Да, конечно, на осложнение в виде Руслана, я не рассчитывала. Но с другом мужа намного проще договориться, чем с Демидом. Что-нибудь точно придумаю.

Поэтому без сопротивления позволяю Руслану вывести себя из здания и даже усадить на переднее сиденье машины. Но как только друг мужа занимает водительское место и заводит двигатель, не выдерживаю.

— Как давно Демид мне изменяет? — выпаливаю на одном дыхании.

Меня начинает знобить, даже несмотря на то, что в машине тепло.

— Откуда…? — Руслан быстро смотрит на меня, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. — Ты его застала, да? — он не спрашивает, констатирует факт.

В горле появляется ком, который я тяжело сглатываю.

— Ответь на вопрос, — сцепляю похолодевшие пальцы, прячу руки между бедер.

Не знаю, почему пытаюсь сделать себе хуже. Но похоже, я мазахистка раз стараюсь узнать как можно больше информации о предательстве мужа. А может, просто хочу убедиться, что нашей семьи больше нет и нечего спасать. Так будет проще предпринимать решительные шаги. Все-таки угроза в любой момент ослепнуть висит надо мной грозовой тучей.

— Ты не хочешь этого знать, — твердо произносит Руслан. — Но в том, что Демид тебя любит можешь не сомневаться. Ему просто, — на мгновение прерывается, подбирая подходящие слова, — иногда нужно сбрасывать напряжение.

Глава 5

— Напряжение? — шепчу, округлив глаза. — Ты же не серьезно? — смотрю на Руслана как на инопланетянина.

Друг мужа явно чувствует мой взгляд, потому что в очередной раз косится на меня и… чертыхается.

— Блин, Ксюш. Давай вы сами разберетесь? — трет шею, возвращая внимание к дороге. — Последнее, чего я хочу — вмешиваться в чьи-то семейные разборки. У меня и своих проблем по горло, — снова цепляется за руль двумя руками. Да, так сильно, что костяшки его пальцев белеют.

— Ну уж нет! — расправляю плечи. — Сказал “А”, говори “Б”. Что же за напряжение у Демида такое, раз его нужно сбрасывать, трахая других баб? — цежу.

В ушах шумит, кровь в венах бурлит.

Голова начинает жутко раскалываться. Хочется надавить на виски кончиками пальцев, чтобы хоть как-то уменьшить давление в черепе. Кажется, еще чуть-чуть и мозг просто взорвется. А молчание Руслана только сильнее заставляет его пухнуть. Тысячи вопросов крутятся в мыслях, не дают расслабиться ни на секунду. А страх за еще нерожденного ребенка и неопределенное будущее только ухудшает мое состояние.

С силой зажмуриваюсь, чтобы хоть как-то справиться с головной болью, как озарение ударяет меня железной кувалдой по голове.

Распахиваю веки, смотрю на профиль Руслана. Вижу поджатые губы и заостренные черты лица друга мужа. Где-то глубоко внутри прекрасно понимаю, что мужчина передо мной совсем не хочет делиться информацией, но просто не могу сдержаться и выпаливаю:

— Демид мне с самого начала нашего брака изменял, да? Поэтому он не хотел детей? Чтобы не обременять себя лишними обязательствами? — задерживаю дыхание.

— Ты дура?! — рявкает Руслан. — Если ты была не нужна Демиду, он уже давно тебя бросил. Ты же знаешь, как легко он расстается с людьми, — качает головой, будто большей глупости, чем сказанной мною, не слышал.

Вот только я ему не верю. Все события, пережитые сегодня, разом наваливаются на меня. Давят на плечи, еще немного и вовсе расплющат. Я еле держусь, чтобы не расплакаться, — глаза жутко жжет.

— Тогда что? Что?! Мне нужны ответы! — раненое сердце гулко бьется в груди.

Кусаю щеку, сдерживая непрекращающие попытки слез пролиться. Чувствую металлический привкус во рту. Черт, прокусила. А вот боли нет. Похоже, она просто влилась в ту, что не душит меня последние несколько часов.

— Ксюш, ты же понимаешь, что Демид мой друг? — спокойно произносит Демид после глубокого вдоха и медленного выдоха. — Если бы я даже хотел вмешаться в ваши с ним разборки, все равно бы не смог тебе ничего сказать. Предать друга — это не мужской поступок.

“А скрывать измены друга от его жены, значит, мужской?” — рвется из меня, но я глотаю слова.

Еще сильнее кусаю щеку. И снова не чувствую физической боли. Моя душа находится в настолько неистовой агонии, что, кажется, я вся превращаюсь в один оголенный нерв.

Слова врача об аборте, неистовый страх перед будущим в темноте, предательство мужа — все это не прекращает раз за разом всплывать в голове.

Я понимаю… понимаю, что мне нужно собраться с силами. Сделать хоть что-то, чтобы прийти в себя. Подумать, что делать дальше. Составить хоть какой-никакой план. Но единственное, чего мне хочется — забиться в какой-нибудь темный угол и плакать, плакать, плакать.

За вихрем из переживаний не замечаю, как мы добираемся до нашего с Демидом дома, который находится в десяти минутах езды от офиса мужа. Сейчас, как никогда, радуюсь удобному расположению, ведь желание оставить за собой “простывший след” только усиливается.