Мой кошмарный принц

Аннотация

«Я твой принц!»

Эта табличка так и просилась на шею новому соседу Аси Строгановой. Правда, слово «принц» она бы заменила на «конь кудрявый», потому как на мечту всей её жизни он не тянул категорически. Ах, не согласен? Тогда докажи, что ты не конь! Ведь Ася точно знает, что в жизни сказке места нет.

Нет же?

Пролог Она ненавидела больницы. Ненавидела запах лекарств, кипенно-белые стены, мрачную атмосферу, что царила в этих помещениях. Всем сердцем, всеми фибрами души. Но сейчас она не ушла бы отсюда, даже если бы ей за это заплатили. Да что там — даже если бы ее отсюда за волосы выволокли, она бы не ушла. Цеплялась бы за дверные косяки, ломала бы ногти, но не ушла. Хрупкая, маленькая фигурка сжимала до боли собственные плечи и молилась. Беззвучно, потерянно, так, словно в этом была ее последняя надежда. Молилась, чтобы с человеком, который ее спас, все было в порядке. Чтобы он выжил. А в голове, перебивая ее собственный внутренний голос, звучали слова старой знакомой: «Это ты во всем виновата». Вновь и вновь, словно их кто-то оставил на повтор, они эхом отражались и с все нарастающей силой обрушивались на нее снова и снова. Это ты во всем виновата… Это был даже не голос бывшей приятельницы, нет. Это словно голос ее совести раз за разом выжигал на ее сердце одну простую истину. Это ты во всем виновата… Да, во всем виновата только она и никто другой. Это из-за нее самый близкий человек сейчас истекал кровью в операционной. Это из-за нее ее собственная мамочка, казалось, за пару дней постарела на несколько лет. Это из-за нее отец в бессилие кусает губы, не в силах произнести ни слова. Во всем виновата она. Ее глупость, ее самоуверенность. Она считала, что со всем может справиться. Ошиблась. И если бы только эта ошибка не далась ей так горько… К вышедшему из палаты врачу все бросились так, словно он являлся по меньшей мере богом. Впрочем, в этих стенах так оно и было. С волнением ждали его ответа. Ей даже показалось, что дыхание остановилось. Врач вздохнул и вымолвил всего пару слов… Цвета вернулись. Мир снова обрушился на нее яркими красками. Так, что она даже пошатнулась. — Отвези ее домой, пожалуйста, — попросил отец темноволосого парня. — Я никуда не поеду! — тут же возразила она. — Я должна остаться здесь. — Езжай домой, — твердо попросил родитель. — Так надо. Ее возражений никто не желал слушать. Впрочем, какая разница? Главное, что все в порядке. — Все будет хорошо, — словно услышав ее слова, повторил ее спутник и ободряюще сжал ее руку. Все должно быть хорошо. Все будет. Непременно. Эти слова она повторяла сама себе в том молчании, что звучало между ними. А в голове все равно звонко и упорно раздавалось: «Это ты во всем виновата»… Слез больше не было. Лишь кто-то в ее собственном мозгу холодно и отчетливо перечислял все те глупости, что она совершила. И все последствия, которые произошли по ее вине. Осознание не проходило ни когда с ней кто-то находился, ни когда она оставалась одна. Наоборот, стоило ей оказаться наедине с собой, как голос становился все громче и громче. А жизнь налаживалась. Люди находили свое счастье, забывали о том, что произошло. И только маленький упрямый бесенок в ее голове упорно цеплялся за жизнь и нашептывал: «Это ты во всем виновата». И она обещала себе. Клялась, что все исправит. Что больше никогда в жизни ее близким не будет больно из-за нее. Она станет идеальной сестрой, покорной и хорошей дочерью. Она сделает все, чтобы заглушить голос собственных демонов… Чтобы все действительно было хорошо. Пусть не у нее. У них. Тех, чье счастье она научилась ценить дороже собственного. Глава 1 Утро начинается не с кофе, нет. Точнее у нормальных людей оно, может, так и начинается, но только не у нее. Для многих кофе предполагает различные приятности вроде нежных поцелуев любимого мужчины либо радостных воплей детей. У нее же все по-другому. Вместо счастливых визгов в наушниках звучит монотонный голос ее респондента, который перебивают вопли обожаемого начальника. — Строганова! Настя, какого лешего? Ты какого… — он запнулся, — хрена спишь на работе Анастасия Строганова сонно потянулась и вдруг потеряла равновесие, куда-то покатившись. Но бдительный начальник был настороже и остановил нелегальное движение. Девушка заставила себя открыть глаза, стянуть наушники и увидела на экране монитора белый лист вордовского документа, заполненного на сто с лишним страниц бессвязными буквами и знаками препинания. Ойкнув, она сообразила, что, кажется, уснула на клавиатуре прямо в процессе написания портретного очерка. — Настя! — надрывался тем временем обожаемый редактор и по совместительству друг. — Только не говори мне, что ты здесь всю ночь провела. — Не буду, — покорно согласилась Строганова и попросила. — Будь человеком, свари кофе. А сама полезла проверять начало документа, боясь, что написанное из последних сил под занудный голос местного современного писателя кануло в бездну в неравной борьбе с хронической усталостью и недосыпом. — Настя, — в который раз то ли повторил, то ли простонал собеседник. — у меня просто уже не осталось цензурных слов. — Ник, — кинула на него тяжелый взгляд Анастасия. — Сделай мне кофе, и я снова буду похожа на человека. — Чтобы ты стала похожа на человека, тебе надо всю зиму спать, как медведю грызли, — огрызнулся Никита, но к кофемашине направился. — Ты какого хрена здесь ночуешь? Почему не пошла домой? — Мне здесь легче работается, — пожала плечами Настя. — Вот я и увлеклась вчера…немного. — Твое немного отпечаталось всеми буквами алфавита на твоем лице, — хмыкнул редактор, притаскивая ей огромную кружку с кофе. Уселся на соседний стул, подперев подбородок ладошками и, рассматривая подчиненную как заботливая бабушка, с какой-то тоской спросил. — Вот что мне с тобой делать, Строганова? Самый простой, легкий и быстрый вариант — вышвырнуть в окно с десятого этажа. Но озвучивать его Анастасия не стала. Знала, что Никита не оценит. Еще и нарвется на часовую нотацию. Кстати, а он-то что делает на работе в семь утра? — Нииик, — протянула девушка. — Солнце мое ледяное… Ты сам-то что делаешь здесь в такое время? Никита Гончаров почему-то смутился, покраснел, затем поджал губы и недовольно выдал: — Тебя бужу. Прежде, чем ты опозоришься перед всей редакцией. Трудоголичка хренова. Это было забавно — слушать обвинения в порыве трудолюбия от собственного начальника. Но Анастасия даже возразить ничего не могла. Да, трудоголик. Не потому что до безумия любит собственную работу, нет. Просто так легче не думать. Когда ты постоянно чем-то занят, все сомнения и муки совести остаются где-то за бортом во время штурма. На них просто нет времени. А потом, когда доводишь себя до изнеможения и возвращаешься домой, нет и сил. К сожалению, это был единственный способ, которым она и спасалась последние пять лет. Вот только Никите об этом не расскажешь — не поймет. Еще и по голове настучит той самой клавиатурой, на которой она сегодня так сладко уснула, чтобы всякую дурь нести перестала. Начальник все-таки у нее замечательный. Хотя за эти три года стал уже больше, чем боссом, — другом, который не раз и не два выручал ее в тяжелых ситуациях. И, что самое приятное, не знал о ее прошлом. В восемнадцать лет очень легко ошибиться. Легко наделать глупостей. Вообразить себя героиней, совершить отчаянно-благородный поступок, даже не представляя, к каким последствиям это может привести. А потом осознать, как от твоего выбора страдают близкие тебе люди, увидеть мокрые глаза любимой мамы, окаменевшее лицо отца и побледневшего брата… Время проходит, но такое не забывается. И не прощается. Нет, не другими. Собой. — Настенка, не выпадай из реальности, — щелкнул ее по носу Никита. — А еще лучше шуруй-ка ты домой, сегодня поработаешь на фрилансе. Вечером пришлешь очерк о нашем гении всех времен, я тебе, если что, по почте правки скину. До выпуска у нас еще несколько дней есть, согласовать материал ты, думаю, успеешь. А кроме него у тебя вроде только рецензия на нового «Овода» осталась? Ты на него сходила, кстати? — Завтра пойду, — призналась Настя. — Не успела. Точнее не захотела. Спектакль шел еще вчера, вот только идти на него было не лучшим вариантом. Слишком хорошо знала, что в этот день в голову полезут всякие…глупые мысли. Особенно во время спектакля, заставлявшего о многом задуматься. Лучше уж довести себя до изнеможения писателем, зато не видеть кошмаров. Даже забавно, что на клавиатуре ей впервые за несколько лет спокойно спалось. Хотя ничего удивительного — за последние трое суток она спала в общей сумме шесть часов. Никита хотел высказать еще что-то мегаважное из общественного мнения (того самого, о котором его не спрашивали), но зазвонил телефон. Незнакомый номер. Отмахнувшись от очередной порции проникновенного монолога любимого начальства, Анастасия взяла трубку. — Да, добрый день! Скорее, конечно, утро, но что поделать? Вообще нормальные люди в такое время в принципе не звонят, все организации еще не работают. — Анастасия Андреевна? — послышался громоподобный женский голос. Девушке тут же представилась шарообразная бой-баба, которая и коня на скаку сожжет, и избу из руин восстановит… Ой, там кажется, где-то что-то не так было. Наверное, и правда стоит иногда чуть больше отдыхать. — Внимательно вас слушаю. В ответ услышала целую тираду, в которой успела побывать и безответственной девчонкой, шляющейся где-то по ночам, и вертихвосткой и еще кем-то… За всем этим потоком с трудом удалось вычленить главное. — Хорошо сейчас приеду. — Настя, что случилось? — обеспокоенно посмотрел на нее начальник. — У меня случился сантехночный жизненный коллапс. Отпустишь? — и подчиненная посмотрела на него яркими синими глазами олененка Бемби. Таким сложно отказать, особенно когда еще пару минут назад предлагал девушке то же самое… Глава 2 Как хорошо, когда у тебя есть такое понимающее начальство. Заодно сбежала от очередной нотации. Конечно, звонок старшей по дому принес не самые приятные новости, но лучше так. Анастасия Строганова вышла из здания редакции журнала «Культура: вчера, сегодня, завтра», торопливо стуча небольшими каблучками босоножек. Почему-то этот дробный, мерный стук ее успокаивал. Сняла с сигнализации серебристую «Шевролет авео», села за руль, поправила зеркало заднего вида. Вот только коварная блестящая поверхность отразила, кажется, совсем не ее, а замученную, похожую на зомби, синеглазую блондинку. Наверное, и правда стоит поспать. Ну так…Чисто ради разнообразия. Очередной звонок заставил ее отвлечься от ключей зажигания. Уже по мелодии она поняла, кто звонил. — Да, Ярослав Андреевич, внимательно перед вами преклоняюсь и слушаю, — насмешливо бросила она в трубку. — Аська, не выпендривайся, — не поддержал веселого тона серьезный и ответственный старший брат. От его обращения невольно по коже пробежал холодок. Ася Строганова всеми силами отвыкала от домашнего сокращения, по — детски уверенная, что с новым именем может стереться и прошлое. Вот только не получалось. Да, сейчас большинство окружающих людей называли ее Настей, Анастасией, Настенкой — кем угодно, только не Асей. К этому сокращению посторонние приходили редко. А вот для родных, для тех, кто знал ее с детства, она так и оставалась Асей. И просто язык не поворачивался устроить скандал и потребовать, чтобы ее так больше не называли. Не прокатит все равно. — Ярик, — устало произнесла девушка. — Ты что-то хотел? — Посидишь послезавтра с Киром? — попросил мужчина. — Мы с Ингой…ну… — Твоя женушка организовывает вам свиданку? — хихикнула Ася, догадавшись, почему братец смущенно замолчал. Жена у него действительно была примечательная — живая, беспокойная, как юла, казалось, в ее голове постоянно маршируют толпы таракашек, и даже рождение сына не смогло ее сделать спокойнее. А еще она любила Ярика до безумия, а брат отвечал ей взаимностью. И даже пять лет, проведенных вместе, не охладили их чувств. — Угадала, мелкая, — по голосу было слышно, что Ярослав улыбается. — Ну так что? Или маму попросить? — Хорошо, ночевать пусть тоже у меня остается, — покорно согласилась Ася. — Ты — чудо! — возликовал брат и положил трубку. Ася грустно улыбнулась, выруливая со стоянки. Чудом она не была, племянника любила все душой. К тому же, она в принципе ни в чем не могла и не хотела отказывать брату после того, как он пострадал из-за ее глупости. Надо будет только заглянуть в расписание в записной книжке и слегка его подправить. До собственной квартиры Анастасия доехала быстро — всего за каких-то десять минут, благо район подбирала неподалеку от родного дома. Год прошел, а она до сих пор помнила часы, убитые на просмотр квартир. Еще бы она смогла в нее переехать, было бы вообще замечательно. Вот только квартира так и стояла необжитой, девушка здесь лишь ночевала время от времени, по-прежнему живя у родителей. На четвертый этаж она поднялась без лифта. Возле ее двери стояла соседка, которая жила этажом ниже. Собственно, она и была той самой вредной старшей по дому. — Явилась не запылилась, — пренебрежительно фыркнула женщина, окинув Асю ненавидящим взглядом. В другой ситуации девушка бы рассмеялась — учитывая ее крайне редкие посещения данной квартиры, слухи о ней распускали не самые лучшие. Ну и черт с ними. — Может, вы все-таки позволите мне пройти к замку, чтобы открыть дверь? — насмешливо вздернув брови, ледяным тоном поинтересовалась она. — Хамка! — тут же взвизгнула женщина, но отодвинулась. Ну да, хамка, стерва, блондинка, дура, кокотка… Какая, в принципе, разница, что о ней думают другие? Так размышляла Ася, открывая дверь. Главное, что она сама знает, что в этом и слова правды нет. И тут ее чуть не затоптали — соседствующий слонопотам впереди хозяйки понесся в ванную. Она оказалась права — действительно, на плитке была вода, которая, очевидно, и просочилась в щели сквозь цемент прямо на безупречный потолок самого страшного и грозного животного этого дома. Вот только виновата в этом была явно не Ася. Вода накопилась благодаря небольшому дождику, торжественно организованному соседом сверху. У Аси прямо-таки зачесались руки схватить швабру и двинуть вышеупомянутому индивиду ею по башке, чтобы мозг встал на место. Соседа она не видела никогда, вот только периодически слышала голоса. Женские, мужские голоса менялись, вот только один оставался прежним — бархатистый, с мягкой хрипотцой. Таким голосом петь надо, сцена многое потеряла. — Посмотрели? — вежливо поинтересовалась Ася, бросая на пол огромную тряпку. — Что, теперь выше пойдем? Почему-то ее, в общем-то, рациональное предложение заставило бой-бабу покраснеть, хватануть ртом воздух и даже как-то слегка попятиться к двери. — Что? — не уступала Ася. — Мы пойдем к виновнику или вы весь пыл уже на меня потратили? — А…эээ…, - неожиданно замычала женщина, покрываясь пятнами. — Пойдемте, Настенька. Настенька? Ха! Это что-то новенькое. Что же там за сосед, что она вдруг неожиданно обрела такое ласковое прозвище? Причина же явно не в том, что Ася не виновата в произошедшем. Просто слонопотам явно не хотела ругаться с соседом, торжественно уступая сию эстафету Строгановой. — Идемте, Капитолина Антоновна, — хмыкнула девушка, вспомнив, наконец, имя-отчество данной особы. Правда, если она думает, что Аська сейчас устроит скандал в ее духе, то глубоко ошибается. Да и зачем? У нее есть оружие в лице этой самой Капитолины, да и сама она сможет надавить морально. Сосед то ли решил отсидеться в квартире, то ли просто отсутствовал, но на упорные звонки не отвечал. И когда Ася уже собиралась потребовать у старшей по дому привести слесаря, за дверью раздались и негромкие шаги и на пороге появился ОН — а розовую мечту большинства барышень описать можно только заглавными буквами. Он не напоминал жертву бодибилдинга, нет. Просто высокий, спортивный парень в одних лишь шортах. Обнаженный торс, на котором явственно выделялись литые, крепкие мышцы. Рельефные, но не перекаченные. Как раз достаточно для того, чтобы на некоторое время залипнуть, что, в принципе, и сделала далеко не молоденькая соседка Аси, заливаясь румянцем. Анастасия Строганова только передернула плечами — ну хорошая фигура у парня, дальше что? Слюни-то зачем пускать, ее итак облапали и облизали все, кому не попадя, наверное. И вообще, глаза собеседника находятся чуть выше, в них и надо смотреть. Подняв голову, она буквально обомлела — теперь-то поняла, что же соседушка так не хотела с ним ругаться. Твердое, с правильными чертами, словно вылепленное лицо венчала шапка мягких светло-русых кудрей, а сонные зеленые глаза вызывали какое-то умиление. У других. Ася подобралась. — А вы по какому ко мне вопросу, милые барышни? — зевнув, поинтересовался этот образец девичьих грез. «Милая барышня» Ася от неожиданности поперхнулась и закашлялась. Вот…нахал-то. Или слепой? Ладно, она-то с этими своими светлыми локонами классической дуры, но как Капитолину-то можно данным статусом можно наградить? Кинула взгляд на скандалистку — нет, эта точно ей не помощница, она сама уже весь пол слюной закапала при взгляде на соседа. — А мы к вам с экскурсией, — с милой улыбкой акулы сообщила Ася. — В вашу ванную. Вы же так явственно нас приглашали. — Я? — откровенно обалдел парень и даже слегка попятился вглубь квартиры — не иначе, как испугался сумасшедшей. — Видите ли, Станислав, — заискивающе произнесла старшая по дому и залилась краской, подбирая слова. Ася хмыкнула — такими темпами в доме наводнение будет. Надо брать ситуацию в свои руки. — Вы нас заливаете, — все также радушно сообщила она парню. — Так что, будьте любезны, перестаньте изображать памятник самому себе, взяли себя в руки и бегом в ванную — перекрывать стояк. Станислав, в свою очередь, тоже позалипал пару минут, но уже на Асю. Потом до него дошло, что сказали, матюгнулся и бросился в ванную. Ася, не дожидаясь приглашения, проследовала вслед за ним. Стоит признаться, что действовал парень ловко — быстро перекрыл стояк, подставил под прорванную трубу тазик и достал тряпку. — Я помогу, — вызвалась Ася. Чем быстрее они ликвидируют последствия здесь, тем меньше достанется ее собственной квартире. Тем более, что Капитолина Антоновна только ахала и охала у них за спиной. Но, что примечательно, даже не пыталась ругать провинившегося Станислава. — Капитолина Антоновна, — поднял на нее глаза Станислав. — Я так понимаю, что до вашей квартиры тоже дошло? — Ох да, — страдальчески заломила руки она. — Я там мужа оставила воду собирать. — Так давайте вы пойдете и поможете мужу, а я вам потом все эти траты возмещу, — улыбнулся хозяин квартиры, беззастенчиво пользуясь собственным обаянием. Старшей по дому ничего не оставалось, как мячиком выкатиться из квартиры. — Полагаю, мне тоже лучше идти спасать свою квартиру и заодно Капитолину Антоновну? — хмыкнула Ася. На что Станислав только простонал: — Останьтесь, пожалуйста, мне без вас не справиться ну никак, — жалобно посмотрел он на девушку. — Вы же не оставите меня в беде? — Так, может, вы зря помощницу отослали, раз сами не в состоянии? У нее там муж справляется, — веселилась Ася над тем ужасом, что то и дело мелькал в зеленых глазах. — Ох, нет, неужели вам меня совсем не жалко? Она же меня съест, — пошутил он и тут же представился, опережая очередной колкий ответ. — Предлагаю перейти на ты. Меня Стасом зовут. — Настя, — привычно откликнулась девушка, не отрывая взгляд от пола. — Настя, — повторил он, словно смакуя ее имя. — Анастасия… Нет, тебе не подходит. Я буду называть тебя Асей, — безапеляционно заявил он. Ася вздрогнула и чуть не выронила из рук тряпку. Вот… Какого черта? Пять лет все воспринимали спокойно, Настя и Настя. С чего вдруг совершенно постороннему плейбою приспичило поиграть с ее именем? Да еще так попасть в точку. — Меня зовут Настя, — поджав губы, повторила она. — Я бы попросила не называть меня никак иначе. Тем более, что вряд ли нам доведется часто общаться. — А как же общение с соседями, м? — он закусил губу и как-то даже слегка обиженно посмотрел на Асю. — Я вот тебя даже ни разу здесь не видел. — Потому что я тут не живу, — передернула плечами девушка, стараясь всеми силами отделаться от ощущения, что с ней флиртуют. Причем флиртуют довольно беззастенчиво — от взглядов, которые то и дело бросал на нее этот полуголый мачо, становилось немного не по себе. — А почему? — Станислав забрал у нее из рук тряпку и выжал. — Здесь хороший район, приятные соседи. — Это Капитолина Антоновна? — невольно рассмеялась Ася. — То-то ты ее так быстро спровадил, видимо, от радости общения с ней. — А я? — прямо спросил сосед. Как ребенок, честное слово. Интересно, чем он занимается? Инструктор в каком-нибудь фитнес-центре или офисный планктон? А, впрочем, какая ей, к черту, разница. Насмотрелась она на красивых мужиков, хватит до конца жизни. — А что ты? — притворилась, что ничего не поняла, Ася. — Я тебя в первый раз вижу, а ты мне уже потолок испортил. — Я исправлю, — покаялся Станислав. — Просто смена была тяжелая, вернулся только под утро и рухнул спать. Меня только звонки в дверь и разбудили. — Сочувствую, — равнодушно буркнула Анастасия, оглядывая ванную. Кажется, последствия были ликвидированы. Можно и в собственную квартиру перебираться, с делами закончить… А потом все-таки поспать. — А насчет того, что первый раз видишь, — не успокаивался тем временем Станислав. — Давай исправим. Сходим куда-нибудь сегодня? — Не получится, — ехидно отозвалась Ася. — Сегодня не получится? Так давай послезавтра? — Ничего у тебя не получится, — хмыкнула Ася и прямо пояснила. — Я на твою смазливую мордашку не поведусь, пардон. Неинтересно. Станислав на мгновенье оторопел, внимательно вглядываясь в ее лицо, словно пытаясь отыскать признаки лжи. И потом только поинтересовался, осторожненько так: — А ты что, правда меня не узнаешь? — А должна? — вопросительно приподняла брови Анастасия, но получила в ответ лишь дикий взрыв хохота. Решив, что на психопатов отвлекаться не стоит, она поднялась, пожелала хорошего дня и отправилась к себе в квартиру. А сосед все никак не мог успокоиться… Глава 3 Последствия небольшого потопа в квартире удалось ликвидировать довольно быстро, и вскоре Ася буквально рухнула на диван без сил прямо в одежде. Прикрыла веки, пытаясь успокоить словно горящие огнем глаза. И незаметно для себя провалилась в сон, спокойный, равнодушный, без малейших сновидений. Тот самый, ради которого она и доводила себя до такой изнеможения — просто рухнуть и уснуть. Вот только находится в этом практически райском состоянии долго ей не было суждено. Гитарные аккорды и негромкий мужской голос, что-то напевающий, назойливым дятлом бились в виски, заставляя блаженное спокойствие отступить куда подальше. Открыла глаза — зрение никак не хотело восстанавливаться, оно требовало сна — и как можно больше. Но противный сосед сверху, кажется, был с этим не согласен. Ася снова прикрыла глаза, пытаясь уснуть. И в этот момент Станислав взял более высокие ноты. Девушка даже уже начала различать слова. Да, она была права, его голос идеален для пения. Вот только это пение далеко не идеально для ее сна. И…она его сейчас просто возьмет и убьет. Наверное, приличная девушка должна была взглянуть на себя в зеркало, прежде чем направиться в логово такого красавца. Вот только Ася не чувствовала себя приличной девушкой — скорее ангелом мщения с топором. А может и правда топор прихватить? Сколько анекдотов ходит про добрую фею с топором, надо хоть один реализовать. Губы Аси Строгановой скривила усмешка, но она решительно нажала на кнопку звонка. Станислав появился в этот раз гораздо быстрее и даже одетым. Увидев девушку, он довольно улыбнулся: — Я смотрю, ты все-таки передумала насчет свидания? Могу и тут обед организовать, под гитару спою, — подмигнул он. — Правда, в таком виде ко мне на свидания еще не приходили. Черт! Только сейчас Ася сообразила, что светлые волосы, скорее всего, торчат после сна в разные стороны, тушь, нанесенная еще вчера утром, давно размазалась, от теней и следа не осталась. Впрочем, какая к черту разница, как она выглядит, даже если как подгнивший зомби из фильмов ужасов? Но да, топор бы явно в общий ее имидж вписался. — Давай ты лучше заткнешься в обнимку с гитарой, а я спокойно досплю все то время, что собиралась спать? — почти миролюбиво предложила Ася, хотя ее интонация прямо намекала — лучше согласиться, иначе шансы выжить крайне невысоки. Но сосед, видимо, был из отряда самоубийц. — Я могу тебе колыбельную спеть, — не терял надежды Станислав. — А ты красивая, когда злишься. Даже очень. От него исходили даже не волны — цунами очарования. Они могли поглотить с головой любую, заставить колени подгибаться, а дыхание прерываться. Любую. Вот только не ее. Однажды Ася уже познала цену мужской любви и предательства и вовсе не собиралась это повторять. Тем более с первым попавшим бабником с верхнего этажа. — Ты тоже красивый, — буквально пропела ласково Ася, а Станислав оторопел — такого комплимента он от столь неуступчивой добычи не ожидал. Уже было начал расплываться в улыбке, но Ася продолжила. — Когда спишь или находишься за закрытой дверью. А еще лучше молчишь. Ну так что, дашь мне собой восхититься? Станислав посторонился, приглашая ее в квартиру. На его лице появилось такое хитрое выражение, что Ася невольно сделала шаг. Вот только это был шаг назад. — Проходи. Так и быть, готов немного помолчать, как верный рыцарь, сторожа твой сон. Что, опять не устраивает? — откровенно рассмеялся сосед, наблюдая за реакцией Строгановой. — Вот ты вредина! — Я вредина? — возмутилась девушка. — Это мне говорит самовлюбленный мачо, который сначала залил мою квартиру, потом попытался потащить меня на свидание, а теперь нагло мешает мне спать? — Ну чего ты так всполошилась, Асенька? — ласково проговорил наглец. — Я к тебе, может, со всей душой, а ты? — Считай, что я бездушный камень, — хмыкнула Строганова, не поддаваясь на его обаяние. — И запомни, пожалуйста. Мое имя — Настя. Не Ася. Не играй, пожалуйста, хотя бы сегодня. Я всю ночь не спала. А завтра — ради бога, меня тут уже не будет. — Но телефончик-то оставишь? — не унимался Станислав. — А то вдруг я опять тебя залью? Анастасии просто захотелось изобразить фейспалм. Вот… противный, упертый мужчина. И что он так к ней прикопался? Терпение было на исходе, и девушка буквально прорычала: — Тогда я тебя залью, дорогой мой сосед. Бензином твою уютную сосновую кроватку. Не надо было срываться на чужом человеке. Не стоило. Вот только отказов он почему-то понимать и принимать не хотел, а бессонная ночь сказывалась. — Сосновую кроватку? — хохотнул Станислав. — Ты вот сейчас так завуалированно меня вампиром назвала? — Увы, но нет. Трупом, — мило улыбнулась Ася и продолжать диалог дальше не пожелала. Развернулась и направилась к лестнице. Ну а зачем спорить с тем, кто тебя слышать не желает? Она и так устала. Каждый шаг отдавался в голове головной болью. Наверное, пора искать другой способ справляться с кошмарами — свалиться с переутомлением совсем не хотелось. — Эй, принцесса, — окликнул ее сосед. — За тобой все равно свидание. Она даже не обернулась. Да, конечно, свидание. Больше ничего не хочет? Ну, там, нос ему подтереть, сказку на ночь рассказать, на кофе пригласить? Зашла в квартиру, схватила сумку, быстро покидала в нее очки и записи для очерка. Ну его к черту. И соседу, и эту квартиру. Бежать, и еще раз бежать отсюда. И в ближайшие несколько дней даже не появляться. Еще не хватало проблем с этим недомачо. Хотя, наверное, он ее забудет уже минут через пятнадцать. Как же она ошибалась… * * * Окна его квартиры выходили во двор, и впервые за долгое время Стас был этому рад. Кто бы мог подумать, что столь тяжелое утро принесет такие интересные плоды? Вчера репетиция затянулась глубоко за полночь, домой он так вообще приполз под утро, включил воду, тут позвонил друг… А потом он просто вырубился, позабыв про воду… И, кто бы мог подумать, к лучшему. Иначе Стас бы так и не узнал, какая у него…любопытная соседка. С виду — типичная блондинка, симпатичная, ухоженная, правда, слегка напоминающая невыспасшегося зомби, но… Это впечатление было обманчиво. И спустя две короткие встречи Стас уже готов был поклясться — блондинка из нее липовая, да, это стереотипы, вот только настоящие такими не бывают… И в огромных, нежных глазах олененка Бемби скрывался ледяной, циничный огонек. И эта весьма необычная реакция на сокращение ее собственного имени. Да, определенно, его соседка была очень интересной особой. Тайной, которую будет хочется разгадать. И, наблюдая за спешно покидающей дом девушкой, Станислав Белозеров все больше в этом убеждался. Глава 4 Дома была только мама. Родительница тщательными и выверенными движениям наносила на лицо макияж. Виктория Владимировна Строганова — довольно известная в театральных кругах актриса, художественный руководитель небольшого театра, она просто не могла себе позволить появиться на людях в неподобающем виде. Эту же привычку с малых лет впитала и Ася, практически не выходя из дома без хотя бы легкого макияжа. Последнее, что ей хотелось, — это расстраивать после всего произошедшего мать. Хотя она и так не была в восторге от той маски, которую предпочитала носить дочь. — И где же мы снова ночевали, юная леди? — полюбопытствовала женщина, растушевывая на веках тени. — На квартире, мама, — не моргнув глазом, соврала Ася. — Заработалась, не хотела будить вас, вваливаясь среди ночи. Тем более, стоило мне приехать на работу, как соседка позвонила. — А что случилось? — родительница уже перешла к туши и изучала дочь в отражении зеркала. — Я так понимаю, Никита тебя отпустил с работы, раз ты не в компании любимого компа. — Да нас сосед залил, — скривилась Анастасия, вспомнив самовлюбленного кудряша. — Ничего страшного, обещал потом все подправить. Я так понимаю, парень всю ночь где-то шатался, а потом включил воду и уснул. Виктория Владимировна внимательно вслушивалась в речь дочери, попутно приглядываясь к ее мимике — кажется, кто-то слишком бурно реагировал на незнакомого соседа. Интересно, с чего бы это? — Парень? — эхом повторила она. — Молодой? — Ну, может, на пару лет меня старше. Я у него паспорт не спрашивала, — рассеяно пожала плечами Ася. Спать продолжалось хотеться до безумия. — Симпатичный? — продолжала любопытствовать Виктория Владимировна. — Ну, танк по имени Капитолина впечатлен им сильно, я бы сказала почти растаял машинным маслом, — ехидно проговорила Ася, но тут до нее дошло, по какой причине любимая родительница могла так интересоваться, и из груди вырвался возмущенный вопль. — Мама! — Что мама? — сделала невинное выражение та. — Я просто спросила. — Для человека, который больше двадцати лет на сцене, сыграно весьма бездарно, — покачала головой Ася. — С трудом верится. Не знаешь, почему? — Возможно потому что твоя бабушка мне вчера весь мозг вынесла на тему правнуков? — в тон ей ответила признанная актриса. — Не катит, — не согласилась Анастасия. — У нее уже Кир есть, пусть наслаждается. От меня такое счастье в ближайшие пару лет точно не грозит. — Ох, Аська, не зарекайся, — вздохнула мама и нанесла на губы помаду. — Ладно, я побежала, ребенок. Хорошего дня, — но пройдя пару шагов она остановилась. — Ой, слушай, совсем забыла. К нам тут Рогожины собираются в гости. Петр с ними. Остановятся у нас. Ася невольно скривилась — Марина Рогожина была однокурсницей ее мамы, довольно приятным человеком. Все бы ничего, если бы не ее сын. Который почему-то упорно мнил, что Аська от него без ума. При этом без ума был сам — от слова совсем. Мозгов ему явно Господь не отсыпал. И, выбирая между Петькой и самовлюбленным соседом, она выберет: — Мама, я пока на квартире поживу, ты ж не против? И тут посвободнее как раз будет, — предложила Ася. Потому как сосед — существо призрачное, видела она его всего два раза, он про нее забыл уже минут через десять… А вот торчать с Петькой практически в одном помещении. Нафиг-нафиг-нафиг, у нее нервы не железные, еще приголубит чем-нибудь тяжелым да прямо по пустому месту. — Не против, солнышко, — согласилась Виктория Владимировна, прекрасно знающая любовь собственного ребенка к сыну подруги. — Только ты хотя бы пару раз для приличия покажись здесь. — Для приличия — обязательно, — согласно кивнула Анастасия. — Явлюсь ночью в белой простыне в качестве призрака. Подойдет такое приличие? — Аська! — укоризненно посмотрела на нее мать, потом перевела взгляд на часы и ойкнула. — Мне пора, — и убежала. Что ж, хорошего мало, определенно. Но раз уж такой повод, стоит поучиться жить одна. Может, так и проще будет справиться с собственными демонами? А то периодически она до сих пор просыпается с криками… Это уж как-то совсем не комильфо. Ладно, самой пугаться, родителей-то зачем пугать? Сон почему-то прошел. Кажется, упоминание Петра Рогожина иногда действуют похлеще всякого кофе. Но сделать бодрящий напиток все равно не помешает. В конце концов, портретный очерк еще не закончен, нужно доработать. А потом уже, когда ни сил, ни мыслей не останется, можно и поспать. Вдруг станет легче? Проведя нехитрые манипуляции с туркой (а признавала она только сваренный кофе), Ася пристроила на коленях ноутбук и начала быстро печатать, словно от ее скорости зависела чья-то жизнь. Из рабочего ступора ее вывел звонок смартфона. — Опять строчишь? — вместо приветствия поинтересовались в трубке. — Я тебя скоро в печатную машинку в телефоне переименую. — Привет, Паша, — устало потерла переносицу Ася и хихикнула. — А почему в машинку? Они ж устарели. — Просто это единственный более-менее гаджет женского пола. А ты у нас как ни крути, девушка, — великодушно сообщил собеседник. — Ага, как ни крути, — хмыкнула Ася, приподнимаясь на диване и косясь в сторону зеркала. Кажется, она дошла до стадии, когда крутить пришлось бы долго, чтобы понять. Но не расстраивать же дорогого друга и любимого однокурсника? Пашка — один из тех немногих людей, которые остались в ее жизни, прекрасно зная всю правду. Ни разу не упрекнув и не осудив. Впрочем, Пашка Королев и был тем хорош, что он всегда был настоящим, искренним. Возможно, даже слишком искренним для журналистики. — Детка, только не говори, что ты опять на своей работе днюешь и ночуешь? Ну пожалуйста… — попросил Королев. Ася как наяву представила внимательные серые глаза, которые казались слишком цепкими для такого балагура. Он всегда видел глубже, чем другие. — Раз ты так просишь — не буду, — улыбнулась Ася. — Но сейчас я дома, не беспокойся. — Что, Никита выгнал наконец-таки отсыпаться? — понимающе усмехнулся Павел, пересекающийся пару раз с ее начальством. — Ладно, раз такое дело, то ты сейчас отсыпаешься. А в восемь часов я за тобой зайду. — Зачем? — просто спросила девушка. Отказаться она даже не пыталась — не прокатит. Да и по другу соскучилась. — Узнаешь, — таинственно откликнулся собеседник. — Одежда — парадно-выходная, но колодки свои любимые не надевай. Я не готов переть тебя в ночи на руках, — припомнил он давнюю историю студенческих времен. И положил трубку. Стало даже как-то грустно — каблуки она сейчас носила все реже, это тоже осталось в далеких университетских годах. Разве что невысокие… Ася спустила ноги с дивана и подошла к ненавистному зеркалу. Поверхность отображала блондинку, слегка даже кукольную, с огромными глазами. Она смотрелась настолько естественно, что только самые опытные бы сказали, что цвет ненатуральный. Темно-синие глаза с длинными ресницами смотрели настороженно, словно отражение вот-вот нанесет ей удар. Страшный, от которого сложно будет оправиться. Отражение было таким привычным и таким чужим одновременно. Что есть, то есть. От прежней Аси Строгановой действительно мало что осталось. Глава 5 Ася удивленно оглядела представшее перед ней здание, переливающееся огнями и даже слегка застопорилась. — Бар? Паша, ты спятил? Нам обоим завтра на работу! — с каким-то полувосхищением-полувозмущением выдала девушка. — Смелее, — подмигнул ей друг. — Когда это ты успела стать унылым офисным планктоном? Вперед, Асютка! — Ты будто на панель меня провожаешь, — хмыкнула собеседница. — Щас напоишь и на трассу. — Тьфу на тебя, — рассмеялся Королев. — Вперед, солнце. Бар не кусается. Я тоже. За те два часа, что они просто пробродили по улицам, он понял, что приятельница на пределе. Только ведь ничего не расскажет. Как всегда. Замурует все свои эмоции внутри, словно их в принципе нет и не было. Он понимал, что Аське так проще. Вот только рано или поздно это приведет к очередному срыву. Плавали — знаем. Он еще помнил, как еще пару месяцев назад она давилась обжигающим вискарем пополам со слезами. И не говорила абсолютно ничего. Но ему и не нужны были слова. Пять лет прошло, а все было живо. И, если понадобится, он будет сжимать кулаки, материться про себя от бессилия, но все равно останется ее личным психологом. Всегда. И нет, не потому что он в нее безответно влюблен, как могли бы подумать многие. Просто Павел не мог иначе. — Пакость ты блондинистая, Королев, — улыбнулась Ася и решительно вошла в кованные двери. Атмосфера здесь была… Непривычной, мягко говоря. Да, это был бар, но не шумный, с бьющей по ушам музыкой, а уютный, практически камерный. Негромко играла какая-то классика в современной рок-обработке, от электрических подсвечников исходил мягкий свет и падал мягкие кресла нежно-медового цвета. Это было так изысканно и уютно, что в первое мгновение Ася замерла. — Вот это да, — зачарованно прошептала она. И только получив мягкий толчок под спину шагнула в зал. Невысокие каблучки застучали по паркету. Практически сразу перед ними возник официант. — Прошу, присаживайтесь. Что желаете? — протянул он папки с меню. — Хозяина позови, пожалуйста, — попросил Пашка. — И мы сейчас выберем заказ. Персонал сработал безукоризненно, и вскоре к ним подошел парень лет тридцати со слегка взлохмаченной шевелюрой. Почему-то он показался Асе смутно знакомым. — Лекс, — радостно воскликнул Пашка, поднимаясь и пожимая руку. — Как поживешь? Как жена? — Все шикарно, продолжает виртуозно выносить мне мозг, — радостно заржал хозяин сего заведения. — Сам как? Ты, я смотрю, с девушкой. — Знакомься, старина, это моя приятельница… — начал представлять однокурсницу Королев, но девушка его уже привычно перебила: — Настя, — решительно протянула руку она. Павел недовольно хмыкнул, но позорить таракашек не стал — он так и не смог привык величать ее этим именем. Только постарался скрыть заминку: — А это мой друг Лекс Барсовецкий, хозяин сего заведения и еще одного классного клубешника. Но затащить тебя туда я, боюсь, не смогу. Если только сначала напою, — нарочито рассмеялся он. — Ну, это не проблема, — улыбнулся Лекс, а Ася в очередной раз задумалась — где же она его видела? Слишком знакомая была улыбка. В свою очередь Барсовецкий тоже к ней пригляделся. — А ты случайно Глеба Левицкого не знаешь? — вдруг подозрительно поинтересовался он. Тут как в голове щелкнуло — ну, конечно! Она его видела у Глеба и не раз. Он же… — Ты — муж Вики и лидер "Барсов"? — быстро спросила она, радуясь, что в этот раз память не стала над ней измываться. — Первый титул особенно почетный, — рассмеялся Лекс. — Он достался упорным трудом и потерянными нервами. — Звучит так, будто со вторым было легче, — невольно улыбнулась Ася. Он был обаятельным, даже очень. Впрочем, как и его жена — эпатажная хохотушка, которую она неоднократно встречала дома у старых друзей. — Определенно легче, — состроил страшные глаза Лекс. — Только Вике не говори, еще возгордится. Ася рассмеялась — просто иначе отреагировать было нельзя. — Так вот, — влез в их милый диалог Паша. — Пусти меня в бар, дружище, а? Сделаю парочку своих фирменных. Чтобы кто-то так улетел, что забыл, где работа находится. — О, это всегда пожалуйста, — рассмеялся Лекс. — Я сейчас скажу, чтобы бармен пустил. А вообще шел бы ты ко мне лучше работать, чем в своей шарашкиной конторе. Я тебя деньгами не обижу. — Я подумаю, — усмехнулся Королев, пожимая его ладонь. С журналистикой у него как-то не сложилось, так и работает с тех пор барменом. Но его все устраивало, здесь он ощущал себя комфортно. А с идеалами рано или поздно любому приходится прощаться. Лекс еще раз пожал руку и ушел. А Паша хитро подмигнул Асе и направился к бару, помагичил там. Вскоре вернулся с парочкой бокалов, один из которых протянул девушке. — Что тут? — подозрительно поинтересовалась она, вдохнув мятный аромат. — Нефть, — рассмеялся Павел. — Да не бойся, тут ликерчики. Ася поднесла к губам бокал, но вдруг ощутила чей-то пристальный взгляд. Такой тяжелый, что он казался осязаемым. Повернув голову, она увидела сидящего неподалеку соседа. Почему-то руки вдруг внезапно вспотели, а в горле поселился какой-то противный комок. Чтобы его проглотить, девушка опрокинула залпом содержимое бокала. Поперхнулась, закашлялась и почувствовала, как в ускоренном темпе по венам побежала кровь. — Ну как тебе? — спросил Паша, наблюдая за расслабляющейся подругой. Всегда собранная и сдержанная в последнее время, она словно отпустила наконец-то тот кол, который заставлял ее держать спину прямо. Аська-Аська, глупая девочка, что же ты с собой делаешь? Наверное, он никогда не перестанет задаваться этим вопросом. Хоть объявление давать и искать того, кто сможет ее от всего этого уберечь. Тут он, Павел Королев бессилен. Этому Бэтмену он уже готов пожать мужественную руку. Ну и дать в морду, если Аську обидит. Осталась самая малость — найти его. — Клево, — на губах девушки появилась мечтательная улыбка. Нет, она не захмелела с первого бокала, но отпускать начало. — Еще хочу! Королев хохотнул и вернулся к бару. Все, что угодно, лишь бы приятельница не грустила. Глава 6 Стас чуть не поперхнулся собственным виски, когда увидел сидящую у бара соседку. Сегодня днем она высмеяла его и опрокинула со свиданием, а теперь так спокойно и мягко улыбается парнишке, который что-то смешивал. Как-то это… Неправильно, несправедливо, что ли? Она никто Стасу. Он видит ее третий раз в жизни. Но почему-то этот блондин, так покровительственно смотрящий на Асю (ну не идет ей имя Настя от слова «совсем»), его взбесил. — Стас, ты что завис? — поинтересовался друг Артем. Проследил за его взглядом, присвистнул. — А ничего так, симпатичная. — Рот закрой и глаза убери, — кратко скомандовал Стас. Еще не хватало, чтобы на вредную соседку его приятель глаз положил. А сам тем временем пытался оценить отношения парочки. Встречались они или нет? Наверное, все-таки да. В дружбу между парнем и девушкой Станислав Белозеров не очень-то верил, а его жизни такого не было. И вряд ли будет. Если парень дружит с девушкой, то кто-то что-то еще не догнал. Так что… Вот только его соседка никак не похожа на влюбленную. — Ты чего? — офигел Артем. На его памяти друг так реагировал впервые. Девушки тому доставались легко, еще легче он с ними расставался. Собственнических инстинктов никогда не проявлял, морд из-за пассий практически не бил… В общем, был отъявленным пофигистом. До сегодняшнего дня. Это соображение заставило его еще раз взглянуть на девушку у бара. Блондинка с длинными, очень прямыми волосами, задумчиво вертела в руках пустой бокал. Маленькая. Нежная. Хрупкая. По своему опыту Артем знал, что чаще всего вот такие вот цветочки и оказываются отъявленными стервами. Нет, друга определенно надо спасать. — Ничего, — коротко отозвался Стас. — Просто знаю ее. Он залпом опрокинул стакан и, коротко сообщив, что сейчас вернется, направился куда-то в глубину зала. Вот только Артем ошибся, Стас пошел не к девушке. Свернув, он направился непосредственно к хозяину бара. — Стас? — сидящий за бумагами Лекс удивленно поднял голову. — Здорово. Давненько ты ко мне не заглядывал. — Привет, — Белозеров пожал протянутую руку. — Да времени все не было, репетиции. — Не хочешь найти работу поспокойнее? — полюбопытствовал Барсовецкий. — Это говоришь мне ты? — удивленно приподнял брови Стас. Лекс, несмотря на клуб, бар и собственную неугомонную женушку, ни в коем разе не собирался бросать карьеру музыканта. Его группа продолжала выступать, гастролировать и за последние года приобрела еще больше популярности. Правда, музыка была на любителя, но их оказалось неожиданно много. — Ну у меня, если что, еще бизнес есть. А у тебя только театр, — напомнил Барсовецкий. — Я тут еще один проект запускать собираюсь. Не хочешь в долю? — Вот с этого и надо было начинать, — хохотнул Стас. — Давай завтра встретимся и обговорим. Если заинтересуешь, я в доле. Сегодня как-то к делам не расположен. — Договорились, — кивнул Лекс. — Сегодня отдыхаешь? — Именно. А у тебя, я смотрю, новый бармен? — ненавязчиво поинтересовался Белозеров. В ответ Барсовецкий нахмурился, словно пытаясь сообразить, о чем говорит приятель. — Блондин, — напомнил Стас. — А, — Лекс хлопнул себя ладонью по лбу, сообразив, о ком идет речь. — Это Пашка. Нет, переманить его пока не удается. Это он сегодня попросился подружку свою порадовать. В принципе, его можно понять. Девчонка всегда немного замороженная. Замороженная? Отнюдь. Это был последний эпитет, которым Белозеров мог окрестить собственную соседку. Вредная. Язвительная. Обаятельная. Красивая. Зараза. Уставшая как черт. Но никак не замороженная. Интересно, а когда она вообще в последний раз спала? Смешно, но в отношении девушки его вообще в первый раз посещает подобная мысль. — Девушка его? — и еще один такой ненавязчивый вопрос, что Стас явственно представил, как их режиссер хватается за голову и в гневе вопит легендарное: «Не верю!». Мда, долгих лет на актерском словно и не было. И так глупо Белозеров себя не ощущал уже целую вечность… В школе, наверное, последний раз. — Да нет, однокурсница вроде, — пожал плечами Лекс. — Я толком не знаю. С ней Вика вроде немного знакома, через свою подругу. Но личной жизнью Насти я не интересовался. А что, заинтересовала? Настя, Настя… Почему-то это обращение к соседке раздражало. Дико. Так, что Стас даже не сразу уловил смысл последних слов Лекса. А когда сообразил, мысленно надавал себе подзатыльников за бездарную игру. Так глупо спалиться! И какого черта он вообще поперся расспрашивать? Его же это не касается. Совсем! Или нет? — Просто показалось, что я ее где-то видел, — показательно невозмутимо пожал он плечами. Вот только Барсовецкий вряд ли ему поверил. Но, слава богам, промолчал. Когда Стас вернулся в зал, парочка уже переместилась к себе за столик и о чем-то перешептывались, а Артем невозмутимо потягивал собственный напиток и то и дело поглядывал в их сторону. Так, что почему-то Белозерову неожиданно захотелось поправить ему прикус. Стас поморщился собственным кровожадным мыслям и решил, что не одной соседке надо выспаться. А то всякая ерунда в голову лезет! Глава 7 — Интересно, я когда-нибудь увижу твою хмурую физиономию выспавшейся? — любимый начальник невозмутимо подпер своей пятой точкой ее стол и внимательно осмотрел сотрудницу. Пришел к каким-то выводам и радостно воскликнул: — Господи боже, неужели похмелье! Каким языческим идолам возвести жертвоприношения? — Ник, — откровенно поморщилась Ася и попросила. — Заткнись, а? Люди уже оборачиваются. — Ну и пусть, — махнул рукой Никита. — Все и так знают о моем трепетном и нежном отношении к тебе. Ты ж моя любимая блондинка! Ася не могла удержаться от усмешки. Любимая блондинка. Как хорошо, что Ник ее другой не знал. Познакомились они уже после окончания университета, когда девушка пришла устраиваться в только созданный журнал. Было рискованно, но она ни разу не пожалела. Сейчас она была чуть ли не правой рукой редактора, поэтому и позволялось ей очень многое. — А ты мой любимый, неугомонный и неуемный балбес, — рассмеялась она. — Что там у нас с выходом номера? В следующий вторник сдаем верстку? — Ага, но у нас уже все почти готово. Вчерашний очерк я поправил, отдал Пете, посмотри, что он там сверстал. Там, думаю, разворот можно будет дать. Еще с тебя рецензия на «Овода». Говорят, там солист хорош. Ты сегодня же идешь? Ася поморщилась — она уже и забыла, что собиралась на спектакль. Но надо. Заодно посмотрит, что там за солист. Она уже привыкла к тому, что часто актеров либо недохваливают, либо перехваливают, на ее вкус. Ей, с детства торчащей у матери за кулисами, прекрасно были видны многие недочеты. И, нет, она не придира, просто считает, что за те деньги, которые зрители платят за билеты, они имеют право получить качественный контент. — Да, сегодня. У них же в семь вроде начало? — спросила она саму себя — Никита таких тонкостей просто не знал. Театр не был его стихией. — Я тогда полпятого сегодня уйду, чтобы все успеть. Завтра утром будет тебе рецензия. — Настя, я тебя умоляю… Не пиши всю ночь, — попросил прекрасно знающий ее привычки редактор. Он еще помнил, как пару месяцев назад подскочил в пять утра от пришедшего сообщения. В первую минуту даже подумал, что проспал. Ан нет, это его любимая сотрудница статью закончила. В тот момент Ник даже ненадолго вообразил себя инквизитором. Потом вспомнил, что ему без Насти не обойтись, вздохнул, выпил стакан молока и лег досыпать дальше. — Опять боишься за свой покой и сон? — хмыкнула Настя, прокручивая все те чудесные эпитеты, что слышала в такие моменты. — За тебя, дуреха, — щелкнул ее по носу Ник. — Опять к девчонкам своим побежишь? — Побегу. Главное, успеть до спектакля. — А как же марафет? — подмигнул ей редактор и рассмеялся, увидев, как скривилась коллега. Ну да, может, для кого-то поход в театр — это праздник, для Насти же — работа. — Я вот сейчас достаточно выразительна была? — хмыкнула она. — Понял, не дурак, — рассмеялся Ник и удалился. Чтобы через пару минут вернуться и сунуть своему заму под нос чашку с ее любимым кофе. А потом снова застучали клавиши, и мир перестал существовать. Но ровно в половину пятого Анастасия встала и направился к выходу. Она любила свою работу, сильно, почти до безумия, до было в ее жизни еще одно занятие, которому Ася отдавала себя всю. Просто без остатка. Мама прекрасно знала об увлечении дочери, радовалась и с удовольствием отдавала той на откуп два раза в неделю малую сцену театра. Именно здесь для Аси и творилось волшебство. — Анастасия Андреевна, здравствуйте! — дружно воскликнула стайка девчонок. — Всем привет, — улыбнулась своим подопечным Ася, открывая малый зал. — А где мальчишки? — Здесь мы, — выползли от подоконника четверо парней. — Здрасти. — Отлично, — хлопнула в ладоши девушка. — Ребята, мне сегодня еще на работу, поэтому мы с вами прогоним пару сцен, остальное в другой раз. Договорились? — Конечно, Анастасия Андреевна, — улыбнулась Власта, голубоглазая девочка с веселыми кудряшками, всей душой бредящая театром. — Ну, чего встали? — зашипела она на застывших парней. — Поехали! Брысь на сцену! Ася с трудом сдержала улыбку. Иногда она начинала подозревать, что ребята вполне способны справиться