Машина продолжала быстро катиться по дороге. Вот уже и шоссе, ведущее к загородному жилищному комплексу. Эллестэлл чуть улыбнулась.

— Знакомо все. Когда-то я точно так же ехала вечером по этой дороге. Только тогда не было дождя.

— И сзади никто не сидел, — откликнулся брат.

Она чуть задумалась. — Значит, тебя здесь все устраивает?

— Не совсем все, но… в целом да.

— Не скучаешь по нашему миру?

Алатэ качнул головой. — Нет. Только по тебе. Тебя мне не хватает, Эллес.

— Я очень рада что это так…

Кадиллак сбросил скорость у перекрестка, затем повернул направо и покатил к большой группе высоток, освещенных разноцветными огоньками.

Шестью часами ранее…

Дверь ординаторской открылась и в помещение заглянула старшая медсестра.

— Лена, к заведующей зайди?

— Хорошо…

Эллес поднялась с углового кресла (того самого, где когда-то коротал часы ее брат) и направилась на выход. Присутствующие врачи проводили ее странным взглядами.

В последние три дня девушка превратилась в почти полную копию своего жениха. Такая же молчаливая, без эмоций и даже малейшего намека на мимику. Сама не шутила и ни на чужие шутки не реагировала. И даже сидеть стала не на диване как раньше, а в том самом кресле. В свободное время надевала наушники. Те самые… хоршевские. И слушала музыку, закрыв глаза. Коллеги между собой шутили, что скоро она пойдет в спортзал и начнет выжимать штангу весом в полтонны…

Идя по коридору, она увидела Глухова. Тот шел навстречу весь бледный, с остановившимся взором. При виде Эллес болезненно скривился и попытался что-то сказать. Но вышло очень неразборчиво. Он как-то по-детски шмыгнул и пошагал дальше…

Скандал был немалый. Дошло до самого верха. После той беседы заведующая срочно отправила Самойлову на УЗИ. И когда увидела результат… Элллес был полностью права. Через несколько часов кишечник буквально взорвался бы! Шло бешеное нагноение из-за инфекции, занесенной при наложении внутренних швов. А занимался этим Глухов… Разбираться с провинившимся пришла лично Смирнова.

— Как ты мог???

Парень чуть не рыдал. — Я не знаю как это получилось.

— Это очень плохо что не знаешь! Очень плохо! Лучше бы ты знал…

Войдя в кабинет, Эллес присела на стул и вопросительно глянула на начальницу. Ирина глубоко вздохнула, успокаиваясь после беседы с Глуховым. Вломила ему как принято говорить — по самые помидоры. А что делать… Жизнь человеческая — это не шутка.

— Лена. Прежде всего — огромная моя и не только моя благодарность. Ты жизнь спасла.

— Это мой долг как врача…

Заведующая кивнула. — Да. Это долг… Ты молодец, без вариантов. И все же… я хочу поговорить кое о чем. С тобой что-то определенно происходит. Ты меняешься. Ты ведь понимаешь — о чем я?

— Не очень.

— А я думаю, что ты все понимаешь. Ты становишься как Андрей.

— Это плохо?

— Нет. Конечно нет. Но… Ирина медленно закрыла глаза. Она словно решалась на что-то. и решилась.

— Я знаю, что у Андрея… не совсем обычный организм. Я видела анализ его крови. Такой крови нет ни у кого на планете Земля. Несколько лет назад в кровь был введен какой-то уникальный препарат. Аналога которому нет. И вряд ли будет в ближайшую сотню лет. А может и тысячу. Тебе это о чем-то говорит?

Эллес невозмутимо пожала плечами. — Нет.

— А мне кажется что да. Ты явно знаешь что-то. Скажи честно, ты не вводила в кровь какие-то препараты?

— Нет не вводила. Это честно. Можно прямо сейчас сделать анализ. Если хотите — сходим вместе.

Ирина поняла, что девушка говорит правду. Облегченно вздохнула.

— Но ты в курсе того, что я сейчас рассказала?

— Да. Я в курсе.

Ирина немного растерялась. Она ожидала, что Маричева продолжит отнекиваться.

— И ты можешь мне объяснить — в чем дело?

— Нет, не могу. Это — личное… Она слегка призадумалась, затем продолжила. — Ирина Сергеевна, я отлично понимаю вашу тревогу. Но уверяю вас — беспокоиться не о чем. Уже в понедельник я буду такой как раньше. Я уже говорила — это просто стресс, не более.

Заведующая недоверчиво прищурилась. — А как же ты смерть увидела?

— Я ничего не видела. Просто слишком много сукровицы натекло из-под повязки. Я решила, что на подходе перитонит. Вот и все. Я могу идти?

— Да, конечно. Кстати, как Андрей?