Тем лучше! Пьяный – значит болтливый, а что может быть лучше для моих целей? Оставалось найти какой-нибудь укромный уголок, завлечь туда жертву и допросить по всем правилам журналистского расследования. Я окинула взглядом зал в поисках пути к будущему месту допроса и наткнулась на преисполненную недовольства вампирскую физиономию. Сосед танцевал с леди Манолой и совершенно неприлично, не уделяя партнерше и толики положенного по этикету внимания, сверлил меня пристальным взором.

Сама не ведая, зачем, я кокетливо похлопала ресницами, так непринужденно, словно упражнялась во флирте с утра до вечера лет десять подряд, подарила Фрэйлу-младшему лукавую усмешку, после чего равнодушно отвернулась, как ни в чем не бывало.

– А еще вас выдало вот это. – Добавил вдруг режиссер и, выпустив мою ладонь, ухватил выскользнувший из-под капюшона светлый локон. – У вас очень редкий цвет волос.

Я похолодела и невольно покосилась на насупленного «вампира». Видел или не видел? Узнал или не узнал? Поймав еще один мрачный взгляд захолустного покорителя сердец, оскорбленного в самых лучших чувствах, выдохнула с облегчением. Нет! Не узнал! Несносный Алекс никогда не стал бы так вести себя со мной. С кем угодно, но не со мной! Тот факт, что Руперт, с которым мы были знакомы чуть больше недели, легко угадал под маской свою любимую пастушку, а Фрэйл-младший принял Одуванчик из соседнего дома за розу из чужого сада, лишний раз убедил меня, что умственные способности некоторых изрядно преувеличены. Получать подтверждение своей правоты всегда приятно и, просияв счастливой улыбкой, я вновь обратила все свое внимание на «инкуба». Танец вскоре должен был закончиться и, если я действительно собиралась увлечь добычу в нору, следовало поторопиться с подготовительным этапом.

Я поддакивала и кивала, почти не слушая словоизлияния режиссера – благо он совершенно не нуждался в более содержательном отклике. И незаметно корректировала направление движения нашей пары в сторону портьеры, за которой скрывался выход в служебный коридор. Конечно, оставаться наедине с подвыпившим мужчиной, проявлявшим ко мне недвусмысленный интерес, было несколько рискованно, но стремительно надвигавшийся крайний срок пари нивелировал любые опасения. Да и не получалось у меня всерьез бояться Руперта. Не в этой ситуации, когда я собиралась всего лишь задать ему пару десятков осторожных вопросов. Не в этом доме, где мной был изучен каждый уголок.

Штора все приближалась, и я уже предвкушала, как отдерну тяжелую ткань и вытолкну «инкуба» в темноту. Небольшие опасения вызывали лишь его шифоновые крылья, которые вполне могли застрять в довольно узком проеме. Буквально за несколько шагов до цели дорогу преградила другая пара и, не успела я моргнуть, как сменила партнера и вдруг оказалась за дверью с наглым, гадким упырем Алексом!

– Мы не договорили! – оттеснив меня подальше от спасительного выхода в зал, заявил сосед.

В полумраке, освещенном единственной тусклой лампой, его выбеленное гримом лицо и вампирьи клыки вдруг стали казаться не забавными, а по-настоящему зловещими. Я растерянно молчала. Все произошло так быстро, так внезапно, что с трудом доходило до моего мозга, уже основательно настроившегося на допрос режиссера.

– О чем не договорили? – Лишь в последний момент вспомнив о необходимости изменить голос, прохрипела я.

– О прогулках под луной, прохладе и комарах. – Напомнил Фрэйл-младший.

– Не люблю кровососов! – Намек был на редкость прозрачен, но все равно проигнорирован.

– Предпочитаете другую разновидность паразитов? – Парировал сосед. – В меню демонов сладострастия, знаете ли, юные мисс идут основным блюдом.

– А что, если предпочитаю? – Отрезала я.

Пора было прекращать этот балаган и возвращаться к Руперту, если, конечно, он еще не сбежал куда-нибудь от леди Манолы. Попытка обогнуть Алекса была ошибкой. Я не успела сделать и шага, как оказалась загнанной в угол в самом буквальном смысле этого выражения. Одна ладонь соседа перехватила мою занесенную для пощечины руку, вторая – проникла под плащ, легла на спину и заскользила по обнаженной коже, вынуждая прогнуться, прижаться к нему.

– Тогда мой долг развеять опасное заблуждение, – шепнул он и оборвал мой возмущенный возглас.

Первый поцелуй – это событие. Очень важное, сокровенное. Это то, что запоминается навсегда. Думала ли я, что мой превратится в фарс? Достанется безмозглому избалованному бабнику давно и без права на помилование возглавляющему список личных врагов? Подобное не приснилось бы мне в самом страшном сне. Теплые сухие губы всего лишь на миг прижались к моим, легко, почти целомудренно, но я готова была немедленно убить жалкого вора, походя похитившего такой значимый для каждой девушки момент. Я рванулась, попытавшись высвободить зажатую между нами руку, но добилась лишь того, что сосед буквально распластал меня своим телом по стене. Его голубые глаза, обведенные черной краской, заглянули в мои с какой-то непонятной настойчивостью, словно искали что-то и не могли найти. Окончательно рассвирепев, я попыталась цапнуть Алекса за губу. Он хмыкнул и, одарив еще одним странным взглядом, поцеловал иначе – по-настоящему.

Возмущение, злость, обида – все потонуло в мареве незнакомых ощущений. Очнувшись от боли в языке, оцарапанном о накладной клык, я потрясенно застыла, пытаясь понять, как так вышло, что к стене прижата уже не я, а сосед, что мои ладони обвивают шею Алекса, а его плащ валяется на полу вместе с моим. Правая рука Фрэйла теребила удерживавшую платье ленточку на моей спине, как-то робко, будто не решаясь потянуть за кончик банта, а левая – перебирала пряди на моем же затылке.

Я качнулась назад, отстраняясь, и Алекс не стал удерживать, позволив сделать шаг, потом другой.

– Прости, – тихо произнес он. – Не думал, что дойдет до реального кровопролития.

– Хам! – выкрикнула я, подхватывая с пола накидку. Солоноватый привкус во рту стал последней каплей, последним гвоздем в крышку гроба соседа. Отныне его ждала не просто неприязнь, а самая настоящая война на уничтожение. – Упырь! – Спешно упаковываясь в бархат плаща, добавила я и, оттолкнув попытавшегося помочь с застежкой Алекса, рванула прочь по темному коридору.

Ураган эмоций, бушевавший во мне, превратил, казалось бы, знакомую до мелочей планировку дома в сложнейший лабиринт. Я умудрилась не туда свернуть и заблудиться. Разумеется, если бы я заставила себя остановиться, оглядеться и хотя бы полминутки подумать, то непременно сообразила бы, где нахожусь. Но я не могла не двигаться. Больше всего хотелось вернуться и устроить ненавистному соседу безобразнейшую сцену. Вот только делать это было ни в коем случае нельзя. Во-первых, скандал показал бы мою уязвимость, продемонстрировал, что произошедшее меня зацепило, задело за живое. И вероятная реакция Алекса, а ожидать от него следовало в лучшем случае насмешки, лишь присыпало бы свежую рану солью. А во-вторых, подобный компромат стоило приберечь и использовать с умом. Ведь если отринуть собственные чувства, успокоиться и подойти к ситуации с точки зрения холодной логики, идиотом выставил себя он. Это Фрэйл-младший среди толпы девиц разнообразной степени привлекательности и доступности умудрился выбрать единственную совершенно неподходящую. Это же надо было так промахнуться?