и без нее, если оставить за главную Власту. Кудрявая принцесса была ее любимицей, Возможно, со временем из нее действительно выйдет известная актриса. Во всяком случае, девочка была очень талантлива. Молодежный театр был для Аси настоящей отрадой. Где-то в другом месте ей бы никогда не удалось его реализовать, все-таки ни театрального, ни педагогического образования у нее не было. Но Виктория Владимировна была художественным руководителем театра «Гармония», и именно она предложила дочери поработать со школьниками. Ася решила попробовать и не пожалела ни разу. Шестнадцатилетние-семнадцатилетние сорванцы словно дарили ей крылья, почти увядшую надежду на лучшее. А она учила их любить и дарить искусство. Симбиоз, из которого обе стороны выходили победителями. Даже мальчишки, которые ходили в студию, обожали театр. Репетиция, несмотря на быстрый темп, прошла на «ура». Все остались довольными. Власта так вообще сияла, довольная своей ролью в современной пьесе. Она немного задержалась, чтобы уточнить: — Анастасия Андреевна, я все правильно делаю? Я просто так вижу свою героиню, но не уверена, что мое видение Даши идеальное. — Послушай, — Ася устало потерла виски, с тоской подумав про театр. — Идеальной подачи героя не бывает. Я считаю, что у каждого она своя. Я не профессионал, но твоей Даше я верю. Ты играешь ее от души, ты пытаешься ее понять и стараешься раскрыть так, чтобы понимали другие. Это много, Власта. А над техникой мы еще поработаем. — Спасибо! — солнечно улыбнулась девочка и убежала, весело потряхивая кудряшками. А уставшая Анастасия Андреевна направилась к своей машине, морально готовясь к походу в театр и не ожидая ничего хорошего. «Овод» — очень сложное произведение для постановки на сцене. Сможет ли этот хваленый солист сыграть такого сложного персонажа, как Артур? Как говорил Винни-Пух, большой-большой вопрос. Глава 8 Твою ж мать… А солист действительно хорош. Эту простую истину Ася поняла, когда почувствовала на губах соленый привкус. Ее уже сто лет не доводили до слез на спектаклях. Кажется, это было вообще в прошлой жизни! А сейчас… Она верила Артуру. Верила, кусала губы, глотала слезы, когда прозвучали выстрелы, окончившие жизнь такого необычного героя. И только после этого поняла, что почти три часа просидела как завороженная. Даже антракт прошел как-то мимо нее. И текст, и песни, и игра — все было практически идеально. Хотя именно к этой истории у нее и было особое отношение. Она до сих пор помнила, как не отрывалась от истории весь день, пока не дочитала до последней страницы. И все время ждала чуда… Которого так и не произошло. «Овод» — история выбора, история обстоятельств, история сильного человека, который так и не сломался. И сейчас этот сильный человек ожил на сцене. Интересно, а она сама сломалась? Актуальный вопрос, даже очень. Жаль, что задать его, кроме себя, некому. А сама она на этот вопрос ответа не знает… Но с исполнителем главной роли надо побеседовать. Хотя бы пару фраз услышать о том, как он видит свою роль. Благо, с этим проблем не возникнет. Ее мать достаточно известна в этих кругах, и многие режиссеры их города неплохо знают саму Асю. Поэтому после окончания поклонов девушка ненароком подошла к режиссеру. — Георгий Викторович, здравствуйте! — поприветствовала она мужчину лет сорока пяти с вечно растрепанными волосами, который почему-то напоминал ей домовенка из советского мультфильма. — Ох, Настюша! — радостно воскликнул он. — Была на спектакле? И как тебе? Ты к нам по работе или просто развеяться пришла? — Честно, впечатляет, — Ася машинально приложила руку в груди, произнеся эти слова и подтверждая свою искренность. — Мне даже слова сложно подобрать. — Уж если тебе и сложно, то спектакль определенно удался, — рассмеялся дядя Гоша, как нередко называла его сама Ася. — Нам ждать рецензию? Хитрый лис. Прекрасно знает, что, если спектакль понравился, девушка обязательно про него напишет. И уж совершенно точно не случайно он присылает ей приглашения на каждую новую постановку. — Ждать, — уверенно, но спокойно произнесла девушка. — Вот только мне бы хотелось немножко побеседовать с исполнителями ролей Артура и Джеммы. Возможно? — Для тебя возможно все, — рассмеялся мужчина. — Подожди пару минут, я кое с кем переговорю, и весь в твоем распоряжении. Он действительно принял поздравления от нескольких людей и вернулся к Асе. — Ну что, милая, к кому пойдем? К Джемме или Артуру? — Давайте лучше к Джемме, — улыбнулась Ася. — Я бы еще немного с кардиналом побеседовала. Джемма вблизи оказалась молодой девушкой, лет двадцати семи на вид, с искренней и обаятельной улыбкой. Услышав Асино имя, она радостно улыбнулась: — А я читаю ваши рецензии, — призналась она. — Вы очень тонко чувствуете игру. Возможно, такие слова стоило бы принять за лесть, вот только Ася, без лишней самоуверенности, точно знала, что это правда. И рассмеявшийся Георгий Викторович это подтвердил: — Еще бы, Настюша у нас буквально выросла за кулисами. Ей бы в театр, на сцене блистать, с ее талантом, а не писать. — Предлагаете не писать рецензию? — хмыкнула Строганова и подавила довольную улыбку, наблюдая как режиссер тут же поднял руки в примирительном жесте. — Ладно, Настюша, я тебя оставляю с Дариной. Дариша, проводишь потом ее к партнеру — Да, конечно, — девушка улыбнулась, продолжая аккуратно снимать грим. — Что ты хотела узнать? — Скажи, как ты видишь свою героиню? Какая для тебя Джемма? Дарина начала рассказывать, а Ася машинально кивала, вслушиваясь в ее слова. Мнение молодой актрисы в общем и целом совпадало с ее видением. Да и воплощение было очень удачным — девушка словно преобразилась на сцене. Взрослела вместе со своей героиней, ошибалась с ней, страдала и любила. — С какими трудностями столкнулась в подготовке к спектаклю? И что, наоборот, далось тебе легко? Может, были какие-то забавные случаи? — продолжала расспрашивать Ася. — Джемма — довольно сложный персонаж для меня, и не очень легко мне далась, — помолчав, сказала Дарина, — Но мне безумно повезло с партнером. Стас готов был репетировать бесконечно, пока мы не вышли на ту самую, нужную волну. Он очень хорошо чувствует Артура и помог и мне прочувствовать свою героиню. Ася снова кивнула. Да, что-то такое ощущалось в игре актера. Он играл словно на грани. Будто жил и умирал с Артуром. Словно для него в образе этого персонажа было что-то родное, близкое. Или он действительно просто очень талантлив? Вопрос спорный, но персонаж актеру определенно удался. А уж теперь, когда Ася знала, что именно он вытягивал Джемму на тот уровень, который девушка показала на сцене… Уважение к актеру все возрастало. Тут в дверь постучали, и мужской голос, чем-то неуловимо показавшийся знакомым, произнес: — Даришка, поздравляю с еще одним удачно отыгранным спектаклем! К тебе можно? — Ой, а вот и Стас, — подскочила актриса. — Я вас как раз и познакомлю. Заходи! Дверь распахнулась. В комнату ввалился Артур, уже успевший снять грим и переодеться. И буквально застыл при виде сидящей на стуле гостьи. Глава 9 — Какая… — пробормотал актер и запнулся, рассеянно запустив пятерню в слегка влажные волосы. — Неожиданность, — эхом подсказала ему Ася, стараясь оставаться спокойной хотя бы внешне. Да что же это такое? Почему из всех мужчин мира этим потрясающим актером, так тонко, практически идеально сыгравшим ее любимого героя, оказался ее противный сосед?! Ну ладно, не совсем противный. Но вредный, язвительный, самовлюбленный, флиртующий со всеми подряд… Спокойствие, Ася Строганова, только спокойствие. Хоть раз в жизни последуй умному совету Карлсона, не пори горячку. Вдох-выдох. Досчитай до десяти и обратно. Да что угодно, только не ведись на его провокации. — Именно, — Станислав вдруг ухмыльнулся и наградил ее долгим взглядом. При этом он напоминал кота, нажравшего сметаны, и Асе захотелось внезапно отступить. Правда, отступать было некуда. Разве что вместе со стулом, но это будет прямо-таки гениально незаметно. — Неожиданность, — повторил он, словно смакуя слово. Анастасия невольно скривилась и крепко сжала пальцы в кулачки, сдерживаясь, чтобы не стукнуть кого-нибудь ненароком тяжелым тупым предметом. — Стас, познакомься, — влезла в их немногословную, но эмоциональную борьбу характеров Дарина. — Это Настя, она будет писать рецензию о нашем спектакле. Она хотела бы задать тебе пару вопросов. Настя, это Станислав Белозеров, как ты уже догадалась, мой партнер. Многозначительного обмена взглядами актриса предусмотрительно предпочла не заметить. — Пару вопросов, значит? — протянул Стас. — Что ж, я всегда к услугам красивой девушки. Готов найти для тебя время, когда угодно и сколько угодно. Такой…непрозрачный намек на свидание, с которым Ася его благополучно, резко и без тени сомнения опрокинула. Совсем легкий и ненавязчивый. И, конечно же, Ася его практически не заметила. И партнерша по спектаклю, с трудом спрятавшую заинтересованную улыбку, тоже аб-со-лют-но ничего не заподозрила. — Ну что вы, — мило улыбнулась Анастасия, мысленно представляя на голове противника горшок с кактусом. — Я много вашего бесценного времени не займу, достаточно будет пары минут. — Поверьте, для вас я всегда найду время, — Станислав, как ни в чем не бывало, протянул ей ладонь, приглашая проследовать за ним. Почему-то у Аси тут же возникло ощущение, что, стоит ей принять его руку — и ловушка захлопнется. Но она ведь не трусиха, нет. Она же его не боится? И, подавив печальный вздох, девушка решительно приняла его помощь. — Даришка, ты огромная умница, я тобой горжусь, — буквально на бегу сообщил Белозеров, вытягивая свою «пленницу» из гримерной. — Ну что, Асенька, прогуляемся? — А это еще зачем? — девушка небрежным жестом стряхнула вцепившиеся в ее локоть пальцы. — Мы и тут можем поговорить. — Не согласен, — в голосе Стаса так и слышалось ехидство. — Я думаю, мы с тобой сейчас немного прогуляемся, погода хорошая. И поговорим о спектакле, образе Артура и моем видении героя. Тебе нужен этот разговор, так что пройдет он на моих условиях. — А что, тебе не нужна реклама? — невинным тоном поинтересовалась Анастасия, просчитывая все варианты и чем ей это может грозить. Откровенно говоря, Ася могла бы и обойтись без его комментариев. Да, с ними материал получится несравнимо лучше, но она знала себя — без лишних прекрас она могла написать все так, что отсутствие комментарий актера никто и не заметит. Вот только дорогое и любимое начальство недвусмысленно намекнуло ей, что его интересует солист. И аргумент: «Он меня бесит» Никита, мягко говоря, не примет. А если еще начнет разбирать причины, чем ей не угодил солист, то лучше уж сразу начинать прятаться по углам. — Я сам себе реклама, — самоуверенно заявил Стас. Впрочем, если то, что она о нем слышала, правда, нарциссизма в его словах не так уж и много. — Это что, шантаж? — вздернула бровь Ася, стараясь оставаться невозмутимой. — Наглый и неприкрытый, — даже не стал отрицать Стас. — Ну что, соседка, не побоишься уйти в ночь с таким страшным мной? Паяц. Вот серьезно. Как такой болтливый, несерьезный балбес мог сыграть такого сложного персонажа, как Артур? В голове пронеслась строчка из материалов о труппе театра, которые она проглядела в ожидании спектакля. «Кудрявый принц» — кажется, так одна восторженная журналистка окрестила солиста? Ага, как же… Этот разве что за коня сойдет, на принца не тянет. А еще больше сосед напоминает кошмар. Ее персональный кошмар, который по каким-то ему одному ведомым причинам не позволяет ей вновь заползти в собственную раковину. В одном Ася была уверена точно. Этот раунд кудрявому коню был глупо и безоговорочно проигран. Кошмарная зараза просто и банально взяла ее на слабо! Потому как не для того она пять лет борется с собственными демонами, чтобы спасовать из-за такой ерунды. — Идем, — коротко бросила она и добавила вполголоса. — Надеюсь, это будет того стоить. Но, глядя на коварную улыбку соседа, все больше и больше в этом сомневалась. Глава 10 Стас задержался только для того, чтобы забрать собственные вещи. Кудряш появился так быстро, что Ася даже не успела опомниться и сбежать. Шутливо подал галантным жестом руку и проводил в сторону служебного выхода. — Тебя фанатки там не сторожат? — ехидно полюбопытствовала Ася, на всяких случай приостанавливаясь перед пока еще закрытой дверью. — А что, ты боишься? — сосед посмотрел на нее изучающим взглядом, словно думая, поведется она «на слабо» или нет. — Ну… — задумчиво протянула девушка. — Тебе честно или цензурно? — В идеале все сразу, — не стал мелочиться кудряш. — Боже упаси, если меня за твою девушку примут, — поежилась Ася. — Что, так все плохо? — развеселился парень, услышав откровенный ужас в ее голосе. Не такого ответа он ждал, совсем не такого. — Я лучше кактус съем, — мрачно откликнулась Строганова. — Мне мои волосы дороги еще не как память. С ее точки зрения ничего смешного она не сказала. Вот только Стас с этим согласен не был — расхохотался так громко, словно побывал на стенд-ап выступлении. — Ну да, — хмыкнул Белозеров с самым непринужденным видом протягивая руку и снимая заколку с ее прически. — Такие волосы будет жалко. Золотистые пряди скользнули по плечам. Сама Ася же скрипнула зубами, испытывая прямо-таки детское желание подстеречь как-нибудь соседа и вылить ему с балкона на голову ведро воды. А еще лучше стукнуть кирпичом. И, нет, она не кровожадная, и даже просто не жадная — если очень сильно просят, почему бы не дать? И никак иначе, кроме как настойчивого выпрашивания, все эти вторжения в ее личное пространство Ася не воспринимала. У нее не было боязни чужих прикосновений, но она предпочитала, чтобы чужие люди — а никем иным ее сосед не был — держались от нее на расстоянии. — Если ты такой жалостливый, может, быстренько переговорим, и ты бросишь меня здесь, в одиночестве? Торжественно клянусь не обижаться, — предприняла еще одну попытку избавиться от навязанной компании Анастасия. Кто бы еще послушал! Стас, видимо, решил, что словесные баталии — дело хорошее, но только на свежем воздухе. Схватил девушку за руку, распахнул дверь и просто выпихнул Асю на улицу. И только потом вышел сам, благополучно (ну насколько это возможно, возвышаясь практически на голову над девушкой) прячась за ее спиной. — Ой, смотрите, это же Стас Белозеров! — тут же воскликнула какая-то девчонка. — А можно автограф? Ася тут же почувствовала, как на ее талии сжались чужие пальцы, и кто-то над ухом вздохнул. Но тут же словно собрался и доброжелательно выдал: — Да, конечно, можно. Стукнуть по чьим-то предприимчивым ладоням Ася не успела, ее отпустили. А звезда сегодняшнего спектакля начал что-то весело отвечать своим поклонницам, расписываясь на протянутых билетиках. Он старался держать соседку в поле зрения, вот только остановить ее если что физически не сможет. Это был удобный способ сбежать с нежеланной прогулки. Вот только что-то ее остановило, когда взгляд задержался на искренне улыбающемся Стасе. Прошло минут пятнадцать прежде чем он наконец-то освободился, тепло со всеми распрощался и, прихватив молчаливую Асю под руку, потащил ее в переулок. И только там, когда его фанатки остались далеко позади, полюбопытствовал. — Думал, ты сбежишь. Почему не ушла? — Чтобы ты потом подстерегал меня в подъезде и твердил, что я испугалась твоих безобидных поклонниц? — парировала девушка, ненавязчиво высвобождая свою ладонь. Ну, а что она могла сказать? Что ей не хотелось устраивать цирк? Что она всегда придерживается договора? Что ей банально стало почти стыдно, когда она увидела, как учтиво он общается с этими девушками? Что это, в конце концов, ее работа? Вместо всего этого она не дала ему ответить очередной колкой фразой и спросила в ответ: — Почему ты был с ними так учтив? Судя по твоей первой реакции, тебе не особо по душе такое внимание? Или имидж наше все? — Это уже началось интервью или твое личное любопытство? — вопросом на вопрос поинтересовался он. Так, что Асе пришлось возмущенно воскликнуть: — Стас! И только потом она сообразила, что впервые обратилась к нему по имени. Казалось бы, это не так много и значит, особенно сейчас. Но девушка почему-то была четко уверена — чаще всего, да еще после произнесения таким тоном дистанции между людьми сокращаются. Это не совсем то, чего бы она хотела. Но этому человеку каким-то образом получалось вывести ее на, казалось бы, давно умершие эмоции. Особый талант, не иначе. Талант, который совсем ее не радовал. — Асюта, а как я должен был отреагировать? — вдруг неожиданно устало произнес он. — Поставь на минутку себя на их место. Нет, погоди, не возмущайся. Просто представь. Ты стоишь, ждешь кого-то, но он просто проходит мимо. Потому что занят, потому что устал, потому что безумно выдохся эмоционально на спектакле и чувствует себя так, будто его сто-пятьсот раз прокрутили в стиральной машинке. Тебе будет это приятно? Вот только честно. Его слова заставили девушку замедлить шаг и окинуть актера внимательным взглядом, словно она увидела в нем то, чего не наблюдала ранее. Нельзя сказать, что это сильно изменило ее впечатления, но явно понравилось. — Никогда не думала об этой стороне вопроса, — тихо произнесла она. — Ты, безусловно, прав. — Интересно, где завтра случиться ураган? — пробормотал себе под нос парень. Остановился около уличного ларька с кофе, быстро что-то заказал. Вернулся обратно с двумя стаканчиками. — Арахисовый латте, — сообщил он. — Надеюсь, почти угадал. Тем более, ты явно не из тех, кто не пьет кофе на ночь. — Спасибо, — неожиданно растерянно поблагодарила Строганова, принимая напиток и согревая о теплые стенки ладони. — Не за что, — неожиданно по-доброму улыбнулся Стас. — Но я бы на твоем месте просто выспался хотя бы раз. Не пробовала? Или для светил отечественной журналистики это слишком сложно? — Говорит человек, который продрых потоп в собственной квартире, — подколола его Ася. Но произнесла уже без прежней агрессии и пыла. Сложно огрызаться на постороннего человека, который вдруг так неожиданно о ней заботится. Да, его никто не просил, ей это и не нужно… Но это приятно. И, как говориться, так активно ругаться уже не хочется. — Виноват, не каюсь, — ухмыльнулся Белозеров. — Позавчера репетиция продлилась до трех часов утра. Пока то, пока се, в итоге домой попал утром. Включил воду, позвонили, поговорили, я и вырубился. С кем не бывает? Асе очень хотелось ответить: «Со мной». Ну просто в качестве противоречия. Вот только да, с ней такого не бывает. С ней бывает гораздо и гораздо хуже. И она помнила настолько четко, словно это было вчера. Так что возражать было бы лицемерием. — А почему так долго? — поинтересовалась Строганова хотя бы для того, чтобы просто спросить. Молчание в компании соседа было весьма уютным, и это-то как раз ее и напрягало. Лучше уж пресекать все возможные симпатии на корню, чем потом сидеть и мотать потом сопли на кулак. И ладно еще если только сопли… — Пока декорации собрали, установили, пока все собрались, пока отыграли несколько раз. Еще и режиссер прерывал и лютовал, — усмехнулся актер, вспоминая все выверты Георгия Викторович. — Дядя Гоша — он такой, — рассмеялась Ася. — Вы знакомы? — удивился Стас, сворачивая в сторону набережной, на которой в этот час было уже не так много народа. — А ты думаешь, постороннего человека допустили бы к вам, да еще сразу после спектакля? — хмыкнула Ася. Она прекрасно знала, что дядя Гоша, конечно, любит рекламу, но еще больше он любит душевное спокойствие своих подопечных. — Хотя… много времени у вас я занимать все равно не планировала. Кстати, об этом. Давай-ка лучше перейдем к работе. — Жестокая ты женщина, — простонал Стас. — Нет бы, о чем хорошем поговорить, романтичном, на звезды полюбоваться, ты о работе… В этот момент он был настолько умильно-расстроен, что вызывал даже самое жестокое сердце должно было растаять и поддаться его обаянию. Вот только не Асино. — Не хочу тебя расстраивать, но, если ты еще не понял, разговаривать с тобой я собираюсь только о работе, — отрезала Ася, подходя к парапету на набережной. — Более того. Взгляни на небо — ни одной звездочки, даже луна облаками закрыта. Но если хочешь — любуйся. Только на мои вопросы отвечай, хорошо? И едва сдержала смешок, когда актер поднял глаза к небу, чтобы проверить ее слова. Убедился. Тоскливо вздохнул. И только потом уже совсем другим тоном выдал: — Спрашивай. И она спросила. Точнее буквально завалила его вопросами, которые в первые мгновенья буквально ставили Стаса в тупик, заставляли задуматься, помолчать и только потом, тщательно подбирая слова, отвечать. Ася действительно прекрасно знала театр изнутри, и понимала, о чем нужно спрашивать. Стас и сам не успел заметить, как выболтал, с какими трудностями он столкнулся, почему ему интересен образ Артура и многое другое. Голос у парня был мягкий, красивый, такой, что Ася невольно заслушивалась его живыми комментариями. Впрочем, она бы удивилась, будь иначе — любой актер просто обязан уметь вести себя на публике, даже если эта публика — один-единственный человек. А вот что прячется за маской? В это она даже вникать не желала. Но точно понимала — стоявший перед ней плейбой-сосед действительно талантлив. Хорошо поставленный голос, яркая, подвижная мимика, которая завораживала даже ее и потрясающая работоспособность. Ася чувствовала — вот сейчас он не рисуется, парень действительно «горит» своей работой, и готов трудиться до тех пор, пока не начнет падать от усталости. Для него поклонницы — не свидетельство его достижений, не часть его работы, нет, это живые люди, у которых есть чувства. От них нельзя отмахнуться как от надоедливых мух. Это подкупало. Но на свидание с ним, если он еще раз озвучит это предложение, она все равно не пойдет. — Почему именно театр? — вдруг озвучила она еще один вопрос, пришедший в голову. Старый, банальный до ужаса. Но ей действительно было интересно. — Ну в кино я тоже снимаюсь, — невозмутимо пожал плечами преисполненный достоинства Стас. — Это поэтому я должна была узнать? — сообразила Ася, и расхохоталась, когда парень несколько смущенно кивнул. — Ай-ай, знаешь, а нарциссизм вроде не лечится, — цокнула языком девушка. — Но, по крайней мере, ясно, почему Капитолина так вздыхала, глядя на тебя. Как же, сама звезда из телевизора ее залила! Нехорошо. — Ты всегда такая вредная? — Стас непринужденно положил руки на перила по обе стороны от Аси, глядя на нее с высоты своего роста. Почему-то от этого девушка почувствовала себя маленькой и беззащитной, но даже не пошевелилась, чтобы не выдать своего восприятия. — Не мы такие, жизнь такая, — спокойно ответила она и напомнила. — Вопрос про театр снимается? — Отнюдь, — возразил Белозеров. — Я действительно люблю театр больше кино. Знаешь, почему? Театр более искренний, настоящий. Ты играешь именно здесь и сейчас, у тебя нет и не может быть второго дубля. И ты должен справиться, сделать так, чтобы тебе поверили. Должен быть максимально искренним. Это магия, не иначе. Ничем другим Ася не могла объяснить, что буквально застыла, слушая его проникновенные слова и даже не заметила, что… Что? Каким макаром у нее на щеках оказались теплые ладони? Что происходит? — Второго шанса просто может не быть, — хрипловатый шепот раздался совсем-совсем близко. И, прежде чем Строганова успела выразить свое возмущение, теплые губы прикоснулись к ее губам. Ей бы возразить, остановить его, оттолкнуть, но… Не успела. Или просто не захотела? В конце концов, иногда, раз в пять лет можно же нарушить собственные правила? Буквально на секундочку… Это просто любопытство, первое профессиональное качество любого журналиста… И ничего иначе. Просто интересно знать, как целуется известный (как выяснилось) актер. Известный актер целовался без напора, не давил на нее, но держал так крепко, что она не смогла бы сбежать, если бы начала сопротивляться. Вот только воли к сопротивлению почему-то не было. Асю целовали так нежно-нежно, что подгибались колени. Прояви он хоть малейшее давление, и тут же схлопотал бы чем-нибудь тяжелым по голове. А тут…Дайте ей утонуть в этой море нежности, да так, чтобы не выплыть… — Второго шанса может не быть, — повторил Стас, слегка отстраняясь. А вот это он зря. В себя Строганова пришла практически мгновенно. И в следующий момент знаменитый актер — потрясающий генофонд — согнулся от точного удара коленом по причинному месту. — И не будет, — холодно откликнулась девушка. — Тут и первого-то не было. Теперь она освободилась без труда. Очарование момента было уже нарушено, да и мозг вновь заработал, безжалостно напоминая о последствиях предыдущего увлечения. Океан нежности? Еще не хватало в таком тонуть! — Вот только не отрицай, что тебе понравилось, — спокойно, словно не его только что ударили, заявил Стас. Он будто ожидал подобной реакции и был доволен, что удалось вообще осуществить свой коварный маневр. Ася, прошедшая уже пару метров, развернулась и зло прищурилась: — Тебе еще добавить? Где там милая, нежная, хотя и слегка язвительная, но спокойная блондинка? Сейчас на него смотрела разъяренная фурия, которая только чудом умудрялась держать себя в руках. Фурия, которую так и хотелось укротить. Ага, Белозеров, почувствуй себя укротителем тигров. Только помни, придется пострадать физически. Впрочем, он уже начал. — Думаю, на сегодня достаточно, — обезоруживающе улыбнулся он. — Думаю, этого в целом достаточно, — скривилась Ася. — Благодарю, больше информации мне не требуется. Твои комментарии пришлю на согласование. Надеюсь, больше не пересечемся. — Не факт, — хмыкнул Станислав. Он-то точно был уверен, что пересекутся. И еще не раз. Как минимум потому как живут в одном подъезде, как максимум потому что он этого хочет. А кто он такой чтобы противиться собственным желаниям? Лишь преданный слуга собственного эгоизма, как писал Андрей Белянин. Глава 11 — Ася! — мелкий кинулся к ней, чуть не сбив с ног собственную воспитательницу и буквально пролетев над песочницей. — Мну скучал! Скучать-то скучал, но, поцеловав крестную в щеку, трехлетний Кирилл тут же вывернулся из объятий — он же мужик! При этом малыш выглядел настолько потешно, что девушка расхохоталась. Почему-то рядом с этим белобрысым чудом ей самой хотелось стать школьницей и шкодить-шкодить в свое удовольствие. А уж этим племяш явно пошел в мать. Он вообще был очень похож на Ингу — светловолосый, с присущим Лаврецким обаянием, перед которым крайне сложно устоять, абсолютным неумением вовремя остановиться и огромными темно-синими глазами Ярослава. Гремучий коктейль, который с годами перерастет в настоящую головную боль родителей и предмет воздыхания девчонок. Ну а пока… Пока это мелкое чудо сломя голову летит к тетушке и обнимает ее так искренне и радостно, как могут обнимать только дети. — Привет, чудо мое! Беги собираться, — подтолкнула она его в сторону скамейки, на которой лежали какие-то вещи. — Я пока с Еленой Викторовной переговорю. Молодая воспитательница тут же пожаловалась, что Кирилл сегодня подрался с каким-то Семой из их группы и попросила Асю передать эту информацию матери мальчика. Девушка важно покивала, прекрасно осознавая, что Инга, скорее всего, лишь уточнит причину, а потом похвалит сына, что тот отстоял свою позицию. А вот если сказать это Ярику, то крепкий сон мелкому будет обеспечен. Под долгую папочкину нотацию, естественно. Спустя долгие пятнадцать минут Кирюшка, держась за ее руку, вприпрыжку мчался вперед. В свои три с половиной года он категорически отказывался признавать всякий детский транспорт, предпочитал активность и не хныкал, даже если уставал. Ну да, две истины Ярослав вдолбил в него крепко — девочек нельзя обижать и мужчины не плачут. — Скажи-ка мне, Кир, почему ты сегодня подрался с Семеном? — спросила Ася, решаясь избавить его от нудной лекции любимого братца. Да и лучше все выяснить по горячим следам. Все равно раньше завтрашнего вечера Кирилл с родителями не увидится. Тогда воспитательный процесс будет уже бесполезен, у детей вчера воспринимается как целую вечность назад. — Как почему? — нахмурилось ее белобрысое чудо. — Так надо было! Это его уверенное «Так надо было» улыбнуло. Было в этой фразе что-то от Ярослава, который собственные поступки объяснять не стремился. Вот только мелкий — не брат, у него такой фокус не прокатит. Ася старше и опытнее. — И почему надо? — не сдавалась временная нянька. Кирюшка помолчал, упрямо глядя себе под ноги, затем угрюмо произнес: — Он Дашу обижал. А девочек обижать низзя. Ася умилилась: папина школа, рыцарь, не иначе. И чисто женское любопытство заставило ее спросить: — А Даша тебе нравится? — Вот еще, — мелкий запыхтел, как чайник. — Но она девочка, значит, низзя. — Да-да, конечно, — покорно согласилась Анастасия, едва сдерживая хихиканье. Кто-то слишком явно протестует, чтобы это было правдой. Вот только зачем заставлять этого кого-то признаваться? Пусть хранит свои маленькие секретики. Благо, в три года они никаких неприятных последствий принести не могут. — Кирилл, только в следующий раз попытайся донести эту мысль до противника словами, хорошо? — попросила девушка. — Холосо, — согласился Кирилл, а Строганова хмыкнула, прекрасно осознавая, что это обещание выветрится из его головы через две минуты. — Договорились. Ну что, куда пойдем? — Кушать и мутики смотреть, — скомандовал мелкий, и тетушка повела его в торговый центр, где было и кафе, в котором можно накормить ребенка, и обещанные мультики. Развлекаться — так развлекаться. Из торгового центра они вывалились часа через три — уставшие, но довольные. Мультфильм от известной компании оказался интересным не только для Кира, Ася тоже получила удовольствие, искренне смеясь проделкам персонажей. — Ну что, домой? — На площадку, — важно скомандовал Кир. Букву л он не всегда проговаривал, но в целом старался. — Ваше желание, маленький принц, для меня закон, — шутливо произнесла тетя и повела его на детскую площадку возле собственной квартиры. Непрошенные друзья родителей уже приехали, и девушка еще с утра закинула в автомобиль сумку с вещами, которые могли бы пригодиться в ее временном убежище. О возможной встрече с соседом она старалась не задумываться, как и о том, что произошло вчера. Слишком…восприимчивой к нему она оказалась. Каким-то невероятным образом ему умудрилось проникнуть под ее броню, вывести из равновесия, заставить чувствовать… Просто чувствовать. Хоть что-то, помимо любви к семье и друзьям и преданности им. И это пугало. Нельзя сказать, что за эти годы за ней не пытались ухаживать. Вот только именно «пытались» и оставалось ключевым словом, все незадачливые ухажеры быстро сливались, ломая зубки о ее равнодушие. И до сих пор еще пока никому не удавалось вызвать у нее интерес. Впрочем, какие глупости? Соседу тоже не удалось. Это просто гормоны. Просто физиология. Такое бывает. Океан нежности, как же. Просто воображение. — Мона? — поинтересовался Кир, дергая ее за руку. Только после этого Ася сообразила, что застыла, задумчивым взглядом глядя на детскую площадку, а ребенок уже пару минут настойчиво требовал внимания. Чертов сосед! — Не можно, а нужно, — разрешила девушка. Кир радостно подпрыгнул и убежал, а Ася направилась в сторону скамейки, чтобы наблюдать за малышом. Это была хорошая возможность немного поработать, вот только ни телефон, ни ежедневник она доставать не стала. Лишь слегка прикрыла глаза, подставляя лицо солнышко. Иногда можно и отдохнуть. Раз в год. По праздникам. Сколько времени она так просидела, сложно было сказать. Но все мамочки-бабушки удалились домой, а Кир продолжал играть. И Ася ему не мешала. Время пока еще детское, ребенок доволен, так зачем нарушать радостные мгновения? У него есть родители, пусть и воспитывает, а с тетей пусть отдыхает. — Привет, — негромкий голос раздался совсем близко. От неожиданности Ася подпрыгнула и обернулась. Ну да, как же. Стоит гроза ее спокойствия, прислонившись к дереву и вертя в руках ключи от машины. Не пересекутся, ага. И послать его будет не слишком прилично, при ребенке-то. А впрочем… — Здравствуй, — нейтрально улыбнулась она. — Я тебе скинула на почту комментарии, прочитай, как сможешь. Над рецензией она проработала половину ночи после того, как рассталась с этим плейбоем, который смотрит на нее так, словно вчера ничего не произошло. А ведь она вчера буквально сбежала от него, напрочь отказавшись от предложения подвезти. Благо, ее собственная дорогая и любимая машинка стояла возле театра. И чтобы не думать и не рефлексировать, тут же села за работу. — Я прочитал, — Стас шагнул вперед и уселся рядом с ней на скамейку. — У меня есть только одна претензия. — Какая же? — невозмутимо вздернула бровь Ася, стараясь сохранять деловой вид. Работа, их связывает только чертова рецензий. Еще немного, и все, больше она никаких придирок выслушивать не будет, она с ним вообще не заговорит! — Какого хрена они присланы в половину пятого утра? — почти прорычал Стас, сам толком не понимая, что же все-таки выводит его из себя. Он не понимал, куда смотрят близкие этого блондинистого чуда? Почему они не видят, что Ася находится на грани переутомления и уже бог весть сколько времени не высыпалась нормально? И почему сама она доводит себя до такого состояния? Она же неглупая, должна понимать… Но нет, сидит упорно, до пяти утра строчит рецензию. Такой строгий начальник? Или собственные тараканы? И если тараканы, то каким Дихлофосом этих тварей мадагаскарских выморить? И вообще, с какого Северного полюса его это волнует — тоже большой вопрос. — Тебе-то какое дело? — обалдела от его претензии Ася. — Комментарии нормальные, опечаток-ошибок нет? — Нет, — вынужден был признать Стас. Чем-чем, а качеством работы он остался доволен. — Тогда право ни на какие другие претензии ты просто не имеешь, — равнодушно констатировала девушка. — А что, если?… — что сосед хотел сказать, так и осталось загадкой. К лавочке подбежал чем-то воодушевленный Кирилл. — Смотли, смотли, — радостно начал он и протянул ладошку. На которой торжественно восседал огромный, переливающийся жук. От неожиданности Ася шарахнулась, глядя на это чудо природы. — Солнце мое, — дрогнувшим голосом выдала не очень любившая насекомых девушка. — Брось бяку. — Неа, — радостно замотал головой Кирюха. — Смотли, какой класивый. Тяжелый вздох. Ася шустро досчитала до пяти, пытаясь успокоиться. Вот как донести до мелкого, что жук не только красивый, но и противный, кусачий и прочее? И вообще, фу какая гадость. Как с этим справляется Инга? — Привет, пацан! — вдруг неожиданно выдал Стас, глядя на замерзшую Асю. — А кто это у тебя такой? Покажи? Кирилл тут же отлепился от Аси и посмотрел на незнакомого дяденьку. И охотно протянул ему ладошку. — Воть! — гордо продемонстрировал свою добычу. — Какой красивый, — восхитился Стас. — Слушай, а давай ты отпустишь его на свободу? У него наверняка семья есть. Ты же не хочешь, чтобы его детки плакали? — Я могу их к себе заблать, — радушно предложил Кирилл, на что его собеседник покачал головой: — Им надо питаться и гулять. У них свой режим. Отпусти его, ты же умный мальчик. В ответ Кирилл лучезарно улыбнулся и выпустил-таки жука на свободу. С облегчением вздохнув, Ася за плечи прижала малыша к себе, затем полезла в сумочку. — Какой ты у меня молодчина. Давай только ручки вытрем? — Да! — важно согласился мелкий и протянул тетушке свои перепачканные ладони. Стас, внимательно наблюдающий за этой парочкой, неожиданно спросил: — Это что, твой? Ася даже не успела ничего ответить. Кирилл все решил сам. Гордо вздернув подбородок, снова подтвердил ее предположения. А девушке, увидевшей в глазах Белозерова искреннее удивление и, возможно, немного шока, вдруг пришла в голову шальная мысль. А что, если?… — Мой, — твердо подтвердила она и чмокнула мелкого в щеку. — Иди играй, заяц. Что, как не дети, может отпугнуть навязчивого ухажера? Даже если она и якобы мать-одиночка и воспитывает сына одна, то зачем ему такой геморрой? И все, финита ля комедия, можно будет жить спокойно. Ничто не будет угрожать ее душевному равновесию. — Он похож на тебя, — задумчиво произнес Стас, глядя на Кирилла, полезшего на горку. — Такие же глаза. И волосы у него тоже светлые. А чертами лица он, наверное, пошел в папу? Ася усмехнулась: чертами лица мелкий как раз-таки пошел в маму. И светлыми волосами тоже. А вот глазки да, это семейное достояние именно Строгановых. Но зачем разочаровывать парня? — Да, глаза у него мои, — уклончиво подтвердила она, стараясь не соврать ни на мгновенье. Ну, а что? Глаза действительно ее. И Кирюха тоже ее. Правда, племянник, а не сын, но кого должны волновать такие мелочи? Точно не Стаса. Так что остается досчитать до десяти, и все, странный актер без тормозов просто исчезнет из ее жизни. — Заметно, — улыбнулся Белозеров. И вдруг произнес. — Я сейчас вернусь. — Да, конечно, — равнодушно покивала Ася, едва скрывая ухмылку. Вернется, конечно. Десять раз. Нет, она для приличия посидит минут пять, а потом заберет мелкого и домой. Кажется, ее небольшой план удался. Так что стоит порадоваться, что отвадила ухажера. Стоит же? Вот только почему-то торжество было перемешано с разочарованием. Ладно, хватит маяться дурью. Надо собираться и идти домой. Мелкому еще перекусить надо и сказку на ночь. А ей еще вычитать парочку материалов коллег. Так что… — Я уж боялся, что вы ушли, — раздавшийся голос заставил ее подпрыгнуть. Вернулся? Но зачем? Такой удобный предлог, его возвращения и не ждал-то никто. Так что он тут делает? — Да мы как раз собирались, — растерянно ответила Ася и позвала мелкого. — Кирилл! Идем домой! — Ну еще немного! — заканючил племянник. — Кирилл! Быстро домой! — строго произнесла девушка, и мальчишка, недовольно скуксившись, направился к скамейке. Вот только того, что случилось дальше, Ася предсказать не могла. — Не грусти, Кирюха, — присел перед ним на корточки Стас. — Нагуляться ты еще успеешь. Это тебе, — и протянул мелкому шоколадное яйцо. — Будем знакомиться? Меня Стас зовут. — Килилл, — прошепелявил племянник и протянул парню ладонь для рукопожатия — все, как его учил отец. Ася еле слышно простонала. Вот кто, кто, вашу мать, мог подумать, что вместо того, чтобы сбежать, этот…сосед отправился за шоколадкой, чтобы задобрить ее так называемого сына? Почему он так безжалостно разрывает все стереотипы? Глава 12 Суббота — это, кажется, тот день, когда нормальные люди отдыхают? Увы, пора бы признать, что нормальной ее назвать крайне сложно. В половину пятого утра в субботу сидит и набрасывает планы на новый номер. А ведь всего через пару часов проснется Кир и потребует свои законные мультики. А тетушка, дай бог, к тому времени только глаза прикроет. И то не факт. Бессонница уже давно вошла в ее обычный распорядок дня. Потом пару часов поспать, проснуться от тяжелого рока, снова поработать под тяжелые басы — и с ней уже даже можно будет разговаривать без боязни, что она кого-нибудь прибьет. Наверное. И то не факт. Спросить, что ли, по этому поводу как-нибудь Ника? Хотя зачем, он все равно ничего не ответит. Только заржет. И опять подсунет ей флакон со снотворным. Но зачем оно ей, если можно провести время с пользой? Зачем, если можно ни о чем не думать, не вспоминать и просто работать? Работа спасает. Эту истину Ася обнаружила уже давно. За стуком клавиш практически не слышны голоса ее демонов. Негромкий сигнал входящего письма заставил свернуть ворд и открыть электронную почту. Сообщение от Станислава Белозерова. Интересно, что ему надо? Неужели нашел-таки опечатки в комментариях? Ася не собиралась открывать это письмо до утра. Но журнал отправлялся на верстку уже во вторник. Правки она, конечно, внесет, пару часов ничего не изменят, но… Вдруг там что-то важное? И она щелкнула по входящим. «Иди спать. Прекрати себя мучить. Тебя через пару часов ребенок разбудит», В первый момент Ася Строганова не поверила собственным глазах. Какого, спрашивается, черта? Как он узнал, что она вообще не спит? И с какой стати он ее контролирует? Какое ему дело? С ее тараканами и бессонницей почти смирился даже Ник, который то и дело получал ночные материалы. Родители не догадывались, а Яр слишком давно уже жил отдельно. А тут… абсолютно посторонний человек. То ли надоедает, то ли заботится — она так и не смогла определиться. В любом случае, ее это раздражает. Ведь бесит же? А пальцы уже словно против воли набирали: «С чего ты решил, что я не сплю?» Это во всем бессонница виновата. Наверное, пора действительно ложиться. Будь она в здравом уме и твердой памяти никогда бы не ответила. Ни к чему это. Ответ пришел незамедлительно: «У тебя свет горит. Иди спать, Ася». Она, наверное, сошла с ума. Не иначе. Иначе почему вместо того, чтобы сердито закрыть почту, Ася сдвинула ноутбук, встала с постели, натянула халатик и направилась к комнатному балкону, прихватив заодно телефон. Он сидел на карусели на детской площадке и курил, глядя прямо на ее окна. Достав телефон, она быстро вошла в почту и набрала: «Шпионишь?» Она даже с высоты видела, как он усмехнулся, увидев ее сообщение и что-то быстро набрал в ответ. И практически сразу пиликнул телефон, сообщая о входящем письме: «За сигаретами ходил. Закончились. Иди в комнату, Ася. Замерзнешь. И ложись уже спать». «Курить вредно. А командовать еще вреднее. Может закончиться черепно-мозговыми травмами». Это не флирт, ни в коем случае. Она просто его предупреждает. Пусть лучше отстанет от нее и больше не будет предпринимать никаких действий посягательного характера. Одна его выходка с Киром чего стоит! Мелкий ж теперь явно расскажет про доброго дядю, подарившего шоколадку и буквально проводившего их до квартиры. Вот почему он не сбежал? Что ему стоило просто уйти и просто вычеркнуть и ее, и ее якобы сына из памяти. Нет, еще и пишет. Ладно хоть он номера ее не знает, да и в социальных сетях ее не так-то просто найти. А почта — это всего лишь почта. И как только он додумался ей по ней писать? «Я постараюсь это пережить. Пусть даже и с травмами. И я не командую, я прошу. О себе не думаешь, подумай о ребенке. Такие мелкие редко спят до конца, насколько я знаю». Их разделяло несколько этажей, но, хоть Стас и находился относительно далеко, она чувствовала его непривычно-серьезный взгляд так, словно он стоял в полуметре от нее. И почему-то она не выдержала. Сдалась. Развернулась и ушла в комнату, выключила свет, забралась в постель и закуталась в одеяло. Нет, она не поддалась ему. Отнюдь. Просто он прав. Ей действительно надо хотя бы немного поспать. Конечно, где-то в два часа Ярик заберет сына, но… Суббота выходной у других. Не у нее. А она не хочет уснуть за рулем. Не хочет ведь? Сидящий на карусели парень затушил сигарету и встал, оттолкнув ладонью вертушку. Он сам не мог объяснить, зачем ночью вышел на улицу. Он курил редко, крайне редко, так что вполне мог бы обойтись без сигарет. Это не было необходимостью. Но почему-то, возвращаясь, он поднял глаза на окна соседки. И понял, что не может ничего не сделать. Хотя бы попытается выгнать это чудушко с тараканами спать. Но не ожидал, что она выскочит на балкон. Дурочка. Сейчас хоть и сентябрь, и ночи теплые, вот только все равно в легком шелке можно замерзнуть. Маленькая, растрепанная, воздушная феечка, где-то за спиной спрятавшая топор. Его фея, даже если она это еще пока не осознала. Усмехнувшись, Стас набрал в сообщении всего два слова. И где-то в нескольких метрах над детской площадкой светловолосая девушка, устраивающаяся поудобнее на подушке, прочитала его послание. «Нежных снов». Глава 13 Как это ни печально, но сосед оказался прав. Казалось, прошло всего пару минут, как мелкий растолкал ее со словами: — Хочу кушать и мультики. — Как скажете, мой принц, — хмыкнула Ася и, даже не открывая толком глаз, подхватила ребенка и направилась на кухню — варить кашу. Она-то, конечно, давным-давно выросла, но выслушивать нотацию от временами отвратительно-правильного брата не очень-то хотелось. Свой шебутной и озорной крест девушка сдала около полудня его собственной матери. Вот уж над кем годы были не властны, так это над Ингой Строгановой. Должность директора по связям с общественностью в фирме, в которой они трудились вместе с Яриком, сделали ее немного размереннее и спокойнее…на работе. Вне ее Инга не уступала по энергии и шалостям собственному сыну и, кажется, была готова даже вместе с ним облазить всю детскую площадку. Хотя почему кажется? Инга с Киром занимались этим неоднократно. И, если у них когда-то и были недопонимания, все давно сошло на нет. Девушки были по-настоящему дружны. Вот только нет-нет, да демоны в голове Аси то и дело приобретали голос невестки: «Это ты во всем виновата». Но она уже научилась с этим мириться. Почти. — Ну что, егоза, совсем тетю замучил? — Инга подкинула в воздух радостно бросившегося к ней в объятия Кира. — Я не егоза! — важно сообщил мелкий. — Я мужчина в самом…этом…как его…ласцвете сил, воть! Девушки так и покатились со смеху. — Вы что, Карлсона смотрели? — спросила Инга, ероша волосы сына. — Мам, мам, — малыш даже ничего не дал ей ответить, задергал маму за подол юбки. — Что, милый? — наклонилась к нему блондинка. — А научи меня вышивать! И на машинке тоже! — попросил он. Второй взрыв хохота сошел на нет нескоро. Мама продолжала развлекаться: — Заяц, а корову нам купить не надо? — полюбопытствовала Инга, сообразив, откуда ветер дует… Просто за завтраком кто-то смотрел отнюдь не Карлсона… — Неть, — замотал головой Кирюшка. — Я молоко не люблю. Лучше тлактол. — Родной, давай ты это с папой обсудишь, — предложила Инга, уже предвкушая развлечения. — С тебя потом отчет, — не пожелала оставаться в стороне от забавы Ася. Ну как не постебнуть ближнего своего? — Да хоть видео, — поклялась невеста и вдруг спросила. — У тебя все в порядке? Ответить ей опять не дал Кирюшка — снова задергал маму, на этот раз за руку. — Мама, а ты мне яичко купишь? Как тот дядя…. — Какой еще дядя, — насторожилась Инга. — Которому Ася нлавится… — бесхитростно доложил ребенок, а его мать перевела взгляд на своячницу, которая вдруг неожиданно уделила все свое внимание ключам от машины…. — Так-так-так, — протянула она с интонациями хищника, почуявшего добычу. — А тетя Ася ничего не хочет нам сказать? Тетя Ася не хотела. Тебя Ася мечтала об одном — провалиться сквозь землю, лишь бы избежать расспросом настойчивой родственницы. — Хочет, — радостно кивнула она. — Я машину в неположенном месте припарковала! Так что я побежала, — и, чмокнув родственницу в щеку, она самым наглым образом сбежала. Инга не то что остановить, даже возразить ничего не успела. Итак, дальше по плану были ее любимые гаврики в театральном. Приехала Ася заранее, до сбора оставалось еще где-то полчаса. Девушка думала было попить с мамой чай, да вот только жизнь внесла свои коррективы. По дороге в кабинет художественного руководителя Ася услышала какой-то странный звук. То ли всхлип, то ли стон. Словно кто-то рыдал и никак не мог успокоиться. В принципе, ее, выросшую буквально за кулисами, это не особо удивляло. Говорят, женский коллектив — это змеиное гнездо, вот только театр был похуже. Актрисы могли соперничать за роли, за внимание партнеров, режиссеров и прочее. Как правило, если даже сии творческие личности были достаточно сдержанны на собственные эмоции, никто не мешал им эти самые эмоции сыграть. Театр — царство драмы и эпатажа, вот только услышанные звуки казались какими-то подозрительно…искренними? Такими, что Ася просто не смогла пройти мимо и направилась на шум. И чуть не свалилась с лестницы, когда увидела сидящую на подоконнике собственную подопечную, утирающую кулаком нос. — Власта? Что случилось? Светловолосая кудрявая головка вздрогнула, и девушка чуть не выронила из рук телефон, который судорожно сжимала в руках. — З-з-зрасти, Анастасия Андреевна, — голос Власты подозрительно дрожал. — Ничего не случилось, — и она машинально кивнула, тем самым противореча собственным словам. Ася старалась не лезть обычно в личную жизнь своих подопечных. Вот только их личное оставалось обычно за порогом театра. Здесь ребята отдыхали, дурачились, веселились, работали. Но никак не плакали. Она просто физически не может оставить свою лучшую ученицу в таком состоянии. Что бы там ни случилось — а оно случилось, девочку нужно успокоить. — Так, идем, — Строганова схватила подопечную за руку и потащила в кабинет родительницы. Здесь оставаться не имело ни малейшего смысла. Зачем посторонним людям видеть это детское горе? Власта даже не сопротивлялась, покорно следуя за ней. Казалось, у нее даже не было на это сил. Кабинет был пуст, должно быть, Виктория Владимировна вышла. Тем лучше. Потому что Ася, слыша то и дело непроизвольно вырывающиеся всхлипы, не собиралась оставаться в стороне. Она выяснит, просто обязана выяснить, что же довело ее жизнерадостную кудряшку до такого состояния. Глава 14 — Присаживайся, — Ася почти насильно усадила Власту на мягкий диванчик, налила в стакан воды, пихнула его всхлипывающей девочке. — Выпей. Так, где-то у мамы должны быть запасы валерьянки для особо впечатлительных. Вопрос только, где? Сама подопечная вряд ли успокоится. Ася беззастенчиво подошла к столу матери, открыла верхний ящик стола. Ага, вот! Через пару минут Власта смогла относительно успокоиться. Она продолжала всхлипывать, но это был скорее остаточный эффект. Вот только надолго ли? Вряд ли ее расстроила какая-то ерунда. — Расскажи, пожалуйста, что случилось, — Ася присела рядом и взяла девочку за руку. — Это все останется только между нами, не бойся. Похоже, она смогла подобрать правильные слова. Власта кивнула, вцепилась пальчиками в ее ладошку и начала рассказывать. Торопливо, глотая окончания и слова, не пытаясь даже правильно выстроить предложения — не в том она была состоянии. — Он меня бросил. Все было хорошо, а он меня бросил. Почему? — и она снова громко всхлипнула. Та-ак. Ася должна была догадаться и сама, что без какого-нибудь недоделанного «мачо» здесь не обошлось. Из-за чего еще можно творить глупости в семнадцать лет и рыдать? Она тоже рыдала…когда-то. — Власта, так бывает, — тихо проговорила она. — В любом возрасте. И дело вовсе не в том, что ты недостаточно хороша или что-то сделала не так. Просто… Обстоятельства бывают разные. Может, и твой молодой человек просто не нагулялся. — Что вы? — бурно встала на защиту своего возлюбленного Власта. — Марк не такой! Асе очень хотелось спросить, почему же она тогда сейчас сидит и рыдает, если ее Марк не такой. Сдержалась. Нельзя, просто нельзя грести все и всех под одну гребенку. Не все наступают на ее грабли. И уж ни в коем случае нельзя разбивать иллюзий, которые строят себе молоденькие девочки. Они все равно никого не слушают. Да и не хотят слышать. Она по себе это знает. — А какой он? — спросила она вместо этого. — Он добрый, верный, интересный, настоящий. Благорооодный, — на последнем слове Власта снова зашлась в