– Руслан, – надавила Юля, глядя на него со всей серьезностью, хотя на губы в очередной раз просилась глупая улыбка. Эта его фишка с серьезностью… сводила с ума. Можно ли запасть на чью-то серьезность?! – Я сейчас о том, что… возможно, мы с тобой сходим в кино. Или на каток. Или… без разницы, суть ты понял. Но мне хотелось бы знать подробности. Понимать, что у тебя в голове.

– А ты любишь все препарировать и обсудить, да?

– Да, люблю. И искренне считаю, что диалог – хороший способ понять друг друга.

– Не знаю, что еще тебе объяснить. Ты правда мне понравилась сразу, и встречались мы не один раз, просто ты меня не замечала. Для тебя я нескладный первокурсник, а сколько таких вокруг… но я тебя заметил, это главное. И понял, какая ты.

– Понял как? По тому, как я жевала котлету в столовой?

– Мы виделись не в столовой, хотя и там тоже.

– А где?

Судя по всему, рассказывать он не хотел. Его и без того серьезный вид превратился в суровый – брови сдвинуты, губы поджаты. Только поглядите! Как в любви признаваться, так сама уверенность, а как что-то объяснять – в кусты. Но Юля все равно изо всех сил сдерживала улыбку. Было в Руслане что-то такое, что ненадолго возвращало ее прежнюю.

– У ректора, ты тогда переводилась. И я тоже оформлял документы, потому что приехал позже, чем следовало. Зашел подписать бланк, секретарь меня пропустила, а внутри была ты.

Та самая встреча, когда принималось решение о ее переводе! Юля тогда для себя решила – не уйдет, пока не получит положительный ответ. При необходимости она в знак протеста и к ректорскому столу себя привязала бы или к какой другой мебели. Помнится, она тогда столько говорила, умоляла и даже угрожала, что сейчас страшно вспоминать этот поток сознания. И вот это понравилось Руслану Владимирову? Да он точно псих!

– Еще был случай с Редисом, – продолжил Руслан.

– Каким еще редисом? Я вообще редис не ем.

– Нет, Редис – это человек. Коля Калашников. Он так-то умный, все экзамены сдал на высшие баллы, но со странностями, за это над ним издеваются. Как-то раз его привязали к лопастям в сентябре.

Ах, тот Редис.

Парнишку привязали не к лопастям работающего самолета, пугаться не стоит, а к памятнику на территории университета. Юля тогда торопилась на пары, но заметила первокурсника в слезах и отвязала его. А потом… в общем, был у нее пунктик на издевательства, ну не могла она с таким мириться, хотя и убеждала себя думать о собственных проблемах, коих выше крыши, а не о чужих. Но когда ты сама была жертвой отчима… мимо уже не пройти.

Ветрова отыскала обидчиков (было несложно, они гордились сделанным) и пообещала им завал на зачете по начертательной геометрии, если удумают повторить свой «подвиг». А потом показательно заявилась на эту самую геометрию и долго хихикала над шутками преподавателя, который вообще-то считался суровой грозой первокурсников, о нем без малого легенды слагали. Но Юля в свое время нашла к нему подход. Не настолько, чтобы Герман Львович кого-нибудь завалил по одному ее слову, но небольшого показательного выступления с его искренней улыбкой хватило, чтобы напугать глупых перваков.

Кто же знал, что за ней все это время кто-то наблюдал.

– Этот Редис – твой друг, что ли?

– Нет, но мы в одной группе.

– Ясно.

– Был еще случай…

– Хватит! – напугалась Юлька. – На сегодня достаточно, а то я решу, что ты за мной намеренно следил.

Руслан кивнул. Пока они стояли и разговаривали, его щеки успели покраснеть от мороза, а брови и ресницы начали покрываться инеем. У Юли, должно быть, похожая картина… Беда с этими морозами. Но почему-то прямо сейчас холодно не было.

– Идем уже в общагу.

В этот раз он взял ее за руку уверенно и без колебаний. И посмотрел так, что Юля не осмелилась освободиться или засмеяться, хотя последнего очень хотелось. Теперь они брели по безлюдной улочке, словно сладкая парочка, и это было так странно, но вместе с тем правильно и комфортно.

Юля подумала, что Руслан свалился на нее подобно снегу.

– Значит, ты сходишь со мной в кино? – спросил он, когда они пересекли проходную и оказались на территории универа.

– Схожу. Но большего не обещаю.

– Мне обещаний и не надо.

– А что тебе надо? – развеселилась она. – Только не говори какую-нибудь пошлость вроде: «Тебя!»

– И что в этом пошлого?

– Да буквально все.

– Видимо, мы с тобой по-разному понимаем пошлости, – ответил Руслан.

Они остановились возле ее общаги.

Фонарь не горел – один умник еще осенью бросал камешки в окно своей девушки, но оказался мазилой. С тех пор так и не починили. Но зимой света хватало: белоснежные сугробы, яркие окна, искрящиеся в воздухе снежинки…