Погрузив два тела на заднее сиденье машины, Александр с отцом поспешили уехать.

Как только отец достаточно удалился от хостела, его иллюзия перестала действовать, а потому очень скоро на улицах послышался вой милицейских сирен. Три бело-синих автомобиля даже промчались по встречной полосе, не обратив на удаляющихся отца с сыном никакого внимания.

Александр почувствовал себя настоящим преступником. Само собой, он изначально понимал, что подписывался на, мягко говоря, не слишком-то законные вещи, но чувство всё равно было неприятное. Помесь страха за собственное будущее и лёгкого отвращения к совершённым поступкам. А ведь, по словам отца, впереди схваченных террористов ожидал ещё допрос с пристрастием, и не нужно было быть гением, чтобы понять, какие для этого планировались средства.

Однако теперь-то уж колебаться точно было поздно, а потому Александр задвинул все свои переживания подальше. Откинувшись на спинку сидения, он устало посмотрел в зеркало заднего вида и, убедившись, что прямо сейчас за ними, никто не гнался, устало прикрыл веки. Взбодривший его адреналин начал сходить на нет, и Александра потянуло в сон с утроенной силой.

Но спать было некогда.

Первую остановку они с отцом сделали у блеклого вида аптеки, в которой закупили целую гору различных препаратов, у половины из которых Александр даже названия читал с трудом. И с помощью купленных всё там же шприцов два пузырька со снотворным были введены обоим террористам прямо на парковке. Для этого, правда, пришлось изрядно повозиться, ибо Александр подобным никогда не занимался, а отец в силу своей травмы по большей части лишь раздавал ценные указания. Больше десяти минут ушло на весь процесс, но дело всё же было сделано. Благо и тут иллюзии отца скрыли их действия от посторонних глаз.

Оставленная позади аптека явно была не самой обычной, однако в этот раз Александр решил ничего не уточнять. Он не хотел заходить по ту сторону закона слишком уж далеко, отчего некоторые моменты предпочёл для себя не прояснять. «Меньше знаешь — крепче спишь», — поговорка хоть и старая, но своей актуальности ещё не потеряла. А Александр и так уже за последние дни узнал и сделал столько всего, что спокойный сон ему не грозил ещё долго.

Хотя, прибыв на окраину города к частному дому, в котором проживал некий Пифагор, Александр просто не мог не задать отцу некоторые вопросы. Как этого Пифагора звали на самом деле, можно ли было ему доверять, откуда отец его знал и тому подобное. Только вот спросить вовсе не означало получить ответы. Отец говорил крайне уклончиво, и в сухом остатке всё сводилось к тому, что Александр просто должен был ему довериться. И хотя о настоящем доверии речи не шло, наседать дальше Александр не стал. Выбор теперь у него всё равно был не слишком-то велик.

А Пифагор оказался весьма тучным усатым мужчиной, что нагрянувшему семейству с парой бессознательных террористов был не очень-то рад. Вполне ожидаемая реакция, которая, впрочем, быстро переменилась, когда Пифагор узнал, кого именно отец с Александром к нему привезли. После этого он заметно оживился и, запахнув испачканный кетчупом халат, поспешил взглянуть на членов Нового Иерихона своими глазами.

— Это ж сколько интересного мы от вас узнаем, — тихо проговорил он, пригладив растрёпанные волосы. — Тащите их внутрь, — обратился он к отцу Александра и сам засеменил обратно в дом.

А отец, разумеется, перепоручил всю работу Александру, который, воспользовавшись Покровом, в один заход перенёс обоих террористов в указанную ему комнату. Вернее, в глубокий подвал с бетонными стенами и толстой металлической дверью на входе. Под потолком в помещении висела одинокая люстра с тремя лампами, а вдоль одной из стен выстроились несколько стоек и столов с чем-то, напоминающим медицинское оборудование. Алые пятна на полу, протянутый к крану шланг и слив в центре комнаты также наводили на определённые мысли.

Уложив обоих террористов на пол, Александр вернулся к машине, чтобы забрать оттуда пакеты с медикаментами, получив которые, отец сказал, что пока Александр может быть свободен. Дальше они с Пифагором сами. А Пифагор ещё и добавил, что Александр может чувствовать себя как дома и без стеснения пользоваться ванной и кухней.

Отказываться Александр не стал и первым же делом наведался в ванную комнату, где застрял на добрых полчаса. Горячей воды в последнюю пару дней ему очень не хватало, и потому Александр совершенно её не экономил. Закончив с водными процедурами, Александр тщательно прополоскал рот в раковине и с неохотой вновь облачился в свою грязную и теперь уже порванную одежду. Стычка с террористами его футболке и штанам на пользу совсем не пошла. Ровно как и глазной повязке, которую из-за надорвавшегося ремешка и вовсе пришлось выкинуть в мусор.

Следом Александр взял курс на кухню, где познакомился с ещё одним обитателем дома Пифагора. Необычайно крупный английский бульдог лежал у газовой плиты и глядел на Александра абсолютно безразличным взглядом. Сперва Александр думал, что пёс обязательно зарычит или залает, если он подойдёт к нему ближе, однако бульдог даже ухом не повёл. Александр присел на корточки рядом с ним и почесал пса за ушком, на что бульдог издал довольное урчание и повернул голову так, чтобы обнажить подбородок. Намёк был понят, и Александр подключил к ласканию вторую руку. Бульдог заурчал ещё громче и даже задёргал задними лапами.

— Надо будет узнать твоё имя, — вполголоса обронил Александр, вновь принимая вертикальное положение.

Наспех помыв и обтерев полотенцем руки, Александр заглянул в холодильник и несколько поразился его содержимому. Во-первых, этого содержимого там было всего-ничего, а во-вторых, минимум у половины из всех имевшихся продуктов явно истёк срок годности. Это было видно, как по датам на некоторых упаковках, так и по прорастающей на том же сыре плесени. Беглый взгляд на мусорный бак показал, что Пифагор предпочитал еду заказывать, а не готовить, так что, в целом, состояние его холодильника было вполне понятно. Хоть и всё равно удручало, ведь Александру всё ещё нужно было что-то поесть.