– Кабан, - ответил Сусан.

– Тот самый, что приволок Пантелей Иванович?

– Ага!
– радостно закивал Сусан.

– Значит, Пантелей Иванович у тигра взял кабана без спросу, а тигр взял у вас собак не спросясь. Вроде бы у вас продуктообмен получился, - сказал Коньков и засмеялся.

– Сондо! Нельзя, - строго сказал Сусан.

– Сондо, сондо!
– подхватила и старуха, присевшая на чурбак, поставленный на попа.

– Что это значит?
– спросил Коньков.

– Нельзя про тигра говорить, да еще смеяться, - пряча улыбку, сказал Кялундзига.

– Нельзя, нельзя, - всерьез подтвердил Сусан.
– Куты-Мафа ходи здесь там и слушай, - указал он на лесные заросли.
– Нехорошо! Его обижайся. Ночью опять придет. Охотиться мешать будет, - с озабоченностью на лице говорил Сусан, разливая по берестяным чумашкам медовуху.

– Разве он по-русски понимает?
– пытался отшутиться Коньков.

– Куты-Мафа все понимает.
– Сусан поднял чумашку, похожую на ковшик, и выпил медовуху.

– А ты знаешь: здесь, на реке, Гээнта умер?
– сказал вдруг Коньков, пытаясь вызвать удивление Сусана.

– Конечно, знай, - невозмутимо ответил тот.

– Ты видел, как Гээнта проходил на оморочке?
– с надеждой спросил Коньков.

– Когда человек пошел умирать, нельзя глядеть. Нехорошо, - ответил Сусан и добавил: - Сондо!

– Почему?
– с досадой спросил Коньков.

– Зачем мешать, такое дело?
– сказал Сусан.

– А кто виноват в его смерти?

– Никто.

Разговор зашел в тупик. Конькову помог Кялундзига:

– Сусан, - сказал он, - когда ты встретил Гээнту, ты ведь еще не знал, что он идет умирать?

– Не знал, такое дело, - согласился Сусан.

– Значит, ты можешь рассказать капитану, о чем вы говорили.

– Такое дело, могу рассказать.

– Пра-авильно, Сусан! Мне и не надо знать, что он умирать шел, обрадовался Коньков.
– Ты расскажи, что он тебе насчет лесного склада говорил?

– Говорил - беда! Склад загорайся...

– А что он про своего начальника говорил? Про Боборыкина? Не ругал его?

– Зачем ругай? Хороший, говорил, начальника, водка давал. Сам уходил на запань, Гээнта лег юрта покурить, засыпал немножко.

– Погоди!
– остановил его Коньков.
– Скажи мне, Гээнта наркотик курил?

– Курил, такое дело, если кто-нибудь давал.

– У него свой мак есть? Огород в тайге есть у него?

– У Гээнта нет огород.

– Понятно... Ну, так что дальше? Уснул он в юрте...

– Уснул немножко. Трубочка его падай изо рта - пожар делай. Проснулся Гээнта - юрта гори, склад гори... Ах, беда! Его ходил оморочка, брал шест и толкай, толкай до сопка Банга. Помирать надо. Тут, говорит, все болит. Шибко болит!
– Сусан прижал ладонь к груди.
– Плохо делал. Надо Банга просить, чтобы не наказывал его.

– А это что за Банга?
– спросил Коньков Кялундзигу.

– Есть такое удэгейское поверие или сказка, - ответил тот.
– На вершине той самой сопки, Сангия-Мама, наш главный бог вырыл чашу и наполнил ее водой. Озеро там, понимаешь. И будто в том озере, на дне, есть небесные ракушки - кяхту. Кто эти ракушки достанет, тот будет самый богатый и сильный, как Сангия-Мама. И вот смелый охотник Банга решил достать кяхту для своей невесты Адзиги. Он нарезал ремни из камуса, сплел лестницу и влез по скале на ту сопку. Озеро там глубокое, и вода будто ядовитая. Мне геологи говорили. И вот Банга нырнул на дно за кяхту и не вынырнул. Старики так говорят - Сангия-Мама взял Банга к себе, потому что он был храбрый и честный. И с той поры Банга живет на Большом перевале в самых лучших лесах и отводит туда души умерших охотников. Вот почему старики, когда подходит смерть, идут к сопке Банга.

– А что же невеста его?
– спросил Коньков.

– Адзига? Она, понимаешь, пришла к сопке и стала стучать в нее кулаками. Кричала, плакала, просила Сангию-Мама отпустить Банга. Много плакала, в реку превратилась и все еще и теперь стучится в сопку, шумит.

– Н-да...
– Коньков только головой покачал.
– Сусан, а бригадира Чубатова ты знаешь?

– Конечно! Хороший человек. Бывал у меня. Гость богатый...

– А ты видел, как он плоты вязал?

– Видел, такое дело.

– Откуда он брал топляк? Как из воды он лес доставал?

– Кран приходил. Люди были. Наши охотники. Тоже помогай, такое дело. Чубатов всем деньги давал. Хорошо платил! Пиво привозил! Целая бочка! Хорошо. Все пили! Его наши люди называют Лесной Король.

– Вы ему выделяли людей?
– спросил Коньков Кялундзигу.

– Специально нет. Я слыхал, что он топляк подымал. Ну, кто из охотников был свободен, помогал. Зимой лошадей давал, бревна вывозить на санях.

– А Боборыкин не давал ему леса со склада?