рыданиях. — Просто… Я не знаю, что произошло… Вчера он вдруг как-то резко и неожиданно со мной порвал. Мы никогда так не ругались, — она не смотрела на Асю, рассказывая свою незатейливую историю. — Еще позавчера все было хорошо, а вчера он меня бросил. Почему так? Почему? — Увы, на этот вопрос многие так и не находят ответа, — Ася ободряюще погладила девочку по кудрявой макушке. Почему… Она когда-то тоже задавала этот вопрос. Вот только потом получила на него вполне понятный ответ. Своя шкура дороже. Правда, вряд ли это актуально в случае с Властой. И слава богу. — Я просто хотела знать, — четко разделяя слова, призналась девочка. — Я не спала всю ночь, все думала перебирала. Наутро поняла, что не могу дома сидеть, пришла на занятия. Пока дожидалась, позвонила Марку. Просто чтобы спросить, почему. Просто почему! Без разборок, без скандалов. Я имею право знать, почему! Она стукнула маленьким кулачком по подлокотнику дивана, а потом на мгновенье закрыла лицо ладонями. Ася не перебивала, не задавала вопросов, ждала, пока Власта продолжит сама. Девочка глубоко вздохнула несколько раз и тихо сказала. — А он ни на один мой вопрос не пожелал ответить. Попросил, чтобы я больше ему не звонила. Ни-ког-да. Сказал, что так будет лучше для меня. Лучше! Представляешь, это называется лучше?! — как-то незаметно она перешла на «ты». Но Ася и не возражала. С преподавательницами на такие темы не разговаривают. Разница в возрасте у них ерундовая. Так что… А парень-то каков! Какой предлог удобный. Типа, милая, не хочу портить тебе жизнь, поэтому давай разойдемся как в море корабли? Благородный, ничего не скажешь. — В чем-то он прав, — Ася вновь погладила девочку по голове. — Если он так легко от тебя отказался, значит, тебе действительно будет без него лучше. Но Власта замотала головой, запустив пальцы в волосы: — Я знаю, я чувствую, что-то случилось. Сердцем чувствую. Печёнкой! Что-то не то. С ним что-то случилось. — Дочь, можно тебя на минутку, — в их тет-а-тет неожиданно вторгся голос матери. Ася послушно вышла. — Я тут немного услышала, — призналась Виктория Владимировна. — Она не успокоится. Ты бы позвонила кому-нибудь из родных ее, чтобы домой забрали. — Не думаю, что они будут рады такому, — покачала головой Ася. — Да и она тоже. Я ее сама отвезу. — У тебя занятия. Хотя… к черту, занятия с твоими сегодня сама проведу. Позанимаюсь актерским мастерством. Или кого-нибудь из своих подряжу. Но ты попробуй ей намекнуть. Может, она хотя бы брату позвонит. Он мальчик хороший, — предложила Строганова-старшая. На месте Власты, последнее, что она бы хотела — это звонить брату. Но кто знает, какие у них отношения? В принципе, она сама может отвезти девочку, как только она немного успокоится. Благо, родительница дала карт-бланш. И она вернулась к Власте. — Нам на занятия пора, да? — спросила девушка, вытирая слезы. Ее наставница покачала головой: — Сегодня занятия обойдутся без нас. Почему ты не веришь, что он мог просто так с тобой расстаться? Что что-то случилось? — уточнила Ася. Она не умела, просто не умела утешать плачущих девушек. У нее и подруг-то практически не осталось. Кто был в универе, те остались в универе. За пять лет уже эти дружеские посиделки и болтовня о мальчиках практически позабылись. — Он меня любит, — уверенно проговорила Власта. — Я это знаю. Я хочу понять, в чем причина. Бедная девочка. Так свято верит в любовь парня, который ее безжалостно кинул. Жаль, что она узнает цену такой любви слишком рано. Но хорошо хоть, что именно так, а не так, как это узнала сама Ася. — Я понимаю, я сейчас выгляжу довольно глупо, — призналась Власта. — Просто мне хочется разобраться. Если его слова действительно ничего не значат, то черт с ним. А если нет… Если действительно что-то случилось, я хочу помочь, — она решительно вытерла слезы. — Вы простите, что я тут устроила. Очень неудобно. — Не говори ерунды, — резко ответила Ася. — И давай уже на «ты»? После такого разговора «вы» как-то не очень уместно. — Давай, — еле улыбнулась. — Спасибо тебе, Настя. Мне чуточку легче стало, как выговорилась. — Не за что. Если что, я всегда к твоим услугам. Давай-ка я тебя домой отвезу, — предложила она, на что Власта решительно покачала головой: — Нет, не стоит. Я не хочу домой. Я сейчас позвоню брату, если он свободен, попрошу его меня забрать, к нему поеду. — Хорошо, ты пока звони, а я нам чай налью. Успокоившаяся Власта появилась через пару минут. За чаем она старалась говорить о чем угодно, лишь бы не касаться своего бывшего любимого. И с облегчением восприняла стук в дверь. — Можно войти? — в кабинет заглянула светловолосая макушка, а затем, ее обладатель, не дожидаясь разрешения, вошел. Чашка с недопитым чаем обиженно звякнула и стукнулась об стол, а раздраженная Ася начала подниматься. — Ты что здесь делаешь? — практически прошипела она. — Тот же вопрос вертится в голове и у меня, — обезоруживающе улыбнулся сосед. — Стасик, ты уже приехал? — спросила Виктория Владимировна, входя в кабинет и мило улыбаясь ее кудрявому кошмару. — Ты с ним знакома? Мама?! Глава 15 Ася переводила раздраженный взгляд с родительницы на кудряша и чувствовала, как чаша ее терпения медленно, но верно приближается к краю. Еще немного — и не то что перельется, перевернется и зальет все вокруг. Спокойствие, только спокойствие. Возмущенные вопли — не лучший вариант. Еще мама заинтересуется, что же ее дочь так реагирует. А это точно уже будет лишнее. — Что мама? — удивленно воззрилась на нее Виктория Владимировна. — Конечно, знакома. Я же говорила, что знаю брата Власты. Он у меня учился. Твою ж… мать, дивизию, да хоть полигон. Вот как, спрашивается, как, из всех людей далеко не маленького города братом ее подопечной оказался тот самый вредный актер, который не дает ей покоя почти неделю. Нет, умом-то она понимала, что ее никто не преследует…почти. Все эти встречи большей частью случайные. Вот только случайность на поведение соседа не влияет. Еще не хватало, чтобы он начал вести при ее матери как обычно. — Настя, а ты что, знакома со Стасом? — спросила Власта, разряжая атмосферу и обращая внимание на себя. Она уже почти успокоилась, и только красные глаза свидетельствовала о недавно случившейся истерике. Ася невольно позавидовала ее умению держать себя в руках. — Он мой сосед, — кратко ответила девушка, опускаясь вновь на стул, не желая вдаваться в подробности. Вот только не все оказались такими молчаливыми, как она. Хотя, надо отдать Белозерову должное, про свое так называемое «ухаживание» он не сказал. — Я просто недавно случайно залил Асину квартиру. — А, так это ты тот самый молодой и симпатичный сосед, — обрадовалась Виктория Владимировна, хитро поглядывая на дочь. Она машинально отметила, как обратился к ней бывший ученик, и, прекрасно зная загон дочери насчет имени, в предвкушении мысленно потерла руки. — Мама! — Ася закрыла глаза рукой, изображая знаменитый «фэйспалм». И ведь не докажешь, что мать сейчас не ее процитировала. Ну…не совсем ее. Вон как весело у некоторых глаза заблестели. Скривившись, она пробормотала себе под нос что-то нецензурное. — Ася-Ася, — укоризненно покачал головой Белозеров. — Ну что за лексикон. А если бы тут твой сын оказался? Чему бы ты его научила? Виктория Владимировна, как раз решившая глотнуть воды, поперхнулась и закашлялась: — Какой еще сын? — очумело поинтересовалась она. — Как какой? — удивился Станислав, уже догадываясь, что что-то здесь не то — слишком уж удивленный вид был у «бабушки». — Кирилл. На мгновение в кабинете воцарилась тишина. Ну знаете, как у Гоголя в «Ревизоре»? Немая сцена. И нарушить ее никто не пытался. Ася усердно изучала темное пятнышко на стене. Слишком усердно и внимательно, словно ничего интереснее и существовать не могло. И ежилась от пристальных взглядов, которые кидали на нее присутствующие. Наконец мать осторожно так поинтересовалась: — Доченька… А скажи-ка мне, ты когда собственного племянника усыновить успела? Ну, благо, хоть на этот вопрос у нее был ответ, с которым она могла выйти из ситуации почти без потерь: — Когда крестила, — невинно улыбнулась девушка. И кинула уничтожающий взгляд на соседа — ну что стоило ему промолчать. Тот в ответ широченно улыбнулся, так, что невольно захотелось поправить ему прикус чем-нибудь тяжелым (например, кирпичом) и одними губами прошептал: «Лгунья». И что-то ей подсказывало, что теперь он просто так точно не отстанет. Он и с ребенком-то исчезать не планировал, а теперь… Хотелось просто закрыть лицо ладонями и простонать. Вот зачем, зачем ему вся эта катавасия? Нашел бы себе кого-нибудь попроще. Хотя, наверное, это просто инстинкт охотника. Добыча ускользает, значит, ее нужно поймать. Интересно, а если она начнет поддаваться, интерес станет пропадать? Впрочем, проверять она не собиралась. Слишком рискованно для нее самой. Нервы дороже, даже если их так и так попортит этот кудрявый коник. Почему-то эпитеты «кудрявый коник» и «кудрявый кошмар» как нельзя лучше подходили соседу. Персональный кошмар для ее спокойствия. Вот почему он не может быть таким же милым, как его сестра? Хотя нет, пусть лучше не будет. — Странно, что мы с тобой раньше не встречались, — задумчиво произнес Стас, пытаясь разрядить атмосферу. Он уже докопался до правды и усугублять ситуацию в дальнейшем было для него крайне невыгодно. В конце концов, он не собирался отступать. — Как это не встречались? — хмыкнула Виктория Владимировна, от которой смена темы не ускользнула. Но возвращаться к ней не стало. Было забавно наблюдать за тем, как отчаянно дочь пытается сделать вид, что ее не существует. — Она у нас несколько раз на репетициях присутствовала на выпускном спектакле. Я ее тебе в пару даже пару раз ставила, когда Лера болела. Стас покопался в памяти и смутно вспомнил, что пару раз действительно присутствовала совсем молоденькая дочурка преподавательницы. И да, она пару раз заменяла его партнершу. Талантливая девочка, только совсем юная, кажется, она даже несовершеннолетняя была на тот момент. Вот только… — Ты же шатенкой была, — вдруг с подозрением выдал он. — Только не говори, что ты никогда не слышал про такое великое изобретение человечества, как краска для волос, — съехидничала Ася, внимательно рассматривая собственный маникюр. Она не помнила его. Вот абсолютно. Репетиции помнила, а вот его — нет. Не в первый и не в последний раз мать ставила ее с кем-то в пару, Ася частенько была палочкой-выручалочкой в этом вопросе. Так что блондины, брюнеты, кудрявые или длинноволосые — все слилось. Раздался негромкий смешок. Власту искренне развеселила оторопь брата. И, слишком хорошо знающая Стаса, она по-детски уже достроила цепочку и мысленно женила братца на любимой руководительнице. И, прекрасно понимая, что тот пока далеко не продвинулся, неожиданно предложила: — А давайте поужинаем сегодня вместе? Настя, если у тебя, конечно, планов нет, — она умоляюще посмотрела на Асю. — Занятия ведь уже закончились. — Отличная идея, — поддержал сестру Стас. — Все равно ведь рядом живем, нам по дороге. Хотелось отказаться. До жути, до ломоты в пальцах. Хотелось просто держаться как можно дальше от вредного кудряша, который не гнушается никакими средствами. Вот что ему стоило просто взять и пресечь на корню «прекрасную идею» сестры. Вот только… Она помнила. Помнила собственный страх перед обстоятельствами. Помнила свою глупую решимость помочь. Помнила, как больно было в восемнадцать лет понимать, что для любимого человека ты не значишь абсолютно ничего, осознавать, что он даже пальцем не пошевелит, чтобы ее спасти. А еще четко могла воспроизвести в памяти расплывающееся красное пятно на одежде брата. К счастью, последнее к ситуации Власты отношения не имела, вот только Ася не могла стереть из памяти ее слезы. Понимала, как девочке сейчас тяжело. И, несмотря ни на что, брат — не всегда лучшая компания в подобной ситуации. Развеселить он, может, и сможет, но не факт, что сможет понять. И далеко не факт, что не начистит симпатичную морду этого самого Марка. Что, в принципе, не самый плохой вариант. Но Власта не виновата в том, что она хотела держаться подальше от Стаса. Девочке плохо, и сейчас все страхи и эмоции вполне взрослой и разумной Аси — ничто перед этой болью. И она просто не имеет права оставить ее в таком состоянии. Мы в ответе за тех, кого приручили… — Ничего не имею против, — выдавила из себя улыбку Строганова, а инстинкт самосохранения в панике истошно завопил и схватился в отчаянии за голову. Глава 16 До сих пор не укладывалось в голове, что она все-таки взяла и согласилась поужинать со Стасом и Властой. Наверное, помрачение, не иначе. Тем не менее она вместе с подопечной переступила-таки порог холостяцкой берлоги актера. — Ну что, что-нибудь закажем? — предложил хозяин квартиры, на что его сестрица пренебрежительно фыркнула: — Вот еще! Сам приготовишь, не маленький. В конце концов, тебе сам бог велел. — А он нас точно не отравит? — засомневалась Ася, искренне подозревая, что за выходку с племянником ей вполне могут подсыпать слабительное или еще какую-нибудь гадость. Это, возможно, было бы даже справедливо, будь она на его месте. А так… Оставалось лишь опасаться и надеяться на благоразумие соседа. — Я вообще-то не такой уж безрукий, — обиженно заметил насупившийся Стас. — А я разве говорила про случайно? — невинно улыбнулась Ася. На этом празднике жизни вообще вряд ли будет что-нибудь случайное. Даже этот самый ужин. — То есть ты подозреваешь, что я тебя отравлю? — удивился Стас. — Что, настолько совесть мучает? — Мне становится все интереснее, что же такое между нами происходит, — пробормотала Власта вполголоса и тут же захлопнула рот ладонью, словно сожалея о нечаянно вырвавшихся словах. — Да ничего особенного, — пожала плечами Ася. — Значит, ужин ему все-таки можно доверить? — Абсолютно ничего, — поддакнул Белозеров. — Просто твоя руководительница не хочет со мной на свидание идти. — Ой-ой, у ребенка отняли игрушку, — покачала головой девушка. — Какая нехорошая я. Власта переводила взгляд с одного на другую, словно стараясь прочитать их эмоции, докопаться до причин. Брата она знала довольно хорошо и, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, они были довольно близки. Но на ее памяти это был чуть ли не первый раз, когда ему предмет обожания не дался в руки так легко, как обычно. И в этой ситуации она была скорее на стороне Насти. Если для Стаса это просто развлечение, то и не стоит начинать, Строганова была ей глубоко симпатична, и не хотелось видеть, как она потом страдает, расставшись с этим дамским угодником… Еще одна брошенка. От этих мыслей вновь захотелось разреветься, но Власта себя сдержала. Она не готова пока все еще раз рассказывать. Еще болит. Еще не прошло. Так вот, возвращаясь к Насте и Стасу… Если для последнего это серьезно, то даже лучше, что его так отталкивают — больше ценить будет. — И правильно делает, — пробормотала она. — Воот! — обрадовалась Строганова. — Слышал умного и знающего человека? — Да что этот младенец вообще может знать, — махнул рукой парень. А вот это он зря. Младенец, может, таким богатым опытом, как он, и не обладал, зато имел хороший прицел. И небольшая подушка с дивана прилетела прямо в самодовольное лицо кудряша. — Марш на кухню, — скомандовала Власта и пригрозила. — И побыстрее, пока у тебя есть такая возможность. Будешь выкаблучиваться, мы с Настей пойдем куда-нибудь ужинать. Без тебя. Упустишь последний шанс. Не стоит дразнить хомячков, вот только так она, по крайней мере, могла запрятать собственную боль. Подстебать ближнего своего — это же святое. Особенно старшего брата. Когда еще такой случай представится? — Выпороть бы тебя, мелочь, — горестно вздохнул Белозеров. — Да рука не поднимается. — Грусть-печаль, — съехидничала Власта. — Но ты поторопись, взрослый, умудренный опытом дяденька. А то уйдем. Уйдем ведь, Настя? — Обязательно, — с улыбкой подтвердила девушка. Она понимала, что подопечная буквально цепляется за этот шутливый разговор, чтобы снова не скатиться в истерику. Наверное, поэтому Власта и позвонила Стасу, знала, что тот всегда ее рассмешит. Ее же собственный брат такими талантами не обладал. Ярик был заботливым, настоящим, порою грозным рыцарем. Вот только с чувством юмора у него было, мягко говоря, не очень. Наверное, потому судьба так над ним и подшутила, подсунув в жены Ингу. Скорчив недовольную моську, хозяин квартиры удалился, а Ася, расположившись на диване, спросила: — Как ты? В то же мгновение с лица Власты словно испарилась маска. Она резко погрустнела и, обхватив себя руками, произнесла: — Наверное, получше. Честно, не знаю. В любом случае, надо как-то жить. Что бы там ни было, я справлюсь. — Скажешь брату? — полюбопытствовала Ася. Она бы не сказала. Не настолько доверительными были отношения. Плюс знала, стоит ей хотя бы намекнуть на подобное, и ее тут же полезут защищать. Хотя, наверное, тогда было бы разумнее, расскажи она кому-нибудь, а не геройствовала. Вот только история не знает сослагательного наклонения. История не смывает пятна крови в нашей памяти. История навсегда остается в сердцах. — Возможно, — призадумалась Власта. — Если соображу, как его заставить во все это не вмешиваться. Наверное, это глупо. В такие моменты обычно ищут поддержки не брата, а подруг. — Не глупо, — улыбнулась Анастасия. — Дружба — она странная вещь. Иногда кажется, что навсегда, что ближе этого человека никого нет. А потом вдруг все неожиданно меняется. А семья остается навсегда. Ее нужно ценить. — Ты теряла, да? Извини, что лезу не в свое дело, — прямо спросила Власта. Почему-то у нее было ощущение, что их недолгая беседа в кабинете Строгановой-старшей сломала границу руководительница-подопечная. И еще казалось, что они с Настей похожи даже больше, чем могло бы показаться. В конце концов, не просто же она от ее брата бегает. — И теряла, и предавали. Да и вообще… У меня была подруга, мы дружили двенадцать лет. Сейчас уже пять лет не общаемся. Когда было тяжело, как-то отдалились, — призналась Ася. Она до сих пор помнила, как после тех событий еще одним ударом стало почти полное прекращение общения со Светкой… Время меняется, люди исчезают. Остались, конечно, те, с кем она выросла. Вот только для них она всегда будет маленькой девочкой, благо, даже Лина старше ее на пять лет. — Это всего лишь жизнь, Власта. И к этому, к сожалению, нужно привыкнуть. — А я не хочу так. Не хочу терять, — грустно заметила девочка. Ася печально улыбнулась: она тоже когда-то так говорила. Давно. Кажется, в другой жизни… — Ну что, вы еще не настолько оголодали, чтобы съесть мой диван? — поинтересовался Стас, заходя в комнату. — А что, надо? — вздернула брови Ася. — Если ты мечтаешь сменить обстановку, так и скажи. Мы лучше ножичками вооружимся. А так… микробы. Мало ли кто на этом диване валялся, — и она показательно скривилась. — Если тебя волнует, кого я сюда водил, спроси прямо, — парировал Белозеров. — Да я как-то без такой жизненно важной информации проживу, хотя будет неимоверно тяжко, — Ася притворно вздохнула и трагически приложила ладонь ко лбу, словно оценивая степень тяжести. Затем опустила и равнодушным тоном добавила. — Упс, ошиблась. Не будет. — Язва и вредина, — по тону казалось, что Стас едва сдерживается, чтобы не показать ей язык. — Идемте ужинать, девочки, хватит уже собственным ядом давиться. — Истинный джентльмен, — прокомментировала Ася с непроницаемым видом. — Все для вас, моя леди, — Стас шутливо склонился в поклоне и протянул руку, которую вполне успешно проигнорировали. Под смешки Власты они проследовали на кухню. И тут Ася волей-неволей удивилась. Кто бы мог подумать, что за какие-то двадцать минут можно организовать ТАКОЕ? А Белозеров, случаем, не волшебник? Потому как только чудом, не иначе, можно успеть приготовить пышный омлет с грибами, помидорами, зеленью и сыром, поджаренные золотистые гренки и овощной салат с сыром. Она и то на такие подвиги не была способна. А тут парень! Или все-таки не зря говорят, что лучшие повара — именно мужчины? — Ого, как ты расстарался, — подколола братца Власта. — Ради тебя, Настя, не иначе. — Почему ты ее так называешь? — возмутился Стас, отодвигая для гостьи стул. — Ей это совсем не идет. — Ее все так называют. К тому же Анастасия — это Настя, — сурово посмотрела на него Власта. — И что ты цепляешься? — Золотые слова, учись у сестры, — кивнула Ася, почувствовав неожиданную поддержку. — Это вообще не твое дело, как меня называют. И, если ты тоже запомнишь мое имя, будет вообще замечательно. — А чем тебе Ася не нравится? Тургеневская барышня. Тебе подходит. Наверное, это будет нехорошо, если она этот замечательный, потрясающе пахнущий омлет на него опрокинет? Невоспитанно, несдержанно, плохо… И вообще, еда не виновата. Это будет даже преступлением, переводить на кудрявую макушку такой прекрасный продукт. — Приятного аппетита, — подсказала Власта, глядя на подзависшую и задумчиво рассматривающую тарелку руководительницу. Та явно думала не о бабочках и еще о чем-то милом. — Спасибо, и тебе, — словно очнулась собеседница и перевела взгляд на хозяина квартиры. — Бесит, — кратко пояснила она. Впрочем, если она и надеялась, что его это проймет, это глупое чувство тут же скукожилось и начало погибать под ледяной коркой. Потому как этот…конь кудрявый нагло заявил: — Привыкай. Она спокойна, она очень спокойна. Как удав. Молча, методично разрезает омлет на небольшие кусочки, отправляет их в рот. Она не будет реагировать. А омлет потрясающий, наверное, даже мама не такой вкусный делает. Нежный, пышный, прямо тает на языке. Вот да, ее кроме омлета ничего не волнует. Омлет и настроение Власты. А хозяин квартиры… Это так, досадная помеха. — Я скорее привыкну тебя словарем Ожегова по башке бить. Она правда сказала это вслух? Раздавшиеся смешки подтвердили, что таки да. Умудрилась. Черт, а как же вежливость и спокойствие? Как же не реагировать? Почему, вот почему он каждый раз умудряется выводить ее из себя? Когда он этот-то талант умудрился прихватить, если за актерским и так огромная очередь была? Начавшуюся перепалку прервал звонок мобильного Власты. Девушка чуть ли не сорвалась с места — видимо, надеялась, что Марк все-таки позвонит и одумается. Вот только, судя по ответам, надежда была ложной. Звонила какая-то Надежда Анатольевна. И с каждым ее словом Власта бледнела все сильнее и сильнее. Когда разговор приблизился к завершению, она вполне могла бы называться Белоснежкой. — Если я что-нибудь узнаю, обязательно позвоню. Мы с ним пару часов назад разговаривали, с ним было все в порядке. Я думаю, ничего страшного не случилось, не переживайте. До свидания. Она нажала отбой и на секунду прикрыла глаза. — Что случилось? — взволнованно спросила Ася, каким-то шестым чувством ощущая, что вот-вот разразится гроза. — Марк пропал, — прошептала Власта и разрыдалась. Глава 17 — В каком смысле пропал? — нахмурилась Ася и подтолкнула локтем хозяина квартиры. — И что стоим? Кого ждем? Воды принеси. Следует отдать Стасу должное, сориентировался он быстро. Спустя буквально мгновенья Власта выпила предложенный напиток, прикрыла глаза, собираясь с мыслями, и начала рассказывать. — Звонила его мама. Говорит, что ночевать не приходил. И на звонки не отвечает. Хотя он обычно так не делает. У его мамы сердце больное, старается не волновать. — Да погодите вы панику поднимать, — немного удивленно отозвался Стас. — Твой Марк взрослый человек, мало ли куда он закатился. От его слов неожиданно стало только хуже — Власта разревелась еще горше. И буквально провыла: — Он не мо-ой. — Ну, а чей, — Стас обнял сестру и успокаивающе погладил по голове. — Не мой же. — Он меня бро-о-осил, — и Власта снова заревела белугой. — С хера ли? — возмутился грозный старший брат, но Ася вмешалась в их родственный разговор. — Так, погоди. Ты-то с ним сегодня разговаривала. Значит, жив-здоров. Попробуй еще раз позвонить, — предложила она. — Стас прав, мало ли что там произошло. Девочка отчаянно закивала и быстро набрала номер. Один гудок, второй, третий… После тридцати гудков ее опять начало трясти. — Дай номер, я позвоню, — Ася упорно сохраняла спокойствие, хотя в душе шевелилось неприятное предчувствие. Но действительно, мало ли что там произошло. Тем более, если Марк бросил Власту, вряд ли бы он стал на ее звонок отвечать. — Я вообще не понимаю, с какой стати ты должна его искать, если он тебя кинул, — недовольно проворчал Стас, на что получил сразу два осуждающих взгляда. Никто не оценил его не слишком благородный порыв не вмешиваться. Ася так вообще с «тонким» намеком покрутила пальцем у виска и покосилась на Власту. — Я чувствую, что-то случилось, — упрямо повторила девочка. — И я разберусь. — Вот только лезть никуда не надо, — скривился Стас. Ася усмехнулась: ох этот комплекс старшего брата. Наверное, он есть у всех. Хотя сейчас она не могла не согласиться. Даже если с парнем все хорошо, а Власта начнет его вдруг разыскивать, ничего хорошего о себе девочка не услышит. А ей сейчас ни к чему. В телефоне раздавались гудки. А затем грозная тетя сообщила, что абонент находится вне зоны действия. — Не переживай, — попросила она девочку. — Давай так. Если он завтра не появится, будем искать. — Правда? — в голубых глазах засветилась такая надежда, что Ася вздохнула. Вот как можно обмануть это невинное дитя? Будет, еще как будет. Заодно еще один неплохой способ убить время. — Конечно, — заверила она. — Ага, сейчас, десять раз, — влез в их беседу Станислав. — Без меня ты хрен куда сунешься. А вот эту добавку, пожалуйста, заберите. Эта приправа для поиска лишняя, она такое не заказывала. Как-то… аллергия, все такое. В общем, и без кудрявых коников неплохо. — А я что, спрашивать тебя буду? — деланно удивилась она. Скрестить в этот раз шпаги им не дали. Власта умоляюще на них посмотрела: — Не ссорьтесь, пожалуйста. Настя, тебе, правда, не помешает помощь Стаса. Он неглупый, от него будет толк. — Ну офигеть, — присвистнул Белозеров. — Собственная сестра в возможно опасном мероприятии рекомендует меня в качестве помощника хрупкой девушке. Кому рассказать — хрен поверят. — А ты не рассказывай, ты помолчи, ну так… ради разнообразия, — предложила Ася. И — о чудо — свершилось. Промолчал. Ради разнообразия, не иначе. Ну или хотя бы просто не успел ответить. Потому как Власта не дала им продолжить хронический спор. — Марк завтра должен на работу выйти, он не может ее пропустить, — сообщила она. — Хорошо, значит, я съезжу к нему на работу, — согласно кивнула Ася. — Мы съездим, — поправил Стас, делая ударение на первом слове. — Да, мы съездим, не переживай, — не стала спорить Строганова. — Где он работает? Она чувствовала себя в своей стихии. Профессия журналиста в некотором роде схожа с профессией следователя. И там, и там крайне необходимо задавать правильные вопросы, чтобы достичь нужного результата. В пропажу парня верилось с трудом, что чем черт не шутит? Попытка выяснить еще никогда казнью египетской не заканчивалась. А насчет осторожности… В этот раз она будет осторожна. В этот раз никто не пострадает. — Ресторан «О соле мио», — сообщила Власта. — Он официант. На смену должен заступить в четыре часа. — Значит, поедем туда к пяти, — решил Стас. — Едем на моей машине. — Но…, - попробовала было возразить Ася, но получила логичный довод: — Глупо как-то ехать на двух машинах, живя в одном доме. И вовсе не глупо, а безопасно. Для ее душевного спокойствия так точно. Вот только озвучивать это вслух действительно не слишком умно. Скорее даже трусливо. Поэтому ничего не оставалось, как согласиться. Или хотя бы просто сделать вид. — Договорились. От одной поездки ничего же страшного не должно случиться. Скорее всего, с Марком действительно все хорошо, и он, возможно, просто так увлекся объятиями новой красотки, что даже не потрудился ответить на звонки собственной матери. Молодость — она обычно такая, живешь только одним моментом и собственными желаниями. Но лучше проверить и успокоить взволнованную Власту. Если девочке так спокойнее, кто они такие, чтобы ее этого лишать? — Ну тогда пойдемте есть, — распорядился Стас. — Пока все еще не совсем остыло. Власта послушно направилась к столу и вернулась к немного подостывшему омлету. А сам Стас задержал Асю, собиравшуюся вернуться к столу и поинтересовался: — Зачем ты ей потакаешь? Если он ее вдруг бросил, то вполне может с ней не желать общаться. Не подумала об этом? — Это ты не подумал, — резко отозвалась Ася. — Об одной простой вещи. Она все равно будет разбираться, даже если ты ей это запретишь. В ее возрасте это нормально, по себе знаю. Так что лучше я лично получу подтверждение, что она ему банально не нужна и он просто не хочет с ней общаться. И это услышу я, не она. Она поймет, она девочка умная. А так будет терзаться, сама искать и тогда да, вполне может влипнуть в неприятности. Стас на мгновение призадумался, оценивая то, что она сказала. Растерянно запустит пятерню в волосы, взъерошив кудряшки, и наконец выдал. — Ты права, я об этом не подумал. Она вообще как-то очень быстро выросла, я даже не успел это осознать. Вчера у нее был Кен, сегодня уже молодой человек Марк….Это как-то в голове не укладывается. — Ну… — протянула Ася. — Радуйся, что это не твоя дочь, и она не сообщает, что беременна. Вот тогда это действительно…почти старость. Станислав негромко рассмеялся: — Ты пакость, ты в курсе? — Могу, умею, пользуюсь по полной программе, — хмыкнула Ася. — Так что искренне и от души советую держаться подальше. Нервные клетки они не восстанавливаются. — Я постараюсь это пережить. А насчет подальше — даже не надейся, — и он, не дав ей возразить, решительно подтолкнул к столу. — Идем, а то еда действительно остынет, а моя сестренка опять начнет реветь. А с нее, думаю, и так хватит. Ася кинула еще один взгляд на Власту и кивнула. Действительно, с девочки хватит. Поэтому сейчас она промолчит. Но только поэтому. Несмотря на то, что сосед действительно не такой, как показался ей на первый взгляд, своего решения она все равно менять не собирается. Глава 18 Звонок в дверь Аси раздался ровно в четыре часа. Она уже была готова — не глядя, распахнула дверь, параллельно одеваясь. А когда подняла глаза на визитера, слегка оторопела. В его руках был небольшой букетик желтых гербер, в котором в нескольких местах синели цветы, напоминающие по форме крылья бабочки. — Это тебе, — протянул он букетик, от которого девушка чуть ли не шарахнулась. — Стас, — решительно произнесла она, — думаю, нужно тебе кое-что пояснить. Это не свидание. Я еду в этот ресторан только из-за твоей сестры. — Я так и понял, — ничуть не смутился парень. — Цветы возьми. В ответ получил еще один недовольный взгляд, на что ответил милой улыбкой: — Ну ты же не хочешь, чтобы они погибли? Аргумент попал прямо в цель — цветы было жалко. Вздохнув, Ася забрала букет и прямо в босоножках прошла в квартиру, налила в вазу воду и вернулась. Стоит отдать Белозерову должное — он не пытался проникнуть на ее территорию, просто стоял у порога. — Идем, — скомандовала девушка, выходя из квартиры. Откровенно говоря, было странное ощущение. Этот парень был совсем другим. Глубже, чем она думала на первый взгляд. Слишком хорошо и часто скрывался под маской. Периодически знал, когда стоит промолчать. Умел зацепить. Будь она помладше и не имей такого скептического взгляда на отношения, могла бы клюнуть. Но у нее было прошлое. Прошлое, благодаря которому каждую ночь она боялась уснуть. Поэтому зеленоглазому кудряшику не светило абсолютно ничего. И чем скорее он это поймет, тем будет лучше. И неважно, насколько он мил, обаятелен и нестандартен. Она не имеет права влюбляться. — Как там Власта? — проигнорировав лифт, Ася направилась к лестнице. — Рвалась ехать с нами, — усмехнулся Стас. — В итоге пришлось ее запереть. Стук небольших каблучков замер. Ася развернулась на ступеньках: — Ты же это несерьезно? — то ли спрашивала, то ли утверждала она. — Отнюдь, — ни один мускул не дрогнул на его лице. — Мне кажется, она еще упрямее, чем ты. — Глупо сравнивать свою сестру с человеком, которого ты не знаешь, — хмыкнула Строганова, толкая вперед дверь подъезда и не давая ему и шанса проявить джентльменство. — Так ты не даешь мне себя узнать, — парировал Белозеров. Сложно было утверждать — шутит он или говорит серьезно. Еще сложнее было понять, как на это реагировать. Поэтому Ася предпочитала не реагировать вообще. Ради собственного спокойствия. — Ты действительно ее запер? — вернулась она к прежней теме. — Так будет лучше, — тихо ответил Стас. — Она слишком порывиста. А мать Марка там чуть ли не в истерике. Парень на звонки не отвечает совсем. Телефон вне зоны. Не могу сказать, что мне не все равно, что с ним происходит. Парень мне никто. Вот только я не могу видеть, как плачет моя сестра. Глупо, да? — Боль близкого человека всегда сложно принять, — рассудительно заметила Ася. Стас вытащил брелок, темно-синяя ауди отозвалась миганием фар. — А Власта — хорошая девочка. Я тоже не хочу, чтобы ей было больно. Стас открыл дверь пассажирского сидения и придерживал ее до тех пор, пока девушка не села. Только потом занял свое место и вставил ключи зажигания. — Она о тебе, кстати, часто рассказывает. Только я раньше не знал, что это о тебе, — признался вдруг он. — Буквально взахлеб. Какая у них замечательная руководительница студии, как она ею восхищается и мечтает быть на нее похожей. Его слова заставили Асю опустить глаза на приборную панель. Быть похожей на нее? Это последнее, что она хотела для такого солнышка, как Власта… Нет уж, пусть девочка просто радуется жизни. — Не сотвори себе кумира… — пробормотала себе под нос Ася. — Почему? — эхом откликнулся Стас, выруливая со стоянки. — Я плохой пример для подражания, — глядя вперед и только вперед изрекла Ася. При этом как-то машинально ее руки сжались в замок так, что побелели костяшки пальцев. Если она думала, что ее реакция останется незамеченной, то глубоко ошиблась. Стас отметил упрямо сжатые губы, взгляд вникуда, но расспрашивать или что-то доказывать не стал — чувствовал, что это бесполезно. Ему все равно никто не откроется. Для Аси он чужой человек, которого каким-то неведомым ветром занесло в ее судьбу. И также скоро оттуда вынесет. А ему самому все сильнее хотелось прогнать из ее глаз это затравленное выражение, когда она начинала говорить о себе. Тараканы, которых сложно вытравить. Они есть у всех. И у его милой маленькой сестренки, и у притягательной соседки с нижнего этажа, и у него самого. Он понимал и принимал Асино желание все делать идеально, сам готов был жить на работе, чтобы добиться успеха. Вот только она себя загоняла. И зачем? Непонятно. — Мать Марка уже все больницы обзвонила, — сообщил Стас. — И Власта с ней на пару. — Раз такое дело, и он все-таки не пришел на работу, то толку от нашей поездки? — Ася в задумчивости закусила губу и накрутила прядь волос на палец, не обращая внимания на покосившегося в ее сторону водителя. — Хотя, может, что-то странное происходило в его последнее дежурство. Надо поспрашивать. — Почему ты говоришь обо всем, кроме того, что происходит между нами? — вдруг внезапно поинтересовался Стас, словно надеясь застать ее врасплох и получить ответ. Ася словно окаменела: — А между нами ничего не происходит, Стас, — твердо сказала она. — Ты позвал меня на свидание, я отказалась. И то, что я сейчас помогаю твоей сестре, на это не влияет никак. — То есть ты категорически отрицаешь, что тебя ко мне тянет? — прямо спросил он. То, что вопрос прозвучал зря — Стас понял и так. Но отчего-то считал необходимым напомнить ей об этом поцелуе. Добиваться большего, пока что, он не планировал, давая Асе время осознать собственные эмоции. И искренне верил, что если почаще говорить про эти самые, такие внезапные чувства, армия тараканов в светлой головушке передохнет самостоятельно. Без помощи всякого там дихлофоса. Ну не просто так же Ася реагирует, должны быть причины! Вдох-выдох. Он нарывался. Нарывался на то, что в следующий раз, когда он случайно заглянет к ней на «огонек», она просто и банально стукнет его по голове сковородкой. Она не кровожадная, нет. Но кто-то либо слишком много о себе мнит, либо больно много видит. — Стас, а ты не допускаешь, что это может быть телячий восторг перед великим артистом? — вкрадчиво поинтересовалась Ася, на что получила почти обиженный взгляд. — Почти трепет… Душевный. В общем, дорогуша, я не могу осознать такого великого счастья, так что ради собственного спокойствия категорически прошу об этом забыть. Пожалей мою трепетную душевную организацию? Нам еще в одном доме жить. Звучало искренне. Почти. Этакая игра на грани фола. Белозеров почти проникся. Вот только от почти до проникся — как совершить кругосветное путешествие на кузнечике. — То есть, если я тебе вдруг предложение руки и сердца сделаю, ты поверишь, что я не играю? — не менее «искренне» уточнил он в ответ. Фейспалм. Этот человек — ходячий фейспалм. Анастасия Строганова уже была готова от души приложиться лбом о бардачок чужой машины. Вот вроде же не дебил, но… В том-то и дело, что с мозгами у него все было в порядке. И с упрямством, к сожалению, тоже. Вот зачем ему биться в закрытые двери? Девушек вокруг полно. — Скорее в то, что тебе надо к психиатру, — усмехнулась она. — Приехали. Идем. Глава 19 Ресторан был уютный: светло бежевые мягкие диванчики на фоне темно-розовых стен, залитых солнечным светом. Администратор проводила Асю со Стасом к столику, подошел официант и принес меню и ушел. — И почему ты ничего не спросил? — уточнила девушка. — Лучше сначала заказ сделать, тогда все — мы клиенты. А клиенты должны оставаться довольными. А до тех пор мы с тобой так, мимокрокодилы, — хмыкнул Белозеров. — А что, настолько боишься оставаться со мной наедине? Его подколка попала в точку — ей действительно хотелось проводить с парнем как можно меньше времени. Слишком это чревато. Умом-то она все понимает, но как бы не замораживала все свои чувства, Стасу почему-то все время удавалось до них добраться. А это было лишнее. Совсем лишнее. Ее доверие к парням давно и прочно покрылось невидимым стеклом, она бы даже сказала, что бронированным. В тот самый момент, когда любимый человек оставил ее одну в опасности. Но даже тогда она верила. А теперь — уже нет. Так что есть ли смысл начинать все заново? Определенно, нет. Второй раз этого ей не пережить. — А чего тебя бояться? — неловко пробормотала она, пряча глаза. — Да, я так и понял, что ты меня не боишься, когда ты соврала, что твой племянник на самом деле сын, — скривил губы Стас. Эта новость не только шокировала, но и повеселила его. Вряд ли бы она стала так врать, было бы ей совсем все равно. Но кто знает? Он уж точно сдаваться не собирался. К тому же, родная сестричка вчера вечером столько дифирамбов спела своей руководительнице, словно уже мысленно поженила и вместе с Асей. Это было откровенно забавно. — А он и есть мой сын, — гордо вскинула подбородок Ася, не собираясь признавать собственной вины. — Я его крестная мать. — Выкрутилась, — хмыкнул Стас. — Ладно, поверим. А почему ты все-таки сменила цвет волос? Нет, тебе так хорошо, но темненькой было лучше. Этот вопрос не давал ему покоя со вчерашнего вечера. Покопавшись в памяти, он отчетливо вспомнил ту самую девочку с огромными невинными глазами. И еще не мог не отметить, что мать называет ее именно Асей — и никак иначе. Ему все время казалось, что здесь отчаянно спрятана какая-то загадка, которую он хотел во что бы то ни стало разгадать. И сделает это, несмотря на все сопротивление. Он из тех, кто всегда идет к своей цели. А сейчас его цель — Ася. — Господи, Белозеров, ты нормальный? — устало взглянула на него будущая добыча, вспомнив, что что-то в этом духе он спрашивал еще вчера. И что он так прицепился с этим вопросом? — Миллионы девушек красят волосы. И, поверь мне, в этом нет никакого сакрального смысла. Просто захотелось. — Не думаю, что это твой случай, — покачал головой Стас. — Впрочем, вряд ли ты мне скажешь правду. — Какое тонкое наблюдение, — съехидничала Настя. Она не привыкла, чтобы ей задавали вопросы. Обычно все происходило наоборот. Усмехнувшись про себя, она отметила, что это, наверное, просто профессиональная деформация. И ярое нежелание рассказывать о себе. — Тебе больше не о чем говорить? — Я хочу побольше о тебе узнать. Согласись, расспросить тебя — это лучше, чем сходить в гости к твоей матери. Она-то уж точно расскажет, — пустился на шантаж Белозеров. И почему только с этой девушкой способен действовать только шантаж? Уму непостижимо! Таких упрямиц он раньше не встречал. Или просто не хотел замечать. Пока, уснув, не залил соседей. — Стас, пожалуйста. Хватит, — так твердо произнесла Анастасия, что тот понял: еще слово — и в него полетит все, что сейчас стоит на столе. И она не промахнется, даже надеяться на это глупо. — Вы уже определились с заказом? — на его счастье в их «милую» беседу вклинился официант. Стас торопливо открыл меню, углубляясь в список предложенного, тогда как Ася, даже не заглядывая, сделала заказ. Видимо, она была в этой сети ресторанов завсегдатаем. — Что, так часто ходишь по таким местам с тем парнем, с которым я видел тебя в баре? — ревниво осведомился Белозеров. Увидев, как загорелись глаза спутницы, он предупредил. — Даже не вздумай говорить, что он твой парень. Я довольно неплохо знаком с Барсом. — Очень жаль, — уныло пробормотала девушка, которое именно это и собиралась заявить. Впрочем, останавливаться она и не думала. Если понадобится, притащит Пашку за шкирку к себе домой и будет целоваться с ним под окнами, чтобы это увидел Белозеров и отстал. И неважно, что для нее это будет практически то же самое, что целоваться с Яриком. — А если вы и встречаетесь, это меня не особо остановит, — честно заявил Белозеров, на корню ломая еще одну идею. Вот зараза. И что он в нее так вцепился? Не красотка, характер откровенно паршивый, признаков влюбленности не проявляет. Единственное, в чем она им восхищалась — его талантом. Но этого мало, катастрофически мало. Хотя, может, ему и не надо что-то большее? С чего вообще мысли, что он от нее хочет чего-то большее, чем одна-единственная банальная ночь? Хотя… слишком много мороки. Но кто знает. Этот тип вообще все возможные шаблоны ломает. — Стас, мы пришли сюда по другому поводу, — была вынуждена снова напомнить она. И, когда в следующий раз к ним подошел официант, Ася спросила: — Извините, а вы не подскажете, Марк сегодня на работе? На лице официанта по имени Антон не дрогнул ни один мускул: — Прошу прощения, мы не предоставляем информацию о персонале. Ася и так знала, что не вышел. Вот только завести разговор как-то было нужно. — Послушайте, — негромко проговорила она. — Мы здесь по просьбе матери Марка. Она очень сильно волнуется. — Представьте сейчас на месте матери Марка свою, — негромко предложил Стас, прекрасно зная, что этот способ давления может сработать. Он вообще прекрасно умел манипулировать людьми. Почти всеми. Кроме той девушки, что сейчас сидела напротив. — Думаю, вы бы не хотели такой участи. Его расчет сработал. Антон сглотнул, помолчал, а потом проговорил: — Подходите через час к служебному входу. Если смогу чем-нибудь помочь, все расскажу. Глава 20 — Знаешь, я все больше склоняюсь к мысли, что в его словах ключевым было «если смогу», — хмыкнул Стас, подбирая спиной стенку и поглядывая в сторону служебного входа. — Вряд ли он так хорошо знает, что происходит с Марком. И уж тем более, вряд ли в его крайнюю смену происходило что-то интересное. — Не стоит умирать раньше смерти, — философски проговорила Ася. — Давай сначала узнаем, что он скажет, а потом уже будем возмущаться и прочее. — Если честно, я вообще не жажду искать человека, который бросил мою сестру, — признался Белозеров, глядя куда-то в сторону. — Не хочешь — не ищи, — отрезала Анастасия. — А я буду. Потому что знаю, что иначе она не успокоится. Кстати, советую об этом помнить. Но если не хочешь — скатертью дорожка. Мне же лучше, не будешь на нервы действовать. — А вот это было почти грубо, — покачал головой Станислав. — Но недостаточно грубо, чтобы ты свалил? — догадалась Строганова, на что получила уверенный кивок. — Умная девочка, — похвалил он и даже протянул руку, чтобы погладить ее по голове, за что тут же получил по рукам. Притворно-обиженный взгляд Асю ни капли не смутил. Она выросла с Глебом Левицким, который своей мимикой владел ничуть не хуже, чем Стас. И обаяние у него было ничуть не меньше. Так что у нее практически иммунитет. Именно. У нее иммунитет. Главное, об этом не забывать. — Руки! — тихо скомандовала она. Очередной полемике не дала разгореться открывшаяся дверь служебного входа. На пороге появился ожидаемый ими Антон. Он быстрыми шагами направился к стоявшей парочке. — Хорошо, что вы уже здесь, — торопливо проговорил парень. — У меня не очень много свободного времени, откровенно говоря. — Мы понимаем, — кивнул Стас. — Значит, тогда не будем его терять. Несмотря на все то, что он говорил Асе, при появлении официанта он словно подобрался. Он привык держать слово — обещал сестре разобраться, значит, сделает это, чего бы ему не стоило. Тем более, хороший способ держаться поближе к неприступной соседке. А работать спустя рукава Стас не привык. Он во всем и всегда выкладывался, что называется, «по полной». И в профессии, и в жизни. — Скажи, ты хорошо общаешься с Марком? — вступила в разговор Ася. Она уже знала, что да. Пока обедали, отправила сообщение Власте и узнала, что Антон — близкий друг Марка, именно по его протекции парень и устроился в ресторан. И девушку друга Антон тоже знал. — Мы друзья, — коротко ответил он. — Надежда Анатольевна мне вчера звонила. Вот только я не знаю, что с Марком. На мои звонки он не отвечает. Кстати, я не очень понимаю, кто вы такие. — А ты знаешь, почему он расстался с Властой? — вопросом на вопрос поинтересовалась Ася, цепко следя за реакцией парня. Она была уверена — Антон явно что-то знает. Словно он уже получил какие-то указания. На лице парня отразилось удивление и растерянность — парень явно не был в курсе последних событий в личной жизни друга. Но, стоит отдать должное, быстро взял себя в руки. — Расстался — значит, она ему надоела, — резко сказал он. — Так вы не от Надежды Анатольевны. Вы от Власты. Девочка не может смириться с расставанием? Его слегка пренебрежительный тон должен был вывести их из себя. И в какой-то момент Стас даже дернулся, на мгновенье поддавшись эмоциям. Но остановился и сделал вид, будто просто хотел поправить часы. — Девочке крайне сложно смириться, учитывая, что ей постоянно названивает мать вашего ненаглядного Марка и рыдает над тем, что не знает, где ее сын, — процедил сквозь зубы Белозеров. — Так что Власта как минимум из гуманизма должна думать о том, куда же он подевался. — Этого я не знаю, — с вызовом произнес Антон. — В его последнюю смену не происходило ничего необычного. А Власте лучше реально забыть о нем. Марк просто с ней играл. Так ей и скажите. А мы с Надеждой Анатольевной сами со всем разберемся. — Какой самостоятельный мальчик, — фыркнул Стас. Он понимал, что его нарочно провоцировали. И старался сдерживаться изо всех сил. Благо, Ася своим присутствием уже служила неплохим сдерживающим фактором. — Послушай, Антон, — тихо проговорила она. — Что Власте, что Надежде Анатольевне хочется знать лишь одного — что с Марком все в порядке. Если вы считаете, что Власта будет за ним отчаянно бегать, вы оба ошибаетесь. Так что если ты знаешь, где он, пусть позвонит матери. Этого достаточно. — Я понял, — глухо откликнулся Антон. — Я могу идти? В его голосе слышался такой неприкрытый сарказм, что Стасу все-таки захотелось хотя бы разок двинуть ему по морде. Но он лишь с тем же ехидством кивнул: — Иди. Свободен. — Благодарю, — не менее язвительно ответил тот. Развернулся и ушел. А Станислав остался сжимать и разжимать кулаки. Пока Ася не коснулась его плеча: — Идем отсюда, — попросила она. — Куда? — возмутился Стас. — Разве ты не понимаешь, он что-то знает? — Вижу, — кивнула девушка. — Именно поэтому и идем. Не нужно ему глаза мозолить. Он точно знает, где сейчас находится Марк. — И что? Тебе нравится наблюдать, как из тебя идиотку делают? — откровенно злился Стас. Но его раздражение не произвело на девушку ни малейшего впечатления. Невозмутимо пожала плечами и сообщила: — Я предпочитаю сама не делать из себя идиотку. Так что отсюда мы сейчас уйдем. Недалеко. Насколько я понимаю, смена у Антона заканчивается через пару часов. — Думаешь, он решит навестить приятеля? — дошло, наконец, до Стаса. — Идем в машину, — повторила Ася. — И перегони ее поближе к служебному входу. В этот раз Белозеров даже не стал возражать. Спустя пару минут ауди стояла так, что Антон просто не мог выйти из двора, не попав им на глаза. А Ася и Стас утроились на переднем сидении. Вот только девушка не спешила что-нибудь пояснять, проверяя почту на предмет писем по работе. — Ну? — не выдержал, наконец, Стас, сбрасывая звонок младшей сестры. Он просто не знал, что ей сказать, чувствуя себя виноватым. Мало того, что запер, так еще и не смог ничего узнать. — Не нукай, не запрягал, — хмыкнула Ася, отвечая на сообщение Ника. — Сейчас отвечу и расскажу свои соображения. — А они у тебя есть? — удивился Белозеров. — Лично я как в танке. Ничего не понимаю. Разве что этот самый Марк скрывается от моей сестренки, но это тупо. Анастасия только усмехнулась, слушая его ворчание. Казалось, неудача довольно сильно разозлила Стаса. Судя по всему, он полагал, что будет легко. Ошибся. В принципе, он вообще не очень серьезно относился к загону собственной сестры. Судя по всему, он думал, что она цепляется за это как за шанс вернуть Марка. А вот Ася уже не была в этом так уверена. — Ты прав, — согласилась с ним Строганова. — Это просто нереально глупо. Потому как волновать больную мать из-за того, что прячешься от бывшей девушки… Это мерзко и тупо. Она проговаривала слова нарочито медленно, это помогало ей выстроить паззл. Вот только он не складывалось. Слишком много было непонятного, нелогичного. Но кое-что лично для нее начало проясняться. Она не понимала мотивов, причин. Но одно было ясно точно. — Стас, давай я сейчас просто проговорю. Все, что знаю. Так будет проще. Не перебивай, пожалуйста, — она приподняла ладонь, останавливая его. — Позавчера Марк вышел на смену. После этого он вдруг в экстренном порядке бросает любимую девушку, хотя за день до этого еще ничего этого не предвещает. Он не приходит домой ночевать. Отвечает на звонок Власты, потом перестает брать трубку. Так, будто у него нет возможности зарядить телефон. Или он по каким-то причинам не может его включить. Его друг ведет себя довольно странно, сначала соглашаясь с нами поговорить, потом откровенно нас посылая. При этом он довольно резко отзывается о Власте, хотя у них довольно неплохие