До сих пор приятно вспомнить. Мало того, ничего подобного ранее я не испытывал. Возникшая явно благодаря наногаджетам ментальная связь позволила чутко реагировать на малейшие желания девушки, и в результате я был вознагражден за долгое ожидание и терпение даже не на сто, а на все двести процентов: Тинка отблагодарила от души — связь была двусторонней и она тоже меня чувствовала, буквально предугадывая мои намерения. Короче, оторвались оба, как никогда раньше. А потом еще часа два разбирались с интерфейсом и функционалом подарков. Мой ожидаемо оказался круче, но делиться открытием с дамой сердца я благоразумно не стал. Вот зачем ей, например, знать, что я теперь могу отследить ее местоположение в радиусе нескольких километров? А при желании и в масштабах планеты, просто придется для этого воспользоваться подручными средствами — да хоть той же системой мониторинга моря с ее спутниковой группировкой. Или с аналогичной целью задействовать мощности местного сегмента Ноосферы. Там вообще много чего забавного оказалось. Взять хотя бы возможность «подсаживать» часть колонии наноботов в чужую компьютерную технику… «возложением длани». Или подключиться к мозгу Тинки напрямую — как, собственно, вчера и вышло. Правда, теперь активировать этот тип связи мог только я, да и то строго при согласии абонента — Тинкин гаджет обрубил ее, как только завершилась калибровка и настройка. Собственно, эти два процесса и сделали возможным спонтанное подключение.

А потом мы едва не проспали выход в море — проснулись в моей кровати в обнимку, обменялись безумными взглядами и подорвались в ванную. Тинка попыталась было проскользнуть первой, но я ее умудрился поймать за руку и не дал разорвать дистанцию. В результате в кабинку вломились вдвоем, едва в ней поместившись. Правда, этот факт не помешал нам по-быстрому вспомнить нынешнюю ночь. В тесноте, как говорится, да не в обиде. Короче, приняли душ, умылись, прикончили по чашке кофе и рванули в разные стороны — я прямиком на пирс, разве что собранную с вечера сумку прихватил, а Тинке предстояло сначала заглянуть домой. Что характерно, тоже за вещами. Против ожидания, она почти успела… даже не почти, а успела — пять минут погоды не делали. Хотя уже ошивавшаяся на пирсе Франка оч-чень подозрительно на меня посматривала. А потом появился Агеластос с мордоворотами, прибежала Тинка, и даже проф Спанидис пожаловал — видимо, счел своей прямой обязанностью лично присутствовать при старте экспедиции. Или авантюры, это с какой стороны посмотреть. И это я еще про два десятка приблудных репортеров молчу. Мне-то они пофиг, а вот Альбертина, есть такое предчувствие, потом изноется по поводу «как я стремно выгляжу на экране — почти не накрашенная и с неудачных ракурсов».

Ла Пинца давно уже растаял в утренней дымке, а я все вглядывался в непривычно близкий горизонт за кормой и предавался приятным воспоминаниям. Все-таки хорошо в море! Даже в таком, как Эль-Мар-Азурро, которое и морем-то не назовешь — так, сплошные проливы между островами. И это несмотря на два полных часа крейсерского хода нашего конвоя — с учетом, естественно, охраны. «Метеор» шел чуть позади, Майк и Серджио не торопились вырываться вперед, поскольку наша «девятка» в данный конкретный момент была слабым звеном, уступая собрату в скорости на добрую треть. Несмотря на вчерашние обещания Агеластоса, пока что распределение членов экспедиции по экипажам не соответствовало ранее озвученному — Франка тусовалась с нами, если можно так выразиться. Мы же, то бишь научная часть экспедиции, сейчас развлекались вовсю — последняя инвентаризация, калибровка приборов, корректировка ближайших планов… рутина. А еще обе представительницы прекрасного пола вооружились миниатюрными камерами в виде контактных линз — уж не знаю, где наша начальница эти шпионские гаджеты откопала. Мне такую не доверили, видимо, сомневались в моих операторских способностях. Или, наоборот, переоценили — но уже способности к незаметному подкрадыванию с целью застать врасплох. Признаю, мысль интересная, и я бы, вне всяких сомнений, претворил ее в жизнь, если бы не одно «но» — будь полученные видео моей личной собственностью, не предназначенной для, скажем так, широкой аудитории.

