— Вау, — почти беззвучно лепечут ее губы. — Реально оригинал! Офигеть, пап!

— Олесь, ты уже все, лужицей растекаешься? — зловеще рычит Макс.

— Никуда я не растекаюсь!

— Оно и видно, — бурчит обиженно. — Поплыла девка.

— Максим, тебе завидно, что меня папа пытается подкупить, а тебя нет? — дерзко спрашивает Олеська.

— А я не такой продажный, как ты! Отец знает, что меня подкупить не получится!

— Да ну тебя, — отмахивается. — Крутая же сумка! У меня даже у подруг такой нет. Девчонки обзавидуются!

— Ну так поговоришь со мной? — осторожно вклиниваюсь я.

Дочь на меня недоверчиво смотрит, затем на брата. Губу прикусывает.

— Я обещала, что поговорю… — сипло вздыхает. — Макс, ты же маме не скажешь, что я с отцом общалась?

— А это что, секрет? Пусть мама знает, что ты за сумку готова родину продать!

— Ну не преувеличивай! — отвешиваю я. — Тебе условия Олеси были известны, я их выполнит. Как она может теперь слово не сдержать?

— Ну и катись, козлиха! А матери я все равно скажу.

— Макс, — кладу руку на плечо сына и строго в глаза его заглядываю. — Не бесись, ок?

Дергает плечом в попытке скинуть мою ладонь, но я только сильнее пальцы сжимаю. И продолжаю вглядываться в гневное лицо сына.

— Меньше всего я хочу, чтобы ты с Олесей ссорился. Вы же родные люди! Я вас такому не учил!

— Да иди ты! — выдыхает сквозь зубы.

— Я то пойду, а она твоя сестра. Вы друг друга держаться должны по жизни.

— Не сестра она, а предательница! — прыскает Максим. — Такая же мерзкая козлиха, как и ты!

— Ну, понятно, — дерзко скалится Олеся. — Я тебя, значит, перед мамой прикрываю, ничего ей не рассказываю про твою любовь, а ты меня вот так решил подставить, да?

Максима аж передергивает.

— А надо было вчера все маме рассказать. И про драку тоже! Нет, я молчала, потому что ты мой брат!

— Это же совсем другое, — тихо произносит Максим.

— Нет, Макс! Это не другое! Пока я твою задницу готова прикрывать, ты меня с потрохами сдаешь! А я всего лишь приняла от отца сумочку!

— И ты готова с ним куда-то поехать?

— Ты тоже поедешь, — вновь встреваю я. — Отвезу тебя к бабушке.

— Нет уж, — протестующе поднимает руки и головой упрямо качает.

Уперся, как баран в новые ворота.

— Если не сядешь в тачку по хорошему, я возьму тебя за шкирку, Макс, и оттащу как котенка, — угрожающе прищуриваюсь я. — Если это увидит твоя девочка, что она о тебе подумает?

Сын делает такое лицо, будто удить меня готов. Краснеет и недовольно пыхтит, но все же разворачивается и лениво шурует к машине.

Может, я сейчас и правда веду себя, как засранец. Раньше я никогда своим детям не угрожал. И любовь их я купить не старался.

Но отчаянные времена требуют отчаянных поступков.

Олеська вслед за Максимом запрыгивает на заднее сидение. На ее лице играет довольная улыбка, а когда я завожу машину, она начинает фотографировать свою сумку, положив ее на колени.

Макс в окно смотрит и молчит. Демонстративно накинул на голову капюшон и дуется. Иногда только в сторону сестры косится с тихим презрением.

Но это ничего. Макс отходчивый, его быстро отпустит.

А мне как бальзамом по душе видеть восторженные глаза Олеси и ее милую радость.

Как только я останавливаюсь возле дома своей мамы, сын резво выскакивает из тачки и показательно громко хлопает дверцей. Семенит к калитке, оборачивается на последок. Едва сдерживается, чтобы не показать сестре фак.

Я тяжело вздыхаю.

— Пересядешь ко мне? — тихо интересуюсь у дочери, обернувшись через плечо.

Смотрю на нее ласково, осторожно, потому что спугнуть боюсь. Как бы не улетела сейчас вслед за братом.

Это сына я припугнуть могу, а Олесю нет. С ней я говнюком не буду.

— А что, мы куда-то поедем? — хмурится. — Я рассчитывала быстренько в машине поговорить и домой тоже пойти.

— Вообще то я рассчитывал, что ты мне кое в чем поможешь.

Олеся прикусывает губу.

— Мы о таком не договаривались, пап!

— Знаю, но мне нужна твоя помощь, — смотрю на свою девочку умоляющим взглядом, аля нашкодивший щенок. — Кстати, ты не голодна?