отношения. Он рассчитывает, что после этого мы перестанем искать Марка, — она замолчала. Белозеров секунд тридцать ждал продолжения, но его не последовало. Наконец парень не выдержал. — На что ты так усердно пытаешься намекнуть? — Я могу ошибаться. Но у меня ощущение, что Марк действительно скрывается. Вот только не от нас и от Власты. От кого-то другого, от кого может исходить опасность. Глава 21 Спустя три часа сидения в машине терпение было на исходе. Нет, конечно, эта была удобная возможность поболтать обо всем, что угодно с понравившейся девушкой, чем Белозеров не замедлил воспользоваться. И, если поначалу Ася воспринимала его вопросы в штыки, то постепенно расслабилась. Особенно когда Стас сбегал к ближайшему ларьку и притащил девушке кофе с пончиками — на перекус. Общаться было легко и увлекательно, у них было много общего, к тому же Ася действительно любила театр — страстно, верно и глубоко, оставаясь при этом резким критиком. И слушать ее замечания было интересно, кое-что Стас даже взял себе на заметку, решив применить при следующем показе спектакля. Впрочем, могло ли быть иначе? Теперь, когда он знал, кто является матерью соседки, было удивительно, что она не устроила ему разгром. И ценно. Потому что мнение рядового зрителя — это важно и нужно, а мнение разбирающегося в искусстве человека — на вес золота. Но даже это не скрашивало ожидания, а еще на нервы действовали постоянные звонки сестры, которая ругалась, возмущалась, требовала немедленно вернуться и выпустить ее из дома. Стас честно пытался реагировать на все философски-пофигистически, но пока не особо удавалось. Во всяком случае, внутренне. Внешне-то сыграть не стоило абсолютно ничего. Вот и сейчас, в очередной раз переговорив с Властой, Стас убрал смартфон на приборную панель и задумчиво выдал: — Чувствую себя либо идиотом, либо героем фильмов про шпионов. Что, впрочем, одно и то же. — Ну если тебе приятнее так думать, — елейным тоном заметила Ася, набирая сообщение Никите по поводу выхода журнала. Она-то точно старалась относиться ко всему философски. Тем более, с кудряшом все-таки можно общаться. Ну так…Раз в полгода, по праздникам. — Хотя вынуждена заметить, что с твоей стороны это весьма и весьма самокритично. — Вредина, — серьезный и талантливый актер, похититель дамских сердец и просто обаяшка и не сдержался и показал ей язык, вызывая этим довольный смешок. Да, все-таки хорошая была идея дать ей немного передышки, чтобы Ася могла комфортно чувствовать себя в его присутствии. Хотя, видит бог, не подкатывать ему было немного…сложновато. Главное, совсем во френдзону не успеть уйти. И таракашек из этой светлой головушки выгнать. — Что есть, то есть. Хотя в одном ты прав, может и не имеет смысл торчать тут сейчас. И лучше подъехать к завершению рабочего дня, — задумчиво проговорила Ася, мысленно представляя свой несчастный ноутбук, который столько времени пылиться без дела. Целых три часа! Это же можно как минимум половину материала сделать. Если не больше. — Ну уж нет, милая моя, — покачал головой Белозеров. — Три часа просидели, еще три просидим. Не так уж это и страшно. Взгляд, которым его одарили был весьма и весьма красноречив. Вот только Стас не проникся, наверное, уже выработал иммунитет. В конце концов, если он будет постоянно слушать Асю, они далеко точно не продвинуться. И пусть он сейчас только изучает обстановку, все равно ей от него никуда не деться. Хочет она того или нет. — Скажем так, Белозеров, ты — не предел моих мечтаний для проведения воскресного дня, — хмыкнула Анастасия, понимая, что вариант попробовать что-нибудь написать на мобильном не катит от слова совсем. Был уж у нее такой бзик — необходимо было чувствовать пальцами кнопки клавиатуры. Это помогало думать. А так… Тем более, владелец этого самого автомобиля явно не собирался позволять ей работать. Вот что за вредные люди пошли? Нет, активно он вроде не мешал, вот только само его присутствие уже мешало. Отвлекало. Даже слегка волновало… Хотя до него вроде доперло, что толку от его подкатов нет и не будет. И слава богу. Сейчас еще с Марком разобраться и все, можно жить спокойно. — Если я не предел, значит, я все-таки там присутствую? — подколол ее Стас, прекрасно понимая, что его пошлют разве что в кошмары. И то перекрестятся при его появлении. Очень уж пугливая добыча ему попалась. Может, стоит попросить Барса узнать об Асе побольше? Ведь его жена — просто находка для шпиона. Знает все и обо всех. Другое дело, что Вика этим не делится, но Барсовецкий же наверняка знает, как можно убедить жену? В загс же он ее как-то умудрился затащить? Тут в памяти Стаса появились гуляющие слухи о том, КАК Лекс все-таки затащил жену в загс, и он хмыкнул, представив процесс убеждения. Впрочем, разве его это дело, если люди счастливы? — Естественно, — кровожадно улыбнулась Ася, потирая руки. — Я, правда, пока не определилась, что лучше — четвертование, гильотина или служение на благо Капитолины Антоновны, — припомнила она их великолепную соседку. — Тьфу на тебя, — в деланном страхе перекрестился Стас. — Сгинь, нечистая сила. Стоп, — тут же поправился он, глядя как спутница дотронулась до ручки двери. — Брось бяку! — То нечистая сила, то ребенок, — проворчала Ася, впрочем, усаживаясь на прежнее место. — Ты бы разобрался, что ли, кто я вообще такая. Ну, он-то, положим, уже практически разобрался. Вот только некоторые прислушиваться к этому еще совсем не готовы. Так что пусть ворчит, если ее это так забавляет. Тем более, что… — Ой, Стас, смотри. А это не Антон? — перебил его мысли девичий голосок. Действительно, уже знакомый паренек-официант вышел со служебного входа и направился к старенькому «шевролет». Но сразу садиться за руль не стал. Открыл водительскую дверь, достал из кармана сигареты и прикурил, копаясь в мобильнике. — Он сегодня, похоже, пораньше закончил, — задумчиво заметил Стас, наблюдая за никуда не торопящемся пареньком. — И я очень надеюсь, что он не на свидание намылился, — фыркнула Ася. — Это была твоя идея, — напомнил Белозеров, заводя мотор. — Так я и не отказываюсь, — не стала спорить девушка. Наверное, в слежке есть какое-то особое чувство драйва, адреналина. Возможно, именно поэтому ее крестный так обожает собственную профессию? А работал Родион Константинович ни много ни мало — частным детективом. Вот только пока что Ася этого хваленого драйва не чувствовала. Не получилось. А, может быть, уже нахлебалась на своем веку пять лет назад и теперь старается не покидать собственную зону комфорта. Да, наверное, именно так. Она даже к психологу когда-то ходила, честно пытаясь избавиться от кошмаров и прочих прилагающихся. Не помогло. Ни капли. Так что пора смириться и просто жить. Как раньше, в зоне комфорта. Главное, с проблемой Власты разобраться. — Такое ощущение, что он едет куда-то за город, — задумчиво проговорил Стас, лавируя в потоке машин. — Похоже, в гипермаркет, — заметила Ася. — Мы пойдем за ним или как? — Мы — нет, — отрезал Стас. — А я пойду. — Но… — попробовала возразить девушка, вовсе не желая оставаться в одиночестве. Ей тоже было интересно! Почему она должна сидеть тут? — Не боишься, что он тебя узнает? — Не боюсь, — хмыкнул Белозеров, протягивая к бардачку и доставая из него бейсболку и темные очки, скрывающие лицо. Мгновенье — и его след простыл. А Ася так осталась ждать, наедине со своим ощущением дежавю. Давно ли она сама так, как Власта, волновалась, расспрашивала и даже следила? Пять лет прошло. Только не отболело. Живо до сих пор. Стала старше, опытнее, но до сих пор в душе маленькая испуганная девочка. Которая не верит, что кто-нибудь придет на помощь. Она не желает такой участи Власте. Интересно, что же все-таки произошло с Марком? Если она права, и парень от кого-то скрывается, то далеко не факт, что история Власты будет такой же печальной, как и ее. Она очень на это надеялась. Искренне. От души. Хлопнула дверь — вернулся Стас. — Ну что? — нетерпеливо спросила девушка, не зная, куда деть руки. Она не любила бездействия. Ей всегда нужно было чем-нибудь заниматься. Так было проще. Заняты руки — не бездельничает мозг. Все просто и легко. — Покупал продукты. В том числе и пиво. Возможно, ты права, и сейчас мы поедем к Марку, — кратко отчитался Белозеров. — Если так, могу я тебя попросить об одной вещи? — мягко начала Ася, прекрасно понимая, что грозный старший брат вряд ли сможет спокойно отреагировать на обидчика Власты. И, если это в ее силах, она должна предотвратить побоище. Даже если для этого придется чуточку схитрить. — Для тебя — все, что угодно, — по губам Стаса скользнула предвкушающая улыбка. Он явно собирался воспользоваться ситуацией. — Если там Марк, держи себя в руках, пожалуйста. Нам нужно спокойно и обстоятельно обо всем поговорить. Без скандалов, — медленно и четко проговаривая каждое слово, произнесла Строганова, наблюдая, как парень выруливает со стоянки. — А что мне за это будет? — иронично приподнял правую бровь Белозеров. — Простого «спасибо» и спокойствия сестры мало? — съязвила Ася, на что получила лишь коварную улыбку. Недостаточно. — Что ты хочешь? — не глядя на него, поинтересовалась девушка. — Свидание с тобой. Всего одно. Это не так много, Асюта, — деловито сообщил Стас. — Эта мысль будет меня греть, а иначе… Могу перенервничать. А потом перенервничает Власта. Ну замечательно просто! Ее сейчас шантажируют спокойствием собственной воспитанницы. Докатились! Даже не так. Ее шантажируют, чтобы вытащить на свидание. Обалдеть, неужели в ее жизни действительно все настолько запущено? И действительно, большой-большой вопрос, что же ей важнее — собственное спокойствие или спокойствие подопечной? Хоть монетку подбрасывай, честное слово! Потому что сама определиться она не может, ну никак. И почему это так чертовски сложно? — Ася? — поторопил ее с ответом актер, когда молчание затянулось слишком долго. — Ты вот понимаешь, что шантажом ты симпатии не добьешься? — процедила девушка, стискивая правую руку в кулачок так, что длинные ноготки больно впились в кожу. — А другими способами я вообще ничего не добьюсь, — невозмутимо пожал плечами Станислав, нисколько не реагируя на гневный взгляд. Не равнодушие — уже неплохо. Сдержанность бесила. Он-то точно знал, насколько важны искренние эмоции. В его профессии они — на вес золота. — Ну так что? — Только одно, — процедила сквозь зубы Ася, сдаваясь. Господи, и о чем они только говорят, когда вокруг происходит непонятно что? Причем тут их недопротивостояние-недоотношения. Но почему-то упорно возвращаются к этой теме. Кто бы знал, как этот человек ее раздражает! Стас не стал ничего отвечать — только улыбнулся, впрочем, не слишком показывая своего торжества. Одно свидание — уже немало. А дальше… Дальше они разберутся. Вот только сначала с этим недомерком Марком все выяснят. И можно будет заняться и чем-нибудь поинтереснее. А машина Антона тем временем свернула к загородному поселку, в котором большей частью жили дачники. И, кажется, преследователям крупно повезло — парень не пытался петлять и вроде бы даже не проверял, есть ли за ним «хвост». Проехав несколько кварталов, он остановился перед стальными воротами, вышел из машины, открыл их и загнал машину во двор. Стасу крупно повезло, что он успел затормозить вовремя и не попасться официанту на глаза. Ася тем временем не стала дожидаться, пока Белозеров придет к какому-то решению, вышла из машины и направилась к воротам. Возможно, она и питала напрасные надежды, но вдруг повезет? Если здесь Марк, и он чувствует себя в безопасности, то, возможно, проколется. А если никакой опасности нет, то тем более. Так и оказалось. Остановившись возле забора, Ася услышала чью-то негромкую беседу. Девушка изо всех сил напрягла слух, пытаясь разобрать слова. Молодой мужской голос негромко спросил: — Тоха, ты точно осторожно сюда ехал? Сам понимаешь, мне сейчас не с руки… — Не загоняйся, все норм, — успокоил его Антон. — Я тебе, кстати, зарядку привез. Матери позвони, а то она там панику поднимает. — Лучше уж такую панику, чем когда будет другой повод, — судя по тону, его приятелю было совсем невесело. — Власта хотя бы не приходила? — Она нет, но братца своего прислала. Я сказал, что ты наигрался с девчонкой, надоело, — кратко пересказал их беседу Антон. — Ей-то твоя мать и названивает. Не рубил бы ты с плеча, друг. — А мне что-то другое остается? — с сарказмом поинтересовался Марк. — Теперь уже нет, — хозяин дома, судя по звукам, захлопнул багажник, выгрузив продукты. — А вообще нехрен было лезть. — Тебя не спросил, — огрызнулся Марк и тяжко-тяжко вздохнул. Так, что Асе на мгновение даже стало его жалко. Увлекшись разговором, она подскочила, когда ее за плечи притянули к себе и буквально обожгли ухо шепотом: — Ты что творишь? — Тихо, — прижала палец к губам Ася. — Он здесь. И я, кажется, была права. Стас посмотрел на нее, затем на забор, оценивая обстановку. Пришел к каким-то выводам. — Права? Отлично, — кивнул он, схватил ее за руку и, прежде, чем девушка успела хоть что-нибудь сообразить или остановить его, подошел к калитке и решительно позвонил. Ася еле слышно простонала. Ну кто же делает все так, нахрапом? Надо было обсудить, решить, что делать, спланировать. Ну нет, опять этот кудряш побежал впереди паровоза. Стас нетерпеливо нажал на звонок повторно. Голоса смолкли. Раздался какой-то неуловимый шум и только потом послышались шаги. Глава 22 Дверь отворилась медленно, неохотно, чувствовалось, что у хозяина дома не было абсолютно никакого желания встречать не прошенных гостей, но по каким-то причинам он все-таки решился. И чуть было не захлопнул калитку обратно, когда увидел, кто к нему пожаловал. Вот только Стас предполагал такое развитие событий и заблаговременно подставил ногу. — Опять вы?! Сложно было передать словами все те эмоции, которые проступили на лице Антона. Гнев, возмущение, обречение, страх… Словно он был холстом, на который плеснули кучу красок, и они все смешались в какое-то одно нелепое пятно, переходящее из одного оттенка в другой. — Не опять, а снова, — дурашливо улыбнулся Белозеров. — Пропусти, а? Надо поговорить. — Нам не о чем с вами разговаривать, — отрезал Антон. — Я вам все сказал. — Так с тобой никто разговаривать и не собирается, мальчик, — покровительственно улыбнулся Стас и просто оттолкнул с дороги далеко не слабого парня. Пропустил во двор Асю. — Мы пришли поговорить с Марком. И без этого разговора не уйдем. Он вел себя уверенно, так, словно был хозяином положения. А еще Белозеров был старше, опытнее и обладал одним несомненным талантом — актерским. То есть что бы там у него сейчас не творилось внутри, он ставил себя так, что не мог проиграть. Вот и Антон невольно отвел затравленный взгляд. Почему-то у Аси возникло ощущение, что за Стасом она шагает буквально по валяющимся телам, как в плохом боевике. Но пока что она не вмешивалась — ее спутник наверняка знает, что делает. — И куда же ты его спрятал? — оглядел пустой двор Стас. — В машину или успел в дом пробежать? — Нет здесь никакого Марка, — не сдавался официант, стараясь изо всех сил не тушеваться под пронзительным взглядом. Тут Ася и поняла, что пора бы уже перестать строить из себя молчаливого истукана и вмешаться. Стас ей, конечно, обещал, но все же… Лучше не рисковать. В идеале бы стоит убедить Марка самого выйти, чтобы не устраивать сказал. — Марк, послушайте, пожалуйста, я знаю, что вы здесь, — слегка повысив голос, проговорила она. — Меня зовут Анастасия Строганова, я руководитель театральной студии Власты. Я слышала ваш разговор с другом. И я могу помочь. Правда, могу. У меня есть связи. Но для этого стоит перестать прятаться хотя бы от нас. Нужно во всем разобраться. — Не говорите глупостей, — возмутился Антон, все еще пытающийся сделать хорошую мину при плохой игре. — Марка здесь нет, и я его не видел. — Тоха, хватит, — деревянная дверь небольшой постройки, которая, видимо, являлась баней, распахнулась, и на пороге появился молодой человек. На вид ему было сложно дать больше двадцати. Среднего роста, с пшеничной встрепанной шевелюрой и зелеными глазами. Он был симпатичный, неудивительно, что ее маленькая воспитанница так на нем помешалась. И казался совсем юным, еще, наверное, студент. Вот только во взгляде было отчаяние, которое сыграть было просто невозможно. — Вы действительно от Власты? — спросил он. На имени бывшей девушке голос слегка дрогнул, словно ему было тяжело произнести. И это невольно подкупило заранее негативно настроенную Асю. — Вот ты, значит, какой, олень северный, — оценивающе оглядел любимого сестры Стас. Показательно поморщился, словно увиденное ему не особо понравилось. — Ты обещал, — тихо напомнила ему Ася и обратилась уже к Марку. — Действительно. Я так понимаю, у тебя весьма непростая ситуация, и ты от кого-то скрываешься. Марк не особо ее слушал. Он смотрел на Стаса, словно сравнивал, и, видимо, нашел-таки сходство с Властой, потому что с облегчением выдохнул. И только после этого обратился к Асе. — Вы правы. Но улица не лучшее место, чтобы об этом разговаривать, — решительно сказал он. — Пройдемте в дом, — подал голос Антон, видимо, решивший наконец-то относиться к нежданным гостям более толерантно. Да и поведение друга сыграло роль. И сразу как-то официант перестал напоминать противного ежика, который так и норовит уколоть, даже если соперник заведомо его превосходит. Вскоре они уже расположись в гостиной, а хозяин дома принес чай с купленными в городе вкусняшками. Вот только к кружкам никто не притрагивался. Все молчали, ожидая, когда Марк все-таки соизволит начать свой рассказ. — Я так понимаю, мою сестрицу ты неспроста бросил? — первым не выдержал Стас, которого это гробовое молчание несколько нервировало. Да и юнцы выглядели настолько потерянными, что хотелось уже просто взять и разобраться во всем. Почему-то он чувствовал, что уже не может просто взять и дать по морде человеку, который оставил его сестру. Да и не уверен уже, что хочет, учитывая, какими больными сделались глаза парня при упоминании Власты. — Я просто хотел ее защитить, — глядя в кружку и машинально водя по ее ободку пальцем, признался Марк. На присутствующих он не смотрел, даже не пытался оценить их реакцию. И, судя по тону, даже не собирался оправдываться. Парень был уверен в своей правоте. — От чего? — тихо спросила Ася, прежде чем Стас умудрился вновь кого-нибудь спровоцировать. Каким-то шестым чувством она ощущала, что Белозеров нервничает. — Знаете, я учусь на юридическом, — начал издалека Марк. — Всегда мечтал разоблачать преступников, делать этот мир чище, защищать окружающих. — Что-то ты совсем издалека начал, — скривился Стас, на что Ася тут же на него шикнула. — Так получилось, что я стал свидетелем одного события, которое вряд ли можно назвать правомерным, — более конкретно обозначил Марк. На удивление Аси, в этот раз Белозеров-таки умудрился промолчать. Хотя по его виду было заметно, что хочется что-нибудь ляпнуть. Чтобы это предотвратить, девушка, недолго думая и не особо церемонясь, наступила ему на ногу. Подействовало или нет — непонятно, но с комментариями актер влезать не стремился. — Вы были в нашем ресторане? В нем есть небольшие вип-кабинеты, скрытые за перегородками, — начала рассказывать Марк. — В общем, позавчера я подслушал разговор. Он был очень странным. Они все время говорили о каком-то товаре, я даже было подумал, что про наркоту. Наверное, у меня слегка испорченное криминальное сознание. Тут огромных трудов сдержать комментарий стоило уже Асе. Испорченное криминальное сознание! Ха! Он просто не знаком ее крестным! Иначе бы так точно не говорил. — Я знаю, что диктофонная запись не может служить доказательством в суде, но на всякий случай решил записать разговор. Вдруг действительно прозвучит что-то, что укажет на противозаконность. Я понимаю, это глупо и по-детски, но… Мне хотелось приключения, — несчастными глазами посмотрел на окружающих Марк. — А потом вдруг один из них вдруг сказал, что, типа, мало. Он все-таки порядочный судья, и своими принципами так просто поступиться не может. Еще же нужно подогнать доказательную базу, чтобы все было прозрачно. Что он не собирается просто так рисковать своей задницей, — на этих словах парень кинул извиняющий взгляд на Асю. — Вот тут его собеседник и протянул ему какие-то документы. Сказал, что он может их использовать для подгона. Вот тут-то я и сплоховал. — Они тебя засекли? — предположил Стас. Ася молчала. Она, в отличие от спутника, была лучше осведомлена о наклонностях вот таких вот личностей. Одного с детства видела. — Не совсем, — смутился Марк. — Засекли, но не сразу. — То есть документы ты все-таки выкрал? — хмыкнула Ася. Изумленные взгляды тут же обратились на нее, словно девушка высказала невозможное, практически неизведанное ранее предположение. Наивные люди! Сразу видно, в их окружении не было и не могло быть Родиона. Вот только теперь, похоже, данное упущение придется исправить, чтобы выпутать мальчишку из той кучки, в которую он умудрился вляпаться. — Ну так что? — поторопила мужскую заторможенность девушка. — Да, один из них ушел. Второй отвлекся, и я залез к нему в сумку и забрал документы, — признался Марк. — Я знал, где у нас стоят камеры и как в них не попасть. — Да ты криминальный талант, — фыркнул Стас. — Скорее антикриминальный, — усмехнулась Ася. Наверное, именно таким был двадцать лет назад ее крестный. Конечно, никто ей не расскажет, но разве может быть иначе? — Он тебя засек? — уточнила девушка, не собираясь позволять с собой спорить. — Я не знаю, — потерянно признался Марк. — Но когда я шел с работы, на меня напали. Требовали документы. — А где они? — полюбопытствовала Ася. — Их забрали? Документы? Получается, Марк только зря рисковал? Как глупо… И доказательств никаких, значит, не осталось. Почему-то девушка чувствовала лишь сожаление. Вот только Марк сумел удивить. — Ну почему же? — почти возмутился он. — Я не такой дебил, чтобы таскать их с собой. Я их спрятал. — О-очень интересно, — протянул Стас, вклиниваясь в их такой взаимопонимательский разговор. — И где же? В ресторане? От его слов Марк почему-то насупился, уткнулся взглядом в стол и нехотя признался: — Днем Власта забегала. Я ее и попросил эти документы в банк отнести, в хранилище. — Идиот, — буркнул Белозеров, прекрасно сообразивший, чем это может обернуться для его сестры. Если уж те типы так охотятся за документами и за Марком… Что ж, ничего удивительного, что пацан так спонтанно ее бросил. Наоборот, правильно поступил, пытаясь ее защитить. — Наоборот, умный ход, — мягко возразила Ася и улыбнулась так, что Стас на мгновенье завис, глядя на ее улыбку. — Кроме Власты эти документы из банка никто не сможет забрать. Так что здесь все под контролем. — Кроме того, что на него могут надавить, — скривился Стас. — Или на Власту могут надавить… Или… Кстати, а почему тебя отпустили? — Повезло, — пожал плечами Марк. — Как раз рядом менты с сиреной проехали, ну и… — И ты быстренько все сообразил, бросил по телефону мою сестру и драпанул к другу, — закончил за него Белозеров. — Вот только ты уверен, что это такое безопасное местечко? Что если тебя нашли мы, они не обнаружат точно? И вообще, ты не можешь же вечность прятаться. В его голосе слышался яд, каждое слово старалось как можно сильнее ужалить юнца. Вот только Марк держался благороднее и спокойнее, чем мог бы, учитывая все обстоятельства. — Я понимаю, — тихо ответил он. — Я хотел все обдумать и решить, что же я могу сделать. — А что, ты еще не все сделал, что мог бы? — все также ехидничал Белозеров. Он прекрасно понимал, что в стороне уже не останется, что прыгнет выше головы, лишь бы вытащить сестру и ее дружка из неприятностей. Но ведь это не повод сейчас помолчать, не так ли? Кто-то же должен поработать совестью этого благородного идиота, возомнившего себя великим Шерлоком Холмсом. Так почему бы этим «кем-то» не быть ему? Заодно и посмотрит, стоит ли этот молокосос его сестры. — Стас, — в голосе Аси слышалось предупреждение, она словно напоминала о заключенном ими договоре. Нет, она не собирается допускать между ними скандала. Она сделает все возможное, чтобы вытащить парня из неприятностей. Тем более, в отличие от Стаса, у нее есть средства и возможности, чтобы это сделать. Но нужно быть очень и очень осторожными. Чтобы пресечь поток возражений, она накрыла ладонью его руку. — В одном ты прав. Дача близкого друга — действительно не самое лучшее место, чтобы прятаться. Лучше у кого-то, с кем ты в принципе никогда не пересекался. С кем тебя невозможно связать. — Это у кого же? — не понял Марк. Но у Аси уже сложился план действий. На первых этапах она, к счастью, уже знала, что будет делать. А дальше… Дальше есть люди гораздо умнее и опытнее ее самой, которые точно придумают, как во всем этом разобраться. — Марк пока поживет у меня, — решительно произнесла она. — Заодно и Власту успокоит, — злой взгляд в сторону молодого человека, который заставил ее подопечную плакать. Так, нужно успокоиться. Слишком сильно бьет по ее нервам. Слишком сильно напоминает прошлое. Так, что в руках чувствуется легкая нервная дрожь. — Ася, — неизвестно, что хотел сказать Стас, но девушка его безжалостно прервала. — Не обсуждается. Для начала надо его перевезти ко мне. А потом я свяжусь с человеком, который действительно поможет ему выпутаться из этой истории. Стас удивленно на нее посмотрел. Нет, он понимал, что девушка вряд ли захочет оставаться в такой ситуации в стороне, не тот характер, явно. Его феечка скорее сама кого-нибудь долбанет по башке скалкой, чем забьется в угол и станет прятаться. Вот только сейчас она явно знала, что и как делать. Спина была выпрямлена, в глазах светилась спокойная уверенность. Она не боялась того, что кто-то пострадает. Что история явно отдает криминалом. И явно знала, что и как делать. Интересно, откуда? — Ты так уверена, что он на это способен? — Стас практически был уверен — это сказал не он. Скорее то противное черное щупальце, что сжало его, когда Ася о ком-то заговорила с восхищением. — Этот человек может все, — убежденно заявила девушка, и на губах снова расцвела уверенная и коварная улыбка. Она действительно верила. Свято, без тени сомнений. И это… бесило, черт возьми. Рядом с этой несносной девчонкой он вообще почему-то чувствовал себя глупым юнцом, а не взрослым разумным человеком, который прекрасно знает, как обращаться с женщинами. С Асей же все границы стирались. — И кто же это? — Мой крестный. Он частный детектив. Энтузиаст от бога. Этакий Марк двадцать лет спустя, — усмехнулась Строганова. — Думаю, они подружатся. Но для начала нам надо Марка как-то загримировать. — Зачем? — обалдел парень. — И я не знаю насчет того, чтобы жить у вас… Это, наверное, не очень удобно. Реакция была запоздалой, но он ничего не мог поделать. За перепалками этих двоих было крайне сложно угнаться, особенно сейчас, когда он чувствовал себя совершенно разбитым. Никудышным. Не сумевшим защитить любимую. Не справившимся с опасностью. Бесполезным. — Удобство сейчас должно тебя волновать в последнюю очередь, — покачала головой Анастасия. — Сейчас на кону стоит кое-что большее. Намного большее. Твоя жизнь. И, если она тебе не особо дорога, еще и жизнь Власты. Жестокие слова. Беспощадные. Но оно и помогли Марку опомниться. В конце концов, если ему хотят помочь и, более того, знают, как это сделать, кто он такой, чтобы отбиваться что есть силы от этой помощи? Это глупо. Гордость хороша, гордость нужна, но не в его ситуации. — Хорошо, — сглотнув комок, согласился он. — Не буду спорить. Гримировать, я так понимаю, на всякий случай? Но чем? — А вот это мы сейчас и узнаем, — протянула Ася и хитро посмотрела на своего соседа. — О, Величайший актер всех времен и народов, у вас случайно не завалялось никакого грима? Или мне придется обойтись тем минимум женской косметички, который устрашит любого "особя" мужского пола? Белозерову сильно хотелось ответить «нет». Просто до безумия. И поиздеваться над юнцом хотя бы так. Но… Мужская солидарность, чтоб ее… И, в конце концов, хороший грим из любого красавца способен сделать Квазимодо… А у него как раз дома запертая сестра сидит. Почему бы этим не воспользоваться? Нет, он понимал, что это глупо и мелко. Но если очень хочется, то можно ведь? — Ну да, немного грима у меня в машине есть, — признался он, искренне стараясь, чтобы в голосе не звучало предвкушение. Он быстренько сходил к автомобилю и вернулся с небольшим пакетом, который возил с собой на случай спонтанных выступлений (а в его жизни случались и такие). И вскоре некогда красивый Марк щеголял прямо-таки смертельной бледностью, кривым носом, красными глазами и узкими губами. Волосы были зализаны назад и закреплены гелем, а на носу болтались очки, притащенные Антоном. Красавец, да и только. Если бы полез знакомиться к его сестрице в таком виде, наверняка получил бы от ворот поворот. Впрочем, кто знает, может и сейчас получит? Эх, мечты-мечты грозного старшего брата… Глава 23 Эту встречу Ася мысленно бы окрестила «встречей века» по тому огромному спектру эмоций, что прочувствовали ее участники. Двое из них так точно. К дому они подъехали уже ближе к двум часам ночи. К тому времени Власта буквально оборвала телефон и Стаса, и Аси. Причем так, что Белозеров не выдержал, выхватил у девушки смартфон и высказал сестрице (впрочем, довольно толерантно) все, что о ней думает. О том, что сейчас привезут Марка, он даже не намекнул. И Асе запретил. Мало ли что? Первым делом они направились в квартиру Строгановой. Девушка решительно вошла в комнату, включила свет и предложила Марку располагаться в зале (благо, квартира все-таки была двухкомнатной). Сама же направилась на кухню. Ей прямо жизненно необходим был кофе. Вдохнуть горьковатый аромат, почувствовать бодрость, успокоиться. В ближайшие часы сон ей не грозил. Наступало время ее демонов, так что лучше поработать… Как только выпроводит Власту, за которой сейчас поднялся Стас. Дверной звонок оповестил, что гости уже заявились. С тоской посмотрев на лежащий на столе ноутбук — вряд ли сейчас ей удастся поработать, Ася направилась в прихожую. Кажется, ее подопечная все-таки задремала, но вскочила, как только услышала шум. Волосы были всклокочены, глаза горят каким-то огнем. Да, с вампировидным Марком они сейчас определенно будут шикарной парой. — Что происходит? — взволнованно спросила Власта. — Мне Стас ничего не сказал. Вы нашли Марка? Она тараторила, проглатывая окончания слов. Маленькие ручки сжаты в кулачки, а личико было уставшим и измученным. Интересно, она хотя бы спала этой ночью? Или как обычно делала Ася — удачно притворялась? На мгновенье даже стало слегка стыдно, что взяла и послушала Стаса и ничего не сказала девочке по телефону. Но былого уже не воротить. — Власта? — в коридор вышел Марк. Он еще не успел умыться и продолжал напоминать вампира. Но, как справедливо полагала Ася, для ее подопечной он все равно продолжал оставаться самым лучшим, самым умным, самым красивым — в общем, самым-самым. И неважно, в какое чучело его разукрасил вредный старший брат. — Марк! — подопечная порывисто шагнула вперед, словно желая броситься парню на шею. Затем, видимо, вспомнила, что они расстались, и застыла на месте в неловкой позе, словно споткнувшись. Рвано вдохнула. Выдохнула. И ровным, нарочито безразличным тоном выдала. — Я рада, что с тобой все в порядке. Надежда Анатольевна волновалась. — А… — голос Марка дрогнул, но он все равно продолжил свой вопрос, — ты волновалась? Власта опустила глаза, не желая выдать своих эмоций, и тихо сказала: — Да. Ты все-таки не чужой мне человек, — и, гордо вскинув подбородок, добавила. — Несмотря ни на что. Асе даже захотелось ей поаплодировать — настолько хороша была девочка в этом своем показном безразличии. Великолепно держалась. Особенно если вспомнить, как еще вчера она отчаянно рыдала. Да, женская гордость — все-таки великая вещь. — Зачем ты здесь? — вопрос был обращен практически в пустоту. Кто-то явно старался не показать своей боли. На опытный взгляд выходило не очень хорошо, но Власта старалась. — Нам надо поговорить, — тихо проговорил Марк. — Это очень важно. — О том, почему мы расстались? — уточнила Власта, судя по всему даже позабыв на мгновенье о присутствии старшего брата. — И об этом тоже, — Марк мужественно держался. Он собирался рассказать своей любимой всю историю, от начала до конца. Парень не был уверен, что его простят. Но знать, что произошло, Власта была должна. И оба замолчали, на мгновенье все-таки столкнувшись взглядами. Маски были сброшены. На лицах влюбленных отражалась целая гамма эмоций — мука, страдание, любовь, обреченность, надежда. Все то, что ни в коем случае не стоило видеть посторонним. И Ася вмешалась. — Я думаю, вам лучше поговорить в зале. А мы посидим на кухне, кофе выпьем. И не будем вам мешать. Да, Стас? — с нажимом произнесла она, буквально утаскивая далеко не маленькую тушу соседа в другую комнату. Еще и дверь за собой захлопнула. — Да не собирался я им мешать! — возмутился Стас, останавливаясь посреди помещения и скрещивая руки на груди. — Кто тебя знает, — Ася была привычно невозмутима. — Кофе? — Чаю, — отрезал Белозеров. — И тебе лучше выпить чаю. Или ты собираешься не спать до утра, а потом в таком состоянии потащиться на работу? — Собираюсь, — спокойно ответила Строганова, ставя на плиту чайник и одновременно засыпая зерна в кофемолку. — Мне не впервой. Взгляд был выразительным. Судя по всему, Белозерову отчаянно хотелось ее стукнуть и останавливало лишь то, что девушек бить даже цветами нельзя. Но она его командирским замашкам потакать не собиралась. Засыпала молотую смесь в турку, добавила сахара, специй, слегка прогрела, поджарила и только после этого добавила воды. — Я с работы позвоню дяде Роде. Завтра вечером он подъедет сюда, думаю, не откажет. А один день особо роли не сыграет, если Марк не будет высовываться, — рассуждала она. — Просто я не смогу уйти с работы, а с дядей Родей лучше знакомиться Марку в чьем-то присутствии… — Почему? — заинтересовался Стас. — Он очень своеобразный. И чувства такта в нем еще меньше, чем в тебе, — скривилась Ася. — Ну знаешь ли… — возмутился Белозеров. — Я очень тактичный. — Да ладно? — сомнение в ее голосе было настолько острым, что им, наверное, можно было бы резать даже стекло. — Именно, — важно выдал Стас. — Я же им сейчас не мешаю. — Только потому что разговариваешь со мной, — акцентировала на своих заслугах внимание Ася, ни на секунду не сомневаясь, что, будь воля этого парня, он бы точно все проконтролировал. — Только потому что мешаю тебе пить кофе, — парировал Стас, наблюдая, как она снимает турку с огня и ставит на стол. — Ты не мешаешь, — не согласилась Ася. — Мешаю, — уверенно заявил Белозеров, подходя ближе и касаясь ладонью ее щеки, заставляя приподнять лицо и посмотреть прямо в глаза. — Ч-ч-что?! — девушка даже немного заикалась. Настолько неожиданно рядом он оказался, и эта близость почему-то была очень волнующей. А еще создалось ощущение, что она попадается в какую-то ловушку, паутину, сплетенную коварными лапками. И ту паутину хотелось сбросить, вот только липкие нити окутывали, заставляли замереть. И Ася, не в силах пошевелиться, как завороженная смотрела в глаза Стаса, который водил большим пальцем по ее щеке. И она прекрасно понимала, что он на этом не остановится, но противостоять почему-то сил не было. Не сегодня. Не сейчас. Твердые губы накрыли ее в нежном поцелуе, пальцы левой руки зарылись в волосы и притянули девушку ближе к себе, не позволяя отстраниться. Но она и не пыталась, почему-то в эту минуту полностью подвластная ему. Может, просто надоело все время быть сильной? Неважно. Важно лишь то, что сейчас она могла хотя бы на минутку почувствовать себя той девочкой, которой была пять лет назад. Милой, нежной, доверчивой, слегка…влюбленной? Что?! От этой мысли магия момента слегка разрушилась, Ася вдруг вновь почувствовала в себе силы бороться. Тем более, что… Плеск воды за ее спиной очень и очень прозрачно намекал на то, что ее умело отвлекли. И от осознания, для чего это сделали, захотелось схватить кухонный табурет и стукнуть всяких наглых захватчиков им по лбу. — Ты что творишь? — прошипела Ася. — Целую тебя, — Стас прямо-таки олицетворял собой невинность, не отпуская руки и не позволяя отстраниться. — Я не об этом. Ты какого черта это сделал? — вопрос прозвучал сквозь зубы. Возмущение в ней закипало все с большей температурой и вот-вот грозилось перелиться, как кофе через края турки. Кофе, который… — А, ты про то, что я вылил твой кофе? — догадался Белозеров. — Так я это случайно. — Случайно схватил турку и вылил? — сомнение Строгановой, казалось, можно было потрогать ладонями. И уколоться. Поскольку оно было колким, острым и явно покрытым ядом. — Ну хорошо, не случайно, — ничуть не ощущал своей вины Стас. — Просто я считаю, что в твоем случае стоит немного ограничить потребление кофе. И больше высыпаться. Тебе нужно заботиться о своем здоровье. — Слушай, Белозеров! — резко вскинула голову и внимательно посмотрела на него Ася. — А давай я сама разберусь, что и как мне делать? Тебя это вообще никаким боком не касается. Я твоего мнения в принципе не спрашивала и спрашивать не собираюсь! И вообще, шел бы ты… Куда конкретно она собиралась послать соседа узнать было не суждено. Стас решил, что слушать женскую ругань — последнее дело на свете. И просто и незатейливо заткнул ей рот поцелуем. Нет, инстинкт самосохранения ему не отказал. Он даже не умер и приветливо махал лапкой на столь необдуманные действия своего владельца. Просто Стас прекрасно понимал, что именно сейчас сил сопротивляться у Аси нет, и беззастенчиво этим пользовался. В конце концов, он сделал лишь то, что хотел сделать весь этот бесконечно долгий день, точнее даже меньше, чем ему хотелось. Это был порыв — поцеловать ее. Этого хотел он, на это намекала интуиция, этого требовал разум. Потому как сейчас Ася была относительно расслаблена. Она не устроит скандал при его сестре. Да, вполне вероятно, после такого она его к себе нескоро подпустит, но он сдаваться не собирался. А то ему придется лет пять вокруг нее зайчиком прыгать брачные танцы, пока кто-то посмелее и смекалистее не утащит его феечку. Так что нафиг! Отпустил он Асю через минуту. Взволнованную, с затуманенным взглядом, который, впрочем, весьма быстро прояснился. Ася дернулась, и в этот раз он ее отпустил. Девушка отступила от него на шаг. — Я вот не пойму, — задумчиво произнесла она, отворачиваясь и пряча от него глаза. — Ты дебил или смертник? У него была неправильная реакция на этот вопрос. Очень неправильная. Потому как вместо того, чтобы смутиться или возмутиться, Стас стоял и улыбался. Во все тридцать два норма. Довольной и немного глуповатой улыбкой. Молчание затягивалось. Ася обернулась и посмотрела на парня. — Вопрос исчерпан, — пробормотала она себе под нос, схватила что-то со стола и шагнула к Белозерову. — Двойная доза и без смешивания. Наверное, он правда чуточку дебил. Только этим Станислав мог объяснить, почему он не успел, не подумал среагировать. Потому как его милая, добрая, нежная феечка привстала на цыпочки и с силой долбанула по голове деревянной разделочной доской. — Айщ, — Стас потер ушибленное место рукой. — За что? Ася тем временем уже споласкивала турку, чтобы вновь приготовить кофейную смесь. — За то, что ты дебил, — отрезала она. — И заруби себе на носу. Я. Никому. Не позволю. Собой. Командовать. Я сама разберусь, когда и сколько я буду спать. — Что тебе снится, что ты так боишься спать? — буквально в пустоту ляпнул Стас. Вопрос возник внезапно, и был озвучен даже быстрее, чем осмыслен. Ася замерла, глубоко вдохнула. Потом выпрямилась, как струна, развернулась, чтобы нос к носу столкнуться с подошедшим к ней Белозеровым. — Не твое дело. Займись лучше сестрой. А моих демонов оставь только мне, — несмотря на резкие фразы, голос слегка подрагивал. Стас попал в точку, вот только что делать с этим великим осознанием он не знал. И что сказать — тоже. И как бороться с этими ее демонами. А бороться нужно. Он не может позволить ей продолжать самой себе портить жизнь. Иногда спасение утопающих — дело рук тех, кто окружает. Когда сам утопающий спасаться не желает. Глава 24 — Шло бы ты домой, умертвие, — ласково послал заместительницу редактор. — Воскресенье же было, какого хрена не спала? «Хренов» было много. Во-первых, один кудрявый, который явно не желал сдаваться и избавиться от которого в ближайшее время не грозило. Во-вторых, второй, помоложе и слегка поблондинистее, которому явно не спалось на новом месте и который встал где-то в пять часиков утра покурить и наткнулся на сидящую на кухне в обнимку с ноутбуком и кофе Асю. Сказать, что паренек удивился — не сказать ничего. Но, стоит отдать Марку должное, он мужественно предложил помыть посуду, а ей идти спать. И, если кудрявую заразу она еще могла послать, то мальчишке отказать не смогла. Тем более, ее откровенно рубило, а вставать предстояло всего через два с половиной часа. — Ох, Ник, лучше не спрашивай, — хмыкнула Ася и взглянула на часы. Время близилось к шести, через час должен подъехать дядя Родя. Он еще утром порывался, как только узнал, зачем крестница ему позвонила. Как говорится, бравый жеребец бил копытом. Насилу удалось успокоить. Дело, конечно, важное, но может и подождать. Зачем привлекать излишнее внимание? — Все в порядке? — уточнил Никита и, отведя в сторону густые волосы Аси, слегка помассировал плечи. — Не в порядке, Ник, — усмехнулась Ася, глубоко вздыхая, и решительно добавила. — Но я справлюсь. — Вот это моя девочка! — показал большой палец Никита. — Если что, я всегда… Закончить он не успел. Смартфон Аси завибрировал и разорвался бессмертной и знакомой с детства мелодией: «Ах, какое блаженство, ах, какое блаженство: знать, что я совершенство, знать, что я идеал». Почему-то звонку «идеала» владелица телефона не обрадовалась — если не считать фейспалм выражением дикого, неуемного счастья. При виде этой пантомимы Никита замер в предвкушении, прислушиваясь к разговору. — Внимательно слушаю, — процедила девушка, прекрасно зная, на кого поставила сию торжественно-самовлюбленную песню. — Как твои дела? Может, за тобой заехать? — предложил Стас. — А что, за спектакли перестали платить? — съехидничала девушка. — Решил водителем подработать? — У меня репетиция заканчивается через десять минут, а спектакля сегодня нет, — не поддался на ее подначку Белозеров. — Так что могу заехать. Мне несложно. — Мне тоже несложно доехать домой на своей машине, — спокойно поставила его в известность Ася. — Так что спускайся, когда дядя Родя приедет. — Может, я с тобой хочу пораньше увидеться? — закинул удочку парень. — Послушай, Стас, историю с Марком мы уже обсуждали. Так что раньше смысла нет. Ну, в принципе, можешь спуститься пораньше, ладно. Заодно с будущим родственником поближе познакомишься. Толерантности поучишься. — Вот ты вредина, — даже с каким-то восхищением выдал сосед. — Ладно, до встречи. С меня мороженое для улучшения настроения. И, прежде, чем Строганова успела возразить, что она не ребенок и ее сладким не подкупить, положил трубку. А Ася поймала себя на том, что невольно улыбается, глядя на мобильный в своих руках. — И откуда на твоей очаровательной мордашке появилось такое интересное выражение? — Ник уселся на стул рядом с ее столом и всем своим видом показал, что готов слушать. — И кто это мою ледяную принцессу в такое состояние привел? Мы начинаем таять? Таять? Нет. Просто… Просто ее цепляло. Несмотря на все доводы разума, этот человек ее цеплял. Непонятно чем. Но вчера она долго думала, перебирала прошлое. История с Марком все-таки повлияла на нее. Кто бы только мог подумать, что на нее способен повлиять юнец…. Тогда как ни один из хваленых психологов, ни брат, ни друзья не смогли ничего добиться. Чувство вины не пропало, нет. Но она хотя бы осознала, что не все такие, как Илья… Некоторые и собой готовы пожертвовать, чтобы спасти вроде как любимую. Или просто это «вроде как» играет настолько великую роль? — Не беспокойся, вытирать лужи вместо согласования верстки тебе не грозит, — рассмеялась Ася. — И кто он? — не унимался начальник. — Колись, солнце. Хочу все знать! — Подарю тебе на день рождение большую советскую энциклопедию, — девушка сделала вид, что вносит эту «важную» запись в ежедневник. Не успела. Ручку безжалостно отобрали. — Если ты это сделаешь, то сама же и пойдешь эту макулатуру на помойку выносить, — пригрозил Никита. — И я не посмотрю, что ты девушка, томов много, все тяжелые, и что я тебя вообще люблю… Итак, что за Стас? Раньше никогда не слышал от тебя этого имени. Хотя… — он нахмурился, что-то припоминая, потянулся к лежащим на столе распечаткам макета журнала, пролистал их. — Мать, только не говори, что речь идет о Белозерове. — Я вообще молчу, — справедливо напомнила Ася, не представляя, как можно заткнуть рот человеку, который в принципе не привык молчать. А Никита был именно таким! — Блин, знал бы, еще раньше от тебя потребовал шикарный портретный очерк с этим чуваком! — потер руки Никита. — Если уж он на тебя так действует! — Никто на меня не действует, — разозлилась Ася. — Так что не надейся, неисчерпаемый инфоповод по имени Станислав Белозеров тебе не грозит, — она не слишком тактично спихнула ладони приятеля, расположившиеся на ее сумке и поднялась со своего места. — Я домой. Если что, кидай на почту, все посмотрю. — Поспи лучше, — по-дружески посоветовал руководитель. — Кстати, а это не этот актеришка тебе спать не давал сегодня, а? — и во взгляде сквозил такой неприкрытый намек, что Ник все-таки словил стопкой бумаги по голове. Бить начальство, конечно, нехорошо, но если уж очень просит, так почему бы и нет? И уж тем более ни в коем случае не стоит задумываться над брошенным вслед вопросом, кому же она все-таки врет. А вдруг получит ответ, и он ей ну ни капельки не понравится? * * * А дома Асю ждал сюрприз. Оказывается, юнец не только чувствовал благодарность, он умел ее и показать. Сегодня она звонила мальчишке и сказала, во сколько приедет Родион. Странное дело, хотя Марк и не так намного был ее младше, но девушка чувствовала между ними словно пропасть. Или она просто настолько разучилась радоваться жизни, что воспринимала саму себя взрослой и до безумия скучной? Впрочем, особого значения это не имело. Факт оставался фактом. Марк к ее приходу приготовил вкусный ужин и даже сварил кофе. — Это то немногое, что я могу для тебя сделать, — несколько смущаясь, проговорил он, ставя перед Асей бокал. Еще вчера она разрешила обращаться к себе на «ты». — Брось, — улыбнулась она. — Я ничего особенного для тебя не сделала. Тем более, еще ничего не решено. Но откуда продукты? Надеюсь, ты никуда не выходил? — она точно знала, что морепродуктов, с которыми были приготовлены фетучинни в ее доме отродясь не водилось. Как самих макарон данного вида. — Нет, я не настолько глуп, — хмыкнул Марк. — Продукты Стас с утра привез. Правда, он наставительно советовал отбирать у тебя кофе, раз уж я здесь поселился. Твою же мать! Зараза! Со всех сторон обложил. Проник, что называется, в ее дом, ее крепость. Какие наглые и незаметные захватчики нынче пошли! Вот так опомниться не успеешь, и все займет. — Надеюсь, ты его не послушал? — скривилась Ася, вспоминая последние наставления соседа. — Ты взрослый человек, и сама решаешь, что тебе пить, — спокойно отозвался Марк, успокаивая ее подозрения. А Власте-то повезло! Здравомыслящий парень. — Но, думаю, Стасу об этом знать необязательно. Определенно, здравомыслящий! Теперь только успеть бы выпить этот несчастный кофе до появления соседа. Спорить заново у нее не было ни малейшего желания. Просто времени жалко. Да, именно времени. Дальнейший ужин проходил в молчании, и это не могло не радовать. И уже прихлебывая кофе, Ася осторожно выдала: — Имей ввиду, пожалуйста, дядя Родя в принципе не знает слово такт и тактичность. Будет спрашивать, что в голову придет. И с ним лучше быть максимально честным, тогда и он сможет помочь. — Хорошо, понял, — кивнул Марк. — Думаю, меня отсутствие тактичности не слишком пугает. Не в моих обстоятельствах этого страшиться, есть проблемы важнее. Что ж, ее дело предупредить. Если что, потом пусть не заикается. Потому что Родион Мирославцев — это, мягко говоря, нечто. И для неподготовленных зрелище, мягко говоря, удивляющее. Звонок в дверь оповестил, что прибыли новые гости. И оставалось лишь искренне надеяться, что это крестный, а сосед каким-то образом умудрился слегка заблудиться по дороге. Ее чаяния оправдались. На пороге стоял коренастый брюнет, которому сложно было дать больше сорока. И неважно, что он вот-вот перешагнет полтинник, ярко блестящие любопытные глаза вообще непрозрачно намекали, что их обладателю по внутреннему возрасту лет пятнадцать, в лучшем случае. — Привет, кнопка, — Аську тут же приобняли, чмокнули в лоб, отпустили и, не особо церемонясь, сдвинули с места, чтобы пройти. — Не скажу, что звонок именно от тебя меня обрадовал, но… — Звонок, может, и нет, зато обрадовало грядущее приключение, — рассмеялась девушка. Глаза мужчины тут же уставились в ну ооочень интересную точку на стене, непрозрачно намекая, что кто-то прав. На счастье крестного, от необходимости отвечать его избавил очередной звонок в дверь. Ну кто бы сомневался! На пороге стоял Стас. А в руках его был… — Это что? — от удивления Строганова даже забыла поздороваться. — Это ты, — парень бесцеремонно вручил ей в руки кактус и прошел в квартиру. — Тем более, цветами ты мне и по физиономии съездить сможешь, вот я и решил слегка подкорректировать программу. — Так она и кактусом может, — хмыкнул Мирославцев, рассматривая стоящего на пороге Стаса. Тот, за многочисленные кастинги и спектакли, казалось бы, привык к любым взглядам. Но тут ему показалось, что его просветили рентгеном, препарировали, а потом, изучив внутренности, пришли к каким-то определенным выводам. Но каким — не поделились. И оставалось лишь сделать невозмутимое лицо, не выдавая ни на мгновенье собственное смятение. — Думаю, кактус она все-таки пожалеет, — развел руками Белозеров. — А то он еще колючки об меня обломает. Жалко все-таки, живой. Его ответ детективу явно понравился — тот усмехнулся и похлопал парня по плечу. После чего протянул руку и представился: — Родион Мирославцев, крестный этой кнопки. Так это ты виновник сегодняшнего сбора? — Станислав Белозеров, — не менее твердо пожал протянутую ладонь сосед. — Нет, я здесь лицо такое же случайное, как и вы. Но заинтересованное. — Что ж, радует, что в этот раз она хотя бы позвонила мне, а не стала лезть в самую гущу событий, — хмыкнул Родион, проходя по коридору в сторону кухни. — Повзрослела-поумнела, что ли, Аська? — А что, были уже прецеденты? — насторожился Стас, надеясь хотя бы из детектива