Истислав воровато оглядевшись по сторонам, предложил старухе взять хоть маленькую статуэтку, или хотя бы пару камешков из нее, но та замахала руками, мол, совсем спятил? Морской Царь, не абы кто, ему это точно не понравится, и он их если не утопит, то превратит в гадов ползучих точно.

Такая перспектива его не прельщала, и он, тяжко вздохнув, решил вообще не глазеть по сторонам, чтоб не соблазняться, но увидев за распахнутыми воротами полностью золотой пол, чуть не завыл, от безнадежности.

Отломив хоть кусочек этого пола, он мог купить себе такой терем, что другим бардам и не снился.

— И чего этой Василисе в таком великолепии не сиделось? — возмутился Истислав.

— Любовь, сер, — наконец, заговорил долго молчавший Лакей.

— Если она дочь Морского Царя, то и любить должна морских мужчин, а не лазить по суше.

— А ты видел здесь мужчин? — усмехнулась Варвара. — Я, например, кроме крабов и рыб здесь никого не видела.

— Утопленницы были, — добавил бард.

— Утопленницы — это женщины, а мы о мужчинах говорим.

— Так взяла бы и пошла себе словила кого, на берегу, а потом, в морское царство забрала, — не унимался Истислав. Ему все не давали покоя окружающие его богатства.

— Так она и пошла. За Кощеем, — ответила девушка сдерживая смех.

— А он похоже, не захотел, — засмеялся лакей.

— Найти правильного мужчину — это не блин испечь, — сказала Баба Яга. — Я вон сколько лет живу, и хоть бы кто покусился.

Их разговор прервала большая рыбина, сообщившая, что Царь ждет. Тот сидел на огромном троне-ракушке выстланном жемчугами; седую голову венчала корона из красных кораллов, украшенных драгоценными каменьями и жемчугом; одет был в порфиру*, в руках сжимал скипетр, которым в любой момент устроить бурю или штиль.

— Путь ко мне не близкий, — заговорил он, поглаживая себя по длинным, седым космам.

Все сжались от страха. От одного его взгляда, хотелось зарыться в песок, чтоб он тебя не видел. А от голоса вообще убежать, чтоб не догнал.

— Зачем вы сюда пожаловали? — грозно спросил он.

— Мы за доченьку твою волнуемся, за Василисушку, — вкрадчиво сказала Баба Яга, втянув в голову в плечи.

— С чего это вдруг, такая забота? — с недоверием отозвался старик.

— Нам многое довелось вместе пережить, — Яга кивнула на лакея, тот кивнул. — Она очень добрая, отзывчивая девушка, и мы успели ее полюбить. Да вот беда, превратил ее Кощей — в зверя. А мы не смогли уберечь, — горестно вздохнула старуха, причем с таким жаром и болью, что ей поверили даже ее спутники.

Морской Царь кивнул. Он был уверен, что его дочь невозможно не полюбить, вот только странная компания его настораживала. А зверинец еще больше.

— Я много раз говорил Василисе, что Кощей ее недостоин, что он само зло... Не поверила, сбежала, и что получила взамен? Стала бобром! — старик резко ударил кулаком по подлокотнику и встал.

Лакей, с трудом сглотнул подступивший к горлу комок. Бобром то, превратил ее он а не Кощей, но похоже, Премудрая ничего не рассказала.

Морской Царь сошел с трона, и посмотрел в сторону ближайшей к трону двери.

— Позовите Василису! — приказал он. Тот час в дверном проеме скрылось две рыбки.

— Нам конец... — прошептал бард.

— Двух смертей не бывает, а одной все равно не миновать, — прошептала старуха.

Когда вышла Василиса, лакей ахнул. Краше девушки он не видел в жизни: длинные, золотые волосы вплетенные в тугую косу; голубые глаза, словно васильки на чистом поле; длинные, черные ресницы, и маленькие, пухлые губки. В себя его привел тяжелый вздох Яги и Варвары.

Бард, стоял открыв рот, и не дышал. Похоже, его творческая натура была в культурном шоке.

— Богиня... — наконец выдохнул он.

Варвара обиделась. Ну да, у нее не настолько длинная коса, всего-лишь до плеч, а дальше расти не хотела; и цвет волос обычный, светло-каштановый, но она тоже была красивая. Вспомнилось как Истислав распевал ей серенады под окном, не давая спать ночами. Потом ходил за ней по пятам, и даже сюда за ней пришел... И тут увидел Царевну, и она сразу — богиня! А про Варвару забыл!