В таком совершенно упадническом настроении Юля поплелась на пары – она еще успевала на лекцию в поточной аудитории. Ей даже написал старшина, интересуясь, как прошел зачет и явится ли она. Юля ответила, что уже бежит, недоумевая, с чего бы Егору так волноваться о ее зачете?

Но причина выяснилась, когда Юля бежала по опустевшему коридору – звонок уже прозвенел, курсанты разошлись по аудиториям. А «поточки», как назло, в самом дальнем углу здания… И где-то на пути ей встретился Дима Малышкин, одногруппник. В руках он держал розу, такую большую, что она казалась ненастоящей и практически закрывала собой всего тощего Димку. Улыбаясь, он протянул цветок Юле.

В полном шоке она взяла розу.

Она правда была каких-то нечеловеческих размеров и доставала Юле до подбородка. А еще была темной, едва ли не черной, но на самом деле это был глубокий бордовый оттенок.

– Дим…

– Иди на пару, опаздываешь, – заявил с широкой улыбкой Малышкин.

– Но…

– Иди же!

– Ну ладно, – пробубнила Юля, все еще находясь в оцепенении. Впрочем, Малышкин никуда не денется, можно будет с ним поговорить позже, во время перерыва, например.

Через пару шагов перед ней вырос Дэнчик Леонов… тоже с огромной розой и улыбкой во все тридцать два. Уже начиная что-то подозревать, Юлька свернула в очередной коридор, по всей длине которого выстроились ее одногруппники. И все с этими большущими розами в руках.

Она и забыла, что сегодня седьмое марта, а завтра выходной.

Кто-то по дороге взял у нее куртку и сумку, чтобы не мешались, а сама она шла по коридору, принимая от парней гигантские розы. До самой аудитории она добралась с трудом – собранный букет оказался увесистым и объемным – больше самой Юли. Но это удобно, он скрывал намокшие ресницы. Кажется, Ветровой еще в жизни не было так… приятно. Настолько, что глупые слезы так и лились из глаз. Ее мальчишки-одногруппники бывали разными и, откровенно говоря, иногда теми еще невыносимыми козлами, но сейчас казались любимыми и неповторимыми.

Последнюю розу ей вручил Рияз Ахметович – метеоролог.

Кажется, он не переживал, что пара была сорвана, ведь до самого перерыва они фотографировались и смеялись, а парни с улыбками отмахивались от Юлькиных «спасибо», считая, что ничего особенного не сделали.

Но момент и правда был особенным.

И показывал, что после плохого порой случается прекрасное.

Марина громко ахнула, увидев стоящий в углу букет.

– Вот это размер! Неужели от пятнистого первокурсника?

– Нет, от ребят. – Юля тоже покосилась на букет, вспомнив, какими усилиями его тащила до общаги (после метеорологии парни вприпрыжку побежали в столовую, разом позабыв о джентльменстве), а потом искала тару побольше, чтобы туда уместились все цветы. Подошло только ведро, позаимствованное в кладовой. Но в нем столь внушительный букет устоять не мог, пришлось опереть его о стену. Ветрова весь вечер потом разглядывала эти гигантские розы и глупо улыбалась.

– Как мило, – оценила подруга. – Запечатлели момент?

– Конечно.

– Хвались!

Смеясь, Юлька продемонстрировала Марине кучу снимков, которые на самом деле получились эффектными, даже кинематографичными: во-первых, все парни неожиданно пришли в форме, как будто готовились к фотосессии, во-вторых, их лица были по-настоящему радостными, а не как это часто бывает на общих снимках. Ну и Юля среди них, да еще с этими цветами, совсем на себя не походила.

– Как будто кадры из фильма. – Марина вернула Юле телефон.

– Да уж.

Был уже вечер, праздник – Восьмое марта.

Но так вышло, что развеселая раньше Юля Ветрова теперь заделалась в зубрилки-домоседки, а Марина никогда не любила вечеринки, да и в последнее время работала на двух работах, так что вечер в общаге был для нее сказкой. Все местные девчонки разбежались по клубам (в одном предлагалось бесплатное шампанское, и говорят, несмотря на морозы, очередь выстроилась до городских окраин), Тому наглым образом украл Эдик и увез ее на горнолыжный курорт. Поэтому праздник получился тихим, общажным, с большим количеством кофе и свертком из разного крутого швейцарского сыра, который Марине подарили на работе.

– «Тет-де-муан», – прочитала Юля, беря в руки замысловатый сырный кружавчик. – Вкусно! Как будто пармезан, но немного ореховый… Или я фантазирую, потому что на вкус как сыр.

Марина засмеялась и тоже попробовала.

Несмотря на их простецкое Восьмое марта, выглядела она, как всегда, впечатляюще: в узких брюки с высокой талией, в обтягивающей темной водолазке и с собранными в высокий идеальный хвост рыжими волосами. В общем, что-то среднее между киношной секси-шпионкой и строгой учительницей. Юлька же кое-как собрала на макушке светлые волосы и облачилась в теплую домашнюю пижаму. Ну а что? Комфорт важнее… Наверное.