выцедить немного информации. Ну а что еще оставалось делать, если предмет его интереса так рьяно хранит собственные секреты? То есть она уже влипала в какую-то детективную историю? И, судя по всему, это не слишком благополучно закончилось. Уж не с этим ли связана ее осторожность? Черт, он так скоро в любую точку будет пальцем в небо тыкать в надежде попасть. Кто бы знал, как его это бесит… Ася слышала его расспросы, но в разговор даже не пыталась влезть. Да и зачем? Или она крестного не знает? Все скорее закончится тем, что Стас выложит о себе полное досье, достойное ФСБ, а сам останется с большим и кривым баб-ежкиным носом. — А ты с какой целью интересуешься, юноша? — равнодушным тоном полюбопытствовал Мирославцев. — И ты вообще кто? Чем занимаешься? Что от нашей мелочи надо? Вопросы звучали кратко и жестко. Станислав едва подавил в себе порыв выпрямиться, приложить руку к пустой голове и начать все исчерпывающе докладывать. — А я кактусы приручать люблю, — отговорился он. — А в свободное от охоты время в театре играю. — О как! — присвистнул Родион. — Что, и с родительницей Асюты познакомиться уже успел? Ну конечно, он же ее крестный. Значит, и Викторию Владимировну по-любому знает. И почему только Стас почувствовал себя так, будто муравьем под микроскопом? Идиотское ощущение. — Учился у нее, — мрачно ответил он, уже и не особо надеясь, что сможет получить ответы на свои вопросы, утолив любопытство этого странного человека. Не настолько и наивным он казался. Наверное, много проще было бы побеседовать на эту тему с матерью Аси… Хотя нет, совсем идиотская мысль. Но, если сам не справится, в крайнем случае, действительно обратится к ней за помощью. — Интересно-интересно, — словно издеваясь над его размышлениями пробормотал Родион. Тут они наконец добрались до кухни и, увидев накрытый стол, мужчина радостно потер ладони. И только потом обратил внимание на сидящего на стуле Марка. — Ну хоть ты-то, надеюсь, виновник? — с какой-то тоской по приключениям воскликнул он. Мирославцев обожал тайны и приключения во всех их проявлениях. Сколько Ася помнила, он всегда наблюдал за людьми и видел чуточку больше, чем остальные. Но молчал. Иногда. От этого вопроса со слегка маниакальными интонациями и Марк, и Стас откровенно растерялись, а Ася усмехнулась. А она ведь предупреждала. Ладно, черт с ними, сами виноваты, не маленькие, чай, не сбегут. — Он-он, — с улыбкой подтвердила девушка. — Знакомься, это Марк. А еще он приготовил вкусный ужин, который ты просто обязан попробовать, — и, не давая возможности крестному и слово вставить с очень тонким намеком пододвинула к Мирославцеву тарелку. — И никаких разговоров за ужином, — строго предупредила она. Только после этого обратила внимание на второго гостя. — Стас, присаживайся. И им ничего не оставалось, как заработать вилками. Война войной, а обед по расписанию. И за его совмещение с криминальными делами, можно и подносом по голове схлопотать, несмотря ни на возраст, ни на статус. И только допив собственноручно приготовленный Асей кофе с чизкейком Родион с усмешкой взглянул на крестницу и съехидничал: — Все, разрешаешь говорить? — Так точно, — довольно ухмыльнулась девушка. — Вылитая мать, — пробормотал себе под нос Мирославцев, очевидно вспоминая правило Строгановой-старшей — никаких разговоров за столом. — Ладно, парень. Рассказывай, что там у тебя произошло. И Марк заговорил. И — о чудо! — наверное, впервые за долгое время Родион не перебивал, не давал никаких уточняющих вопросов. Просто слушал парня, оценивающе на него поглядывая. И прекрасно знающую крестного Асю это настораживало. Слишком уж они были похожи, этот взрослый ребенок, управляющий агентством, и мальчишка, желающий стать героем. Поэтому девушка практически не удивилась, когда Мирославцев, выслушав парня, вдруг выдал: — Пойдешь ко мне работать помощником, когда из этой истории выпутаемся? Хлебнувший после долгого монолога чая Марк поперхнулся и закашлялся. После чего неверяще уставился на детектива: — Я? Помощником? Вы серьезно? — Более чем, — кивнул детектив. — Ты парень толковый, плюс, я так понимаю, чем-то в этом духе и хотел заниматься? Устрою тебя больше в качестве секретаря, все-таки лицензию детектива тебе без работы в органах никто не даст. Но опыта поднаберешься. И скучать тебе не придется, обещаю. Все лучше, чем с подносом бегать. — Я согласен! — торопливо закивал Марк, явно волнуясь и боясь, что детектив передумает. — Дядя Родя, — постучала ногтями по столу Ася, напоминая двум авантюристам, что не вдвоем они здесь собрались. — Это все, конечно, очень круто, и я безумно рада за вас. Но давайте сначала выпутаем Марка из этой истории. Незначительная вроде деталь, но надо бы. Ее слова заставили двух авантюристов спуститься с небес на землю. Родион задумчиво взглянул на крестницу. — Ты права, — вынужден был спуститься с небес на землю он. — Кстати, ты молодец, что привезла Марка к себе. Так проще будет во всем разобраться. — И что, у вас уже есть идеи? — полюбопытствовал молчащий до этого Стас. Он пытался просчитать этого мужчину, но так и не мог. Хотя актеры, казалось бы, должны быть прекрасными психологами, но в этом случае, как и с Асей, он оказался почти бессилен. — Определенно, есть, — важно кивнул Родион. — Я правильно понимаю, что Власта — твоя младшая сестра? Так вот, с твоего разрешения, я воспользуюсь ее помощью и для начала кое-что предприму… Глава 25 Сердце билось так гулко, что она даже не слышала стука собственных каблучков. Каждый шаг казался ей шагом по прозрачному скользкому льду — вот-вот ноги разъедутся, она поскользнется и рухнет в воду. И все. Ни начала, ни конца. Девушка прикрыла на секунду глаза, мысленно отсчитывая до десяти и обратно. Глубокий вдох. А, ну-ка, собралась, тряпка! Сейчас от нее зависит слишком многое. И в первую очередь судьба человека, которого она так любит. И она просто не имеет права его подвести. Напомнив себе об этом, Власта еще раз вздохнула и гордо вскинула голову. В конце концов, не зря же она ходит в театральную студию. Представит, будто на сцене. И ей надо просто отыграть. Уж с этим-то она должна справится. Когда Стас вчера позвонил и велел ей приехать, Власта даже подумать не могла, что ей позволят участвовать в происходящих событиях. Слишком уж категоричным был в этом вопросе брат. Он и Анаст…Насте-то во всем этом позволял участвовать всего по двум причинам — потому что в принципе не мог что-нибудь запретить ее руководительнице, да и это было удобным поводом, чтобы проводить время с понравившейся девушкой. Поэтому Власте участие в этих событиях даже солнечным бликом не отсвечивало. Так думали все. Даже Марк вчера категорически запретил лезть в это дело и попросил реже ездить к брату, чтобы не привлекать внимание. Все. Кроме Родиона Константиновича Мирославцева. Детектив свою просьбу пояснил кратко, без лишних экивоков: — Послушай, девочка, нам очень сильно нужны документы, которые тебе передал Марк. И, к сожалению, кроме тебя их никто забрать не может. Ячейка оформлена на тебя. Значит, тебе их и забирать. Я со своей стороны постараюсь обеспечить тебе полную безопасность. Власта понимала. Если бы был другой выход — ее бы в жизни не попросили. Но раз уж так сложилось… Она сделает все возможное, чтобы спасти любимого. Эта мысль придавала сил. Несмотря на все заверения о безопасности, было безумно страшно. За себя, за Марка, за брата, которого каким-то нелепым образом втянули в эту историю…И это всего лишь банк. Не логово дракона. Здесь ее никто не съест. Во всяком случае, Власта Белозерова на это надеялась. Оглянулась еще раз на машину Родиона Константиновича, припаркованную возле банка. Поймав ее взгляд, мужчина ободряюще ей улыбнулся и показал большой палец. Все хорошо. Она справится. И Власта решительно потянула на себя стеклянную дверь офиса. Все прошло гораздо проще, чем она думала. Приветливая девушка уточнила, действительно ли она готова забрать содержимое сейфовой ячейки, заставила подписать какие-то документы. Пришлось немного подождать, но в целом все прошло быстро и безболезненно. Даже гулко бившееся сердце перестало отстукивать такой бешеный ритм. Осталось совсем немного. Она справилась. И вот, тоненькая папка с документами переложена в пластиковый пакет, а сама Власта уверенной походкой направилась к выходу. Даже забавно, в этот момент она чувствовала себя как никогда взрослой. Интересно, а когда человек становится взрослым? Когда начинает об этом задумываться? Когда начинает обеспечивать себя сам? Или когда становится способен на поступки ради своей любви? Знала бы она, что когда-то, пять лет назад, похожими вопросами задавалась ее любимая наставница, собираясь спасти любимого и идя на сделку не только с бандитами, но и с собственной совестью… Но Власта не знала. Как и то, что ей было проще. И пусть даже ей казалось, что глаза всех прохожих устремлены на пакет в руках, умом она понимала, что это все фантазии. Едва ли бандиты приняли ее во внимания. Тем более, Марк очень быстро отдал ей документы, а единственный человек, который знал на его работе, где ее искать, сам прятал Марка. Бояться нечего. Абсолютно. Вот только натолкнувшись взглядом на молодого парня с бритым затылком и зеркальных очках, который просто стоял на месте, Власта почему-то сбилась с шага. Отступивший было комок вместе с паникой вновь подступили к горлу. А парень, словно это почувствовав, решительно шагнул в ее сторону. В этот момент из головы Власты вылетели все разумные доводы, она даже забыла, что за ней присматривал Мирославцев. Машинально девушка вытерла мгновенно вспотевшие ладони об юбку и отступила на шаг назад. Страшно, черт возьми. — Девушка, вы не подскажете, где здесь отдел кредитования? — вежливо поинтересовался мужчина весьма бандитской наружности. — Ч-ч-что?! — заикаясь, переспросила Власта, не сразу осознавая вопрос и чувствуя подвох. Какое еще кредитование? — Отдел кредитования, — немного раздраженно, практически по слогам, словно разговаривая со слабоумной, повторил он. — Н-н-не знаю, — замотала головой девушка, с облегчением замечая появившуюся возле парня фигуру Родиона Константиновича. — Ни черта никто не знает, — буркнул себе под нос парень и с силой рванул на себя стеклянную дверь. А Власта чуть ли не опрометью бросилась к детективу. — Все в порядке? — уточнил тот, подхватывая поскользнувшуюся на полу девушку. — Да, он просто уточнял, — отчаянно закивала Белозерова и добавила еле слышно. — Они у меня. — Умница, — похвалил ее мужчина и буквально потащил к автомобилю. Почему-то ноги ее не держали, настолько сильно она переволновалась. Первым делом в машине Родион Константинович протянул ей бутылку с водой. К своему изумлению, Власта практически залпом выпила все содержимое. — Полегчало? — заботливо спросил детектив. — Да, — уже увереннее кивнула Власта, а Мирославцев вырулил со стоянки. Миссия девушки, столь отчаянно желающей спасти любимого, была выполнена. Она забрала документы из банка. Глава 26 — Слушай, ты можешь не маячить? — устало поинтересовалась Ася, поднимая голову от распечатанных бумаг. — Бесишь, честное слово. У меня от тебя в глазах мельтешит. Ей надо было срочно просмотреть сверстанный журнал, выловить опечатки и еще умудриться отвезти все это на работу, раз уж отпросилась у Никиты на первую половину дня. Начальник поворчал, но разрешил, прекрасно понимая, что случилось нечто действительно из ряда вон выходящее, раз уж его увлеченный трудоголик вынуждена отпроситься. А у Аси душа находилась не на месте, зная, что подопечная конкретно в данный момент может подвергаться опасности. Но Стасу и Марку приходилось еще тяжелее. Марк застыл статуей в углу дивана и не произносил ни слова, глядя в одну точку. А Стас маячил из угла в угол, бормоча себе под нос монологи из спектакля — совмещал волнение с работой. И ладно бы просто бормотал. Но привыкшей к одиночеству Асе было крайне сложно не отвлекаться на изображавшего бегунок актера. — Ну извини, — ни капли не раскаивался Белозеров. — Мне просто не по себе. Надо было самому туда поехать. — Дядя Родя справится, — вновь обратила свое внимание на экран Ася. — Ты так в него веришь, — с неким сомнением констатировал Стас, на мгновенье останавливаясь и изучая хозяйку квартиры взглядом. — У меня есть на то основания, — спокойно ответила Ася, в глубине души испытывая ярое желание огреть Белозерова чем-нибудь тяжелым. Все волнуются, вот зачем он нагнетает? Нет, она понимает, старший брат, ответственность, все такое, но блин… Звонок мобильного Аси разрушил грядущий спор. Звонила Власта: — Все хорошо, я забрала документы, мы едем к тебе, — протараторила она. — Отлично, — улыбнулась девушка и уточнила. — А почему мне, а не брату? — Чтобы он истерил по телефону? — фыркнула непочтительная девчонка. — Обойдется. И положила трубку. А Ася невольно поперхнулась словами, заметив сразу два жадных до информации мужских взгляда. — Все хорошо, они едут, — выдавила, наконец, она. Приехали они быстро. И пока переволновавшаяся Власта рассказывала благодарным слушателям о своем маленьком приключении, Мирославцев плюхнулся прямо на пол и обложился со всех сторон бумагами, изучая их. Чем больше он их изучал, тем сильнее хмурился. — Ну что там? — подсела к нему Ася. — Помнишь, Андрей писал материал про шайку, подделывающие работы известных художников и промышлявшие ими за границей? — рассеяно спросил Родион Константинович. — Да, но при чем здесь папин материал? — не совсем поняла Ася. Она знала, что отец пишет только проверенные факты. Главарь был найден, посажен и вроде бы даже должен был быть уже судим. Андрей Строганов лично помогал найти доказательную базу, на то и был криминальным журналистом. — А здесь, моя милая, есть все, — потряс документами Мирославцев, — чтобы оправдать этого козла и выпустить на свободу. А подвести под монастырь совсем другого человека. — То есть заодно это еще удар по папиной репутации? — мгновенно сообразила Ася, чем это может грозить. — Как тебе сказать, милая моя, — в детективе проснулась вдруг доселе не оживающая тактичность. — Если пустить в ход все эти документы и правильно апеллировать некоторыми фактами, то можно не только разрушить репутацию Андрея как журналиста. Можно подогнать все под клевету, более того, выставить все так, что твой отец будет выглядеть взяточником. Замечательно, да? Тактичность? Ха! Это слово определенно не про Мирославцева. Скорее уж Апокалипсис произойдет, чем это ненужное и нелепое чувство проснется в неугомонном авантюристе. — А причем здесь твой отец? — начали прислушиваться к их беседе остальные, тоже постепенно перемещаясь на пол. — Он криминальный журналист, — пояснила Ася. — Сотрудничает с органами. И, кстати, именно он и помог выйти на след главаря. Так что у нас две новости. Хорошая и плохая. — Это уж точно, — хмыкнул себе под нос Мирославцев, не отрываясь от бумаг. — И какие же? — Стас внимательно изучал спокойное лицо Аси, словно ее отцу не угрожала потеря реноме. Она вообще была как-то подозрительно невозмутима. Откуда ж ему было знать, что Ася, вспомнив старые времена, достала с утра из аптечки успокоительные? Нужно же было как-то справляться с волнением! — Плохая — теперь нам предстоит выпутывать из истории не только Марка, — посмотрела на молодого человека Ася. — И хорошая. Мы сможем узнать все-все подробности по этому делу практически из первых рук. — Ты про третью забыла, — напомнил ей Мирославцев, отрывая наконец глаза от документов. — Это какую? — непонимающе нахмурилась Ася, пытаясь сообразить, что же все-таки имеет ввиду крестный. — Одну небольшую мелочь, — медленно и методично констатировал Родион, с усмешкой косясь на девушку. — Андрей — не я. Он вряд ли также толерантно отнесется к тому, что ты опять вляпалась в историю. А это значит что? Значит, нас ждет увлекательная картина: Андрей Строганов убивает младшую дочь. Кому попкорн и билеты на первый ряд? Этого не должно было случиться. Успокоительные были просто обязаны позволить на все реагировать спокойно. Ага, конечно. Прежде чем сама же Ася успела среагировать на собственные действия, она выхватила из рук детектива бумаги и от души стукнула ими любимого крестного. Воспитанные, взрослые, разумные девушки так себя не ведут, ага. Но крайне сложно удержаться… И под слегка шокированными взглядами присутствующих Ася все-таки соизволила смутиться и пробормотать: — Ну все лучше, чем нотации Ярика… Даже смерть. * * * Отец смог приехать лишь ближе к восьми вечера. К тому времени Ася успела съездить на работу, внести правки в верстку и вернуться. Причем приехать она умудрилась самой последней, Марк уже подчевал поздних гостей ужином. Отец Аси, Андрей Игоревич, если и был несколько озадачен таким количеством посторонних в квартире дочери, своего удивления никак не показал. Предсказания Родиона не оправдались, Строганов-старший, выслушав историю, только крепче сжал челюсти, кинул укоряющий взгляд в сторону дочери, но не сказал ни слова. И лишь потом уточнил: — Хорошо, а от меня при таком раскладе ты что хочешь, Родя? — Подробностей. И ты сам понимаешь, ребята все равно в это полезут, так что лучше под нашим контролем, — привел железный аргумент Мирославцев, предвосхищая споры. На лице Андрея Игоревича отобразилась борьба: у него все никак не проходило ощущение дежавю. Когда-то у него уже происходил похожий разговор с другом, и последствия были очень печальными. Поэтому он, на мгновенье замерев, вдруг неожиданно обратился к Стасу: — Мой тебе совет — увези куда-нибудь сестру, чтобы она во все это точно не влезла. Ася невольно опустила глаза — она прекрасно понимала, почему отец это сказал. И поддерживала его в этом стремлении. Хотя в глубине души жило опасение, что так могут поступить и с ней. Несмотря на то, что она уже взрослая. — Понял, — Стас даже не стал спорить, видимо, сам опасался, что Власта во что-нибудь влезет. — Организую. — А ты, — Андрей Игоревич перевел взгляд на дочь. Этого-то она и боялась. Кажется, придется сейчас отстаивать свою взрослость и независимость. — Ты никуда не лезешь. Делаешь только то, что тебе скажут. И ничего кроме. Думаешь о собственной безопасности и… — И не тыришь чужие письма, — с ухмылкой закончил за него Родион Константинович и усмехнулся, глядя на стремительно краснеющую Асю. Вслед за ними к девушке повернулся и Стас, пытаясь разобраться, что же все-таки имелось ввиду. — Какие письма? — не понял он, чувствуя, что разгадка где-то совсем рядом, кажется, протяни руку, задай нужный вопрос — и он все поймет. — Сейчас это не имеет значения, — кинула девушка сердитый взгляд на Мирославцева. Она не на секунду не усомнилась — детектив сказал про письма не зря. Судя по всему, Белозеров его впечатлил, и он решил кинуть тому подсказку. Небольшую, всю картину он все равно сопоставить не сможет, но зацепку ему дали. — Ну, мне кажется, это что-то важное и интересное, — заспорил Стас, косясь на Асю. Ее реакция говорила о многом — кажется, он на полшажочка приблизился к тайне. И опять дверь захлопнули. Его замечание привлекло внимание Андрея Игоревича. — А ты что так заинтересован-то? — полюбопытствовал он, разглядывая незнакомого паренька. — А я зять ваш будущий, — невозмутимо отозвался Стас. Словил прицельно брошенную заботливой «невестой» подушку и добавил, — возможно. — Папочка, он труп будущий, — отозвалась Ася, не сводя взгляд с соседа. — И даже без возможно. Дядя Родя, меня Кир же отмажет? Мирославцев не ответил. Он был слишком занят — ржал. Громко, весело, от души. Наглость парня ему откровенно импонировала. — Так, я понимаю, это сейчас немного не в тему, — Строганов-старший оставался максимально спокойным. — Но что здесь происходит? — А это как в песне, «здравствуй, камикадзе», — Ася примеривалась, чем бы еще можно стукнуть «женишка». Как-то он вообще…не в тему был. — Цыц, спокойно, — поднял ладони вверх Белозеров. — Ты все-таки женщина, а не боец без правил. — Точно суицидник, — продолжал веселиться Мирославцев. — Ребят, мы вам не мешаем? Кнопка, потом его прибьешь, наедине. Авось и внуки у Андрюхи появятся. Ася наградила его испепеляющим взглядом, снова плюхнулась на диван, как примерная девочка сложила ладони на коленях и чопорным тоном произнесла: — Давайте все-таки вернемся к нашему вопросу. Ты ведь знаешь, кто тот судья? Отец оценивающе оглядел обстановку, помолчал пару минут, а потом выдал: — Конечно, знаю. Аристарх Кириллович Дробицкий. И, откровенно говоря, я очень удивлен, что они смогли его подкупить. Я с ним сталкивался по работе неоднократно, его очень ценят за неподкупность. Собственно, поэтому мы с Олегом Беляевым, следователем, ведущим это дело, и были спокойны. А тут… Андрей Игоревич запнулся, но было и так ясно, что же он хочет сказать. Ася не стала дожидаться завершения его речи и задумчиво заметила: — У всех есть слабости. И не обязательно деньги. Жены, дети, любовницы… Главное, знать, на что надавить. Тебе ли об этом не знать, папа? Вы когда меня искали, тоже за все хватались. Думали, что твои расследования имели к этому отношение. Сказала, и только потом сообразила, что ляпнула и перед кем. Как-то она сильно расслабилась, забыла, что у некоторых актеришек ушки на макушке. Слишком уж кому-то было любопытно. — А ведь девочка права, Андрюха, — тороплив заметил Родион, заметивший заминку крестницы. И в этот момент Ася как никогда обожала его! — С нашей стороны мы должны посмотреть, чем они так зацепили Дробицкого. Деньги деньгами, но там вполне мог сработать метод кнута и пряника. — Кстати, по поводу директора художественной галереи, на которую все хотят повесить, — Андрей Игоревич задумчиво потер пальцем подбородок, — надо бы навестить галерею. Посмотреть, что там творится. Мы ее подозревали, что с ней не все просто. Но там к ней не прикопаешься. — Так давайте мы с Асей сходим туда? — предложил Стас. — На выставку какую-нибудь. Сыграем парочку. Так сказать, разведка боем. — А это идея, — согласно кивнул Андрей Игоревич, про себя решив, пусть лучше дочурка в художественную галерею сходит, чем еще куда-нибудь полезет. — Только ты фамилией не свети. — Если что, моей представится, — невозмутимо пожал плечами Стас, явно продолжая изображать из себя камикадзе. — А ты, — внимательно посмотрел на него Родион Константинович, — забираешь сестру и усылаешь ее на недельку подальше отсюда. По-хорошему, и сокола этого ясного, — перевел он взгляд на Марка, — стоит куда-нибудь отправить. У Аси ему лучше не светиться, учитывая, что Андрей связан с этой историей. — Я никуда не поеду, — твердо заявил Марк. — Я это заварил, я и должен разбираться. — На даче у моей сестры поживешь, — коротко распорядился Мирославцев. — Денек тут перекантуешься, завтра тебя заберу. А пока все, детишки, отдыхайте. Глава 27 Асе не спалось. Она чувствовала себя полной идиоткой, сидя в темноте перед включенным ноутбуком, но не могла ни уснуть, ни работать. Слишком многое произошло из того, что давило на нее морально. И она ничего не могла с этим поделать. И, как ни печально это признавать, все больше и больше ее мыслей занимал этот кудрявый кошмар. Ее откровенно бесила его самонадеянность, то, как он уверенно прописывает свой очень и очень туманный статус среди ее близких, но ничего поделать не могла. Рот ему не заткнешь. А реагировать слишком бурно — только вызывать вопросы у близких. Да и вообще… Слишком многим эта история спасения Марка перекликается с ее прошлым. Вызывает нездоровые ассоциации. Бьет по больному, выворачивает наизнанку и заставляет почувствовать себя слабой и беззащитной. Все те чувства и эмоции, которые она практически насильно выбивала из себя последние пять лет. И даже как-то почти научилась с ними жить, но нет же… Шум в районе двери заставил ее насторожиться. Спустив ноги на пол, Ася по привычке прихватила с собой ноутбук и направилась в прихожую. Вот только свет на лестнице не горел. И лишь по каким-то теням-очертаниям девушка смогла разглядеть возле двери мужской силуэт. Она не была трусихой, но сейчас в горле пересохло. Кто бы это мог быть? Неужели, кто-то из преследователей Марка нашел убежище парня? Как же страшно, мамочки… И что делать? По-хорошему, в такой ситуации стоило разбудить своего гостя. Или хотя бы позвонить Стасу. Почему-то она не сомневалась, стоит его позвать — и он придет на помощь. Тем более, в такой ситуации. По-хорошему… Но она только что упорно доказывала себе и убеждала, что может со всем справиться сама. Она так давно воспитывала в себе самостоятельность. Она так не хотела больше быть той самой девочкой с глазами олененка Бэмби, которую всем нужно было спасать… Она просто больше не хотела, чтобы кто-то страдал. Решение пришло в голову мгновенно. Тихими шагами Ася направилась в сторону кухни и, не включая света, на ощупь прихватила с плиты сковородку. Свои действия девушка старалась даже не анализировать. Только мозг начнет работать — и она испугается, передумает. А тут… Она должна справиться. Главное, не думать. Просто действовать. Решительно подошла к двери, повернула замок и, привстав на цыпочки, обрушила всей массой сковородку на голову топтавшегося на пороге человека. Следующим движением резко включила в коридоре свет. И охнула, испуганно прижав ладони к губам. — Мамочки. Господи боже, надеюсь я его не убила, — собственный шепот в звенящей тишине показался отчаянным воплем. — Что же делать, что делать? Наверное, скорую вызвать? Черт, а если ему помощь какая-то требуется? Я же не умею… Блин… Беспорядочные фразы долетели вдруг до мозга, и осознание паники вдруг неожиданно заставило успокоиться и собраться. Ася с силой закусила кожу у большого пальца. Боль слегка отрезвила. Стало лучше. Девушка решительно прошла мимо рухнувшей на пол сковородки к лежащему человеку и коснулась пульса на шее. — Вроде бьется. Ну сотрясения мозга, надеюсь, не будет, сотрясаться нечему, — мрачно пошутила девушка, усаживаясь на плиты и даже не замечая их холода. — Стас, Стас, очнись, пожалуйста. И какого только черта тебя принесло посреди ночи? Парень застонал и слегка повел головой. — Стас, Стасик, — Ася похлопала его по щеке. — Открой глаза, пожалуйста. Ты как себя чувствуешь? Сосед решил в этот раз проявить себя послушным мальчиком, и глаза-таки соизволил открыть. Мрачно посмотрел затуманенным взглядом на Асю, но пол, на котором она сидела в тонкой сорочке, скривил губы и выдал мрачное и категоричное: — Не сиди на холодном! От неожиданности Ася подскочила и потом, уже с высоты своего роста, посмотрела на садящегося и привалившегося к стенке Стаса. — Ты какого черта ночью в таком виде выходишь? Да и вообще дверь открываешь? — начал отчитывать он. — А ты какого черта вообще приперся? — не осталась в долгу Строганова, разъяренно сверкая глазами. Страх, который царил в ее сердце еще мгновенье назад, как рукой сняло. — Хотел проверить, все ли у тебя в порядке, — спокойно пояснил Стас, дотрагиваясь до кудрявой макушки, которая и смягчила слегка удар. — Проверил? — раздраженно буркнула Ася, скрестив руки на груди и, привлекая невольное внимание именно к этой части тела. Поймала взгляд парня, скривилась. — Вот так и знала, что тебя даже сковородкой не прибить. Если так хочется проверять, сиди здесь дальше. Удачи, — и, сделав два шага назад по холодному полу, захлопнула дверь в квартиру изнутри, оставив побитого сковородкой Стаса на полу лестничной клетки. Закусила губу и поймала собственное отражение в зеркале. Растрепанная, покрасневшая, с каким-то бешеным взглядом. Ну чистая ведьма, честное слово… Экзорциста там никто не заказал, нет? А вот Стасу, наверное, пора уже это делать. Вот что она творит, а? Она что, действительно оставила его на полу после того, как сама же травмировала? Идиотка! Почему с ним она не может быть милой и воспитанной? Чертов Белозеров! Ася торопливо метнулась в комнату за халатом, накинула его на плечи, завязала пояс и решительно распахнула дверь. Как и ожидалось, Стас никуда не успел уйти, по-прежнему потирая пятерней макушку. — А вот это было жестоко, — хмыкнул он при виде появившейся девушки и даже попытался как-то криво улыбнуться. — Мне уйти? — ехидно ответила Ася, подходя к нему и помогая подняться. Ответа даже дожидаться не стала. Все-таки совесть была ей не чужда. Свое поведение она даже не собиралась анализировать. Просто помолчала мгновенье и добавила. — Извини, я не думала, что это ты. — Наверное, мне стоит порадоваться, что это не меня ты хотела изувечить, — криво улыбнулся Стас, принимая ее помощь. Нельзя сказать, что ему было неимоверно плохо, но если понравившаяся девушка предлагает помощь, то почему бы и нет? Он же не идиот, чтобы отказываться. Наглость и обаяние не действуют, так хоть, может, от жалости будет толк? Русские девушки — они же какие? Они любят всех несчастных, пострадавших, изувеченных, героически безвинных. Достаточно вспомнить жен декабристов — за мужчинами, которые потерпели неудачу в борьбе с властью, они отправлялись в холода, в Сибирь. Вот что значит жалость и любовь! А тут… ну подумаешь, сковородкой приголубили. Не так уж и страшно. Не чугунная все-таки. — Радуйся, разрешаю, — свеликодушничала Ася, пропуская его в квартиру. — Особо не шуми, а то Марка разбудишь. Пусть ребенок поспит. — Жеребенок он, а не ребенок, — покачал головой Стас, проходя на кухню. Там Ася практически силком усадила его на стул, а сама достала небольшую коробочку из шкафчика — аптечку. Оттуда вытащила прозрачный флакончик хлоргексидина и ватный диск. Вооружившись этим нехитрым набором подошла к парню. — Не наговаривай на мальчика, — мягко попросила она. — Покажи. Белозеров послушно наклонил голову, и Ася начала осторожно ощупывать макушку, отводя буйные кудри. Стас не так уж слишком пострадал — удар прошел по касательной, оставив лишь небольшую царапину, которая девушка тут же обработала. После чего достала из холодильника лед и вновь вернулась к пострадавшему. — Приложи, — коротко приказала Строганова, протягивая ему компресс. Вот только парень больше страдать не планировал. Притянув девушку за руку к себе, он, недолго размышляя, усадил ее на колени. — Ты! — тут же попыталась вскочить девушка, параллельно собираясь огреть ухажера тем же компрессом со льдом по башке. Ее маневр угадали, руки перехватили и плотно зафиксировали, прижав к себе. — Считай, что это компенсация за увечья, — Стас оставался невозмутимым, словно и не замечая попыток вырваться. Еще и подбородок ей на плечо положил. — Испугалась, да? — Вот еще, тебя бояться, — дернулась Ася. И снова без толку. — Я про мое ночное явление. Мне просто не спалось, почему-то испугался, что кто-то нашел Марка. Решил проверить, все ли у вас в порядке. Думал, ты все-таки умаялась и спишь, — пояснил Стас. Ладони как-то незаметно переползли на талию девушки. — Мне и в голову не могло прийти, что ты сама примешь меня за преступника и тем более выпрешься на площадку. Зачем ты это сделала, можешь объяснить? Или мне здесь поселиться, чтобы ты собой не рисковала? — Слушай, а ты не много на себя берешь? — уже, казалось, успокоившаяся Анастасия снова начала закипать. — Асютка, мне, наверное, еще раз стоит повторить? — серьезно спросил Стас. — Я уже неоднократно пояснял свою позицию. Это не мимолетный каприз, не охотничий инстинкт, и уж точно я не строю из себя мачо. Ты можешь сколько угодно от меня сбегать, но я не отступлюсь. Это очень сложно объяснить логически. Это просто где-то здесь, — коснулся ладонью собственной груди. — В сердце. Глупо звучит, пафосно, вот только… Иначе никак. Я знаю, что ты мне нужна. Вся. Целиком. Сердце, разум, душа. Я понимаю, что ты сейчас не готова, но… Дай мне шанс? Даже не так. Дай нам шанс. — Я… — Ася открыла было рот, чтобы что-то возразить. Она даже сама не знала, что — настолько неожиданными были его слова. Впервые за долгое время растеряла свой далеко не маленький словарный запас. Впрочем, Стас и не собирался давать ей говорить. Указательный палец лег на ее губы, прерывая и без того неоконченную фразу. — Это тебя ни к чему не обязывает. Я тебя не принуждаю. Просто дай мне шанс, феечка. Давай попробуем? Его бархатистый голос обволакивал, завораживал, заставлял что-то в душе трепетать. Соблазнял, искушал поверить. Таким голосом, наверное, Змей и принуждал Еву попробовать запретное яблоко из райского сада. Хотелось забыть про все принципы, про все обещания, про боль прошлого опыта… Просто взять и поверить. Просто побыть слабой девушкой рядом с сильным мужчиной. Просто попытаться стать любимой и счастливой. Без оглядки. Просто поверить. Но достоин ли он этой веры? Еще неделю она бы точно сказала, что нет. А сейчас… А сейчас она находилась на перепутье. Сейчас Ася уже не могла так запросто и дерзко послать его на маковое поле цветочки собирать. Она не могла точно сказать, когда все переменилось. Но… Ему удалось преодолеть ее стереотипы. Ее сопротивление. Искушение было слишком велико. К Стасу тянуло всем сердцем, которое, оказывается, еще было живо. Так стоит ли так сильно раздумывать? Всего лишь один шанс. Не только ему. Ей. Им. — Давай… попробуем… — с трудом выдавила из себя Ася, отбрасывая все ложные сомнения… Всего один шанс, чтобы стать прежней. Но получится ли? Глава 28 Галерея «Солнечный свет» называлась так по праву — все помещения были залиты настолько виртуозно созданным искусственным светом, что, казалось, картины были освещены солнцем. Да и сами пейзажи, размещенные в первом зале, были яркими, сочными, теплыми. Ася в задумчивости остановилась перед полотном с осенним лесом. Листья только-только покрывались багряным светом, кое-где то и дело проглядывала зелень. Ранняя осень, едва вступивший в свои права сентябрь. Так, как сейчас. Новый сезон. То ли пора увядания, то ли новой жизни. Может, так и в ее судьбе? — Нравится? — Стас тут же оказался у нее за спиной и словно ненароком положил руки ей на плечи. Еще суток не прошло с того момента, как Ася все-таки согласилась на то, чтобы попробовать. Вот только парень пользовался этим сполна. Нет, он не наглел, не пресекал личное пространство. Но Строганова уже заметила, что Стасу необходимы тактильные ощущения — он то и дело ее касался. Вроде бы случайно, естественно, вот только каждое прикосновение было сродни удару током. И ей это, как ни странно, было по душе. — Завораживает, — кивнула девушка, слегка откидываясь назад. Белозеров, четко уловив ее движение, приобнял и прижал к себе. — Знаешь, как в сказке. — Или как у Пушкина, — улыбнулся он и процитировал. — Унылая пора, очей очарованье. — А я не люблю Пушкина, — немного смущенно призналась девушка. Ей почему-то даже немного казалось, что в России не любить великого поэта — все равно, что совершить преступление против литературы. — Меня его стихи не очень цепляют, если честно. — А чьи «цепляют»? — Белозеров воспользовался возможностью чуть лучше узнать собственную девушку. Почему-то этот статус до сих пор им не осознавался. Кажется, мгновенье — взмахнет его феечка крылышками и улетит. И даже не вспомнит, кто он такой. — Ахматова, Цветаева, Алексей Толстой, — перечислила Ася. — Вообще, мне акмеизм ближе. Футуристов вроде Маяковского не люблю. — А я Есенина люблю, — признался Стас. — И Достоевского. С возрастом он как-то переосмысляется. — С возрастом многое переосмысляется, — согласилась Ася и слегка тряхнула головой, вырываясь из плена собственных воспоминаний. Как-то она слегка позабыла, что у них здесь была определенная цель, а не только любование «великим и прекрасным». Но что делать и как выяснить хоть что-то? Сейчас Ася как никогда понимала, почему отец с Родионом так спокойно разрешили им поехать в галерею. По сути, ничего важного они бы все равно узнать здесь не могли. — Стас, — в задумчивости протянула Ася и с надеждой на него посмотрела. — А скажи-ка мне, у тебя есть хоть какой-нибудь план? Что мы тут вообще пытаемся узнать? И как? Кажется, вопрос поставил в тупик не только ее. Белозеров на секунду подзавис, пытаясь сообразить, что же делать. Когда он вчера рвался в галерею, то даже не думал, что и как искать. По факту, он больше искал способ побыть вместе с Асей. Но не выглядеть же дебилом в глазах девушки? — Ааа…ну… — глубокомысленно изрек Стас. Потом понял, что тут его имидж явно пострадает и призвал на помощь весь свой актерский талант и выдал. — Я предлагаю сейчас обойти все залы, а разузнать, где кабинет директора, попытаться пробиться к ней по какому-нибудь поводу. Хотя бы посмотреть на нее. — Повод… — пробормотала себе под нос Ася и вдруг лучезарно улыбнулась. — Есть повод! В подтверждение своих слов она даже пальцами щелкнула, осененная идеей. — И какой же? — заинтересовался Стас, которому в голову ни одной внятной мысли не приходило. — Попытаться договориться о выставке в галерее, — как само собой разумеющееся сообщила Строганова, у которой наконец-то выстроился в голове четкий план. Когда знаешь, что делать, жить становится как-то намного проще. Даже если тебе известно все всего лишь на один ход вперед. — Чьей? Я не художник, ты тоже, насколько мне известно, нет. Хочешь выдумать кого-то? Немного рискованно, — рассуждал Стас, идя следом за вполне уверенной в своих действиях девушкой. — Я — нет, но у меня есть Ритка, — радостно улыбнулась Ася. — Ты когда-нибудь слышал о Маргарите Вишняковой? И неважно, что Маргошка уже пару лет как стала Левицкой. В городе девушка прославилась именно под своей девичьей фамилией. Ее талант, безупречное чувство цвета и особое видение мира просто не могли остаться незамеченными в мире искусства. Тем более, что Глеб — давний друг Аси и муж Марго — сделал все, чтобы его любимая была счастлива. И пусть у нее особо и не сложилось с юридической сферой, в которой девушка и получила образование, зато на художественном поприще Маргарита явно нашла себя. — Слышал, конечно, — кивнул Станислав, вспоминая несколько работ, виденные когда-то. — А что, ты ее знаешь? Она согласится прикрыть, в случае чего? — Естественно, — довольно улыбнулась Ася. — Кстати, надо с ней побеседовать, может, слышала что. И еще с кое-кем. Вот сейчас она как никогда ощущала себя полнейшей балбеской. И как она раньше не подумала об этом? Когда у тебя пусть даже не в друзьях, но в приятельницах есть знакомые художница и искусствовед, грех ведь этим не воспользоваться? Бегло оглядев галерею, парочка решительно направилась в сторону кабинета директрисы. Ася уже подняла было руку, чтобы постучать, но замерла, услышав разговор между присутствующими. — Что…?! — дернулся было спросить Стас, но ему просто и незатейливо заткнули рот ладошкой, чтобы не шумел. И очень выразительно посмотрели. Так выразительно, что Белозеров сам отступил на два шага, чтобы постоять на стреме. А Ася тем временем вслушивалась в происходящий разговор. Видимо, в этом деле у нее миссия была такая — подслушивать. Любопытство сгубило не одну кошку, но Строганова надеялась, что она к семейству кошачьих не относится. — Аня, я так больше не могу, — тихо проговорил женский голос, который, наверняка, привык повелевать, вот только сейчас в нем слышались нотки, граничащие с истерикой. — Я все время сижу и боюсь, что завтра придут за мной. Или полиция, или… Другие, — последние слова прозвучали буквально на грани слышимости. — И зачем я только во все это ввязалась? Ее собеседница помолчала пару мгновений, видимо, собираясь с мыслями и собираясь апеллировать аргументами и, наконец, весьма жестко заметила. — Оля, ты прекрасно помнишь, по какой причине ты это ввязалась. Да, это был нелегкий выбор, но это ТВОЙ выбор. Более того, я вообще считаю, что особого выбора у тебя не было. Я бы первая перестала тебя уважать, поступи ты иначе. — Когда ты говоришь, вроде все так просто, — довольно саркастически заметила директриса — Ольга Николаевна Бубнова (как значилось на золотистой табличке на двери). — Это ведь не ты теперь преступница. Меня вроде как отмазали — господи, слово-то какое жуткое, будто я уголовник со стажем, а не искусствовед. Я вроде и ни при чем, крайних нашли. А все равно не боязно. Каждый день, боюсь. — В первую очередь — ты мать, — видимо, Анна не считала, что жалость — лучший способ преодолеть страхи. Она явно предпочитала жесткость и шоковую терапию. — Будь любезна помнить об этом. И о том, что благодаря тому, что ты сделала, Мите стало лучше. — Ты ж знаешь, что этого мало, — в голосе Ольги Николаевны слышались слезы, она даже всхлипнула. — А ты знаешь, что нужно делать, чтобы это исправить. Оля, давай начистоту, мы прекрасно знаем, что ты меня сюда позвала для так называемого «пинка». Что сама ты не решишься. У тебя есть возможности, чтобы все исправить. Так прекрати трястись и действуй. Страшно? Да. Противозаконно? Еще как. Но ТВОЙ РЕБЕНОК этого стоит? Если да, то о чем тут вообще может идти речь? Голос Анны звенел, судя по всему, она сама волновалась, но всеми силами старалась казаться уверенной и передать эту уверенность подруге. Показать, что ей есть ради чего бороться. Что она делает все не зря. Не просто так рискует собой… — Сама по себе галерея никогда не принесет столько дохода, — упавшим голосом сказала Ольга Николаевна. — И продать ее в ближайшие несколько лет я ее тоже не могу по завещанию, ты прекрасно знаешь. А в кредите мне отказали. Женщина явно пыталась найти пути отступления и не находила их. Как говорится, отступать некуда — позади Москва. И, если шаг в пропасть уже сделан, есть ли смысл вообще останавливаться? Асе внезапно стало жаль эту несчастную женщину, которая явно пыталась спасти сына. Даже ценой собственной честности. Что бы их ни привело сейчас в галерею, они явно это сделали не зря. У них теперь есть нить, за которую можно потянуть. Вот только сейчас, в середине такого разговора заявляться на прием к высокому начальству одного конкретного «Рая» не стоит. И Ася решительно отступила назад, прихватив по пути в зал ничего не понимающего Стаса. — А? — попытался задать еще один вопрос парень. — Потом! — отрицательно покачала головой Строганова. — Все потом. При входе в зал они столкнулись с работницей, которая недоуменно посмотрела на парочку, зачем-то забредшую в служебные помещения. — А мы искали дамскую комнату, — не растерялась Ася и улыбнулась так, что ее никто даже не посмел заподозрить в нехороших намерениях. — Прямо по коридору, — указала женщина и поправила указательным пальцем очки. Еще и проследила взглядом, чтобы странные посетители действительно направились в указанную сторону. — Дамскую комнату? — процедил сквозь зубы Стас. — Особенно я, ага. Мне, я так понимаю, носик попудрить надо? — Переживешь, — хмыкнула Ася. — Будем считать, что ты мне без себя и шагу ступить не разрешаешь. Около двери покараулишь. Стасу хотелось задать множество вопросов. Понять, что же такого услышала его спутница, что внезапно поменяла планы. И чем еще все может закончиться. Вот только несложно было догадаться, что в этих стенах ему никто ничего пояснять не будет. Пришлось терпеливо дождаться Асю, выйти на улицу, распахнуть перед спутницей пассажирскую дверь и только потом спросить: — Ничего не хочешь рассказать? Ася его даже не слышала — она в это время набирала чей-то номер. — Дядя Родя, добрый день. Узнайте, пожалуйста, что случилось с сыном Бубновой. Я тут кое-что подслушала. Они явно давят на нее через него, — и девушка рассказала о разговоре. Мирославцев принял полученную информацию к сведению и пообещал все разузнать. — Думаешь, ее ребенком шантажируют? — поинтересовался Стас, когда Ася нажала отбой. Стоять на парковке он не видел больше необходимости и вырулил на проезжую часть. — Или же ей нужны деньги на сына. Этот вариант проще и реальнее. Тем более, она сказала, что того, что есть, мало, — рассуждала Анастасия, вновь переживая в душе эту беседу. — Не переживай, — Стас коснулся ее ладони и переплел пальцы. — Это все узнают. Все будет хорошо. Она посмотрела на их ладони, потом перевела взгляд на его лицо и несмело улыбнулась: — Да я не переживаю. Иначе и быть не может. — У меня сегодня спектакль, — помолчав, сообщил Стас. — Может, придешь? — Неа, — покачала головой Ася. — Думаю, у меня найдутся другие планы. — Это какие же? — нахмурился Белозеров, которому хотелось-таки провести время с девушкой. И какие там у нее планы? Опять с блондином в бар попрется? — С Риткой встречусь. Надо, чтобы она договорилась о выставке. Думаю, так будет лучше, — поделилась своими мыслями девушка. — А вечером прогуляться? — Это в час ночи-то? — рассмеялась Ася. — Знаю я ваши вечерние спектакли. Пока отпустят зрители, пока снимете грим, пока служебка…. Она была права. Вот только сдаваться Стасу не очень-то хотелось. Он не сказал ни слова, но посмотрел на Асю такими глазами, что девушка снова улыбнулась и слегка нерешительно сказала: — Посмотрим… Глава 29 Эта комната была необычной и очень уютной — стены были расписаны масляной живописью, на светлом диване лежало множество подушечек разного света и размера, одну из которых Ася подгребла к себе. Забравшись с ногами на диван, она наблюдала за суетящейся золотоволосой хозяйкой всего этого великолепия, которая накрывала вкусняшками журнальный столик. Раздавшийся звонок в дверь заставил девушку торопливо поставить тарелку и, воскликнув: — А вот и наша леди Совершенство, — торопливо умчаться открывать. Вернулась Маргарита уже с гостьей. Хрупкая, рыжеволосая девушка с изысканной прической и продуманной до мелочей одежде действительно напоминала собой идеал, словно сошедший с обложек журнала. Тонкие черты лица, яркие зеленые глаза, едва заметная улыбка — все говорила о том, что она привыкла себя контролировать. — Добрый вечер, Ася, — красивым, глубоким голосом сказала она, присаживаясь на краешек дивана. — Здравствуй, Элла, — приветливо улыбнулась Ася, в очередной раз понимая, что с Эллой Рокотовой даже пытаться соревноваться не стоит — не зря же муж ее в период бурных ухаживаний окрестил Леди Совершенство. Свое прозвище девушка оправдывала сполна — всегда ухоженная, сдержанная, воспитанная, она на первый взгляд казалась совсем неподходящей парой балаболу Матвею. Но только на первый. Стоило лишь раз увидеть Рокотовых вместе, и гармоничность этой пары переставала вызывать сомнения. — Опаздываешь? — с доброй усмешкой подколола ее Маргарита Левицкая, доставая бокалы. — Матвея ждала, чтобы он присмотрел за детьми. — просто ответила Элла, изящно поведя тонким плечиком. — Или дети за ним, — рассмеялась Ася, вспоминая шуструю и активную восьмилетнюю Злату, которая еще в трехлетнем возрасте вила из Матвея веревки. — Одно не исключает другое, — рассмеялась Элла и добавила. — Главное, что все счастливы. — И ты наконец-то с нами, — добавила Маргарита. — А я вино привезла, — сообщила рыжеволосая и протянула пакет. — Домашнее. Из роз. — То есть ты сегодня не на машине? — понимающе подмигнула Левицкая. — Такси, — все с той же кроткой улыбкой пояснила Рокотова. — Собрались три алкашки на мою голову, — появившийся на пороге темноволосый мужчина притворно-осуждающе цокнул языком. — А мне потом вылавливать вас из неприятностей. — Глеб! — Маргарита сердито подхватила с дивана подушечку и метко швырнула ее в мужа. — Иди куда шел. И в ближайшие три часа чтобы я тебя здесь не видела. Не нервируй меня! — Вот когда будет нельзя, тогда и перестану, — непрозрачно намекнул на свою готовность стать папочкой один конкретный субъект мужского пола. — А пока терпи. Сердитый взгляд со стороны жены его не впечатлил. И еще два, порожденные женской солидарностью, тоже. Глеб Левицкий лишь нагло усмехнулся, обозначив свою позицию, послал супруге воздушный поцелуй и только после этого соизволил удалиться. — Вот зараза, — беззлобно буркнула себе под нос Маргарита, перехватывая метнувшегося было за хозяином пушистого бельчонка. — Санти, ты сегодня со мной… — Вот так всегда, — тонко усмехнулась Элла, откидываясь на подушки и забираясь на диван с ногами. — Еще и глотка не сделали, а белочка уже пришла. — Возможно пока и не стоит, — Ася села поудобнее и приготовилась рассказывать приятельницам о том, что произошло и в чем ей потребуется их помощь. — Тут кое-что серьезное случилось. Поэтому мне и требуется ваша помощь. — Какого рода? — полюбопытствовала Элла, взяв все-таки в руки запотевшую бутылку и разливая ароматный напиток по бокалам. — Профессиональная, — наполненный бокал Ася приняла и сделала глоток. И только потом выложила все то, что произошло в последние дни. Подруги слушали ее, не перебивая. Так, что Ася даже пару раз умудрилась не сбиться и не споткнуться в словах, упоминая Стаса. Но несколько раз ей с этим справиться не удалось, что вызвало довольно-таки понимающие переглядывания со стороны девушек. Но они молчали, не заостряя внимания на оговорки Строгановой. — Вот, значит, как, — Элла сделала решительный глоток и спросила. — А удалось установить, в какой момент подменяли картины? — Я даже и не знаю, — откровенно растерялась Строганова. — Все как-то слишком быстро закрутилось, я даже забыла спросить об этом отца. А что? — Это может быть очень важная деталь, зацепившись за которую можно будет раскрутить весь клубок и подготовить ловушку, — задумчиво произнесла Элла. — Я правильно понимаю, что ты хочешь попробовать выставить картины Маргошки как приманку? — Если что, я не против, — торопливо вставила художница. — Вот только я, откровенно говоря, не совсем понимаю, как это устроить. И в какой вообще момент они крадут картины. — Я не знаю схемы, — немного виновато призналась Ася, которая за всеми этими треволнениями забыла расспросить о деталях. — Я сейчас позвоню отцу и спрошу его, — потянулась было она к телефону, но ее остановили. Элла запустила обе руки в густые рыжие кудри и отвела пряди назад, прикусила губу, помолчала и только потом выдала: — Ну, чисто логически, если брать стандартную схему, то я знаю только один момент, когда можно беспроблемно подменить картину. — Какой? — хором воскликнули Ася и Маргарита, завороженно глядя на искусствоведа. — Тут просто. Смотрите, находится какой-нибудь подставной покупатель на картину. Перед продажей полотна обычно проводится проверка подлинности, приглашается эксперт. Он изучает картину, холст, перед пробы красок, мазки, делает фотографии. На экспертизу уходит обычно несколько дней, — рассказывала Элла, баюкая в руках бокал с розовым вином. — Потом выносится заключение. За эти несколько дней готовится реплика — так называемая копия. При второй проверке картину уже можно подменить. — Получается, и эксперт купленный? — сделала логичный вывод Ася, пытаясь разложить по полочкам весь процесс. — Скорее всего. Ну тут, я так понимаю, у галереи есть свой эксперт, либо тот, с которым они плотно сотрудничают. Так что в этом вопросе у преступников все схвачено, — спокойно рассказывала Элла, словно вела разговор о погоде. Впрочем, неудивительно, это была ее стихия — благодаря поддержки мужа девушка владела небольшим, но ценящимся в узких кругах антикварным магазинчиком. Подруги несколько минут помолчали, оценивая масштаб происходящего. Наконец