– Ена из семьи купцов, – напомнил Сид. – Ее отец пригрозил школе жестокой расправой за то, что не уберегла его дочь. Его величество Ордерион на эти угрозы внимания не обратил.

– А стоило бы, – заметила дера Леонор, преподаватель счетной грамоты. – Богатый купец может и наемников к нам подослать.

– Не сгущайте краски, дорогая, – попросил Сид. – У нас своих воинов пруд пруди. Да и замок крепок. А дети эти, возможно, еще вернутся.

– Из царства Дуона никто не возвращается, – покачала головой Леонор.

– Вернулись мы с Грониделом, могут вернуться и пропавшие дети, – задумчиво произнесла Сапфир.

Вокруг снова повисла тишина. Все смотрели на принцессу. Даже Гронидел.

– Двое из них пропали по дороге в храм богов. – Сид поднял указательный палец. – В тот самый, в который вы отправились. Будь храм расположен на территории города Света, ни вы, ни дети не поехали бы так далеко.

– Храма богов возле замка Света не будет, – заявил Гронидел и налил в кубок напиток. – По крайней мере, не при моей жизни.

– Но в храме проводятся важные обряды, – настаивал пожилой Сид. – Люди продолжают верить в богов и поклоняться им. Город Света ширится вокруг замка, а народ жалуется, что в храм им приходится ездить. Это неправильно.

– Миру маны давно пора перестать верить в мифы о добрых богах, – повысил тон Гронидел. – Их не умаслить ни мольбами, ни подношениями. Чем дальше храм от людей, тем меньше они туда ездят и слушают истории волхвов, которые больше не могут продавать юни и живут на подаяния. Своим решением я уберег умы и медяки жителей города и нашего замка. И пока мое слово здесь что-то значит, будет так, как я скажу.

Ответ Гронидела был слишком резким. Сид невозмутимо принял его и покорно склонил голову. Сапфир не могла сказать, что Гронидел не прав. Она была согласна с его мнением. Но и с Сидом ей тоже хотелось согласиться. Волхвы утратили былое влияние на людей, однако они по-прежнему проводили важные обряды, такие как наречение именем, бракосочетание или упокой. И пока эти обязанности исполняли только волхвы, стоило сделать жизнь людей вокруг лучше, а не идти на поводу у собственной ненависти к тем, кого они именовали «богами», и всему, что с ними связано.

Сапфир закончила трапезу, вытерла рот салфеткой и встала.

– Благодарю за совместный завтрак. – Она вежливо кивнула и, не дожидаясь мужа, вышла.

Гронидел нагнал ее у боковой лестницы и бесцеремонно схватил за руку.

– Оставь меня в покое, – прошипела принцесса, пытаясь выдернуть ладонь из его пальцев.

– Ты ведешь себя глупо. – Он был явно зол и практически шипел. – Зачем выставлять напоказ нашу размолвку?

– Вот как ты называешь унижение, которым одарил меня с самого утра? «Размолвкой»? – Ее голос звенел так сильно, что витражи на окнах замка должны были треснуть и осыпаться.

– Давай мы прогуляемся по парку, и ты успокоишься. – Гронидел потянул ее в коридор, ведущий к боковому выходу.

– А я спокойна. – Сапфир отдернула руку и остановилась. – Ты не случайно появился в столовой следом за мной. Следил всю дорогу от покоев?

Гронидел обернулся к ней и растянул губы в улыбку, показывая белоснежные ровные зубы.

– Я сидел на диване в будуаре, когда ты вышла из спальни. Однако ты настолько погрузилась в себя, что даже не заметила этого.

– Не было такого! – Сапфир топнула ногой. – Диван в покоях был пуст!

Гронидел огляделся по сторонам пустого коридора и сложил руки на груди.

– Неужели…

Его тело стало растворяться в воздухе, пока полностью не исчезло.

– Использовать иллюзии – подло! – заявила раздосадованная принцесса.

Она опасалась, что за время незаметного пребывания в покоях молодоженов Шершень успел увидеть слишком много. Например, как Сапфир приводила себя в порядок или, что еще хуже, как она рыдала, уткнувшись лицом в подушку.

– Тебе стоит научиться определять марь, а не сетовать на судьбу, – раздался голос Гронидела. – Обрати внимание на мою иллюзию: замечаешь странности?

– Да, – буркнула Сапфир. – Коридор немного плывет, как будто у меня голова кружится.

– Что еще ты видишь?

– Мошек.

– Каких мошек? – переспросил Гронидел.

– Полупрозрачных. Они летают.

Сапфир почувствовала, как ее голова наливается свинцом, а тело медленно кружится в коридоре. Или то коридор кружился вокруг нее? В груди больно защемило, все вокруг почернело. Сначала она здесь стояла. А теперь ее уже здесь нет.