— Не томите, Пётр Аркадьевич. Ваше здоровье, господа! — провозгласил я, стараясь не встречаться взглядом с Семякиным.

— Тут ведь какое дело, Ваше Величество, — после небольшой паузы — дани уважения благородному напитку произнёс Столыпин. — Задержанный «пекарь» поведал много чего интересного, часть ещё предстоит проверить и осмыслить, но касательно нашего дела, это ведь Георгий Константинович пытался завербовать Уильяма, а не наоборот. Господин Семякин, будьте любезны, расскажите всё Его Величеству от первого лица.

Вид Семякина был необычным, он был явно взволнован, но я его прекрасно понимал, так как давно уже заметил, что в моём присутствии многие люди ведут себя странно. Дело было в ауре самого титула, в щекочущем нервы чувстве близости к помазаннику Божьему и абсолютной власти. Чтобы немного расслабить вице-директора и привести его в более естественное состояние я предложил выпить ещё по рюмке чудесного напитка. Похоже это действительно пошло на пользу.

— Ваше Величество, суть дела в том, что Департамент полиции давно наблюдает за всеми персоналиями, которые могут быть опасны для государственного порядка. В мои обязанности, как вице-директора, входит курирование наиболее важных наших агентов, а зачастую и вербовка значимых лиц. Уважаемые Пётр Аркадьевич и Антон Франциевич, при всём моём почтении, в нашем деле люди новые, а потому вполне могли этого не знать. Директор Департамента Николай Николаевич Сабуров внезапно скончался в апреле, занимавший этот пост до него Пётр Николаевич Дурново после скандала 1893 года стал сенатором и от дел полицейских старается держаться на расстоянии.

По моему предложению выпили по третьей. Рассказ Семякина после этого пошёл как по маслу:

— Так вот, начну по порядку. Азефа и Савинкова я лично курировал последние два года. Мне казалось, что я плотно контролирую их, досконально владею информацией. Поэтому их участие в теракте против Вашего Величества стало для меня громом среди ясного неба. Конечно я совершил ошибку — мне надо было сразу идти к Антону Франциевичу, но я, боясь, что меня обвинят в злодеяниях, учитывая некоторую связь с террористами, решил взять паузу и провести собственное расследование — кто перевербовал моих агентов? Следы вели в британское посольство и мои специальные агенты, ведя ежедневное наблюдение, отметили, что наиболее активным персонажем этого учреждения является некто Уильям Бейкер, на которого практически одновременно вышли и вы. Я решил плотно пообщаться с ним, а по возможности и заставить работать на себя. Вот на этом этапе меня и взяли в оборот Пётр Аркадьевич и Антон Франциевич.

— То есть, как я понял, разработку Уильяма Бейкера до конца провести Вы не успели и ответить — зачем он покупал взрывчатые вещества в Кашире не сможете?

— Увы, Ваше Величество.

Столыпин, разгорячённый коньяком, весело и немного по-панибратски толкнул локтем Антона Франциевича, тот лукаво улыбнулся и вступил в беседу: — На этот вопрос, так сказать, постараюсь ответить я, Ваше Величество…

— Успели, ещё как успели, Ваше Величество, — Антон Франциевич тоже заметно порозовел и оживился. — Расспросили, так сказать, самым основательным образом. И знаете, что выяснилось? Он приобрёл взрывчатку в Кашире и организовал взрыв на Ходынском поле, но цель этого взрыва была совсем иной — не организовать панику, как мы думали изначально, а как раз остановить нападавших — Азефа, братьев Савинковых и прочий сброд.

— Но позвольте, откуда британская разведка узнала о планах террористов?