Рита с сомнением выдала: — Если у них все настолько все организовано, не факт, что они на мою мазню клюнут. За что тут же схлопотала подушкой-думкой от Аси: — Ой, не прибедняйся, — поморщилась тем временем Элла. — У тебя есть имя, репутация, талант. А уж после того, как твою картину купил французский миллиардер…. Милая моя, они только так клюнут. Я бы — клюнула, — уверенно призналась она. Строганова и Левицкая переглянулись — ну да, конечно, совершенной леди Рокотовой больше делать нечего, как картины воровать. Ну так, на досуге, между воспитанием двух детей, мужа и управлением антикварным магазином. — Хорошо, если у меня что-нибудь сопрут, я буду знать, к кому идти, — рассмеялась Маргарита. — Значит, мне стоит завтра сходить и договориться о выставке? — Я с тобой пойду, — вдруг решительно заявила Элла. — Завтра утром им позвоню, договорюсь о встрече. Представлюсь твоим рекламным агентом. — Хочешь посмотреть, что у них там выставлено? — догадалась Ася о планах приятельницы. Рыжеволосая в ответ на ее вопрос просто кивнула. — Это все, конечно, хорошо, — задумчиво протянула Рита. — Вот только с Родионом и твоим отцом это стоить обговорить. Мало ли какую игру мы им поломаем. — Само собой, — кивнула Ася. Они еще долго обсуждали детали за бокалом розового вина, пока не дошли наконец до той стадии, когда о делах и работе уже совершенно не говорилось. Медленно, но верно, но девушки стали переползать на более личные темы. И Ася вдруг поймала себя на том, что она горячо участвует в обсуждении. А ведь, казалось, растеряла всех подруг. Может, это и не так? Может, она сама себе поставила эти блоки? Еще один вопрос, над которым стоило бы задуматься, вот только в уже более трезвом состоянии. Кажется, ей вообще во многом стоит переосмыслить свою жизнь. — Ася, ничего не хочешь рассказать? — заметила ее отстраненность Маргошка. Строганова не была ей близким человеком, вот только благодаря дружбы Аси и Глеба они общались довольно-таки часто. Да и Глеб неоднократно отмечал, что с каждым днем его подруга все больше и больше потухает, меняется. И Маргарита периодически начала к ней приглядываться, стала замечать чуточку больше, чем видят остальные. У художников вообще немного другое восприятие. И печальные глаза Аси обычно казались покрытыми тонкой коркой льда, но сегодня впервые за долгое время в них появилось что-то теплое, настоящее. И растерянность человека, у которого ломаются все штампы и стереотипы, которые себе выстраивала. Элла отставила бокал и подобрала под себя ноги, что уже как-то не совсем вязалось с вечным ее образом совершенства. И внимательно посмотрела. Так внимательно, словно она тоже понимала, что творится с Асей. Тем более они явно знали все предпосылки и причины ее поведения. Все, что с ней произошло. Это не обсуждалось, но их семьи были настолько близки, что история была известна всем. И почему не посоветоваться хоть с кем-нибудь? Хоть раз с кем-нибудь, кроме Пашки… И под этими взглядами девушка решилась. — Я думаю, вы в курсе, что я натворила пять лет назад, — нерешительно начала она. — Так вот, с тех пор я не очень-то доверяю людям. И самой себе тоже… Пытаюсь держать под контролем все свои чувства и эмоции, ни к кому не привязываться. А тут как-то все… пошло прахом. — Из-за того актера? — догадалась Маргошка. — Так разве это плохо? Я вот тоже, откровенно говоря, не очень-то радовалась, когда Глеб стал ко мне внимание проявлять. А еще больше огорчилась, когда поняла, что мне это нравится. Но ничего, живем и счастливы. Элла, а ты? Мадемуазель Рокотова усмехнулась, вспомнив, как ее свело с благоверным и задумчиво протянула: — Ну… Как тебе сказать. Мы с Мэтом — абсолютные контрасты, вы же знаете. И я тоже привыкла держать эмоции под контролем, а Матвея мне почему-то все время мечталось огреть стулом. Тем более, он меня нарочно доводил. Так что… — Прямая тебе дорога в омут страстей, любви и чувств, — заключила Марго. — Тут даже размышлять не стоит. — Ну, я согласилась попробовать, — призналась Ася, почему-то смущенно опуская глаза. Все казалось ей настолько нереальным, странным и в то же время правильным. — За это стоит выпить, — предложила Маргарита, вновь потянувшись к бутылке. И только глотнув еще немножко ароматной жидкости Элла тронула вдруг Асю за руку и тихо сказала. — Формулировка: «То, что с мной произошло» куда уместнее, чем «то, что я натворила». Прими ее сначала. И сердцем, и умом. Все твои сомнения в первую очередь от этого. И Ася как никогда была готова с этим согласиться. Вот только получится ли это принять? Глава 30 Спектакль был отыгран на одном дыхании — без сучка и задоринки. Это было золотое правило Стаса. Что бы ни происходило в жизни — это остается за кулисами. На два часа Белозеров словно растворялся во времени и пространстве. На сцене существовал лишь его персонаж. И только уже когда артисты начали выходить на поклоны, парень первым делом подумал о том, что сейчас он позвонит Асе и заберет ее от подруг. А завтра, непременно завтра, поведет на свидание. Не стоит больше тянуть. Вот только жизнь вносила свои коррективы. На мобильном высвечивались несколько пропущенных. Два с неизвестного номера и еще два от Барса. Удивившись, что могло понадобиться его партнеру, Стас решительно набрал Лекса, теша себя мыслью, что сейчас быстренько переговорит и затем сразу к Асе. На служебку в этот раз можно и забить. — Да? Что случилось? — кратко спросил он, даже не потрудившись поздороваться. — И тебе здравствуй, — не мог не подстебать Барсовецкий. — Тут с тобой один человечек хочет побеседовать. — Ну пусть завтра позвонит, так и быть, выкрою полчаса, — рассеянно ответил Стас, одной рукой держа телефон, другой снимая грим. В его голове уже выстроились четкие планы на вечер и ради всяких там людишек он их менять не собирался. Вот только следующая фраза Лекса заставило его замереть: — То есть соседка тебя не интересует? — ехидно поинтересовался тот, явно намекая на чьи-то вопросы. — В смысле? — тут же взвился Стас. — Причем тут Ася? Планы отложились. Зато в голове появилась сотни три вариантов, во что его феечка могла вляпаться за те пару часов, которые он провел на сцене. И что-то ни один из них Белозерова не радовал. — Разговор будет о ней. Человек этот сейчас у меня в баре, — кратко доложил Лекс, понимая, что дальше над нервами друга измываться не стоит. — Понял. Еду. Этот день, наверное, войдет в историю как самый быстрый по снятию грима. Белозеров даже чуть было не забыл снять парик, вспомнил об этом уже на выходе, когда его окликнул коллега. Мимо поклонников тоже удалось прошмыгнуть незамеченным, чего он за свою карьеру не делал, наверное… Никогда? Но на какие жертвы только не пойдешь ради девушки, в которую так неожиданно для самого себя влюбился. Теперь он был уверен в этом точно. И кому же он так срочно понадобился? Может, этому ее приятелю? Как там его, Паша? Наверное, он и правда к его феечке неровно дышит. Почему-то эта мысль вызывала гулкое раздражение и желание набить кое-кому морду. Вот только вместо блондина в кабинете Лекса его ждал совсем другой мужчина. Достаточно харизматичный и смазливый, чтобы, в случае чего, стать его соперником. Вот только не дождется. Они, Белозеровы, свое счастье не упускают, пусть даже ему и требуется дезинфекция. — Да ты присаживайся, — гостеприимно предложил шатен, распоряжаясь в кабинете, как в собственном. — Разговор, чувствую, будет долгим. Барс, оставишь нас? — Понял, не дурак, — кивнул Лекс и вышел, оставив парней наедине. В комнате повисла тишина, мужчины словно испытывали друг друга взглядами и даже не пытались заговорить. Наконец, первым начал незнакомец. — Наверное, мне стоит представить, Лекс как-то упустил этот момент, — он неожиданно расслабился и даже слегка улыбнулся. Кажется, то, что парень увидел за время своего изучения, ему понравилось. — Меня зовут Глеб Левицкий. Я друг Аси. — Как, однако, много друзей у моей девушки, — ехидно пробормотал Стас, вольготно устраиваясь на стуле и всеми силами стараясь показать, что именно он является хозяином положения, а не шатен. — Любопытно. А она в курсе, что твоя девушка или это так, фантазия, пожелания, мечты? — в голосе Глеба слышалась насмешка, он очевидно развлекался за счет собеседника. — Не привык бросаться пустыми словами, — коротко ответил Белозеров, не опуская глаз. — Как интересно, — пробормотал себе под нос Глеб. — Если дело действительно обстоит так, как ты говоришь, значит, не все так уж и плохо. — Ты о чем? — мрачно осведомился Стас. Эти его намеки откровенно начинали бесить. Неизвестно кто, непонятно почему и зачем. Какое он вообще имеет право вмешиваться в то, что в принципе его не касается? Конечно, вряд ли Барс бы стал ему устраивать встречу с соперником. Ну так, чисто логически. Но кто его знает? Дружба дружбой, но особо близкими их сложно назвать. — Думаю, стоит начать по порядку, — уже куда более миролюбиво произнес Глеб. — Только ответь сначала, она действительно так тебе нужна? Или прихоть театрального мачо? — Иди на хрен, — послал его Станислав и встал с кресла, не собираясь отвечать на глупые вопросы. Кулаки так и молили, чтобы их почесали об одну самодовольную рожу, а настроение уже не было таким прекрасным, как пару минут назад. — Сядь, — скомандовал Левицкий и потом, очевидно сделав над собой усилие, добавил, — пожалуйста. Ася для меня очень важный человек, она мне как сестренка. Думаю, на ухажера своей ты реагировал бы также. Так что сядь, выслушай меня. И порадуйся, что с тобой говорю я, а не ее старший брат. С ним бы вы разговаривали намного дольше… — Будешь читать нотации, чтобы не обижал? — плюхнулся на стул Стас, решив все-таки задержаться. — Так я и так не собираюсь. Внимательный взгляд зеленых глаз, казалось, прожигал насквозь, словно мысли читал. Пристальный, изучающий. Такой он совсем недавно у кого-то видел… — Тебе Родион Мирославцев случайно не отец? — вопрос сорвался быстрее, чем он успел обдумать эту мысль. — Дядя родной, — не стал отрицать родственных связей Глеб. — Но, думаю, это отношения не имеет. Просто прими как факт. С Асей просто не будет. Никогда. Вот спасибо! Он это еще в день знакомства понял. Принял. И, кажется, навеки записался в мазохисты. Дальше-то что? Или еще какие ценные советы будут? И хоть бы одна скотина о причинах рассказала, так нет же, только умничать способны. На его праведное возмущение Глеб лишь пожал плечами и заметил: — Ну, что она вообще тебя к себе подпустила — это уже подвиг. Если я не ошибаюсь, у нее отношений пять лет не было. После этого… — парень скривился, будто его заставили сожрать несколько килограммов лимонов. — Ася сама расскажет, если захочет. Просто эти ее отношения имели весьма и весьма неприятные последствия, и не только для нее. Поэтому, если она действительно нужна тебе, не строй из себя таран. Приучи ее к себе постепенно. Она уже тебя к себе подпустила, это многое значит. Ну, конечно, все по стандарту. Никто ничего не собирается ему рассказывать. Но совет дали, и на том спасибо. В любом случае, он свою феечку не упустит. Глава 31 — Ну ладно, эти две балбески, — развлекался Глеб, наблюдая за что-то мурлыкающими себе под нос совсем выпавшими из реальности девушками. — Но ты-то, Элла, почтенная мать семейства. Ты-то куда? — Все претензии к твоему лучшему другу, — перевела стрелки Рокотова, разговаривая чуть медленнее, чем обычно. Но, в отличие от Маргошки и Аси, у нее язык не заплетался ни капельки. — Он меня испортил. — Ага, так и запишем, — хмыкнул Левицкий. — Ну что, все планы по завоеванию мира построили? — Нет, еще немножко осталось, — Ася приподнялась с дивана и покачнулась. — Угу, я вижу, — хмыкнул Стас, поглядывая на одну пустую бутылку и вторую, в которой на самом донышке оставалось немного вина. — Подъем, девочки, красавицы, по домам пора. Глеб, скажи адрес Эллы, отвезу ее. Пока девочки, хихикая, обнимались на прощание и перешептывались, Белозеров получил у хозяина квартиры адрес, кое-как расцепил подружек и повел отказавшихся от абсолютно любой помощи девушек к выходу. Стоило Асе лишь оказаться на улице, как она почему-то, балансируя на одной ноге, начала стягивать с себя туфли. — Солнышко, ты что делаешь? — Говорят, если хочешь почувствовать энергию земли и зарядиться ею, необходимо пройтись босиком, — невозмутимо отозвалась шатающаяся девушка, пытаясь справиться с застежкой ремешка. В первое мгновение Стас даже растерялся, не представляя, что сказать на такую откровенную чушь. Но ему на помощь внезапно пришла Элла: — Так это земли. Где ты ее увидела? — на удивление логично заявила она. — Здесь сплошной асфальт. — Ну и что? — капризно надула губы Ася. — Солнышко его того… пригрело. Значит, энергия впиталась. И вообще… Ой, газончик, — радостно воскликнула она, наконец справившись с ремешками и оставшись босиком. Покачнулась, на секунду замерла, чтобы восстановить равновесие, а потом решительным шагом направилась к клумбам, на которых соседи Левицких выращивали цветы. — Лови ее, пока она в целях спасения природы все это добро не оборвала, — миролюбиво посоветовала Элла. В отличии от подруг, она действительно не особо сильно опьянела, а то, что было, слегка развеял ночной прохладный ветерок. Но Стасу подсказки и не требовались — он уже перехватил девушку и приподнял ее над землей. Ася по инерции прошагала несколько секунд в воздухе, а потом недоуменно захлопала глазами при виде столь неожиданной преграды. — Домой, — строго скомандовал Белозеров и просто понес ее в сторону машины. — Но… — попробовала было возразить Ася, но забыла, что хотела сказать и вдруг выдала что-то совсем незапланированная. — Ты такой милый, — и расплылась в такой нежно-искренне-пьяной улыбке. — Ты тоже милая, когда выпьешь, — хмыкнул ничуть не растаявший от неожиданного комплимента Стас. Нет, приятно, конечно, было, даже очень. Вот только изображать из себя тающую карамельку он будет тогда, когда ему сообщат это на трезвую голову. И ни мгновеньем раньше! Донес до машины, поставил на тот самый волшебно-энергетический асфальт, разблокировал замок и, не мудрствуя лукаво, просто и незатейливо запихнул девушку на пассажирское сидение. Обернулся на вторую спутницу: — Тебе помочь? — поинтересовался он, глядя, как Элла, балансируя на шпильках, переступает через щебенку. В ответ на него бросили абсолютно нечитаемый взгляд, затем весьма учтиво (что неожиданно для такого состояния) ответили: — Благодарю, не стоит, — и, передвигаясь на высоченных каблуках так шустро, будто была в тапочках, леди Рокотова проворна пробралась к машине. Жила она недалеко, и вскоре Стас передал с рук на руки светловолосому парню, который окинул его весьма и весьма подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Ася же тем временем сладко уснула на переднем сидении, прислонившись к стеклу. Подъехав к дому, Стас призадумался, будить ее или, недолго думая, просто отнести к себе? Второй вариант девушке явно не понравится, зато очень нравился ему. Вот только стоило ему вытащить девушку из машины и взять на руки, как она открыла глаза, возмущенно шлепнула его по плечу и скомандовала: — На землю. — А может все-таки… — попробовал отвлечь ее Стас, шагая к подъезду. — Я сама, — обиженно надулась Ася, и парню ничего не оставалось, как поставить ее, одновременно умиляясь девушке и едва сдерживая фейспалм. Но стоило ей только почувствовать под ногами асфальт, как Строганова вдруг радостно воскликнула: — Ой, качельки! — и устремилась на детскую площадку. — Твою ж, — сплюнул себе под ноги Стас и направился вслед за Асей. И кто сказал, что пьяные девушки — это мило? Это нервомотательно. Белозеров готов был поклясться, что его соседка выпила не так уж и много. Вот только чтобы остановить ее после этого «немного» понадобится разве что броненосец. А Ася тем временем уже раскачивалась и что-то напевала себе под нос. Но потом вдруг остановилась, поднялась и, шатаясь, подошла к парню. — Стас, — протянула она таинственно-томным голоском, машинально водя пальчиком по его груди. — Да? — терпеливо, словно разговаривая с маленьким ребенком, уточнил он, вспоминая, что надо будет еще принести из машины ее туфли. Интересно, что она придумала на этот раз? А феечка посмотрела на него своими волшебно-колдовскими глазами и, скромно потупившись, попросила: — А поцелуй меня? Ну пожалуйста… Что у трезвого на уме, называется. Но кто он такой, чтобы отказывать любимой девушке в такой малости? Ее губы имели привкус сладкого вина. Алкоголь стер все предрассудки и принципы, которые всегда ограничивали Асю. И сейчас она целовалась так, будто делала это в последний раз. Запойно, неутомимо, словно выпивая чувства Стаса капля за каплей. Так, что сам Белозеров уже не был уверен, кто из них пьян. Наверное, все-таки оба. Но и отступила она все-таки первой. Сделала шаг назад, изучила его лицо, чему-то довольно улыбнулась, потом снова легонько коснулась его губ и скомандовала: — А теперь домой! — и зевнула. Нет, феечка-то, конечно, уснет быстро, вино сыграет свою роль. Но как после такого уснуть ему? Глава 32 — Может, хватит подхихикивать в ноутбук? — довольно ехидно поинтересовался Никита, услышав очередной смешок из уголка, где притаилась Ася. Она сегодня выглядела подозрительно довольной и выспавшейся, чем так и разжигало любопытство. А еще ленилась, то и дело с кем-то переписываясь. — А ты не завидуй, — спокойно парировала девушка, погрозив надоедливому начальству кулаком и набирая очередное сообщение в чатике с девочками. Они сегодня уже побывали в галерее и договорились о выставке. Неизвестно, была ли проглочена наживка, но Элла постаралась от души, расписывая величие Маргошки как художника. А еще писал Стас. Который сегодня практически в приказном порядке потребовал, чтобы она оставила машину дома. И даже отвез на работу, чтобы встретить вечером. И Ася даже сама не заметила, как согласилась. Точнее не так, она не соглашалась. Просто почему-то не смогла с ним поспорить. А еще ее поставили перед фактом, что у них сегодня свидание. А на возмущенный взгляд просто напомнили, что она обещала, и что не держать свое слово — значить быть очень милой розовой свинюшкой. Розовый цвет Ася не любила от слова «совсем», так что ничего не оставалось, как согласиться. Или просто кудрявый кошмар научился ею манипулировать? Но, как ни странно, эта мысль больше не вызывала отторжения. Похоже, она действительно начала привыкать к присутствию этого мужчины в своей жизни. И доверять, что ли? На этот вопрос она так и не успела ответить. Позвонил отец. — Да, папа? Что-то случилось? — встревожилась девушка. Андрей Игоревич не особо любил звонить в рабочее время, прекрасно понимая, что у дочери и без того хватает забот. — Да нет, ничего, — тут же успокоил ее мужчина. — Я просто подумал, что ты должна знать. Родион узнал. У Ольги Бубновой болен сын, уже несколько месяцев лежит в платной клинике. На его лечение требуется неимоверные деньги, если мальчику не сделать в ближайшее время операцию, он умрет. — Твою ж… — чуть не выругалась Ася, но замолчала. Вот, значит, что заставило директрису пойти на преступление. И она не могла ее осуждать, ведь и сама преступила когда-то закон по куда менее уважительной причине. А тут… Жизнь ребенка. Что может быть важнее жизни ТВОЕГО ребенка? Незнакомая Асе Анна была права. Ни-че-го. — Я подумаю, что можно сделать, — пообещал Андрей Игоревич. — Так мы можем вывести ее из-под удара и привлечь на свою сторону. Да и мальчишку жалко. Ему всего шесть. Он отключился, а Ася так и осталась сидеть, вслушиваясь в гудки в телефонной трубке. Она же предполагала, но эта новость все равно оглушила. Ник кашлянул, привлекая внимание. Девушка вздрогнула, но вместо того, чтобы обратиться к нему, быстро напечатала новости в чате. Маргошка долго охала, а вот Элла почему-то молчала. Лишь спустя десять минут пришло сообщение: "Узнай адрес клиники. Матвей заедет, узнает, что и сколько стоит и попробует договориться об операции в ближайшее время.' От этого, казалось бы, простого сообщения перехватило дыхание. Вроде всего два предложения, а сколько в них смысла. Как минимум одна спасенная жизнь. Потому как Матвей Рокотов, несмотря на внешнюю безалаберность, был отличным бизнесменом. И всегда и во всем добивался успеха. Благо, ему это позволяли и природный ум, и материальное положение. Так что жизнь мальчика теперь в безопасности. Пусть даже он еще ничего не успел сделать. Если Элла так написала, значит решение уже принято. Следующие полчаса до окончания рабочего дня Ася занималась тем, что собирала информацию о ребенке и больнице и скидывала это Рокотову. Тот на поток информации ответил обычным и немного сухим: «ок». А Ася все искала в интернете информацию о болезни ребенка и отзывы о клинике, в которой он лежал. От поисков в «великом и ужасном гугле» отвлекла бессмертная «Леди совершенство». Как выяснилось, кудрявый конь прибыл и уже бил копытом, чтобы доставить Золушку на бал. Точнее на свидание. Вот только встретит ли она на этом свидании принца — еще большой вопрос. Зоофилией Ася вроде не страдала, так что придется лошадку очеловечивать. Никита ее торопливые сборы и залипание в зеркало и поправление макияжа никак не прокомментировал. И кто бы мог подумать — вечно говорливый журналист лишь слегка улыбнулся, глядя на сборы приятельницы. Но Ася была уверена — стоит ей выйти за порог работы, и заботливый начальник тут же прильнет к окну. Что поделать, любопытство — не порок, а профессиональное качество. А на парковке ее уже ждал подозрительно довольный Стас. Он щурился на солнце и всем своим видом напоминал кота, дорвавшегося до сметаны. Парень даже здороваться особо не стал, схватил Асю в охапку и поцеловал. И целовал до тех пор, пока у той не закружилась голова. Что, впрочем, не помешало ей, оказавшись на свободе, ехидно поинтересоваться: — Что, свидание будет на парковке возле редакции? Тогда подожди, я сбегаю, скажу начальнику, чтобы он попкорна на всю редакцию купил. — Вредина, — ничуть не смутился тот. — Садись в машину, там нужно успеть до заката солнца. — Что? Куда? Ты после заката превратишься в вампира, сожрешь меня, а останки выбросишь в реку? — Ася нервничала, поэтому реплики очень сильно отдавали тем самым черным юмором, который она старалась особо не выносить на люди. Мало ли, насколько у людей нежная психика? Вот только Белозеров то ли толстокож, то ли упрям, то ли просто мазохист. Его все устраивало. На каждую ее ехидную реплику парень только улыбался. — Какие останки, ты что? Я тебя укушу, ты станешь вампиршей, и «любовь продлится вечность», — процитировал он. — Ты не граф Кролок, а я не юная, наивная Сара, что ломанулась на бал вампиров, — скривилась девушка. — Так куда мы все-таки едем? — Узнаешь, — слегка кровожадно усмехнулся Белозеров и резко сменил тему. — Есть какие-нибудь новости? Ася сразу опечалилась, вспомнив о судьбе несчастного мальчика, и начала свой рассказ. Она так увлеклась в свой рассказ, что даже не заметила, как Стас выехал за город. А сообразив, резко умолкла: — Ты ведь не скажешь, куда мы? — Какая ты у меня догадливая, — довольно усмехнулся Белозеров. — Нет. Терпи. Терпеть пришлось недолго. Вскоре Стас проехал через какой-то шлагбаум. — Здесь частная территория, — сообщил он, паркуя машину. — Идем? — А теперь я почувствовала себя красной шапочкой, — пробормотала себе под нос Ася, но парень услышал. — Не бойся, есть не буду. Так, понадкусываю. Хорошо, что ты сегодня не на каблуках, — и он протянул ей руку, помогая выйти из машины. Ася вложила пальцы в его ладонь, и после этого ее не отпустили. Повели через какие-то заросли, подозрительно напоминающие лес — но красивый, ухоженный. Вокруг царил упоительный аромат свежести, от которого кружилась голова. Несмотря на начало сентября, листья продолжали радовать зеленью. — А меня мама учила, с кем попало в лес не ходить, — продолжала измываться над парнем Строганова. — Вот видишь, как нам повезло, что мы с твоей мамой знакомы, — ничуть не смутился Стас и потянул ее в сторону тропинки. Пройдя пару шагов, они вышли на вершину небольшого холма, с которого открывался вид на реку. Пушистые облака подсвечивались золотом и отражались яркими бликами в прозрачно-голубой воде. — Вау, — даже не воскликнула — выдохнула Ася. Ветерок трепал ее волосы, безжалостно превращая их в воронье гнездо, но девушку это не волновало. Она находилась наедине с природой — ну почти наедине, все-таки руки Стаса отчетливо обжигали ее кожу даже сквозь одежду. Но его присутствие не мешало. Наоборот, она вдруг ощутила себя свободной и счастливой настолько, что блаженно улыбнулась, ловя очередной порыв ветра. Вот она, свобода. В стихии. Ей самой хотелось быть как этот ветерок — свободной, игривой, ни от чего не зависящей. — Нравится? — по голосу было слышно, что Стас улыбается. И в любое другое время Ася бы съехидничала, но не в этом месте. Не сейчас. Только прошептала: — Да! Нравится — это не то слово. Это был восторг. Чистый и незамутненный. И спокойствие, уверенность, комфорт. И с этим уже практически позабытым чувством не хотелось расставаться. Стас и не заставлял. Сколько они так простояли — неизвестно. Но только небо начало розоветь, как Белозеров тихо сказал: — Идем. Нам пора. — А? Что? Куда? — словно очнулась Ася. Она действительно как-то позабыла обо всем. Здесь было хорошо, приятно и тихо. С Белозеровым не только было весело препираться, но и чертовски уютно молчать. — Вниз! — указал Стас на тропинку, которая спускалась с холма. — Не бойся, я удержу. Ася и не боялась. Опасаться стоило бы, будь она на каблуках. А тут… Тем более глупо бояться, если перед тобой идет уверенный в себе мужчина, который поддерживает. Правда, устроенное им свидание чертовски не вязалось с тем, что он мог бы, по ее мнению, придумать. Но тем лучше, не так ли? Пока что он смог подобрать даже не то, что ей нравилось — было необходимо. А внизу был причал, к которому была привязана лодка. — Мы сейчас пойдем кататься? — удивилась Ася, глядя на гладкие бока и весла транспорта. — Надеюсь, у тебя нет морской болезни? — пошутил Стас, улыбаясь ее восторженным глазам. Он так и думал — едва ли его феечка оценит дорогие рестораны и пафосные места. А вот единение с природой — самое то. Вряд ли ей удается часто отвлечься от работы и побывать в таких местах. Слишком она себя загоняла, не давала права на отдых. — Н-нет, — немного запинаясь, ответила девушка, запустив пальцы в светлые волосы. — Но я никогда не каталась на лодках. — Значит, самое время это исправить, — хитро ответил Белозеров и помог ей забраться в транспорт. Сам сел на весла, разомкнул цепь и погреб на середину небольшого озера, на территории которого они находились. — Учти, ответственность за мою жизнь на тебе, — шутливо сообщила девушка, располагаясь на корме. — Я плавать не умею. — Сберегу ее пуще собственной жизни, — рассмеялся Стас, и Ася, несмотря на пафосный ответ, почему-то улыбнулась. Было в этом что-то искреннее, настоящее, трогающее за душу. Да и давно ли она последний раз была на настоящем свидании? Просто в какой-то момент она сказала себе «нельзя», даже доказательную базу подогнала, разложила все по полочкам. Сейчас она осознавала причины этого. Ася просто боялась. Боялась снова обмануться. Боялась, что от ее любви опять кто-нибудь пострадает. А еще так было легче. Сковать свое сердце льдом, выстроить стены и никого особо близко не подпускать. И лишь с появлением соседа стены, кажется, начали таять. Или их просто стали колоть ледоколом чьего-то упрямства? Закат они встретили посреди озера. И это было двойное волшебство. Все оттенки розового, багрового отражались на воде, искрились, переливались. — Какая красота, — любовалась волшебством Ася. — В такие моменты невольно начинаешь верить в колдовство и фей. — А я уже верю, — тепло улыбнулся Стас. — Одна феечка уже здесь. — Где? — рассмеявшись, Ася стала оглядываться по сторонам. — Здесь, — повторил Стас, притянул к себе и поцеловал. И под этим горячим поцелуем все стены, кажется, окончательно растаяли. Просто не смогли жить в таком жаре, который пылал в ее сердце, душе, теле. А она и не пыталась остановить эту нежданную капель. Ей просто было хорошо. — Не иначе, как королева фей Титания, — Стас перестал целовать, но выпускать из объятий не стремился. — Кажется, тогда стоит поискать вредного Пака, который влюбит Титанию в мужчину с головой осла? — откровенно хихикала Ася, а сама думала о том, что скорее это окажется конь. Вредный такой, блондинистый. Кудрявый. Впрочем, это было уже неважно, ведь ее снова целовали. Возможно, Пак уже успел нафеячить? Глава 33 С озера Стас повел ее вдоль берега куда-то в противоположную от холма сторону. По очередной тропинке они поднялись к небольшому коттеджу, который сейчас выглядел пустым. — А теперь — ужинать, — торжественно объявил Стас, открывая калитку, отделявшую от выхода к озеру. — Чей это дом? — поинтересовалась Ася, оглядывая раскинувшийся вокруг нее сад. Здесь, казалось, было целое царство цветов, их запахом так пропиталось все пространство, что даже голова слегка кружилась. — Моего друга, — пояснил Стас. — Он здесь часто проводит выходные. Я подумал, что это место тебе точно понравится. — А он сейчас здесь? — полюбопытствовала девушка, оглядываясь по сторонам. Почему-то ей упорно казалось, что прогулка по озеру — это еще не все. Что Стас подготовил еще какой-то сюрприз. Но портить вечер знакомством с его друзьями она не желала. Хотела побыть просто с ним. Вдвоем. Без лишних ушей, взглядов и вообще людей. — Здесь была его домработница, приготовила ужин и уже ушла, — сообщил Стас. — Так что мы здесь будем вдвоем, и… Прошу, — он первым пропустил девушку через арку из деревьев. Ася шагнула вперед и замерла. Ей обещали царство фей? Кажется, ей его предоставили. Именно так выглядела светлая резная беседка, стоявшая посреди сада. И дело было даже не в узорчатых завитках, нет. На белых стенках сверкали и переливались огоньки множества гирлянд, которыми она была увита. На улице уже успело стемнеть, и маленькие фонарики казались волшебными светлячками, перелетающими под порывами ветра. — Мы здесь будем ужинать? — потрясенно прошептала Ася. Говорить громко просто не было сил — настолько он выбивал ее из приличного ритма жизни. Да что там жизни… Пульс почему-то бился так часто, и сердце казалось вот-вот выпрыгнет из груди… И вообще… — Именно, — Стас взял ее за руку, провел внутрь беседки. Отодвинул стул, только потом сел сам. — Вина? Должно быть, домработница ушла не так давно. Все блюда были еще горячими, дразнили своими ароматами. И Ася вдруг неожиданно поняла, насколько она голодная. Да и алкоголь… Не помешает, однозначно. Решительно кивнула. Пока Стас раскладывал еду по тарелкам, она растерянно крутила в руках бокал с рубиновой жидкостью. И думала о том, что все изменилось меньше, чем за две недели. Все. И она в первую очередь. Как там ее Белозеров называет, феечка? У нее было ощущение, что фей он. Ее личный фей. — Давай выпьем за нас, — предложил Стас, глядя ей прямо в глаза. — Чтобы все получилось. Чтобы ты никогда не пожалела о том, что дала мне шанс. Комок в горле мешал говорить. Она запила его вином и тихо проговорила: — Для меня еще никто никогда такого не делал. Спасибо. В одно лишь слово было вложено столько мыслей и эмоций, что Ася, смутившись, опустила глаза. Ее реакцию отметил Стас и неожиданно резко придвинул стул с девушкой к себе. — Посмотри на меня, — попросил он, нежно касаясь пальцем ее щеки. — Посмотри на меня. Пожалуйста. Она выполнила его просьбу и просто утонула в зеленых глазах. В них было столько нежности, что ей даже стало как-то страшно. Почему, откуда у него столько чувств к ней? И можно ли вообще как-то объяснить любые чувства? И может ли она стать в этом ему равной? Она, которая столько лет воспитывала в себе бессердечность? И… — Не думай, — указательный палец лег на ее губы и нежно по ним провел, заставляя все мысли выветриться прочь. — Просто ни о чем не думай. Важно лишь одно. Мы. Со всем остальным мы справимся. А теперь ешь, я не могу допустить, чтобы моя девушка осталась голодной. Вместо ответа она потянулась вперед и поцеловала его. Сама. Первая. Без малейшего принуждения. Просто потому что захотелось. Нежно-нежно, так, что, словно хотела поцелуем передать всю свою признательность. Все свои эмоции. Иначе было нельзя, потому что нежность — это то чувство, в котором нельзя тонуть в одиночестве. Нежность и любовь нужно делить на двоих, только тогда она не принесет боли. С каждой минутой, проведенной со Стасом, она все больше и больше это понимала. Но отстранилась тоже первой. И весело напомнила: — Нам вроде бы надо ужинать. Стас недоуменно моргнул, не сразу осознав, что девушка выпуталась из его объятий. Даже машинально схватил руками воздух. Поймал ее насмешливый взгляд и лишь покачал головой: — Ну Ася! И еще большой вопрос, чего в его возгласе было больше — недоумения или восхищения. Ужин действительно оказался чудесным. Они болтали обо всем на свете, много смеялись, целовались. Наверное, это было самое идеальное свидание в жизни Аси. Свидание, с которого не хотелось возвращаться. Которое хотелось продлить вечно. Тем более, что она наконец смогла признаться самой себе: этот человек ей нужен. Лишь с ним она становится самой собой. Лишь с ним тает его душа. Поэтому, когда Стас посмотрел на часы и заметил, что нужно возвращаться, Ася накрыла его пальцы своей ладонью и спросила: — А мы можем остаться? Она ждала его ответа, казалось, целую вечность. А Стас молчал, изучая ее лицо. Наконец он тихо проговорил: — Чудо ты мое, чудесное, остаться мы можем. Вот только я не железный, и… — Я знаю, — перебила его девушка. — И прекрасно осознаю все возможные последствия моего вопроса. Зеленые глаза встретились с синими и, казалось, утонули в отражении друг друга. — Ты уверена? — пересохшими губами прошептал Стас, мысленно матеря самого себя. Но он не мог не спросить. Это же она, его феечка, его сокровище, которое он никому не отдаст. И он не хочет, чтобы она пришла к нему под влиянием момента. Он готов ждать ее, сколько угодно, и… И все разумные мысли куда-то мгновенно исчезают, как только Ася его целует. Уверенно. Нежно. Страстно. Так, что вопрос насчет ее уверенности полностью отпадают. Но, словно этого мало, Ася отрывается от ее губ, отстраняется буквально на пару миллиметров и не говорит — выдыхает: — Как никогда. Теплое дыхание щекотало губы, хотелось сократить это расстояние, стать еще ближе. Так близко, насколько это вообще возможно. И Белозеров не стал отказывать себе в этом не совсем невинном желании. Запустив пальцы в волосы своей феечки, он перетащил ее к себе на колени. Сейчас, зная, что пути назад уже не будет, он почему-то никуда не торопился. Легкими, неторопливыми поцелуями покрывал ее лицо, выводил замысловатые узоры на коже. Каждое прикосновение обжигало словно огнем. Воздуха становилось все меньше, они словно балансировали на грани, танцевали над пламенем, вот-вот грозясь в нем сгореть дотла. Сейчас же в этом огне безжалостно сжигались все сомнения и страхи. У их пути был только один конец. Тот, к которому они так долго и упорно шли. Тот, по которому их сейчас несло на волне желания. Ася даже не поняла в какой момент она вдруг оказалась на ногах. Ее куда-то повели. Хотя повели — это слишком сильно сказано. Она все еще оставалась у него на руках, плавилась под его поцелуями и впервые за долгое время абсолютно ни о чем не думала. Единственное, что ее сейчас связывало с реальностью — прикосновение его рук и слегка охрипший голос, который и ее заставлял терять контроль. Они, наверное, умудрялись целоваться практически под каждым деревом, что были в саду. Впрочем, Ася не жаловалась. Каждое мгновенье с ним казалось бесконечным и в то же время кратковременным. Когда Стас вдруг отпустил ее, чтобы открыть дверь коттеджа, губы горели от поцелуев, голова кружилась, а ноги были настолько ватными, что пришлось прислониться к стене. Дыхание прерывалось, и она вцепилась пальцами в стену. Просто, чтобы удержаться. Немного прийти в себя. Опомниться. Хотя бы на секунду. Не дали. Стас справился с дверным замком быстро. Слишком быстро, чтобы она смогла восстановить контроль над собой. Поспешно подошел и впился в ее губы, заставляя вновь развеяться хотя бы какое-то подобие разума. Вновь погружая в липкий туман, в котором она не видела, да и не хотела видеть никого, кроме него. Прижимаясь так близко, что они казались единым целым. Асе казалось, что она распята между льдом и пламенем — стена холодила кожу, Стас погружал ее в огонь. Все ее чувства казались обнаженными до предела, весь ее мир сузился до одного человека. Того, кто неожиданно подхватил ее на руки и буквально внес в дом. Где-то там, на задворках сознания хлопнула дверь. Первой на пол полетела его рубашка. Дальше пришел черед ее блузки. Одежда разлеталась так быстро, словно время вот-вот грозило куда-то убежать. Словно им в любой момент могли помешать. Словно… На кровать они просто рухнули. И время казалось снова замедлилось. Медленные, неторопливые движения обжигали, заставляли сжиматься пальцы сильнее, царапать кожу, хвататься за покрывало — за что угодно. Ася даже не осознавала, как сама дразнила его, касаясь груди, плеч, пылко целуя. Это было словно танец над пропастью, когда каждый шаг, каждое движение, каждое прикосновение вело к одному. К падению в желанный омут страсти с головой. И мир исчез. Просто испарился, растворился в бездне ощущений и чувств. И лишь где-то на грани сознания, на грани реальности слышался шепот: — Не отпущу… Никогда… Ася и не спорила. Не было желания. Она и сама не сможет уйти от того, с кем чувствует себя настолько живой… Глава 34 Ася проснулась от звонка упорно разрывающегося телефона. Еще не успев открыть глаза, поняла, что не одна. События прошедшего вечера пронеслись в голове, и она невольно почувствовала, как стало жарко. То ли от смущения, то ли от чего-то еще. А телефон тем временем продолжал истерить. И стоило лишь Асе шевельнуться, как ее немедленно обняли, притянули к себе и бескомпромиссно сообщили: — Подождут. И Строганова даже была бы готова с этим согласиться, ведь в объятиях Стаса было так уютно, вот только эта мелодия стояла на весьма определенном человеке. Не ответить которому было нельзя. — Стас, пусти, — рыпнулась из его объятий девушка. — Это важно. — Не думаю, что… — начал было Белозеров, но осекся, увидев сердитый взгляд. Примиряюще поднял ладони в сдающемся жесте: — Ладно, ладно! Иди! Но стоило девушке только взять в руки смартфон, как ее цапнули и снова притянули к себе. Так и устроились на постели — разговаривающая по телефону Ася и обнимающий ее Стас. Причем выпутаться из его хватки, не производя лишнего шума не представлялось возможным. А привлекать лишнее внимание не хотелось, собеседник и так был слишком внимательный. — Ты куда пропала? Ни на одно сообщение не ответила, — поинтересовалась Элла своим размеренно-мелодичным голосом. — Да я… Да… — замялась Ася и шлепнула чью-то своевольную ладонь, которая явно решила пожить своей жизнью и присвоить что-то не принадлежащее. — Ладно, неважно, — с тихим смешком откликнулась Рокотова, словно догадавшись, чем занимается подруга. — Я хотела тебе сказать, что Матвей съездил в клинику и обо всем договорился. Мальчику через четыре дня сделают операцию. А еще полным ходом идет подготовка к выставке Марго. И я очень сильно подозреваю, что в ближайшее время Родион попытается договориться с Бубновой, апеллируя тем, что мальчика в любом случае прооперируют. А за помощь следствию можно договориться и о послаблении. Даже условным отделаться, при хорошем адвокате и связях. — А связи и адвокат у нас есть, — задумчиво протянула Ася, уловив ее мысль. — Именно, — подтвердила Элла. — Маргошка, кстати, с утра уволокла Глеба на дачу, пытает Марка расспросами. Что она старается выяснить, непонятно, но, по ходу, паренек обречен стать натурщиком. — Или трупом, — мрачно хмыкнула Ася, вспоминая трепетное отношение Глеба к жене. Нет, он не ревнивый… Так, даст в морду, если что, потом будет разбираться. — Надеюсь, она не решила писать ню? Кто-то подавился. Причем этот кто-то не один. Во всяком случае, собеседница как-то слишком старательно молчала, а вот Стас прижал к себе Асю как-то излишне крепко. С чего бы это? — Я тоже на это надеюсь, — сдавленно проговорила Элла. — Вряд ли ей удастся объяснить Глебу подобное. Знаешь, мне вот не дает покоя вопрос, почему Дробицкий на все это пошел? С его-то репутацией. — Родион пытается выяснить, вот только… — Ася задумалась. — Знаешь, мне кажется, соседи по-любому что-то должны знать. Ты же знаешь бабулек у подъезда. Им лишь бы дай посплетничать. — Ну вряд ли они будут выкладывать это первой встречной, — резонно возразила Элла. — Первой встречной — да, а вот своей первой встречной, — пробормотала себе под нос Строганова, в голове которой уже начал формироваться план. Дерзкий, практически невыполнимый… Ну, точнее, как. Очень даже выполнимый. Если ее не убьют в первые три минуты после того, как план будет озвучен. А на это оставалось только уповать, надеяться и верить. И мечтать. — Где ты возьмешь эту свою первую встречную? — скептически поинтересовалась Элла и негромко велела Злате — старшей дочери — перестать донимать младшего. — Есть у меня одна идея, — таинственно проговорила Ася. — Я попробую ее реализовать, а потом тебе перезвоню. Через пару часиков. Наверное. — Наверное? — со смешком повторила Элла. — Ну-ну. И на этой позитивной ноте она положила трубку. А Ася с хитрой улыбкой уставилась на противоположную стену, мысленно выстраивая разговор, как и в каких формулировках ей лучше убедить Стаса. И стоит ли вообще использовать для этого слова? — О чем задумалась, мисс Марпл? — Белозеров не собирался дожидаться, пока девушка вспомнит о его присутствии и едва ощутимо поцеловал ее за ушком. — Да ни над чем особенным, — пожала плечами Ася, машинально выводя на его руке какие-то узоры. А сама уже мысленно вела диалог, прикидывала способы убеждения. Вот только они все моментально вылетели из головы, когда Стас опрокинул девушку на постель, нависая над ней. — И все-таки? — расстояние между ними было слишком маленьким, чтобы Ася могла связно думать. Поэтому она закинула руки ему на плечи, зарываясь пальцами в кудри и, не особо соображая, выдала: — Я думаю о том, как мне сделать мисс Марпл из тебя. — Не понял, — честно признался Белозеров, даже слегка подрастерял свое игривое настроение. Своим ответом феечка откровенно поставила его в тупик. — Ну ты же слышал, — Ася сделала невинные глазки, но перебирать кудри не перестала. Отвлекать и отвлекать еще Белозерова по полной, иначе он точно не согласится. Ни один парень бы не согласился на ее безумную идею! Даже Глеб, тот еще авантюрист. — Бабульки у подъезда наверняка какие-нибудь знают. А ты у нас актер… Талантливый, харизматичный, мастер преображений и владения голосом… — Ася, нет, — категорически ответил Стас, вспомнив предыдущее предложение и сообразив, к чему она ведет. — Совсем нет? — состроила глазки Строганова и словно невзначай провела пальчиком по его обнаженной груди. — Ка-те-го-ри-чес-ки, — по слогам выговорил Белозеров, с трудом сдержав желание перехватить чьи-то шаловливые пальчики. — Очень-очень жаль, — огорченно надула губки девушка и обиженно посмотрела на него из-за ресниц. — А что мне за это будет? — приподнял правую бровь Белозеров, наблюдая за этим представлением. И предложил. — Попробуй меня убедить. Стоит ли говорить, что убеждала девушка его так активно, что опоздала на работу? Зато Стас потерпел полную и безоговорочную капитуляцию. Глава 35 В полдень, в белом плаще, с кровавым подбоем… А, нет, это все-таки из другой оперы, куда более мрачной, чем эта. Так вот, в полдень во двор Дробицкого вошла немолодая женщина. Назвать ее старухой язык не поворачивался. Высокая, статная, в элегантной шляпке на седых кудрях, она была одета в длинное шифоновое платье и изящные балетки сорок второго размера. Оглядевшись по сторонам, она решительно направилась к лавочке, находящейся возле дома судьи. — Доброго дня, дамы, — благородным, но слегка низковатым голосом, поздоровалась она. Местный КГБ переглянулся. На мгновенье возникло ощущение, что они по каким-то своим каналам мысленно обсудили друг с другом и внешний вид незнакомки, и уже успели просчитать свое поведение с ней. Наконец, самая крупная из них, дородная женщина с неаккуратно накрашенными алым губами выдала: — Ну здравствуй, коли не шутишь. — Потеряла что-то? — чуть более доброжелательно поинтересовалась сухопарная дамочка в белом платке и халате. Незнакомка печально вздохнула и призналась: — Спокойствие я потеряла. Беда у меня, девочки. «Девочки», которым явно было глубоко за шестьдесят, переглянулись и, не сумев скрыть алчущий свежих сплетен огонек в глазах, добродушно предложили: — Да ты присаживайся. Расскажи, что случилось. Может, сможем чем-нибудь помочь. Даже потеснились на лавочке, уступая место. Дама отказываться не стала, присела, двумя пальчиками подобрав подол юбки. — Аристарх Дробицкий ведь в этом доме живет? — Да, а что? — полюбопытствовала дородная. — Очень интересный мужчина, кстати, — мечтательно закатила глаза она. — Обходительный, здоровается всегда. — Обходительный, — пренебрежительно фыркнула дама и, достав из небольшого клатча изящный веер, вдохновенно им заработала, навевая ветерок и на соседок. — Ну да, ну да. Сынок его тоже… Обходительным казался. — А потом? — сухопарная придвинулась к ней ближе, ловя каждое слово. — Потом… А потом обрюхатил Ленку, внучку мою, да поминай, как звали, — дама устало приложила руку ко лбу. — Это Максим-то? — ахнула сухопарная, прижав ладонь к груди. — А такой хороший мальчик был… — Как же, хороший, — перебила ее подруга. — Хулиган и раздолбай. А как подрос еще пить начал. У меня внук говорит, что он в это…как его… алайн-казино играет. Они еще общаются по старой памяти, вот только гусь свинье не товарищ, как говорится. А Максимка тем еще гусем стал. Ощипанным, — и она противно захихикала. — Бедный Аристарх Кириллович, — заохала сухопарная. — Такой человек благородный, судья, а тут такое горе… Он что, и долгов нахватал, поди? И что за зверь такой страшный, алайн-казино? — Это когда ты в компьютере деньги просиживаешь, — охотно пояснила дородная. — Глупость несусветная. А долги реальные. Так что повезло еще твоей девке, что он бросил ее. На кой ребеночку такой папашка? Она как, рожать собирается? — Да уперлась, дурочка, — грустно произнесла дама. — И отговорить не могу… А с другой стороны, малыш… Живая душа же. Как его можно убить? И все три старушки сразу пригорюнились. Бедовую Ленку было жалко, хоть ее и угораздило связаться с безалаберным сыночком Дробицкого. — Ты бы поговорила с Аристархом Кирилловичем, — предложила дородная. — Он человек хороший, поддержит, может, ребеночка, алименты будет платить. — От сыночка его точно толку не будет, — вставила свои пять копеек сухопарная. — Я недавно видела, как он из дома новороченный телевизор вытаскивал. За долги отдавать, не иначе, — авторитетным тоном сообщила она. — Ох, горе папашке с таким сыном, — снова заохала дородная. — Как бы он всю квартиру не распродал так. А продавать там есть что. Аристарх Кириллович хорошо зарабатывает, на иномарке ездит. — Счастье-то от этой иномарки, если сынок давеча избитый вернулся? — никак не успокаивалась ее приятельница. — Вот мой Ванька — совсем другое дело. Умен, пригож, настоящим делом занимается — на заводе работает. Мужик вырос. А этот, — она махнула рукой, — только детей делать и может. И то не факт, что здоровых. — Ну если девка у тебя не совсем бестолковая, то, может, и обойдется. Годков-то ей сколько? — Восемнадцать на днях исполнилось. — Совсем еще молодка, — вздохнула дородная. — Поди, только-только в университет поступила? — Ты, ежели алименты платить не захочет, пригрози в полицию за совращение малолетних подать, — предложила сухопарная. — Сначала по-хорошему попробуй поговорить, — одернула ее подруга, а дама, словно что-то вспомнив, встрепенулась: — А давеча — это когда? Как бы Ленкин друг школьный чего не учудил, он в нее с детства влюблен, — схватилась она за голову. — Да почитай в прошлый понедельник, — ни на секунду не усомнилась в датах сухопарная. — Слушай, если у нее такой друг влюбленный есть, может и с ребеночком ее примет? — Как знать, как знать, — покачала головой дама. — Даже и не знаю, как лучше поступить. Посоветуюсь-ка я с дочерью. Спасибо за информацию. — Да не за что, — махнула рукой дородная. — Ты, ежели что, приходи. Вдруг что узнаем, скажем обязательно. — Доброго здоровьица вам, — пожелала на прощание дама и, сгорбившись, направилась прочь от двора. Пройдя квартал далеко не старческим шагом, она вышла к троллейбусной остановке, дождалась нужного маршрута. В транспорте она бездумно смотрела на пролетающие мимо дома и чему-то улыбалась. Ехать было недалеко, и уже через пятнадцать минут дама входила в фойе театра. Тут же ей преградила путь грозная вахтерша: — Куда собрались, милейшая? Театр еще закрыт, спектакль будет только вечером, — вежливо, но непрекословно заявила она. На что дама улыбнулась и молодым голосом заявила: — Алиса Аркадьевна, не узнали, что ли? А как же ваш наметанный глаз? — Ой! — всплеснула руками вахтерша. — А ты что в таком виде? — Долг зовет, — подмигнула дама и, уже никем не задерживаемая, прошла в гримерные. Там она, присев к зеркалу, стянула седовласый парик, под которым скрывалась светлая кудрявая шевелюра, с помощью специальной жидкости удалила с лица грим, образующий морщины. И вот уже в отражении выступило знакомое мужское лицо, которое прилагалось к фигуре в женском платье. — Ася-Ася, на какие только жертвы ради тебя не иду, — сам себя осудил Белозеров и направился к шкафу, мечтая поскорее с себя снять эти бабские тряпки. Феечке он звонить не спешил. Пусть немного помучается, будет его маленькой местью за ее безумную идею. Спустя пять минут никто бы и не смог сказать, что Стас примерял женское платье и виртуозно сыграл роль старушки. А сам актер, наконец, перестал оттягивать время и набрал номер любимой: — Ну, феечка моя, какое меня ждет вознаграждение за эти адские муки в женском платье? — шутливо поинтересовался он. — Смотря что ты умудрился узнать, — судя по щелканью клавиш, Ася шустро набирала очередной материал. Но кокетство в голосе прослеживалось явно — его девочка явно оттаивала и подпускала с каждой минутой все ближе и ближе. И уже не физически — физически они преодолели все барьеры — а вот духовно им еще было над чем работать. — Готов поспорить на поцелуй, что Дробицого прижали долгами его сыночка, — уверенно заявил Стас и рассказал обо всем, что услышал от соседок. Ася помолчала, потом задумчиво проговорила: — Я с тобой согласна, вот только не уверена, что Родион согласится тебя целовать, — на последних словах у нее таки вырвался смешок. — А