длинными и пушистыми, что их захотелось погладить. А губы… Гронидел впервые обратил внимание, что губы у Сапфир хоть и тонкие, зато необычные. Ее верхняя губа была чуть полнее нижней и придавала облику больше чувственности. По крайней мере, ему так показалось.

Все эти интересные детали ее лица внезапно сложились в общую картину, что приковала взгляд Гронидела и не захотела его отпустить. Как будто кто-то навел на принцессу марь и сделал из Сапфир настоящую красавицу.

Только он подумал об этой странности, как ее глаза изменили цвет. Красные радужки превратились в расплавленное золото, что солнечными дисками окружило черные зрачки. Подобные метаморфозы не предвещают ничего хорошего для повелителя силы с даром огня. Мана бушует, а значит, разум перестает контролировать дар.

Гронидел подумал, что именно сейчас Ведьма его и сожжет. Что игры зашли слишком далеко и следует выставить щит, чтобы не погибнуть от руки этой Огненной Девы. Но она медлила, глядя на него глазами цвета солнца. Ее щеки становились все розовее, а губы приоткрылись, будто призывая поцеловать их.

Видение, представшее перед Грониделом, стоило нескольких жизней. Принц застыл, замер, разглядывая лицо жены будто в первый раз и запоминая каждую из его черт.

Он спросил ее, собирается ли она его сжечь? Догадка оказалась верной: мана овладевала Сапфир, но не по причине ярости, а потому что принцесса возбудилась так же сильно, как и он. Но разве может дева всегда казаться некрасивой и в один момент стать самой прекрасной на свете? Что не так с Грониделом и как это вылечить?

«Никак», – ответил он сам себе и поцеловал Огненную Ведьму.

Когда-то давно учитель рассказывал Грониделу, что повелители силы способны устраивать беснование маны, когда занимаются любовью. Сведения об этом есть и в древних трактатах. Волнений маны с принцем не случалось, из чего он сделал вывод, что на любовном фронте ему есть еще куда стремиться. Шутка или нет, но он вообще не думал о мане, когда соблазнял женщин, чтобы потом их бросить.

Нет, неопытных юных дев он не портил, проводя строгую грань между тем, что можно оставить за спиной, а что нет. Красивые вдовы и замужние деры, жаждущие приключений, – вот его улов. И чем прекрасней дева, тем с большим рвением он пытался ее очаровать. Игры с пассиями длились недолго. Прилагая слишком много сил, чтобы уложить в койку приглянувшуюся жертву, Гронидел терял к ней интерес в тот же час, когда получал свое.

Два года назад, когда боги напали на мир маны, в жизни принца все изменилось. На дев времени не осталось. Пропало и желание их соблазнять. Гронидел принял воздержание как настойку от головной боли и целиком посвятил себя делам ордена и школы повелителей силы. Попытки юных учениц привлечь его внимание вызывали в Грониделе раздражение, а до вдов и замужних дер из расположенных рядом городов ему дела не было.

И вот он женат. На деве, которую по доброй воле никогда не выбрал бы в спутницы жизни. На красавице посредственной, хотя в этом утверждении теперь он не был уже столь уверен. На обладательнице самого неуправляемого и взрывоопасного темперамента, с которым он когда-либо имел дело.

Что может быть хуже? Два всплеска маны, которыми они с Ведьмой обменялись, пока самозабвенно изучали языки друг друга.

Сапфир вряд ли поняла, что над ее судьбой нависла страшная опасность, но это знал Гронидел, который оказался слишком близок к тому, чтобы повалить женушку на кровать и немедленно овладеть ею.

Не вовремя между ними закипела страсть. Что бы ни было дальше, Грониделу не стоит спать с Ведьмой. И он не станет этого делать, чтобы не осложнить себе жизнь еще больше.