— Не поверите, Ваше Величество, они, так сказать, сами и рассказали. Уж не знаю — хвастались или цену себе набивали, а может искали международной финансовой поддержки, но Уильям поведал нам сегодня о состоявшемся разговоре во всех подробностях. Короче, британцы приплачивали немного верхушке террористов, чтобы держать их под контролем, на всякий непредвиденный случай — мало ли как сложатся русско-британские отношения. Неожиданно узнав о планах Азефа и Савинкова насчёт Ходынки, был сделан запрос в Лондон, а параллельно — господину Ротшильду (лично Уильямом Бейкером). Лондон ответил, что дестабилизация в России в их планы в данный момент не входит, но предложил воздержаться от активных контрдействий. Ротшильд же, напротив, — порекомендовал любыми силами и средствами остановить злой умысел и даже хорошо профинансировал операцию по нейтрализации террористов. Уильям Бейкер напрямую предложил Азефу неплохую сумму, присланную Ротшильдом, чтобы тот отказался от своих планов, но получил категорический отказ. Дело было даже не в сумме, а в серьёзности заказчика теракта. Тогда и был реализован резервный план — заложена взрывчатка в месте, откуда планировали появиться террористы. Смысл взрыва, по замыслу Уильяма, — испугать нападавших и обратить их в бегство, особого вреда окружающим он причинить не мог — бомбы не были начинены поражающими элементами. О том, что взрыв, мог спровоцировать массовую давку, он попросту не подумал, так как не представлял себе количество людей, явившихся на Ходынское поле. Да и выхода у него особо не было — засвечивать своих агентов в России в его планы не входило.

Голова пошла кругом. Просто замкнутый круг — Семякин и английская разведка, а вкупе с ними и Ротшильд оказались скорее защитниками, чем врагами, во-всяком случае сейчас. Но кто же тогда заказал три подряд покушения на меня?

Часом позже я обсуждал этот вопрос с Витте. От коньяка Сергей Юльевич категорически отказался, сославшись на предстоящую ночную работу с документами, но выслушал меня очень внимательно и на пару минут задумался.

— Знаете, Николай Александрович, здесь надо искать мотив. Кому выгодно убрать Вас, кому не по нраву Ваша внезапная активность? Немцы? — он снова глубоко задумался. — Зачем? Мы с ними союзники, опять же Император Вильгельм Ваш родственник.

— Да, троюродный брат мне и двоюродный Александре Фёдоровне.

— Тем более. Французы — Феликс Франсуа Фор? Республиканец, мечтающий о королевских почестях, деятельный сторонник сближения с Россией? Очень мало вероятно. Турки? Абдул-Хамид после массового геноцида армян готовится теперь резать греков. На Крите зреют антитурецкие настроения и, согласно действующим договорам, нам придётся поддержать греков в их борьбе в случае начала войны. Так что Турцию сбрасывать со счетов никак нельзя. Японцы? Эти тоже могут. Мощь и влияние этой страны, особенно после победы в прошлом году в войне с Китаем, заметно выросли. Опять же наш спор о Ляодунском полуострове, ради Порт-Артура пришлось брать его в аренду за огромные деньги. Но даже это не радует японцев, они хотели бы сами его использовать, реализуя свои милитаристские планы. И ещё только что подписанный протокол Лобанова-Ямагаты о возвращении корейского короля из русской миссии обратно на престол. После убийства корейской королевы в прошлом году именно мы и германцы встали на пути у Японии, вполне возможно, что это их месть.

— Надо будет установить слежку за японским генеральным консульством на Набережной Мойки. Загадочная страна, 300 лет ни слуха, ни духа, и вдруг такой интерес к делам на международной арене.

— Из региональной державы семимильными шагами Япония превращается в один из мировых центров силы. Для этого нужны люди и ресурсы. А когда кому-то что-то нужно — начинаются войны.

— А вот с турками у нас и дипломатических отношений нет.

— Будем думать, Ваше Величество, и работать в этом направлении. Кстати, хочу напомнить о предстоящей встрече с Ротшильдом, думаю нас ждёт чрезвычайно насыщенная и интересная беседа.