причем тут его поцелуй? — возмутился Стас. — Я сам не соглашусь. Речь идет о твоем и только твоем. Разве я не заслужил? — и он притворился обиженным, чтобы услышать в ответ хрустальный смех своей феечки и слова: — Заслужил, и еще как. Белозеров довольно улыбнулся: то ли еще будет. И, пока он был ее, что называется, в фаворе у своей Титании, потребовал: — А еще ты завтра идешь со мной в театр. Хорошо? — Ты командуешь или приглашаешь? — снова принялась забавляться Ася. Настолько разнились его интонации в первом и последующем предложении. И это почему-то совсем не раздражало, скорее веселило. — Приглашаю. Но у тебя нет выбора, — уверенно заявил Стас. — Это будет премьера у моего друга, и я буду счастлив, если ты составишь компанию. — Ну раз премьера, то конечно, — ехидно протянула Ася. — Так и быть, осчастливлю. Но оба понимали, что скрывались и за этими показательными командами, и за снисхождением. Нечто более важное, чем слова и приглашения. Шаги навстречу друг другу. Глава 36 Ольга Бубнова еще утром не могла представить, насколько изменится ее жизнь по сравнению с предыдущим днем. Еще вчера на нее мертвым грузом давила болезнь сына, ее собственные преступления перед законом, страх последствий и многое другое. Казалось, что выхода нет и не может быть. Еще шаг — и пропасть перед ней разверзнется, а падать с такой высоты будет больно. Еще не факт, что умудрится выжить. Едва ли "добрые" компаньоны так просто ее отпустят. Даже странно, что они не затаились после того, как арестовали идейного вдохновителя. Все было как-то… слишком нарочито. Но у Ольги не было выбора. Самое главное — здоровье сына. А сегодня… Утром случилось самое настоящее чудо! Позвонил лечащий врач ее мальчика и сообщил, что нашелся спонсор, согласный оплатить операцию. Более того, денежные средства уже поступили на счет клиники! Кто он и зачем все это сделал, оставалось тайной, и это, конечно, настораживало директрису "Солнечного рая", но все подозрения казались такой ерундой на фоне простого факта — ее сын будет жить! Врачи обещают девяносто процентов вероятности положительного исхода операции. А с остальным… С остальным она разберется. Главное, Митенька. И на работе начало налаживаться. Персональная выставка молодой художницы Маргариты Вишняковой просто обязана привлечь внимание новых покупателей. Тем более, и само почти юное дарование оказалось приятной девушкой, без особых закидонов и капризов, с которой легко можно решить все вопросы. А ее помощница действительно хорошо знала свое дело. Так что в этом вопросе проблем не должно возникнуть. Визитеров Ольга не ждала и, когда секретарь сообщила, что к ней какой-то мужчина, который представился Родионом Завьялов, она откровенно удивилась. Но пригласила. Статный коренастый мужчина лет сорока пяти прошел в кабинет с видом уверенного себе человека и уселся на ближайший к ней стул. — Ольга, я хотел бы с вами обсудить покупку одной картины, — с места в карьер начал он и вдруг открыл свой портфель и достал из него какие-то бумаги. Протянул ей. — Какой картины? — удивленно переспросила Бубнова, замерев при взгляде на первый документ. Это была платежка, подтверждающая оплату операции ее сына. — Но…как? — ошеломленно пробормотала она. — Посмотрите, ее описание на втором листе, — кивнул Родион на другой документ. — Мне бы очень хотелось узнать, нет ли данного произведения в вашей галерее. К сожалению, ваши сотрудники едва ли могут помочь в этом вопросе. На втором листе был лишь распечатанный текст: «Ольга Николаевна, я знаю, в какой ситуации вы оказались. Вам нужна помощь. Я готов ее оказать. Мотив, из-за которого вы согласились пойти против себя и закона, устранен. Вашему сыну будет оказана помощь. И это вне зависимости от результатов наших переговоров. В моих силах помочь вам и с решением ваших проблем другого рода. Думаю, поднимать этот вопрос в вашем кабинете слишком рискованно. Предлагаю встретиться и обсудить.» У страха глаза велики, и записка казалась ловушкой. Вот только платежка была настоящей. Кем бы ни был этот человек, он имел отношение к тому, что ее ребенок выздоровеет. Хотя бы ради этого стоило с ним поговорить. А уж если он и правда сможет ей помочь… Она слишком устала бояться всего, в том числе и собственной тени. Эта история слишком затянулась. И, если этот Родион действительно может ей помочь, как утверждает, то почему бы и нет? Во всяком случае, поговорить с ним стоило. Она его не знала, но этот человек пришел с ней с козырем. Козырем, из-за которого она просто не могла не отказать. Ольга должна хотя бы выслушать человека, который спас жизнь ее ребенку. — Правда можете помочь? — одними губами прошептала она, а вслух начала произносить первые пришедшие в голову характеристики полотна. Глупо, как в фильме про шпионов. Вот только Ольга в последнее время мало кому доверяла, и уж точно не собственному секретарю. Да и что стоит подсунуть в ее кабинет жучки? Она и так под колпаком, а уж тем более сейчас… Родион кивнул и, взяв из ее рук листок и ручку со стола, написал адрес и время. Ольга уверенно согласилась — к назначенному часу она сумеет уйти из галереи, не вызывая ни малейших подозрений. Самое главное уже было сказано невербальным путем. И теперь оставалось только заморочить голову тем, кто мог их подслушать. В целях конспирации Бубнова поговорила со своим визитером о картинах, пообещала попробовать разыскать искомую им. При этом она прекрасно знала, что не найдет, благо только что создала ее в своем воображении. Расстались они мило и почти друзьями. И только украдкой обернувшись у дверей, Родион увидел, как хозяйка кабинета судорожно сжимает кулаки с каким-то потерянным видом. Похоже, она действительно слишком устала, чтобы бороться. Вот только им без ее помощи не обойтись. Покидая здание «Солнечного рая» Мирославцев ни на секунду не усомнился, что хозяйка всего этого великолепия сегодня посетит его агентство. * * * Вечером в помещении частного детективного агентства «Закон Мерфи» было непривычно пусто. Грозный босс разогнал всех своих сотрудников-передовиков по домам, сославшись на какую-то важную встречу. Сейчас в кабинете находился лишь сам владелец Родион Мирославцев. Он ждал, когда к нему пожалует его гостья. Волнения не было, детектив просчитал все варианты, был уверен в самом себе и в своем даре убеждения — он мог уболтать кого угодно. Главное, чтобы его потенциальная помощница не спалилась перед врагами. Но и об этом он позаботился. Звонок смартфона не стал для Мирославцева неожиданностью: — Слушаю. — За ней был хвост, — доложил подчиненный. — Я его отвлек, дальше нашу подопечную повел Артем. — Понял, — Родион сбросил вызов и набрал второго подчиненного. Тот сразу взял трубку. — Она уже подходит к офису, — не тратя лишнее время на приветствия, доложил. — Все чисто. — Спасибо, — Мирославцев был так доволен, что даже вспомнил давным-давно исчезнувшее из его лексикона слово. Он даже не сомневался, что Бубнову пасут. Глупо оставлять без внимания такого слабого игрока. Особенно если планируешь сделать его крайним. Пешки имеют нехорошую привычку выходить в дамки и начинать играть по другим правилам. Именно это сейчас и планировал детектив — сделать из пешки королеву. Мирославцев встал из кресла и направился к выходу. Если Ольга Николаевна подходит, значит, придется идти самому открывать. Остальных-то он уже распустил. Не царское, конечно, дело, но чего не сделаешь ради великой цели? — Частное детективное агентство? — женщина слегка испуганно смотрела на появившегося мужчину. — Именно, — кивнул Родион. — Проходите, давайте не будем привлекать лишнего внимания. Ольга Николаевна с опаской, но покорно проследовала за ним в кабинет. — Если честно, я тогда не понимаю, как… — Счет оплачивал не я, а неравнодушный человек из моего окружения, — пояснил Мирославцев. — В данном деле у меня личный интерес, меня никто не нанимал. Будем считать, что я кровно заинтересован в том, чтобы прекратить преступный беспредел, который творится в вашей галерее. Более того, у меня есть связи и возможности сделать так, чтобы вы отделались в данной ситуации легкими потерями, если будет суд. Конечно, если вы согласны мне помочь. Мирославцева сложно было назвать интриганом — все, что он говорил, было предельно просто и ясно. Но он умел излагать все так, чтобы получать желаемое. Вот и сейчас Бубнова уже была готова влететь в паутину слов, сплетенную детективом. — Присаживайтесь, — предложил Родион Константинович, занимая место во главе стола и указывая по правую руку от себя. — Ольга Николаевна, буду максимально с вами откровенен. Ко мне попали сведения, что результаты дела планируют сфабриковать. И крайней планируют сделать вас. — А вам какая выгода меня спасать? — Бубнова слегка побледнела, вцепилась пальцами в собственную сумочку, но и только. Она не стала причитать, впадать в панику и рыдать. Годы на руководящем посту сделали свое дело — владела собой Ольга Николаевна изумительно. — При таком раскладе пострадаете не только вы, но и репутация одного близкого мне человека, — честно ответил Мирославцев. — К тому же, можете считать меня махровым идеалистом, но настоящий преступник должен сидеть в тюрьме. Я этому посвятил всю свою жизнь, я не намерен отступать от этого принципа и сейчас. — Как-то не состыкуется с вашими словами о послаблении в отношении меня, — слегка скривила губы женщина. На мгновенье в душе поселилось сомнение: зачем она вообще сюда пришла? Не станет ли от этого еще хуже? — Помилуйте, Ольга Николаевна, — взмолился хозяин агентства. — Какая вы преступница? Вы — человек, который пытался спасти собственного ребенка. Вас саму тяготит ваше так называемое преступление. Главную причину вашего вступления в преступный замысел я уже устранил. Также я в силах обеспечить вашу безопасность и вашего ребенка. Но спокойно вы сможете вздохнуть только тогда, когда преступники окажутся в тюрьме. Вам и так не доверяют. По дороге сюда за вами была слежка, которую устранили мои люди. На этих словах Бубнова побелела как полотно — выдержка ей отказала. Она знала, что все не слишком хорошо, но не думала, что настолько… И этот человек… Он странный, но вызывал доверие. Почему-то казалось, что он может помочь. Не последним аргументом было и то, что лечение Мите оплатили, и… Она решилась: — Чем я могу вам помочь? — зажмурившись на мгновенье, словно бросаясь с обрыва в ледяную прорубь, проговорила она. — С этим все очень просто. Есть у меня один план… Глава 37 — Почему ты нервничаешь? — спросил Стас, пристально наблюдая за суетившейся у зеркала Асей. Его девушка уже минут пять расчесывала свои длинные светлые волосы и не реагировала ни на какие раздражители, словно в отражении видела что-то завораживающе-таинственное. Белозеров, которому надоела ее отрешенность, подошел к своей феечки, отобрал у нее расческу и поцеловал в макушку. — Ася, — щелкнул перед ее глазами пальцами он. — Что с тобой? Они собирались в театр на обещанную премьеру. Ну как собирались… Стас заявился в ее квартиру два с половиной часа назад, больше часа успешно отвлекал от процесса сборов, а теперь, сам полностью готовый, наблюдал за подвисающей девушкой. — Я не знаю, — Ася обернулась и обняла парня, уткнувшись лицом в его рубашку. — Вроде все в порядке. Родион договорился с Бубновой. Мальчишке завтра сделают операции. Мы практически выяснили, чем прижали судью… — Но? — уловил это коварное слово в ее интонации Стас. — Что не так? — Не знаю. Чисто на уровне интуиции, — Асе было сложно делиться с ним своими эмоциями, ощущениями, которые она и сама-то не очень хорошо понимала. — Ладно, забей. Все хорошо, — и она улыбнулась настолько искренне, насколько вообще могла в своем подавленном состоянии. И попыталась отвлечь парня поцелуем. И не увлечься самой. С трудом, но удалось. И спустя пару минут, уже надевая серьги, Ася почему-то подумала о том, что уже вторую ночь спит спокойно. Без кошмаров. Словно Белозеров своим присутствием оберегает ее. Но надолго ли? Почему-то на душе оставалось какое-то скребущее ощущение, будто жизнь готовила ей подлянку, к которой она не была готова. Усилием воли девушка попыталась его приглушить и с деланно-радостной улыбкой вышла из квартиры. Стас не обманул — спектакль был чудесный. Потрясающая игра актеров, шутки, над которыми Ася искренне хохотала, комментарии Белозерова, которые он отпускал ей на ушко — все это позволяло чувствовать себя непринужденно. Такой восхитительно-радостной. Живой. И даже суровый критик Анастасия Строганова мысленно в голове составляла положительную рецензию на увиденную постановку. Никита, наверное, будет приятно удивлен отсутствием едких комментариев уже во втором материале. Но тут придраться было не к чему — и технически, и эмоционально все было исполнено безукоризненно. Скорее всего, огрехи все-таки были, но Ася их не замечала. А это был уже показатель. После спектакля Стас предложил остаться на служебку. — Я, конечно, понимаю, что ты не фанатка, — с улыбкой сказал он, — да и меня таковым сложно назвать. Но над спектаклем работал мой друг, очень хочу его поздравить. — С удовольствием присоединюсь к поздравлениям, — согласилась Ася. — Думаю, его работа высокой оценки заслужила. Стас тем временем за руку вывел девушку из зрительного зала и отвел в сторону, к стене. — Его, значит, заслуживает высокой оценки? — шутливо надулся он, поигрывая распущенными локонами Аси. — А моя? — А что твоя? — широко раскрыла глаза девушка. — А моя не заслуживает? — приподнял бровь Белозеров, косясь на нее хитрым взглядом. Ася едва сдержалась, чтобы не рассмеяться: вот провокатор-то! Мальчишки такие мальчишки, в любом возрасте. Вечно им надо соперничать, получать похвалы и быть во всем лучшим. Просто песочницы меняются, их масштабы расширяются, а игрушки тоже становятся глобальнее. — Твоя? — Ася не могла удержаться от того, чтобы не поддразнить парня. — Напрашиваешься на заслуженные дифирамбы? Ну я даже и не знаю…, - и, глядя на его нахмурившуюся физиономию, добавила. — Ты у меня настолько талантливый, что я сомневаюсь, стоит ли этот факт хоть малейшего обсуждения. — Ну если у тебя, то точно не стоит, — заправил выбившуюся прядь за ухо Стас, попутно нежно проведя большим пальцем по ее щеке. — Хотя мне будет приятно послушать комплименты мне любимому. — Павлин самовлюбленный, — рассмеялась Ася, ловя ответное веселье в его зеленых глазах. И как может быть с одним человеком настолько легко? Удивительное дело. Как все-таки приятно жить, когда перестаешь себя контролировать, обдумывать каждый шаг и просто чувствовать! — А вот это точно комплимент, — довольно заявил Белозеров. — Запишу его первым в списке самых шикарных комплиментов, полученных от фанатов. Ай, не надо меня бить! Я почти общественное достояние! От справедливого возмездия его отвлек отклик мужчины лет тридцати: — Стас! Ты? Почему не сказал, что придешь? — Привет, Игорь, — пожал ему руку Белозеров. — Как я мог не прийти? Ты молодец, отличный спектакль. Стас быстро познакомил Асю со своим знакомым. Оказалось, он и был режиссером увиденной постановки. После недолгого разговора он, извинившись перед Асей, ненадолго украл ее спутника. А девушка с улыбкой прошлась вдоль стены, рассматривая фотографии артистов и отличные репортажные съемки со спектаклей. Да, все-таки театр — это настоящая магия… — Ася? — неуверенно окликнул ее мужской голос. — Это действительно ты? Такие знакомые, слегка полузабытые интонации. Она не слышала этот голос уже много лет. И в то же время не расставалась с ним никогда. Голос человека, изменившего всю ее жизнь… «Все пройдет, пройдет и это», — кажется, именно так звучала фраза на кольце царя Соломона? Так вот, должно уже было уже пройти, забыть, отболеть… Должно. Остаться в прошлом. Но вместо этого ноги стали ватными, в глазах на мгновенье потемнело, и даже захотелось сбежать, чтобы не сталкиваться с главным демоном собственного прошлого. Реальным отражением ее глупостей, ошибок, преступлений. Но она же смелая. Она же справится. Наверное. Пять лет! Пять гребанных лет она пыталась сбежать от всего этого. Запрятать все это глубоко в саму себя. Не вышло. И только она начала отпускать, только стала понемногу оживать… Как опять столкнулась с ним. Ася прикрыла на мгновенье глаза, пытаясь обрести спокойствие. Вдохнула. И медленно обернулась к стоявшему позади нее парню. — Здравствуй, Илья. Он не изменился. Совсем. Будто и не было этих пяти лет. Все та же аккуратно растрепанная прическа, разве что волосы стали чуток длиннее. Все те голубые глаза, которые когда-то казались самыми красивыми на свете. Все то же слегка высокомерное выражение лица. Одет с иголочки — отглаженная рубашка, джинсы. Он все тот же. И это било сильнее всяких слов. Он все тот. После всего, что произошло. И только она другая. — Надо же! — воскликнул он с какой-то непонятной для нее радостью. — Это действительно ты. Я уж думал, обознался. Знаешь, никогда не представлял тебя блондинкой. Но тебе идет. Шикарно выглядишь. Стервозненько даже немного. — Благодарю, приятно слышать, — прохладным тоном откликнулась девушка. Хотя хотелось сжать кулаки и просто закричать. Он это серьезно? Это все, что он может ей сказать спустя столько лет? После того, как она ради него чуть не погибла? Вот она, ирония судьбы. — Как поживаешь? — так и не дождавшись ответного комплимента, продолжил разговор он. От этих, в общем-то, обыденных вопросов, девушку вдруг начинала медленно, но верно колотить дрожь. И вся привычная сдержанность куда-то испарялась. Она чувствовала, еще мгновенье — и чаша ее терпения перельется через край. — Лучше всех, — победоносно улыбнулась Ася, но кто бы знал, что ей стоило выдавить из себя эту улыбку. — А ты? Спокойно по ночам спишь? Совесть не мучает? — и на лице появилось какое-то предкушающе-кровожадное выражение лица. Знающие ее люди, наверное, поспешили бы уйти в сторону. Вот только ее некогда любимый мужчина, похоже, совсем ее не знал. И даже не пытался узнать. Так же, как не пытался подружиться с собственным мозгом. Так же, как и не мог встретиться с совестью. — Совесть? — на красиво-безупречное лицо набежала тень. — Ты о чем? — Купи словарь, — мило посоветовала Ася, — и стукнись об него пару раз. Пока не выучишь это слово. На лицо Ильи набежала тень. Легкая, практически незаметная. Это даже не было виной, нет. Скорее недовольством. Что она вообще посмела вспомнить о тех событиях, где он показал себя не самым лучшим образом. Липкая, противная паутина, казалось, оплетала ее со всех сторон. Ася смотрела на этого человека и ощущала только одно чувство. И это была брезгливость. И еще примесь недоумения: каким местом она вообще думала? Явно не головой. — Какая ты стала дерзкая, — в его голосе слышалось осуждение. Действительно, как это так, она не расплылась лужицей к его ногам? — Я быстро учусь, — Ася не опустила взгляда, только чуточку выше подняла подбородок. Она сильная, взрослая, разумная. Она справится. Как бы только унять эту дрожь в пальцах? Было почти физически плохо. Кружилась голова, мутило, и только сила воли заставляла ее держаться. И нежелание показать слабость. Как бы поскорее закончить этот разговор? Без потерь… * * * — Кого ты все пытаешься отыскать взглядом? — поинтересовался у Стаса Антон Иванович, немолодой актер, опыту которого последнему еще учиться и учиться. — Да я его у девушки украл, — хохотнул Игорь. — Теперь он, видимо, боится, как бы девушку не украли у него. — Да? — заинтересовался актер. — А что девушка? Красивая? Стас не видел смысла скрывать, тем более, кем-кем, а своей феечкой он гордился. — Ася Строганова, дочь Виктории Владимировны, — ответил он. — Думаю, вы ее знаете. — Малышка Ася? — обрадовался Антон Иванович. — Как же — как же. Помню. Чудесный был ребенок. Жалко только, что с ней произошла такая история. — Какая история? — насторожился Стас и напрягся, как хищник, нащупавший след. Игорь, сообразивший, что сейчас будет личный разговор, поспешил удалиться. Немолодой актер этого даже и не заметил. Он погрузился в свои воспоминания. — Это, наверное, лет пять назад было. Или чуть больше, — в задумчивости поскреб подбородок он. — Я подробностей не знаю. Помню только, что Вика была сама не своя. — Да почему? — не выдержал Стас. Терпение вот-вот грозило лопнуть. Что же там все-таки произошло. — Как почему? — искренне удивился его собеседник. — Девочку похищали. Ты не знал? Если бы! Стас скрипнул зубами. Вот о такой малюсенькой, ерундовой мелочи ему как-то сообщить никто не удосужился. Да и зачем? Не заслуживает внимания же. Что же все-таки произошло? Кто похищал Асю, зачем? И сколько ей тогда было, семнадцать-восемнадцать? Бедная девочка. Неудивительно, что у нее такие огромные проблемы с доверием к людям. Если к этому еще имеет отношение кто-то из близких ей людей… Стас даже не помнил, как извинился перед Антоном Ивановичем и направился к своей девушке. Он не знал, что он ей скажет. Не понимал, стоит ли донимать вопросами. Не представлял, как сдержаться и не подать виду, что он знает. Как вообще с этим справиться… Но все эти мысли буквально вылетели из головы, когда он увидел, что его феечка не одна. Наглый, слегка слащавый мажор буквально нависал над ней, что-то выговаривая. А Ася стояла с абсолютно прямой спиной, гордо вскинув голову и смотрела на него… Да как на насекомое смотрела. Но при этом во взгляде было что-то такое, что буквально ударило Стаса под дых. Растерянность. Беззащитность. Боль. И он бы, наверное, и не заметил этого — так хорошо она умела держать себя, если бы сам не умел работать с мимикой, если бы не изучал каждую ее реакцию так пристально, словно под микроскопом, пытаясь найти к ней подход. Слегка брезгливым жестом Ася отвела ладонь потянувшегося к ней мажора, словно ей были противны его прикосновения. И это было… Слишком личностно. Словно это не просто придурок, который проходил мимо и решил к ней пристать. И возникал вопрос. Кто это, черт возьми? И какого огородного овоща он просто стоит и наблюдает за этим? Мгновенье. Быстрый, уверенный шаг, и как-то абсолютно стремительно оказался между своей феечкой и мажором. Демонстративно не замечая последнего, он обнял девушку за плечи и проворковал: — Солнышко, прости, что бросил тебя тут. Ох уж эти дела. Клянусь, исправлюсь. В ее глазах мелькнуло удивление, словно она вообще забыла о его присутствии здесь. Это вызвало еще одну вспышку раздражения. Что, черт возьми, происходит? Но он сдержался. Ни к чему сейчас. Совсем ни к чему. Притянул Асю к себе, поцеловал в висок и только потом соизволил заметить застывшего мажора. — Да ты, я смотрю, не особо сильно скучала. Старый знакомый? Этот вопрос заставил феечку отмереть. В глазах мелькнула какая-то странная усмешка, которая отразилась и на губах, стоило ей лишь произнести: — Именно. Старый знакомый, не более. Познакомься, это Илья. — Станислав Белозеров, — решительно протянул ему руку актер, сжав в рукопожатии чужую ладонь так, что мажор поморщился. Но разве парня волновали такие мелочи? Он был слишком злой, чтобы заострять на них внимание. — Асин парень. Мажор окинул его каким-то задумчивым взглядом и протянул: — Вот, значит, как… — Именно, — ледяным тоном ответила Ася. — Теперь, полагаю, тебе пора, — намекнула она. Как-то машинально Стас отметил, что его вежливая феечка не выдала ничего в духе «Счастлива была повидаться». Ничего. Наоборот, всем своим видом показывала, что она этой встрече была не рада. А мажору ничего не оставалось пробормотать что-то под нос и удалиться. И только когда он свалил, Стас почувствовал, что его феечку бьет дрожь. Крупная такая, явственная, словно у кого-то резко поднялся жар. — Ты не заболела? — развернув Асю к себе, Стас легонько коснулся губами ее лба, проверяя температуру. Нет, кожа была прохладной. — Все в порядке. Только… — как-то потерянно произнесла она. — Извини, я, наверное, домой поеду. А ты останься, тебе для работы пригодится. Что, блин? У Белозерова в первый момент даже слов не нашлось. Но состояние ступора прошло довольно быстро. Он перехватил девушку за руку. — Ну уж нет. Так не пойдет. Мы уезжаем вместе. Идем. Он чувствовал сердцем, печенкой, левой пяткой — чем угодно. Что-то не так. И оставлять сейчас, в таком состоянии девушку он не собирался. Чревато. Ощущение, что сейчас все его усилия последних недель пойдут насмарку. Кто этот мажор, черт побери? Плащ Аси он забрал практически мгновенно. Они вышли в ночную тишь города, и Стас невольно обратил внимание, что девушка обхватила себя руками. Осень, конечно, уже начала вступать в свои права, вот только было не настолько холодно, чтобы так ежится. Что-то не то. Что-то совсем не то. Она прошла мимо его машины, шагнула в темный переулок, ведущей к набережной. — Что? — Езжай, пожалуйста, домой, — бросила она через плечо. — Мне нужно побыть немного одной. Это еще что за новости! А больше она ничего не хочет? Ну там, луну с солнцем местами поменять? Вроде бы его феечка не настолько наивна, чтобы думать, что он ее сейчас отпустит. Должна же была понять, что этого не случится. Никогда и ни за что. — Если ты думаешь, что я оставлю тебя сейчас в таком состоянии, то ты глубоко ошибаешься, — твердо произнес Стас, тенью следуя за ней. Глава 38 Интересно, что нужно сделать, куда уйти, чтобы вдруг внезапно вновь стало легче дышать? Пока что его было мало, катастрофически мало. Даже здесь, у реки, где дул прохладный ветер, заставляя аккуратные локоны превратиться в какое-то гнездо для пролетающих мимо воронов. А еще ее била дрожь. Нервная, крупная. Такая, что она боялась не выдержать и просто разреветься, как маленькая девочка, на глазах у Стаса. Это оказалось слишком сильным потрясением. Она все-таки не была готова встретиться с собственным прошлом. Простонав, она закрыла лицо руками и почувствовала, как пальцев коснулась влага. Это что, дождь? Она очень надеялась, что дождь. Потому что плакать из-за этого не хотелось, мягко говоря. — Ну-ка, посмотри на меня, — сильные руки отвели от лица ее ладони. — Что происходит? Что он тебе такого сказал? Кто это вообще? В голосе Белозерова слышалась жесткость и ярое желание сорваться с места и просто разорвать на части Илью. И Ася понимала, стоит ей сказать хоть слово — и он действительно это сделает. И пойдет куда угодно. И в обиду никому не даст. Вот только… Заслуживает ли она этого? Думать об этом, глядя в метающие молнии зеленые глаза, было сложно. Поэтому Ася вырвалась из его объятий, оперлась руками о парапет набережной и уставилась на тихую гладь. Вода, к сожалению, не подсказала, что же ей делать. Но надо быть реалисткой — даже чудесная сказка, в которой она оказалась, несмотря на обстоятельства, должна рано или поздно закончиться. Да и лгать человеку, который много для нее значит, глупо. Пора раскрыть ему глаза на «феечку». И она заговорила. Негромко. Не глядя на него. Но четко произнося каждое слово, чтобы не приходилось потом повторять. — Его зовут Илья, он мой бывший парень. Мне тогда было восемнадцать. Глупая, наивная дурочка, которая верила, что ради любви можно сделать все. Что любовь спасет мир. Что бывает «раз и навсегда», — на последних словах у нее вырвался горький смешок. Стас, шагнувший было к ней и протянувший руки, чтобы обнять ее за плечи, замер. Он чувствовал, что вот, сейчас, здесь, узнает всю ту правду, которой добивался последние несколько недель. Но готов ли он ее слышать? Он не думал, что это как-нибудь сможет отвратить его от феечки, нет. Вопрос был в другом. Как ему потом не свернуть весь мир к чертям, пытаясь избавиться от ее демонов? — А потом он вдруг стал каким-то нервным, срывался по пустякам. Честно, я думала, что у него появилась другая. Стала прислушиваться, пыталась понять. Знаешь, в дурах не очень хотелось ходить… Стас молчал. Просто каким-то шестым чувством ощущал, что ему сейчас нельзя говорить. Может спугнуть нежданную откровенность. И вообще лучше смимикрировать под фонарь. — А потом я узнала, что у него долги, — все тем же спокойным, ровным голосом продолжала Ася. Она даже сама поразилась собственной сдержанности — ведь внутри все нервы, казалось, свернулись в плотный, дрожащий клубок. — Причем долги значительные, и не совсем законные. Так сказать, ребятам с района. Но я-то умная, я-то сильная, я, решила, что смогу его спасти — на последних словах голос вдруг резко взлетел вверх и сорвался. А Ася, чтобы успокоиться, вцепилась в перила руками, ощущая, как камень впивается в ладони. И больше всего она сейчас боялась, что Стас что-нибудь скажет. Хоть слово — и она сорвется. Не сможет закончить. А он должен знать. Почувствовала, что ее плеч коснулись знакомые ладони. Хотела было их сбросить, но что-то ее остановило. И она, закрыв глаза, просто потому что так было легче рассказывать, продолжила: — Знаешь, я привыкла, что у моих родителей есть компания друзей. Они дружат с самого детства. И один из таких друзей — Максимилиан Рокотов. Ты видел его сына Матвея и невестку Эллу. Рокотовы — древний аристократический род, который чудом уцелел после революции. И из поколения в поколения в этой семье передавались старые письма и легенда о редком бриллианте. Он назывался «Соколиное око». Был похищен младшим братом прадеда Матвея, а потом утерян. Говорят, что он его куда-то спрятал и зашифровал это место в письмах. И я знала, что дядя Макс подозревает, где это. Стасу очень хотелось спросить, какое отношение ко всему этому имеет бриллиант. И почему она так резко ушла от темы повествования. Но что-то словно держало его мертвой хваткой, не давая произнести ни слова. — Папа писал материал тогда про аристократические семьи. И письма находились у нас, — отрывисто продолжила рассказ Ася. Говорить становилось все тяжелее, но она собиралась покончить в этим раз и навсегда. — Я их выкрала. Это был единственный шанс, потому что, даже продав все свои драгоценности, я бы и близко не подошла к нужной сумме. Я пробовала. У Стаса непреодолимо чесались кулаки. Хотелось вернуться и двинуть Илье по морде так, чтобы тот даже не смог подняться. Что ж он за мужик, что хрупкая, нежная феечка пыталась решить его проблемы? Как он вообще мог такое допустить? И что она сделала с этими дурацкими письмами? — Я надеялась, что они простят Илье долги за место, где спрятаны сокровища. Я отксерокопировала письма, узнала, где Илья встречается с кредиторами и пошла туда… Еще один горький смешок заставил руки Стаса сжаться сильнее. Он мертвой хваткой прижал к себе Асю, словно надеялся этим унять ту дрожь, которую ее била. Словно надеялся защитить ее от событий прошлого. Его храбрая нежная феечка. — Знаешь, я была уверена, что все прокатит. Юношеский максимализм, наверное. А они… Они… — голос сорвался то ли на смех, то ли на рыдание. Сложно было сказать. Все сразу. — Они смеялись так, словно я рассказывала анекдот. А потом уволокли меня в какую-то комнату, заперли и… — И? — глухо переспросил Стас, чувствуя, как что-то сжимается в груди. Он вполне мог представить, что могли сделать бандиты с беззащитной девчонкой, которая сама пришла к ним в лапы. И вряд ли Илья даже пытался ей помочь. — Мне повезло, — Ася облизнула губы и поразилась их солоноватому привкусу. — Мне безумно повезло. Их главный, у него было прозвище Баклан, запретил меня трогать. Наверное, пожалел, — еще один смешок на грани истерики. — Он сказал, что я останусь у них в заложницах. Он дает Илье неделю, чтобы собрал деньги. Иначе… он меня больше не увидит, — и плечи ее содрогнулись, но в то же мгновенье ее словно щитом укрыли теплые руки, а губы коснулись виска, успокаивая. Но к себе Стас не поворачивал. Словно чувствовал, что она не готова на него смотреть. — Мне кажется, все понимали, что он не вернется. И я тоже поняла. Ты не представляешь, что я за это время успела передумать, — голос сорвался до шепота, но она снова вдохнула и продолжила. — Но это было не самое страшное. Это, в принципе, полная ерунда, по сравнению с тем, что произошло дальше. Меня нашли мой брат и его лучший друг. — Что с ними произошло? — тихо спросил Стас, словно чувствуя, что надо торопиться. Еще мгновенье — и она сорвется в истерику. Просто не сможет говорить. Интересно, она вообще выговаривалась за эти пять лет? Как ее близкие жили, зная, что с ней произошло? Как они не замечали, что с ней происходит сейчас? — С Кириллом — ничего. А вот Ярика…Ранили. Ножом. Знаешь, мне до сих пор снится тот момент. Как в замедленной съемке. Кровь… Столько крови. Он не смог больше молчать. Просто не смог. Развернул ее к себе и тряхнул так резко, что синие глаза изумленно распахнулись. В свете фонарей они были настолько блестящими и яркими из-за непролитых слез, что сердце пропустило еще один удар. — Слушай меня внимательно, — жестко проговорил он. — Ты не виновата. — А кто, если не я? — взмах ресниц, и соленые дорожки побежали по бледным щекам. — Я и только я. И никто другой. Если бы не моя глупость… Договорить не успела. Стас крепко прижал ее к себе. Ткань пиджака практически мгновенно стала влажной. Слезы, которые она сдерживала столько лет, никак не желали останавливаться. Словно прорвало плотину. А еще… Она не могла поверить, что он не ушел. После всего того, что услышал. После того, как понял, насколько она глупа. — Какая же ты у меня дурочка, — словно расслышав ее мысли, заметил Стас и поцеловал ее в волосы, согревая дыханием. — Ты ни в чем не виновата, повторяю. В жизни ничего не бывает просто так. Случилось то, что должно было случиться. Главное, что ты цела. Что твой брат жив. Оставь это в прошлом, родная. Пора жить дальше. — Почему… — вопрос сорвался с ее губ, но был пойман ею самой же. Она не смогла его закончить. Не знала, имеет ли право спрашивать. Да и вообще… — Что почему? — Стас, как всегда был слишком внимателен, чтобы замять этот момент. И ей ничего не оставалось, как уткнуться лицом ему в пиджак, чтобы скрыть смущение, и в ткань сказать: — Почему ты не ушел? От пиджака ее безжалостно оторвали и буквально заставили взглянуть в серьезные зеленые глаза. Ответ прозвучал кратко и просто: — Потому что я тебя люблю. Она растерялась. Честно, растерялась. Нет, она догадывалась, что он к ней неровно дышит, что не просто так он проявляет столько терпения, что… Но любить? Ее что, можно любить? Вот такую вот, долбанутую на всю голову, со всеми ее тараканами, принципами, демонами и еще кучей проблем? — Я тебя люблю, — повторил Стас. — И, если ты сейчас спросишь, за что тебя любить, я тебя отшлепаю. Прямо здесь, чтобы неповадно было. Она рассмеялась. Смех сквозь слезы, радость через боль. Вот только пока что она не готова была что-либо на это ответить. Но Стас и не ждал. Только она открыла было рот, чтобы что-нибудь произнести, как на ее губы лег палец: — Ничего не говори. У нас еще впереди, родная. А теперь поехали домой. Ночи становятся слишком прохладными. В этот раз она даже не стала спорить, когда он взял ее за руку и повел к машине. И все это в полнейшей тишине. Но зачем им слова? Каждому было, что переваривать. Тем более, Стас прав… У них еще все впереди. И уже несколько позже, засыпая в его объятиях, Ася осознала одну простую вещь. С ним не были страшны никакие кошмары. Они просто не приходили к ней, словно Стас действительно стал ее защитой от них. Она впервые за пять лет стала высыпаться. Глава 39 В это утро Ася проснулась задолго до звонка будильника и смотрела в потолок, просто пытаясь осознать случившееся вчера. Встать даже не пыталась — не хотела будить Стаса. Он уж точно не даст ей порефлексировать и оценить вчерашний разговор. А подумать было о чем. Может, и правда, стоит уже отпустить прошлое? Если уж даже ее собственные демоны больше ее не тревожат. Вчера она встретилась лицом к лицу с последним из них. И, кажется, выдержала это испытание почти что с достоинством. Заодно убедилась, что вся ее любовь к Илье умерла окончательно и безвозвратно. А еще разговор со Стасом. Он ее принял. Со всеми тараканами, демонами и прочем. Еще и говорит, что любит. И почему-то от этого становилось так легко, словно за спиной раскрывались те самые прозрачные крылья феечки. А еще… Хотелось вновь стать собой. Подарить самой себе второй шанс. Шанс на счастье. На губах сама собой расцвела улыбка. Давненько уже такого не было по утрам. Осторожно выбравшись из рук Стаса и подсунув вместо себя подушку, Ася натянула халат и направилась на кухню. Хорошее утро надо начинать с вкусного завтрака. Надо же порадовать мужчину, который принял ее тараканов, да еще холит их и лелеет? Вот только до кухни не дошла. Замерла возле зеркала в коридоре, поймав собственное отражение. Синие глаза блестели как-то неимоверно ярко и счастливо, спутанные светлые волосы спускались волнами практически до талии, на губах цвела улыбка. Она уже и не помнила, когда была такой восхитительно…счастливой? А еще в голову вдруг пришла одна мысль, которая вцепилась в мозг руками, ногами, щупальцами и вообще всем, чем могла вцепиться. И Ася невольно ею загорелась. На цыпочках вернулась в комнату, взяла смартфон, написала в соцсети сообщение, искренне надеясь, что все получится. Почему-то было важно сделать именно сегодня. Словно поставить точку на прошлом. Ответа пока не дождалась, но это и неудивительно. Время всего семь. Забавно, обычно она в это время буквально выковыривает себя из постели, а сегодня было все иначе. Словно действительно начиналась новая жизнь. Без тяжелого груза прошлого. Сварила две чашки кофе по особому рецепту, которому ее научила дочь Родиона, Василина. Пряный аромат с привкусом мяты разнесся по квартире, заставляя Стаса проснуться. Протопав босиком на кухню, парень первым делом притянул к себе Асю и поцеловал. — Ну и что это мы сегодня так рано вскочили? — Выспалась, — честно призналась Ася, утыкаясь носом в его шею. Кто бы мог подумать, что в объятиях наглого и вредного соседа будет так уютно? И что она будет чувствовать с ним такую… нежность? Странное определение для отнюдь немаленького мужчины, совсем с ним не должно ассоциироваться. Но именно это чувство заставляло ее словно светиться изнутри, улыбаться, готовить ему завтрак. Определенно, нежность. Не влюбилась же она в него? — Ого, вот это я совершил подвиг, — восхитился самим собой Белозеров, за что тут же получил кулачком по плечу: — Дурак, — смущенно буркнула Ася. — Спать тебя уложил, а ты о каком подвиге подумала? Женщина, какие у вас нехорошие мысли в голове бродят, — насчет мыслей неизвестно, а вот нехорошие действия кто-то явно совершал. Нехорошие и явно мешающие завтраку. Рассмеявшись, Ася выкрутилась из его объятий и подсунула под нос чашку кофе: — Приятного аппетита. — Ну, — разочарованно протянул Стас. — Так неинтересно. Ася щелкнула его по носу и положила на тарелку омлет с помидорами. — Так интереснее? — А десерт? — закапризничал Белозеров. — Пироженки? — откровенно веселилась девушка. — Ты, — посмотрел на нее глазками котика из «Шрэка» Стас. — Обойдешься, — показала ему язык девушка и послала воздушный поцелуйчик. Настроение, определенно, было прекрасное. Его даже не смогли испортить на работе, хотя Никита на планерке буйствовал от души. Еще больше настроение улучшилось, когда Ася получила ответ на отправленное утром сообщение. Заглянула к Нику, отпросилась на пару часов, поймала очередной ехидный взгляд, но была-таки отпущена на волю. Говорят, хочешь поменять жизнь — поменяй прическу. Именно этим она руководствовалась пять лет назад, перекрашивая свои каштановые пряди в золотистый цвет. Хотела убежать от чувства вины, спрятаться от себя самой, уничтожить прошлое. Безжалостно, без тени сомнения, словно за ней действительно гналась толпа демонов. И за столько лет ее мастер Лера уже настолько привыкла к ее прямо маниакальной привычке, что несколько удивилась, услышав новую просьбу. — Ты уверена? — поинтересовалась она, пропуская сквозь пальцы длинные пряди клиентки. — Абсолютно, — решительно тряхнула головой Ася, сводя на нет все усилия по расчесыванию прядей. — Ну что ж, если ты уверена… Тебе пойдет, — улыбнулась Асиному отражению мастер и начала работу. Прошло несколько часов, прежде чем девушка смогла снова взглянуть в зеркало. Вот только себя ли она увидела? Густые, слегка вьющиеся пряди приобрели родной каштановый оттенок. На фоне потемневших волос глаза казались еще ярче, а кожа бледнее, благороднее. И взгляд… Легкий, счастливый, довольный, слегка беззащитный. Такой, которого она не видела… Лет пять, наверное. Да, это определенно была она. Не та, которую видела сегодня в зеркале. Не та, которая проснулась всего две-три недели назад на работе. Нет, это была почти прежняя Ася. Та, которую уничтожило предательство любимого, чувство вины. Та, которую она сама почти позабыла, безжалостно похоронив где-то в глубине души за семью железными дверями и замками. Это была та же Ася Строганова. Только ставшая старше, мудрее и намного счастливее. Глава 40 Сколько может измениться за какие-то две недели? Чаще всего- ничего. Дни медленно, но верно перетекают из одного в другой, но при этом остаются похожими друг на друга как близнецы. Этакий один бесконечный день. Асин такой бесконечный день длился почти пять лет. И вот теперь время словно наверстывало свое упущение, вытащив ее из временной петли и закрутив события со страшной скоростью. Казалось, еще вчера она вновь перекрашивалась в свой родной цвет. Еще вчера Стас неверящими глазами смотрел на свою бывшую феечку-блондинку, а потом радостно улыбнулся и сообщил, что ей так лучше. Ася до сих пор помнила, как с облегчением выдохнула — оказывается, она ждала его вердикта, затаив дыхание. И когда только мнение соседа стало настолько важным для нее? Девушка все чаще задавалась этим вопросом, но пока даже в мыслях боялась произнести имя загадочного зверя под названием "Любовь". В прошлый раз это было страшно, муторно и болезненно. Со Стасом же она оказалась словно в волшебной сказке, царстве фей, к которым продолжал упорно причислять ее актер. С такой высоты падать было бы еще болезненней. Поэтому впервые за долгое время Ася делала то, чем не занималась долгое время, — не думала ни о чем и наслаждалась жизнью. А детектив продолжал разворачиваться своим чередом. Расчет девушек оказался верен — преступники клюнули на удочку. По каким-то своим каналам через третьих лиц Родион Константинович опустил слух, что имеется весьма и весьма небедный человек. Который жаждет приобрести последнюю картину Маргариты. Да вот беда — именно ее художница наотрез отказывается продавать. Такие уж они капризные, творческие люди. А коллекционеры — персонажи еще более интересные. Разве для них что-нибудь значит слово "нет"? Наоборот, приз становится еще желаннее И вот теперь, по традиции, любитель общих сборов и мозговых штурмов Родион Мирославцев созвал очередное совещание, на которых призвал всех действующих лиц, которым доверял: Андрея Строганова, Асю со Стасом, Марго, Эллу. На встрече также присутствовали Глеб и Матвей, которые не собирались оставаться в стороне от авантюры, в которую оказались втянуты их любимые женушки. — На данный момент у нас все складывается один к одному, — важно заявил Мирославцев, устроившись во главе стола и сложив руки в жесте Темного властелина. — Насколько я понял со слов Ольги Бубновой, в ближайшее время преступники сами выйдут с интересным предложением на покупателя. Стас, ты готов к контакту? — Как пионер, — хмыкнул Белозеров, которому и предстояло изображать богатого и провернутого на искусстве коллекционера. — Да неужели? — покровительственно-язвительным тоном поинтересовалась Элла. — Прошу прощения за придирчивость, но ты хотя бы немного в искусстве разбираешься? И я сейчас не про театр, я про живопись. — Элла, блин, какая разница? — даже не дал ответить Стасу Глеб. — Он же психанутый коллекционер. Ему не обязательно разбираться в искусстве. Он просто его любит, без всяких направлений и прочего. — Глеб, я дико извиняюсь, но ты знаком хоть с одним коллекционером? — Элла оставалась неизменно вежливой, но даже непробиваемый Левицкий на какой-то момент почувствовал себя полным идиотом. — Если человек делает это не для галочки, он будет знать предмет своей страсти в совершенстве. А там, я так понимаю, продажей занимаются отнюдь не люди с ограниченными интеллектуальными способностями. В ее словах была доля истина, она и заставила на мгновение всех замолчать, обдумывая слова девушки. И только Матвей Рокотов, прекрасно знающий собственную вторую половинку, понимал, что этот разговор затеян не просто так. Элла уже нашла выход, и теперь ждала, когда к нему придут остальные. — И что ты предлагаешь, эльфеныш? — невозмутимо поинтересовался он, параллельно набирая на планшете какое-то распоряжение. Авантюры авантюрами, а работу никто не отменял. — Позаниматься с ним, — с милой улыбкой сообщила девушка, предварительно метнув убивающий взгляд на дорогого супруга. Терпеть обращение "эльфеныш" на людях она не собиралась. Ухмыльнувшийся Матвей прекрасно об этом знал. — Искусствовед я или как? — Хорошо, — одобрительно кивнул Родион Константинович. — Стас, ты согласен? Белозеров с печальным видом кивнул. Он не особо жаждал каких-либо занятий по искусству, тем более сейчас, когда спектакли шли буквально один за другим. И так оставалось очень мало времени на отдых и персональную феечку. Но, учитывая важность дела, можно и потерпеть. Правда, Элла Рокотова в качестве преподавателя внушала какой-то подсознательный ужас, который крайне сложно было объяснить с логической точки зрения. — А мне вот интересно, никого более…квалифицированного, то есть из вашей братии, не нашлось? — скривилась Ася. Эта тема поднималась неоднократно, но девушку так и не смогли убедить, что варианта лучше, чем Стас нет. — Дочь, уймись, — строго посмотрел на нее Андрей Игоревич. — Если парень согласен, то почему бы и нет? Выдержки ему, насколько я понимаю, хватит. Плюс здесь может потребоваться тонкая актерская игра. Тебе ли не знать? Ася пристыженно замолчала. Сама бы она сунулась во все это, даже не задумываясь. А вот за Стаса почему-то переживала. Понимала, что это выглядит глупо, но все равно ничего с этим не могла поделать. Над ней словно вился противный овод, который капал как мозги и заставлял превращаться в наседку. Поэтому девушка тут же поспешила сменить тему: — А что с судьей? Вы решили вопрос? — Сам вопрос решать рановато, — покачал головой Андрей Игоревич. — Но кое-какие шаги мы с Родионом уже предприняли. — Это какие же? — заинтересовался Глеб. — У Князева подготовлены все документы для того, чтобы его отстранили от дела, — беззаботно сообщил Мирославцев. Андрей Князев был его другом, работающим в полиции. — Показания Марка и сделанная им запись сыграют в этом не последнюю роль. Вот только сейчас еще рано его отстранять. — Но почему? — удивилась Маргарита, машинально выводя в блокноте какой-то узор. — Если у нас есть все доказательства, какой смысл тянуть? Старшее поколение переглянулось, словно знали чуточку больше, чем их дети. И было в этих взглядах что-то такое, что заставило Асю сообразить: — Да вы нас использовали! — возмущенно ахнула она. — Это же ловушка, да? Весь наш план с выставкой — это ловушка. Причем не столько для преступников, сколько ловушка преступников. — Что?! — слегка обалдевший от странных оборотов Матвей поморщился. — Мелкая, ты что несешь? — Правду, — Ася сердито посмотрела на старшее поколение. — Мэт, сам подумай. Если преступникам надо подставить Бубнову, значит, ее нужно поймать на "горяченьком", так? То есть они сами постараются организовать облаву, заодно избавится от ненадежных кадров. И наши дорогие родители ничуть не собираются это предотвращать, наоборот, всеми лапками помогут. Так? Родион Константинович и Андрей Игоревич молчали, но по им лицам было заметно: Ася попала в точку. — Но… — выдохнула Марго. — А как же Ольга Николаевна? Она же хочет помочь. И что, ее — в тюрьму? — В изолятор временного содержания, — поправил ее Мирославцев. — Но тут у нас все под контролем, по делу она будет проходить только свидетелем. Андрей организует. — А почему нельзя сразу все по-нормальному сделать? — не понял Глеб, которому жена все уши прожужжала про бедного сына Бубновой. Старшее поколение в очередной раз переглянулось, вздохнуло и, сообразив, что их поймали, начало "колоться". — Здесь все просто, — пояснил Андрей Игоревич. — они должны думать, что все идет по их плану. То есть Бубнову поймают, у судьи будут неопровержимые доказательства, а главу этого дурдома выпустят на волю. Таким образом, если мы вдруг начнем мешать их планам, мы их спугнем. А так, просто в определенный момент, буквально перед процессом просто заменят судью на проверенного. И вопрос будет решен. — Ну не гениально ли? — самодовольно воскликнул Родион Константинович, недвусмысленно спалившись, кому принадлежит сей чудесный план. Младшее поколение нахваливать его не спешило, переваривая услышанное. — А Стас? — уточнила Ася. — А что я-то? — не понял Белозеров, осознавая, насколько он в действительности далек от всех этих детективных интриг. — Он тоже в изолятор временного содержания? — сверлила взглядом Мирославцева девушка. — И по статье за перекупку краденного? — Ты совсем меня извергом-то не считай! — оскорбился детектив. — Он — нормальный парень, наш человек. Не трус какой-нибудь. Свидетелем пойдет. Тем более, Андрюха это со своим начальством согласует все. Я бы и сам покупателем выступил… — Но в самый неподходящий момент полез бы геройствовать и наказывать зло, — прекрасно знал дядю и его способности к выдержке Глеб. Он даже представлял, сколько споров прошло прежде, чем детектив согласился не лезть в самое пекло. — Но я уже и так засветился, когда приходил к Бубновой, — нашел куда более приличный предлог Мирославцев. — А сразу рассказать нам все это нельзя было? — продолжала злиться Ася. — Хотя бы Стасу, который во всем этом должен принимать непосредственное участие? — Так он знает, — невозмутимо пожал плечами детектив. — Было бы глупо ничего не говорить тому, кто принимает во всем этом непосредственное участие. В этот раз сердитый взгляд достался Белозерову. Но вслух Ася ничего говорить не стала, предпочитая все высказать ему потом наедине. Зато Маргарита молчать не стала: — То есть ему сказать можно, а нам нет? Если уж на то пошло, то в этом непосредственное участия и моя работа принимает. — Цыц, девочки, — шикнул на них детектив, — заканчиваем бабий бунт. Сейчас вы знаете все. И у вас на все это одна установка. — Какая же? — вопросительно приподняла левую бровь Элла. Она единственная продолжала сохранять невозмутимость. — Не лезть, — отрезал Строганов-старший. — А ваша, — посмотрел он на Матвея и Глеба, — проследить за ними. — Или кратко о том, как вы берете на себя самое простое, — фыркнул себе под нос Левицкий, прекрасно знающий всех троих бунтарок и мысленно прикидывающий, чем их нужно связать, чтобы они никуда не влезли. Особенно одну сердитую шатенку, которая сломала всю таинственность двум интриганам. Глава 41 Стоило только машине