Хотя насчет рутины это как посмотреть. Уж не знаю, по каким-таким признакам, но Тинка таки распознала в докторе Моро прямую конкурентку в борьбе за мою благосклонность, и теперь походила на разъяренную кошку, еле-еле эту самую ярость сдерживающую. Только тронь — и тут же получишь когтистой лапкой. А то и зубами вопьется во что-нибудь мягкое. Применительно к синьорине Альбертине это выражалось в основном в недовольном бурчании и едких ухмылках, которыми она одаривала пытающуюся ее инструктировать Франку. Впрочем, надо отдать обеим должное, о деле ни та, ни другая не забывали — деловито стучали по клавиатурам да елозили пальцами по мониторам, настраивая регистрирующий комплекс и следящую систему соответственно. У меня же работы пока не было. Строго говоря, я сейчас стоял вахту, подменяя отдыхающего Анхеля, но надобность в нахождении меня, любимого, в ходовой рубке лично отсутствовала — я просто связал «мозг» катамарана с аналогичным устройством Майкова «Метеора», и автопилот все делал за меня. И, я бы даже сказал, гораздо лучше меня — наш аппарат шел за ведущим, как на привязи, копируя его траекторию с точностью до полуметра. Я же, дабы не скучать в одиночестве, сначала поторчал на верхней палубе, предаваясь приятным воспоминаниям, а потом забрел в научный отсек — если совсем честно, на голоса. Что характерно, приятные женские (или даже девичьи).

— Дамы, а можно нескромный вопрос?

— Что, помочь решил? — живо среагировала Тинка.

— Не-а, не дождетесь, — отмахнулся я. — Моя аппаратура вся готова, и вообще, я занят.

— Так занят, что есть время на глупые вопросы? — усмехнулась Франка, не отрывая взгляда от монитора.

— А с чего ты взяла, что глупые? — усмехнулся я. — Не знаю, как вы, дамочки, а я крайние два дня все голову ломал… думал…

— Не очень-то похоже на нашего Энтони! — фыркнула Тинка.

— … и вот что надумал, — проигнорировал я пассию. — Сначала надо проверить места, где буи у службы мониторинга пропали, потом выдвинуться к месту исчезновения сейнеров.

— А смысл? — на секунду оторвалась от дела Франсин.

— Ну, как… осмотримся, проведем замеры, телеметрию… может, что-то общее обнаружим.

— Ага. Воду и планктон, — не преминула подколоть меня Тинка. — Мы, вообще-то, шепчущих китов исследовать должны. Вот их и надо искать.

— Ой ли? — покосился я на Франку. — Китов за Периметром лучше ловить.

Та промолчала, хотя по глазам было видно, что она вовсе не против предложенного плана. Вот только не понятно, чьего конкретно — моего или Тинки. Н-да. Похоже, не угадал на этот раз папенька. Придется съезжать на базаре.

— Мне не интересны спящие киты! — отрезала Альбертина. — Мне нужны активные особи. Так что за Периметром делать нечего.

А ведь верно. За боновыми заграждениями такая концентрация планктона, что китам даже не нужно выходить из дремлющего состояния, они и в полуаморфной и легко проницаемой для материальных объектов форме умудряются задерживать в тканях достаточно органики, чтобы поддерживать жизнедеятельность организма.

— Однозначно китов искать, и однозначно во внутренней акватории, — с серьезным видом кивнул я, не дождавшись возражений. — Но ведь одно другому не мешает. А еще, возможно, заметим на местах инцидентов изменение концентрации органики в воде.

— Через столько времени?

— Вы, Альбертина, лучше бы сначала дослушали, а потом критиковали, — не повелся я. — Много чего еще можно найти. Повышенный электромагнитный фон, например. Его течением не размоет. Или еще что-то. Не попробуем, не узнаем, короче. Да и прикинул я тут кое-что…

— Давай уже, колись! — не выдержала Тинка затянувшейся паузы.

Ага, уже не возражает. Все-таки дала о себе знать авантюрная часть личности. А Франсин и вовсе помалкивала — видать, я действовал в полном соответствии с ее собственными намерениями, пусть и официально незадекларированными. Ну что ж, молчание знак согласия, да и вряд ли это побочное занятие помешает выполнению основного квеста — сбора информации для Тинкиной диссертации.