остановиться, как Ася вышла из автомобиля, и, даже не дожидаясь Стаса, направилась к подъезду. За все время дороги до дома она не произнесла ни слова, отделываясь каким-то неоднозначным мычанием и что-то усиленно изучая в телефоне. Проще говоря, Белозерова игнорировали. И с таким положением вещей он мириться не собирался. Быстро захлопнул дверь, торопливо поставил транспорт на сигнализацию и помчался догонять девушку. Успел перехватить практически возле крыльца. Развернул к себе и тихо сказал: — Ася, хватит дуться. — Я не дуюсь, — ответила девушка, смотря куда-то поверх его плеча. — Я просто устала и хочу побыть одна. — Ты сейчас мне врешь или себе? Извини, но лгать ты не умеешь. — Хочешь правду? — внезапно разозлилась Строганова. — Отлично. Я не хочу с тобой разговаривать. Потому что ты знал, что нас, как детишек, водят за нос, и ни слова не сказал. Ни намеком, ни полунамеком. Разве это нормально, Стас? — Если для тебя так безопаснее — да, — хладнокровно заявил актер, не раздумывая ни секунды. Он прекрасно понимал мотивы и Мирославцева, и отца Аси. Хотя бы так можно было удержать в стороне от основных событий этих авантюристок. — Я не маленькая девочка, чтобы от меня что-то скрывать, чтобы я была в безопасности, — взорвалась Ася. — Ты хоть понимаешь, что я сейчас чувствую? — А ты можешь мне хотя бы немного доверять? — вопросом на вопрос ответил Белозеров. — Разве это сложно, Ася? Мы знаем, что делаем. Его слова заставили девушку замереть. Потому как дело было не в доверии. И даже не в слепом использовании ее, Марго и Эллы. Дело в том, что она за него боится. И этот страх пугает ее куда сильнее, чем можно было бы предположить. И после такого реально хочется сунуться и лично все проконтроллировать, и вообще… — Знаешь, иногда достаточно хотя бы просто сказать, — горько заметила Ася. — Недомолвки рождают куда больше проблем, чем вовремя сказанные слова. — Если ты хорошо подумаешь, то поймешь, зачем мы это сделали, — стоял на своем парень. Но девушка не хотела его слышать. Да, она понимала. Все умом понимала. Но принять не могла. Это было по меньшей мере нечестно по отношению к ним. — Вот я и хочу подумать обо всем, — скривила губы в усмешке девушка. — без тебя. — Ты ведь понимаешь, что… — начал говорить что-то Стас, но его прервали. — Давай не будем продолжать этот разговор. Не сегодня. Нам действительно обоим стоит подумать обо всем по раздельности. Иди к себе домой. А я пошла к себе. Она казалась настолько решительной, что хотелось просто схватить ее за плечи и трясти, пока она не поймет, не признает их правоту. Зацеловать до такого состояния, когда она вообще перестанет что-либо соображать. Но… Раз уж она так хочет побыть одна, он не вправе ее останавливать. Только и осталось, что смотреть, как его девушка уходит. Но ненадолго. Он просто не даст ей долго этим грузиться. Каблуки стучали по ступеням, а в голове звенел только один вопрос: а правильно ли она поступила? С одной стороны, в следующий раз ему неповадно будет что-либо от нее скрывать, и он будет с ней делиться и советоваться. А с другой… А будет ли оно, это самое светлое будущее? Вдруг ему просто надоест возиться с ее тараканами, плюнет и уйдет к чертовой матери? Ну а что, и спокойнее гораздо. А так уже и подберет себе феечку из поклонниц, которая станет восторженно внимать каждому его слову. Ключ в замочную скважину попал не с первого раза — руки тряслись. Закрывала замок она уже из последних сил. Почему-то еще пять минут назад такая сильная и уверенная, она прислонилась к двери и просто сползла по ней, каким-то отрешенным взглядом уставившись на собственное отражение в зеркале. А потом… мир смазался. Она ведь не так много и хочет, верно? Всего лишь, чтобы с ее мнением считались. Не быть бестолковой куклой, знать, что происходит с близкими тебе людьми. Не сходить с ума от неизвестности. Просто верить и не думать, что от нее что-то скрывают. А отец… Папа тоже сглупил: он ведь сам всегда твердил, что настоящий журналист должен докапываться до истины. Почему в бытовых вопросах он этому завету не следует? И Стас… Ну куда он лезет? Он ведь ни разу не журналист, не опер… Простой актер. Зачем идти туда, где ему заведомо может угрожать опасность? Что и кому он пытается доказать? Ей? Но она в этих доказательствах не нуждается. И, зная ее историю, он точно должен понимать, что, если с ним что-нибудь случиться, винить она будет себя. И точно себе этого не простит. От мысли, что Стас может пострадать, в горле образовался какой-то ком, который вырвался на волю рыданием. Но Ася даже не шелохнулась, продолжая вести молчаливый диалог с собственным отражением. Она не знала, сколько так просидела. В туфлях, плаще, прислонившись в двери и безмолвно рыдая. Из такого состояния ее вывел нерешительный стук в дверь, а затем негромкий голос: — Ася, открой, пожалуйста. Я тебя очень прошу. Это важно. Пришел! Все-таки не плюнул, не решил пойти по пути наименьшего сопротивления. Неужели и правда…. Торопливо вытерев слезы, Ася сбросила туфли, сняла плащ и забросила его куда-то на вешалку. И только после этих нехитрых манипуляций открыла дверь. Он стоял на пороге с немного виноватым видом, почему-то скрывая руки за спиной. Посмотрел на нее, заметил покрасневшие глаза, но вслух произнес совсем другое: — Прости меня, Ася… Пожалуйста… Неправильно было от тебя это скрывать, с самого начала это знал. Но я слишком сильно боюсь тебя потерять, — шагнул вперед, нежно коснулся щеки. — Мне непросто будет обо всем рассказывать. Но я попробую. И, надеюсь, ты тоже. А сейчас просто прости меня… Не могу видеть твои слезы. — Я…. — в который раз у опытного журналиста банально не нашлось слов. То ли комок в горле мешал, то ли рядом с этим человеком вообще дар речи отказывал. Но они и не требовались. Особенно когда Белозеров достал из-за спины вторую руку и протянул букет из разномастных цветов, глядя на который Ася расхохоталась сквозь слезы: — Ты что, ободрал клумбу? — Мне они нужнее, — ничуть не смутился Белозеров, с нежностью глядя на собственную персональную феечку. — Попробуешь простить? — Это будет непросто. Но раз уж ты пошел на такие жертвы, — она снова хихикнула, уткнувшись носом в цветы, — придется попробовать. Глава 42 — Это просто потрясающе, — выдохнул Стас, восторженными глазами косясь на раскинувшееся перед ним полотно. Картина была прекрасна: даже он, столь далекий от искусства, готов был это признать. На широком полотне раскинулся город в лучах заката, настолько нежный и воздушный, что, казалось, он просто парит в воздухе. Это было настолько красиво, что даже не верилось, что это вышло из-под руки человека, который недавно пьянствовал вместе с его феечкой. Правда, что картина стоит таких баснословных денег, какие запросила Бубнова, тоже не верилось. — Да, молодой человек, вынужден с вами согласиться, — немолодой мужчина интеллигентного вида поправил на носу очки и взял картину в руки. — Удивительно талантливая вещь. Немного отличается от остальных работ Вишняковой, но барышня явно осваивает новые жанры, движется вперед. Хотя и кажется, что в современном искусстве не осталось ничего неизведанного, нам всегда есть, куда двигаться, не находите? И он забормотал что-то о технике наложения краски, о мазках и еще какой-то ерунде, от которой Стас был примерно также далек, как свинья от высшей математики. Нет, Элла, конечно, от души повыносила ему мозг этими терминами, и он мог даже ответить что-то разумное, с видом знатока. Вот только отвечал машинально, не задерживая эту великую информацию в собственном сознании. — Маргарита Вишнякова — очень талантливый художник, — озвучила прописную истину Ольга Николаевна, которая также присутствовала на встрече. — Эдуард Ростиславович, что скажете? — обратилась она к эксперту. — Подлинник, никаких сомнений, — уверенно заявил мужчина, продолжая изучать картину через лупу. Станислав мысленно хмыкнул: он-то точно знал, что еще два дня назад была подготовлена реплика картины Марго. Эту реплику собирались оставить на выставке, в надежде, что художница не заметит разницы. Презентация выставки прошла еще пять дней назад, оригинал картины уже получил свой «звездный» час. А сейчас в выставочном зале уже красовалась копия. А подлинник держал в руках известный и уважаемый в узких кругах эксперт, как сообщила ему Элла. И кто бы мог подумать, что он связан с бандитами? — Ну что, Петр Игоревич? Покупаете? — деловым тоном поинтересовалась Бубнова у Стаса. Да, в этой мизансцене он выступал не под своим именем. Здесь он был Петром Львовым — эксцентричным коллекционером из Москвы, который мечтал во что бы то ни стало получить картину в личное владение. Он даже слегка изменил свою внешность, нацепив парик с черными волосами, подкрасив темным брови, а также надев цветные контактные линзы. — Думаю, да, раз уж с Маргаритой договориться по-хорошему не получилось, — в голосе Стаса послышалось ворчание. Еще на презентации они с Маргаритой разыграли небольшую сценку: Белозеров пытался в очередной раз договориться о продаже, а Марго категорически отказывалась расставаться с картиной. — Что ж, прекрасно, — улыбнулась Ольга Николаевна. — Эдуард Ростиславович, благодарю за помощь, — намекнула она эксперту, что его присутствие не требуется. — Всегда рад, голубушка, — поцеловал ей ручку эксперт. Достал из портфеля бумагу, расписался, поставил печать. — Вот заключение. Подготовил его после первой проверки. — Вы очень любезны, — Бубнова прямо-таки расточала благодушие. Попрощавшись, эксперт ушел, а Ольга Николаевна, уловив кивок Стаса, набрала номер: — Гоша, будь любезен, зайди. Двухметровый Георгий, караулящий у дверей, не замедлил войти в кабинет, а Бубнова все с той же безукоризненной улыбкой повернулась к Стасу: — Надеюсь, вы простите мне мое недоверие? Речь идет о больших деньгах, а я — всего лишь слабая женщина. Белозеров едва сдержал усмешку: слабой директрису назвать было крайне сложно. Тем более, в данном случае, как говорится «музыку заказывала» именно она. Стас, как покупатель, конечно, мог покапризничать, но как деловой человек был просто обязан понять мотивы женщины. — Что вы? — пожал плечами он. Сам набрал номер и тихо сказал: — Заходи. Молодой парень с дипломатом в руках появился буквально через пару минут. Подойдя к чемоданчику, Стас распахнул его и показал содержимое: — Можете пересчитать. — Гоша, — тихо приказала Ольга Николаевна, и охранник тут же выполнил ее пожелание. Пересчитал. Назвал сумму. Директриса благодушно кивнула: — Все верно, — ловко свернула снятую с подрамника картину лицевой стороной вверх, спрятала в тубус и протянула Стасу. — Приятного владения, Петр Игоревич. — Благодарю за содействие, — невозмутимо откликнулся он. — С вами приятно работать, — и в сопровождении паренька уже без дипломата покинул кабинет. Царственным шагом прошествовал через галерею. У служебного входа стоял неприметный джип, дверь которого перед ним распахнул его спутник. Устроившись на заднем сидении, Стас поймал в зеркале заднего вида взгляд водителя: — Ну что? — нетерпеливо спросил он. — Ты держался молодцом, — похвалил его Родион. — Князев говорит, что все записалось. Вот только уехать они не успели. Дверь машины резко распахнулась, и ему прямо под нос сунули удостоверение: — Петр Львов? Прошу проследовать за мной. * * * — Ну что? — стоило только покупателю удалиться, как в кабинет зашел новый персонаж. При виде него Бубнова вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и оттолкнула от себя дипломат. Тот, пролетев по гладкой поверхности стола, тут же попал в руки гостя. С какой-то хищной улыбкой он его распахнул и достал оттуда пачку, перебрал купюры и пропел: — Деньги. Миром правят деньги, господа! — и обратился уже к хозяйке кабинета. — Так ведь, голубушка? Ради денег мы способны на все. В ответ получил недовольный взгляд и расхохотался. Кому-кому, а ему-то прекрасно было известно, что данная пешка вошла в их игру не ради денег. У нее же была «великая», практически глобальная цель. Да, его босс тонко рассчитал, как втянуть эту интеллектуалку в их бизнес. Пусть теперь расплачивается. — Особенно вы, — скривилась Ольга Николаевна, которой этот человек был почти физически неприятен. Он ассоциировался у нее с ее собственными ошибками, ее подлостью. — Поговори мне еще, — продолжал веселиться мужчина. — Или ты все еще мечтаешь сорваться с крючка? Так не мечтай, обратного пути нет. Свою сделку с дьяволом ты уже заключила, — и он как-то издевательски погладил Бубнову по щеке, заставляя дернуться и отступить на пару шагов. Снова расхохотался. Слабачка! Наивная дура, которая и сотой доли того, чем они занимаются не представляет. И она серьезно думала, что сможет выйти из игры? Не в этот раз, не в этот раз… — Вы, кажется, хотели забрать деньги? — намекнула Ольга Николаевна. — Мечтаешь, чтобы я ушел? Будь по-твоему… В этот раз, — и гость, весело насвистывая, направился к двери. Вот только далеко он уйти не успел. Путь ему преградили. — Вы арестованы, — хладнокровно сообщил ему плечистый мужчина, предъявив удостоверение. Ольга Николаевна ахнула. А полицейский кинул на нее какой-то насмешливый взгляд и добавил. — И вы, дамочка, тоже! * * * — Аристарх Кириллович, к вам майор Андрей Князев, — сообщила судье секретарь. — Говорит, у него к вам очень важное дело, требует, чтобы немедленно пропустили. Дробицкий недовольно поморщился. Какие еще важные дела? Вот-вот начнется обед. Завтра будет слишком ответственный процесс, чтобы распыляться из-за ерунды. Шутка ли — впервые в жизни собирался переть против Фемиды. Существуй в реальности богиня Правосудия, не раздумывая, стукнула бы его своими весами по темечку. Во избежание, так сказать. А все сыночек, любимый, чтоб его… — Пусть войдет, — недовольно пробурчал себе под нос судья. Князева он знал, это такая зараза, которая будет до последнего сидеть. Пока не примут. Или пока в мумию не превратиться. Майор вошел в его кабинет незамедлительно, с какой-то папочкой в руках, уселся и серьезно на него посмотрел. Так, что Дробицкому стало не по себе. Переборов эти эмоции, судья решил напомнить о правилах хорошего тона: — Здравствуй, Андрей. — И тебе не хворать, Аристарх, — полицейский продолжал изучать его, словно видел впервые. — Ну и скажи-ка ты мне, как дошел до жизни такой? — Какой? — не понял Дробицкий. Вместо ответа Князев протянул ему папку. Она являлась полной копией той, что несколько недель назад ему передали заказчики после того, как пропал первый вариант. Или не пропал? Или вот он, в его руках? Но откуда он у Князева? — Откуда? — практически в унисон с собственными мыслями выдохнул он. Князев особо интриговать не стал. Просто включил запись. Разговор Дробицкого в кафе с заказчиком. И с каждым словом судья все больше и больше старел на глазах. — Мальчишка, — процедил сквозь зубы он, прекрасно сообразив, откуда ветер дует. — Именно, — кивком подтвердил Князев. — Ну что, по-хорошему будем, Аристарх, или по-плохому? Он был мудрый человек, опытный судья. Он не мог не просчитать всех вариантов. Он всегда был за добро и справедливость и, наверное, впервые в жизни был готов пойти против собственных принципов. Ради ребенка. Не удалось. И, как ни странно, от этого вдруг стало даже как-то спокойнее. Все-таки совесть — зверь редкий, но отнюдь не мифический. — А какие варианты? — пересохшими от волнения губами переспросил Дробицкий. — Либо ты пишешь самоотвод. Либо я обнародую, — потряс он папкой, — это. В любом случае, завтра на процессе будет другой судья. Но только тебе решать, что будет с твоей репутацией. Андрей Князев умел убеждать людей. Он знал, на какие рычаги нужно давить и как манипулировать людьми. Стоит ли уточнять, что всего через час судья Дробицкий положил на стол руководства заявление о самоотводе? Сражение было выиграно. Еще до начала войны. Глава 43 Часы… Минуты… Секунды… Секундочки. Время казалось бесконечным, а стрелка наручных часов двигалась безбожно медленно. И зачем только она на это согласилась? Нет ничего хуже, чем ждать. Ждать, не зная, что происходит с близким тебе человеком. Ждать и осознавать, что он сейчас в опасности. Что, в принципе, могла бы его остановить, потому как твои слова для него значат слишком многое… Но имела ли право? — Может, тебе кофе с ликерчиком сделать? — поинтересовалась Марго, наблюдающая за ее метаниями. Они втроем сидели на кухне и лениво ковырялись в пирожных. Не то что им хотелось бы сладкого, нет. На кухню их просто сослали после того, как вся троица домельтешилась перед глазами пытающегося закончить перевод Глеба. И уже перевод был давным-давно закончен, и к хозяину дома присоединился Матвей, а из ссылки из возвращать не желали. То ли потому как сами волновались, то ли просто берегли собственный мозг. Умные мужчины, ничего не скажешь. — Или ликерчик с кофе? — поддела их обеих Элла, которая сохраняла хотя бы внешнее спокойствие. То ли она действительно так верила в этот дурацкий план, то ли хорошо умела себя сдерживать, то ли и то и другое. — Судя по ее состоянию, тут скорее этот вариант требуется. — Сама ли давно так переживала? — съехидничала Марго, вспомнив ее развивающийся роман с Матвеем. И сама же ответила. — А, ну да, четыре года прошло. Вы детей-то куда дели? — К родителям Матвея отвезли. Златка там их на уши ставит, а они радуются, — на губах Эллы промелькнула улыбка. А Ася продолжала таращиться на часы. — По идее, все уже должно было закончиться, — пробормотала она себе под нос. — Почему он не звонит? — Обычно девушки страдают над этим вопросом несколько в других обстоятельствах, — хмыкнул зашедший на кухню Глеб. — Мелкая, чего страдаем? Все с твоим ухажером нормально будет. Ага, ему легко говорить. А ей так и хочется сорваться, убежать в «Солнечный рай» и натворить какую-нибудь глупость. В смысле, проследить своими глазами, что все прошло нормально. Но она обещала. Да черт с тем, что обещала. Ни Глеб, ни Матвей и за порог квартиры ее не выпустят, как бы ей этого ни хотелось. Обязанности надзирателей они приняли на себя с каким-то даже извращенным удовольствием. Вместо ответа кинула лишь злой взгляд на друга детства. Тот вдруг резко посерьезнел и выдал: — Так, ясно. Девочки, извините. Украду это вредное чудовище на пару минут, — и, прихватив Асю за локоть, буквально вытащил из кухни. Увел в дальнюю комнату, где не было никого, прикрыл дверь и внимательно посмотрел на какую-то потерянную девушку. — Ну что с тобой происходит, а? Что терзаемся? Все же хорошо. Он тебя любит, ты — его, сейчас еще этот дурдом закончится, вообще все прекрасно будет, — как маленькой, начал раскладывать ей все по полочкам он. — Я его не люблю, — тут же возразила Ася, но наткнулась на насмешливый взгляд и осеклась. — Ой ли? — словно этого было мало, выгнул бровь Левицкий. — Действительно не любишь? Подумай. Хорошо подумай. Волновалась бы ты сейчас так, если бы не любила? Он ведь не такой, как Илья. Он способен сам решать свои проблемы. Способен дать тебе быть слабой. Разве не это важно, Асютка? Разве не важно то, что ты можешь ему довериться? Он ведь тебя чувствует. На каком-то подсознательном уровне. Будь это не так, он бы ничего не добился. А раз добился… Все равно ли тебе? Правда не любишь? И такая хитрая-прехитрая улыбочка. Так, словно он знает и понимает, куда больше, чем она сама. А, может, так оно и есть? Глеб нашел свое счастье и вряд ли когда-нибудь его отпустит. А она? А она раз за разом отправляет на относительно безопасную дистанцию человека, который был ей дорог. Человека, за которого она боится так, как не боялась бы за саму себя. Парня, который сводит ее с ума, рядом с которым сложно думать хладнокровно и хочется просто быть слабой. Мужчину, которому она доверяет так, как не доверяла, наверное, никому. И, если это не любовь, то что это? Видимо, все мысли отразились у нее на лице, потому как довольный Глеб щелкнул ее по носу и заметил: — Ну что, поняла? Больше мучить себя и его не будешь? И столько в голосе превосходства, что захотелось тут же дать ему по голове…ну хотя бы подушкой. А потом сообразила, что мстить куда проще и интереснее через Ритку. А пока… Пока нужно сказать лишь одно: — Спасибо, — и легонько коснулась губами его щеки. На кухню она вошла куда в лучшем состоянии, чем уходила. И кофе с ликером все-таки попросила. Вот только допить не успела. Стоило только сделать пару глотков, как раздался звонок в дверь и послышался голос Глеба, который с кем-то здоровался. Услышав ответ гостя, Ася забыла и про кофе, и про ликер. Просто сорвалась с места, как оглашенная, и бросилась в коридор. Чтобы влететь прямиком в объятия Стаса. В черном парике, с незнакомым, чужим парфюмом, но при этом такого родного, долгожданного, любимого… — Все хорошо? — уткнувшись ему в пиджак, спросила она. — Все отлично, — Белозеров чмокнул ее в макушку. — Правда, когда меня чуточку арестовали страшновато стало, — хохотнул он, — но ничего, жить можно. И даже в ладах с УК РФ. — Дурак, — стукнула его по плечу Ася, никак не желая отлипать. Усмехающийся Глеб предложил пройти на ту же многострадальную кухню, выпить чаю и все рассказать. Много времени на повествование не ушло. И вскоре все молчали, пытаясь оценить произошедшие события. — А что будет дальше? — спросила Ася, удобно устроившаяся под боком у своего парня. Почему-то сейчас ей было жизненно необходимо касаться его, чтобы осознавать, что все действительно хорошо, он здесь, с ней и не является плодом ее больного воображения. — А дальше все зависит от того, сумеет ли Князев договориться с Дробицким и как завтра пройдет процесс, — пожал плечами Стас. — Марк еще пару дней посидит на даче, а потом парнишку можно будет отпускать в свободное плаванье. Через пару дней мы все узнаем. Но мне кажется, нам все удалось. И Марка спасти, и Бубнову, и репутацию Асиного отца, — с нежностью взглянул он на девушку. — Что ж, подождем завтра, — резонно заметила Элла. Стас и Ася на посиделках задерживаться не стали и сразу уехали к себе. Только там, сварив кофе, Строганова вдруг села и расплакалась. — Ты чего? — испугался Стас, перетащив девушку к себе на колени. — Что случилось? — Ничего, — всхлипывала девушка, уткнувшись ему в шею. — Просто я так испугалась. За тебя. Что с тобой что-нибудь случиться. Как тогда, с Яриком. От ее ответа почему-то хотелось улыбаться, но Белозеров каким-то неимоверным усилием воли себя сдерживал. Она только-только начинает открываться, перестает прятать свои эмоции. Еще подумает, что он над ней смеется, вообще пиши пропало. А меньшее, что он хотел — это обижать свою феечку. Ему и так вчера, когда он увидел ее слезы, самому себе захотелось дать по морде, а сейчас… Сейчас он просто тихо и молчаливо обещал самому себе, что сделает все, чтобы она никогда больше не плакала. Чтобы ей никогда не было больно. Потому что от этого как-то погано и херово, в сотни раз сильней, становится ему самому. — Ничего со мной не случится, — серьезно пообещал он, убирая поцелуями слезы с ее щек, и уже более шутливо добавил. — Так легко тебе от меня не отделаться, не надейся даже. — Ну с этими иллюзиями я еще вчера распрощалась, — фыркнула Ася. В этот момент она почему-то напомнила ему хитрого лисенка, маленького, беззащитного, но хорохорящегося. Она вообще в последнее время стало гораздо мягче, воздушнее, счастливее. И Стас радостно впитывал все эти перемены, теша себя надеждой, что она меняется ради него и ради себя в первую очередь. Он понимал, насколько сложно и важно ей было вернуть свой, родной цвет волос, и радовался как ребенок, когда это все-таки случилось. Парень хотел, чтобы она понимала: он будет с ней, какие бы тараканы в ее голове не танцевали ламбаду. Просто потому что эти тараканчики ее. А она сама — его. Родная, любимая феечка. — Знаешь, — вдруг задумчиво заметила Ася, посмотрев на него ясными глазами, — о чем впервые подумала, когда тебя увидела? — Что я красив, как Аполлон? — пошутил Стас, схлопотал несильный уда кулачков и рассмеялся. — Я подумала о том, что ты выглядишь, как принц, — серьезно заметила Ася и, прежде, чем парень успел растаять, жестоко добавила. — а по факту ты конь… Кудрявый. — Ну спасибо, милая, — притворно обиделся Белозеров. — Ладно хоть не мул. — Ну….упрямство в тебе от тысячи мулов, наверное, — захлопала глазками Ася. — Но я это вообще к чему… Так вот, конь каким-то образом умудрился трансформироваться в принца. Моего принца. Или мне просто и коня достаточно? Не знаю…. Она вроде и рассуждала полушутливо-полусерьезно. Но почему-то от этих рассуждений сердце летело вскачь, как бешеное. Если уж он был и конем, то сегодня явно приобрел крылья и стал Пегасом. Ну той самой лошадкой, на которой поэты гоняли за водкой. А поэтизм — это заразительно. Иначе откуда в нем такая нежность к его персональной феечке? — Я тебя люблю, — стиснув ее так, что даже ребра затрещали, прошептал он. И, прежде чем успел ее поцеловать, услышал где-то на выдохе еле слышное: — И я тебя… Эпилог год спустя Открытие театрального сезона — это всегда волнительно. Первые спектакли, первые премьеры, а до них — изнурительные, измучивающие, высасывающие из артистов все соки и силы репетиции. Последнюю неделю Стас приходил домой глубоко за полночь, бледный, уставший и мечтал лишь об одном — доползти до кровати и выспаться. Ася не обижалась. Она знала, насколько важен для него этот спектакль. Знала и то, что работать наполовину он не умел, выкладывался без остатка, забив на все и вся. И вот он, этот день настал. Предпоказ. Для избранных гостей и самых близких. И она здесь совершенно по доброй воли, в этот раз без всяких принуждений со стороны Никиты. Просто потому что не могла иначе. — Волнуешься за него? — поинтересовалась Власта, теребя в руках небольшой клатч, а затем и подол красивой шифоновой юбки. Марк, сидевший рядом, по возможности отвлекал эту егозу, но выходило у него это не очень удачно. — Нет, — не моргнув глазом, отчасти солгала Ася. — Он справится. Он талантливый. Отчасти — это потому что она действительно ни на мгновенье не сомневалась, что Белозеров талантливый и он обязательно справится. Со всем. А насчет волнения… С ним было сложно совладать. Ася переживала так, словно на сцену должна была выйти она, а не ее муж. Да, вот уже несколько месяцев, как вредный и неугомонный сосед умудрился-таки затащить ее в загс. Нельзя сказать, что бывшая госпожа Строганова сильно сопротивлялась. Да даже если и возражала — кто ее послушает? Уж точно не благополучно спевшийся с ее родными и близкими Стас. Так что свадьба стала лишь вопросом времени, отстоять которое удалось лишь ненадолго. Фамилию пришлось менять, и никакие аргументы типа: «В твоей карьере жена — несколько лишняя составляющая» не сработали. Так и стала Ася Белозеровой. И не жалела об этом ни одной минуты в своей жизни. — Третий звонок, — прошептала Власта и, наконец-то, угомонилась. А в зале тем временем погас свет и началось твориться волшебство. Мелкие, краткие мизансцены вырисовывали весь рисунок произведения, словно собирая его на нитке в единое целое. А в Асе в это время в предсмертных судорогах бился театральный критик, потому что вычленять все недочеты она просто была не в силах. Девушка находилась в какой-то другой реальности, проживая жизнь вместе с героями, переживая и смеясь вместе с ними. Все-таки театр — это больше, чем искусство. Театр — это жизнь на глазах у тысячи зрителей, это мир, расцветающий и умирающий вновь и вновь. Первый акт промчался практически незаметно. И только когда в зале вновь загорелся свет, Ася поняла, что практически не дышала. Более того — сжала руки так, что в кожу въелись красные полукружья, оставшиеся от ногтей. Настолько все было… живо… на грани… до боли… Быть женой ведущего актера театра, наверное, почетно. Во всяком случае, несомненный плюс в этом есть. Мало кому удается попасть за кулисы во время антракта. А для нее — никаких препятствий. Еще и здороваются на каждом углу, потому как несколько раз, вопреки всем правилам, Стас притаскивал жену на репетиции. Впрочем, на это давно уже перестали обращать внимание — знали, что она дочь «той самой Строгановой». — Привет, Ася, — приветливо улыбнулась партнерша Стаса и по этому спектаклю Дарина. — Ну как тебе? — Потрясающе, — честно ответила девушка. — А где?… — В гримерной, — указала актриса. — Слушает ЦУ от нашего великого и ужасного. — А они что, ему требуются? — искренне рассмеялась Ася, на что получила заговорщический взгляд и слова: — Даже если нет, зачем кого-то лишний раз расстраивать? — Тоже верно, — хмыкнула Ася. Да уж, театр — это особый мир, со своими тараканами, как часто говорит Стас, и своими особенностями. И люди здесь были такие же особенные. — Уууу… — протянул при ее появлении режиссер. — Все ясно, больше меня не услышат уже. Ну ты понял, ага? — Понял я, понял, — отмахнулся Стас, не сводя глаз с появившейся Аси. — Иди, Игорь. И его приятель-режиссер, хохотнув, действительно удалился в закат поучать других артистов. Ася и Стас остались наедине. В то же мгновение Ася оказалась в объятиях мужа. — Ну как тебе? Критика, тапки, поварешки? Все готов словить, — признался Стас, нежно обнимая свою феечку. — Ты — молодец, — искренне произнесла Ася и быстро поцеловала его в губы. — Я тобой горжусь. Вроде три таких простых слова. Очень простых, а сколько в них чувств и эмоций, сколько смысла… И Стаса вновь затопила волна нежности по отношению к жене. Вредной, упрямой, неугомонной трудоголичке, но готовой поддержать его — всегда, везде и во всем. — Люблю тебя, — просто ответил он, а Ася улыбнулась — слышать эти слова она, наверное, не устанет никогда. И уж тем более никогда не перестанет в них верить. Теперь, спустя время, в них не было никаких сомнений. — Я пойду. Тебе еще грим надо поправить. И… удачи тебе, — еще один поцелуй, и девушка высвободилась из его объятий. Уже подходя к двери, она услышала негромкое: — Ты мой талисман удачи. Так радостно улыбаться, наверное, даже не прилично. Но какое значение имеют приличия, если она так счастлива? За этот год изменилось многое. Самое главное, их авантюра удалась — замененный в последний момент судья вынес обвинительный приговор, Ольга Бубнова получила условный срок и вместе с ребенком переехала в другой город. Ася, узнав об этом, даже обрадовалась — начинать жизнь сначала никогда не поздно. Репутация отца была спасена, он так и продолжает заниматься журналистскими расследованиями, от которых мама то и дело грозится поседеть. Марк вернулся к нормальной жизни, вот только работал он больше не в ресторане. Родион, как и обещал, взял парнишку к себе в качестве помощника. Довольны были оба — и Марк, и детектив. Но не Власта, которая с впавшим в раж любимым стала видеться реже. Впрочем, Власта Белозерова была умной девочкой, и свое недовольство старалась не показывать. Лучше уж приключения, чем другие девушки. А мужчина, занимающийся любимым делом, — это довольный мужчина. Кстати, о мужчинах… Между ее неугомонным, продуманным и слегка занудным братцем и Стасом состоялся очень долгий мужской разговор, который Ася честно пыталась подслушать. Не вышло. Каким-то магическим (не иначе) образом ее вычисляли и отправляли куда подальше. И не только ее, но и Ингу. В итоге подслушивать отправили мелкого Кирюшку. Тому повезло несколько больше. Вернулся он довольный, перемазанный шоколадом, и важно сообщил, что «Папа и дядя Стас подружились». Подробностей из ребенка вытянуть не удалось, но обе девушки вздохнули с облегчением. Но к Стасу Ярослав продолжал присматриваться до сих пор. То ли комплекс старшего брата сыграл, то ли чувство вины из-за того, что произошло несколько лет назад. Но дружба дружбой, а надзор по расписанию. А вот Матвей и Глеб приняли Стаса безоговорочно. Впрочем, могло ли быть иначе? Ведь их жены общались, и общались довольно близко. Общие авантюры не проходят даром. За воспоминаниями Ася и сама не заметила, как вернулась в зал, где о чем-то рьяно спорили Власта и Марк. По привычке вмешалась в грядущую ссору, рассудила и стала дожидаться продолжения спектакля. Второй акт пролетел на одном дыхании. После окончания артистов не отпускали со сцены, наверное, минут десять. И Ася принимала в этом безобразии самое активное участие. Даже вышла к сцене, вручив заблаговременно приготовленный букет солисту, не обращая внимания на возмущение последнего. Нет, открыто протестовать он не посмел, но слова: — Где это видано, чтобы моя же жена дарила мне цветы? Ася услышала отчетливо. Мило улыбнулась, даже послала воздушный поцелуй, прекрасно понимая, что из-за этого злосчастного букета Стас будет ворчать хотя бы пару дней как минимум. Актер актером, им цветы дарят часто, но вот мужчина в нем принять цветы от любимой категорически отказывался. Но кто его вообще спрашивает-то? Дожидаться мужа после спектакля Ася не стала. Слишком хорошо знала, сколько поклонниц его ждет, чтобы выразить восхищение, поболтать, сфотографироваться. И как бы он не уставал, он никогда им не нагрубит. А светиться в качестве его жены Ася пока не желала. Она даже успела набросать рецензию на новый спектакль, пока не пришел муж. Так увлеклась, что не услышала шагов. Зато от души возмутилась, когда кто-то протянул руку и, не церемонясь, взял и захлопнул ноутбук: — Какого черта ты творишь? — прошипела она, вскакивая на ноги. Поверх ноутбука тут же лег тот самый букет, который он получил на поклонах. — Я? Всего лишь привлекаю внимание собственной жены, которая занимается всякой ерундой. — Между прочим, я пишу рецензию, — возмутилась Ася, — о твоем же спектакле. — Плевать, — спокойно парировал Стас. — Между прочим, ты обещала не работать дома. — Ну… — протянула Ася, даже не собираясь что-то говорить в собственное оправдание. — А еще мне не нравится, когда ты даришь мне цветы, — продолжал бухтеть Белозеров. Ася хихикнула — как легко его все-таки было провоцировать. Ей это нравилось, и ее это забавляло. Он мог быть сколько угодно невозмутимым, но если дело касалось нее — все спокойствие улетучивалось в бездну. — Ты актер, — напомнила она, приподнимаясь на цыпочки и целуя мужа в губы. — И ты сегодня был великолепен. Как истинный почитатель твоего творчества, я просто должна была тебя отблагодарить. — А кому ты еще дарила цветы? — ревниво поинтересовался Белозеров, вспоминая, сколько разных спектаклей его любимая феечка успела посетить, в том числе и до знакомства с ним. — Что ты? — захлопала глазами Ася. — Как я могла? Никому. — То есть я избранный? — проникновенно уточнил Стас, руки которого точно были загребущими. Во всяком случае, пока сам их обладатель вел почти светский диалог, они успешно отвлекали Асю от разговора, выводя на ее коже какой-то узор. — Ты и не представляешь, насколько, — буквально промурлыкала Анастасия Белозерова и, подавшись вперед, первая его поцеловала. Своего любимого. Актера. Принца. Заразу и кошмара в одном лице. И кто бы мог подумать тогда, год назад, что этот кудрявый мачо станет занимать в ее жизни столько места? Он ворвался в ее жизнь, как ураган, перевернул все с ног на голову, заставил сменить приоритеты, полюбить его, стать прежней… Слишком много для одного человека. И слишком мало каждой минуты, проведенной с ним. Только целая жизнь. И никак иначе. Постэпилог Эта зима была уютной. Пышные снежные шапки покрыли деревья, крыши домов, тропинки. На землю падали крупные белые хлопья, словно намекая, что чудеса случаются, надо только подождать. Вот в новом году — обязательно. Или сейчас, сегодня. Каждый день. Разве для праздника нужен повод? Но сегодня он был. Новый год — самый долгожданный праздник для детей и взрослый, он символизирует собой начало новой жизни. А еще открытие сезона охоты за подарками. В гостиную, где раскинулась огромная, самая настоящая лесная красавица, украшенная игрушками, заглянула рыжеволосая мордашка со смешными косичками. Пытливо осмотрев огромную комнату, она вновь нырнула в коридор и скомандовала: — Все чисто. Так, Кир, Даня, вы на стреме. Ника, мы с тобой ищем подарки, — обратилась она к кудрявой малышке с огромными голубыми глазами. — Но почему вы? — возразил крепыш Данил. — Мы тоже хотим искать. — И, если рассуждать логически, — с важным видом, подражая отцу, начал Кирилл. — то у нас это получится лучше, чем у вас, поэтому… — Ой, все, — недовольно надув губки и закатив голубые глазки, Ника схватила свою старшую подружку за руку и скомандовала. — Злата, пойдем. А девочкам надо уступать, — показала она язык брату. — Ага, а потом эти девочки нам на шею садятся, — не остался в ответе Данил и добавил. — Так папа говорит, когда ему не удается у мамы кофе отобрать. Но делать нечего, и оба мальчишки с важным видом остались стоять на стреме, совсем не замечая, что их давным-давно спалили. Каштановолосая мать двойняшек, только что спустившая по лестнице, застала самый разгар разборок за право искать подарки. Мешать юным кладоискателям девушка не стала. Но на последних словах сына беззвучно расхохоталась, уткнувшись носом в дверной косяк, чем слегка напугала собственного мужа. — Линка, ты чего? — встревоженно поинтересовался Кирилл Лаврецкий, увидев вздрагивающую жену. — Тебе плохо? При виде мужа Василину Лаврецкую, в девичестве Мирославцеву, одолел новый приступ хохота. — Лина?! — уже начинал злиться Кирилл. Вторая беременность супруги сопровождалась очередным приступом гиперзаботы и попытками хоть немного справиться со своенравной Василиной, которая отнюдь не желала изменять собственным привычкам и оставлять работу. — Тише, — шикнула на него девушка и указала пальцем на происходящее у гостиной. Мальчишки, забыв о том, что они на стреме, начали оживленно обсуждать, что девочкам, конечно, надо уступать, но девочки совсем уже оборзели, и вообще, с эти марти…матро…арта…мат-ри-ар-ха-том (это слово Кирилл-младший выговорил далеко не с первой попытки) пора заканчивать. — Вот чему вы с Яриком детей учите? — покачала она головой. — А что сразу мы-то? — возмутился Лаврецкий. — Хочешь сказать, это я научил нашу дочь лезть во все авантюры впереди всех мужиков? А, милая? Что сразу молчим? Василина невинно захлопала голубыми глазками и с очаровательной улыбкой произнесла: — Да я вот думаю… — О чем? — тут же насторожился Кирилл, с ужасом пытаясь представить, что его второй половинке могло захотеться в этот раз. В прошлый раз это были бутерброды с творожным сыром и соленой дыней. И все бы ничего, вот только дыню в середине декабря найти оказалось совсем не просто. — За какие грехи я тебя люблю, — хмыкнула Василина, чмокнула мужа в щеку и с самой что ни на есть милой улыбкой устремилась в сторону кухни. — Вот…лиса, — прошипел вслед ей Лаврецкий и отправился на поиски Ярослава. Надо же кому-то пожаловаться? И не то чтобы был повод, но друг его поймет точно… Не зря же он женат на Инге. А Инга Строганова тем временем царила на кухне. Ну как царила… В отличие от других, она ничего не делала. Ей просто не доверили ничего, после того, как она по рассеянности подсластила уже готовый салат. — Не устаю тебе поражаться, — хохотал над старой подругой Глеб. — Вот вроде и готовить мы тебя научили пять лет как. А ты все равно перлы выдаешь. Я до сих пор в твоем доме с опаской питаюсь. — С опаской, значит? — Инга с каким-то задумчивым видом покрутила в руках огромный нож для разделки мяса. Таким задумчивым, что Виктория Барсовецкая, посыпающая приправами мясо, тактично ему намекнула: — Глебушка, сходил бы к Марго, может ей с малышом помощь нужна? — Беспокоишься, как бы твой крестник не остался без родителя? — хохотнула Инга, наблюдая, как ее закадычный друг уходит к жене. — Ну так! — широко улыбнулась Вика и добавила. — Ты, моя дорогая, бываешь слишком категоричной. И уж точно не мне тебя в этом упрекать, но беременная ты — это еще страшнее… — А?! Что?! — сделала удивленные глаза Инга. — Ничего не знаю. — Да, конечно, — фыркнула Вика. — Но Ярославу, на твоем месте, я бы все-таки сказала. Инга тут же скривилась. Уж насколько заботливым становился в таких случаях ее брат Кирилл, ее мужа он переплюнуть не мог. Ей с ходу выдадут тысячу и одну причину, как ей надо себя вести, что есть, и почему не стоит поступать необдуманно. И не то, чтобы она собиралась… Но после этого ведь захочется! Непременно! Что она, себя не знает, что ли? И бережно хранящая свою тайну Строганова еще пока не знала, что секретом ее положение уже не являлось. Для мужа-то точно. Об этом благополучно позаботился чудом избежавший смерти Глеб Левицкий, встретивший по дороге Ярослава. — И что это ты так ухмыляешься? — полюбопытствовал тот. — Да вот, размышляю… — протянул Глеб, рассуждая, намекнуть тугодуму или лучше не рисковать собственной жизнью. Потом вспомнил, как долго, муторно и мучительно подталкивал сладкую парочку друг к другу, сообразил, что и тут им без него не справиться. — Размышлять — это полезно, — хмыкнул Ярослав. — Особенно для тебя. Надеюсь, над чем-то милым, добрым, вечным? — Практически, — сделал вид, что не заметил издевки Левицкий. — Вот тебе загадка. Почему твоя научившаяся готовить жена подсластила салат, попробовала его и заметила разницу только на третьей ложке? — Не понял, — нахмурился Ярослав, даже затылок пятерней почесал, чтобы улучшить мыслительный процесс. — Оно и видно, — фыркнул Глеб. — Ну ты там процессор перезагрузи, что ли. Полезно бывает, товарищ программист, — и тут же смылся прежде, чем вышеупомянутый дядя программист сообразит, что имел ввиду приятель. А что сообразит тут сомнений не было. Дураком Ярослав не был. И как бы Инга не скрывала свою новость, ее резко изменившиеся вкусовые пристрастия заметили все. Приглушенное ругательство из коридора практически прямым текстом намекнуло ему, что догадка Строганова все-таки постигла. И с улыбкой довольного собой человека Глеб вошел в собственную комнату. Маргарита сидела в кресле со спящим ребенком на руках. — Уснул? — тихо уточнил Глеб, забирая сына и укладывая его в кроватку. — Знаешь, — Маргарита подошла со спины к мужу и обняла его. — Ромка под мои колыбельные плохо засыпает, — пожаловалась она. — Ему папкины подавай. — Мой сын с детства ценит хорошую музыку, — важно заявил Левицкий, с гордостью поглядывая на Романа Глебовича, сосавшего во сне палец. — Не то, что ты, — обиженно — уже жене. Маргарита хихикнула: — Ну, если бы я не любила хорошую музыку, вряд ли я бы тебя простила, — вспомнила она подробности их бурного романа и пути, которыми ее любимый выпрашивал прощения. — Ты простила потому что любишь меня, а не хорошую музыку, — поправил ее Глеб. — Так разве это не одно и то же? — невинно округлила глаза Маргарита, на что муж сграбастал ее в объятия, поцеловал и тихонько сообщил: — Подлиза ты у меня. Творческая подлиза. А маленький Роман Глебович Левицкий дрыгнул ножкой в знак согласия с отцом. И если в этом семействе, любящем и ценящем хорошую музыку все было тихо-мирно и гармонично, то скупидоненная Глебом парочка была готова разругаться. Ярослав, которого ненавязчиво ткнули в собственную слепоту, не придумал ничего умнее, чем поступить в духе собственной жены — ворваться на кухню и потребовать объяснений. — Инга, солнышко мое, заинька, ты мне ничего сказать не хочешь? Виктория на его словах как-то странно хихикнула, бросила на стол полотенце и вышла, пробормотав о том, что в ближайшие сорок минут мясу ничего не грозит. Инга на предательницу-подругу особого внимания не обратила, с самым невинным видом ковыряясь ложкой в уже испорченном салате. — Ты о чем, родной? — Почему Левицкий опять узнает все новости раньше меня? — выдал жене свою главную претензию Строганов. На что Инга лишь улыбнулась и предположила: — Потому что он внимательнее и соображает быстрее? — Инга! — почти прорычал Ярослав. Несмотря на годы совместной жизни, он так и не научился не поддаваться на провокации этой невозможной, вредной, неугомонной ведьмочки. — Что Инга? Я тебя и таким люблю, — отмела все претензии девушка, оставила, наконец, в покое несчастный салат, спрыгнула со стула, поцеловала своего любимого тор…медленного газа в губы и сообщила. — Ярослав Андреевич, соболезную, вы снова станете папой. — А соболезнуешь-то почему? — сощурил глаза Строганов. — А это я себе, — вздохнула Инга. — Потому как с сегодняшнего дня спокойная жизнь заканчивается, и… — ее рассуждения прервали старым как мир способом. Ярослав просто взял и поцеловал свою вредную ведьмочку. А забота… Потом как-нибудь разберутся. А Виктория Барсовецкая тем временем направилась в комнату, отведенную им, где на синтезаторе муж подбирал какую-то мелодию, а двухлетняя дочь тем временем усиленно ее портила, молотя маленькими кулачками по клавишам. — Сашка, а, Сашка? — позвала великого Лекса Барсовецкого Вика. — Вот скажи мне, почему все нормальные люди делом заняты, а ты все с инструментами в обнимку? Еще и Ленку к этому приучаешь. — Я с детства прививаю ребенку хороший вкус, — важно пояснил Лекс и погладил малышку по темным кудряшкам. Лена согласно кивнула, сползла со стульчика и побежала к матери. — А потом она вырастет и влюбится в рокера, — закончила Вика, присела на корточки и поправила дочке встрепанные хвостики. — Что тогда делать будем? — Ну, а на что я пистолет покупал? — невозмутимо откликнулся Александр, продолжая что-то наигрывать. — Отстрелим все лишнее и пойдем искать принцессе нормального парня. — Который не будет выть, ага, — рассмеялась Вика. — Милого и культурного скрипача, которого наш папа в ближайшей ямке закопает, присыпет снежком и скажет, что так оно и было. — Неть! — воинственно возразила маленькая Леночка и гордо вздернула курносый носик. — Сама найду. Сама плибью. Сама отстлелю. — Уууу… — Лекс разве что не захрюкал от смеха, падая лбом прямо на синтезатор. Минорно взвыли клавиши. — Вот сразу видно, в кого у нас дочь. — Ничего не знаю, — тут же открестилась Виктория. — Твои гены, тебе и расхлебывать. Скептический взгляд мужа она просто проигнорировала. Какие к ней могут быть претензии? Она белая и пушистая, и вообще само совершенство. А признанная «леди совершенство» всей компании тем временем только подъехала вместе с мужем к даче Левицких. К сожалению, дела не позволили Матвею освободиться раньше, а оставлять мужа одного Элла не хотела. Тем более, за детьми было кому и без них присмотреть. Стоило только выйти их машины, как каблучки тут же утонули в белой пелене, а на рыжих волосах заискрились снежинки. Но Элла словно этого и замечала. Приподняв лицо, она непривычно мечтательно улыбалась. — О чем задумалась, эльфеныш? — поинтересовался Матвей, подходя к жене. — Знаешь, я тут подумала… Вот только не смейся. Я когда-то даже не мечтала о том, что буду так счастлива. Свободна. Спокойна. И вообще… чудеса рядом, волшебство с нами. Смотри, — обвела рукой она окружающее пространство, — оно ведь в мелочах, счастье. И не нужно ничего глобального. Достаточно лишь жить. Верить. Любить. — Это ты мое чудо, — зарылся носом в искрящиеся пряди Матвей. — Самое яркое, волшебное, непредсказуемое. И совершенное. Думал ли он, что та чопорная, безупречная вредина, которая когда-то отшила его в самолете, станет его счастьем? Нет. Но жизнь тем и хороша. В ней много непредсказуемости. Тепла. Любви. И счастья. От философски-бытовых размышлений их отвлек шум еще одной подъезжающей машины. Оказывается, они на праздник приехали не самыми последними. Чета Белозеровых тоже задержалась. Вышедшая из машины с ребенком на руках Ася раздраженно посмотрела на мужа: — Нет, Белозеров, ты совершенно невозможен, — и возмущенно пыхтя удалилась в сторону входа. — Что случилось? — поинтересовался у Стаса Матвей, а Элла поспешила догнать подругу. — Нет, ты представляешь, — сообщила ей Ася, — этот чурбан бесчувственный собирался тащить Власту с Марком сюда, чтобы наблюдать за ними и смущать бедного мальчика. — Этот бедный мальчик сам кого хочешь смутит, — уже не в первый раз привел аргумент Стас. — Он, в конце концов, у твоего крестного стажируется. — Ничего не знаю, — стояла на своем Ася. — Это подло с твоей стороны портить сестре праздник. В ответ на это заявление Стас возвел глаза к небу и развел руки в сторону, показывая, что он вообще ни при чем, ангелочек и вообще пилить его нельзя. — Так значит ты у нас теперь в роли Гринча? Для бедной Власты? — едва сдерживая смех, попенял его Матвей. — Ну что? — тут же попытался оправдаться Стас. — Мне рано еще иметь племянников. — Ну-ну, — хмыкнул Рокотов. — То есть детей тебе иметь в самый раз, а племянников нет? Ты, главное, Ярославу это не ляпни, а? Он вон до сих пор не осознал еще, что Аська взрослая, и что у вас Леська есть. — Да ну тебя, — махнул на него рукой Стас и пошел в дом — догонять жену. Та тем временем успела разуться и даже переодеть и уложить спящую дочь, продолжая параллельно высказывать свое возмущение Элле. Увидев его «леди совершенство» хмыкнула и практически беззвучно удалилась. А Стас тем временем обнял жену и прошептал: — Ну прости меня, дурака. Для меня она еще ребенок. И вообще, давай не будем о них. Я тебя люблю, это главное. Не сердись. Ася откинулась ему на грудь и улыбнулась: вот как на него злиться? Они были вместе больше двух лет, и долго ругаться у них как-то не получалось от слова «совсем». То Стас шел на попятную, то она, то оба сразу. Слишком они дорожили тем, что с таким трудом обрели. — И я тебя люблю, — улыбнулась она. — Хоть ты и бываешь… конем кудрявым. — Но-но! Я бы попросил! — Проси, может и допросишься, — и Ася, развернувшись, поцеловала его. И они отвлеклись… Сильно так отвлеклись, что все приготовления к празднику прошли уже мимо них. Когда они спустились, нарядная малышня уже бесилась возле елки, а старшее поколение усаживалось на стол. Близилась полночь. — Осталось всего пятнадцать минут, — посмотрела на часы Инга. — Мы сегодня загадывать желание будем? — Ты — нет, — хмыкнул Ярослав. — Потому как лимонад с пеплом тебя вряд ли устроит, а шампанское ты сегодня не пьешь. Ася удивленно посмотрела на брата — кажется, она пропустила какое-то важное событие? Впрочем, не важно, пропустить рождение племянника было бы гораздо обиднее. За шутками и общим гомоном пятнадцать минут пролетели незаметно. Зазвенели бокалы, зазвучали поздравления. Маргарита, Вика, Ася и Элла что-то торопливо записывали на листочках, отдавая дань давней традиции. Глеб подкалывал их, намекая, что лучше бы просто отдали записи мужьям, так и быть, попытались бы реализовать. Барсовецкий только усмехался, наблюдая за этими приготовлениями — он-то знал, что с женой спорить в некоторых вопросах спорить бесполезно, а настоящие чудеса творят они сами. — А я тоже хочу, — вдруг выкрикнула Злата, подбегая к взрослым. — Чего, зайка, — наклонился к дочери Матвей. — Чтобы так было всегда, папа, — очаровательно улыбнулась рыжее чудо. — Чего еще можно желать? Взрослые переглянулись и рассмеялись. Действительно, чего еще можно делать? У них есть вторые половинки, прекрасные дети, замечательные друзья, они все нашли себя, они счастливы и любимы. Разве это не есть самое главное чудо в жизни? Конец