Минута до пары. Ноги быстро шагают по мраморному полу, а я молюсь, лишь бы успеть раньше Даниила Александровича. Стоит попробовать поиграть по его правилам, вдруг всё наладится.

У самой аудитории сталкиваюсь с ним. Преподаватель открывает дверь и пропускает меня внутрь.

— Добрый день, Катерина, — он еле заметно улыбается, рассматривая последствия дождя на мне.

— Здравствуйте, — тараторю в ответ и забегаю к одногруппникам, чтобы побыстрее занять место рядом с Викой.

Досталось не только мне. Мокрые головы тут же поворачиваются к Даниилу Александровичу, как только он входит в аудиторию. Похоже, он уже давно сидит в университете, потому что от разбушевавшейся погоды на нём нет и следа. Преподаватель усаживается за свой стол и начинает перекличку. Его глаза даже не поднимаются на меня. Он молча отмечает что-то в своём ноутбуке и продолжает. В голову закрадывается мысль, что стоило хотя бы немного подготовиться, но сейчас не до этого. Вот сдам долги и буду отвечать на парах.

— Начнём с внешней политики, — Даниил Александрович поднимается на ноги и снимает тёмно-синий пиджак, аккуратно вешая его на спинку стула.

Я всматриваюсь в его руки, пытаясь разглядеть через ткань рубашки татуировки, но ничего не выходит.

— Катерина, — зовёт меня преподаватель, на что я откликаюсь не сразу. — Расскажете нам про внешнюю политику Александра I?

Резко выпрямляю спину и с надеждой смотрю на Вику. Она тоже не подготовилась. Кажется, помощи ждать неоткуда. Медленно поднимаю глаза на Даниила Александровича. Он всё ждёт. Кусочки обрывочных воспоминаний складываются плохо.

— При нём была Отечественная война 1812 года, — выдаю я.

— Хорошо, а что ещё?

Снова молчу. Разве этого мало? Преподаватель смотрит на меня, не отводя глаз, а я на него. Ладошки начинают сильно потеть. Нужно срочно что-то сказать, но больше ничего не помню. И не смогу вспомнить под таким напором. Даниил Александрович, кажется, это замечает. Он начинает опрашивать других студентов и быстро сдаётся.

— Что-то вы меня сегодня не радуете, — вздыхает преподаватель, отходя к своему столу. — Значит, пойдём на крайние меры.

Большая часть группы поднимает на него голову. Я же смотрю исподлобья. Он достаёт белые пустые листы и направляется к нам, проходит между рядами, оставляя каждому, и, наконец, останавливается около меня. Я боязливо поднимаю глаза на Даниила Александровича. Наши взгляды пересекаются всего на секунду, но мне хватает и этого, чтобы понять: я попала. Он отворачивается, кладёт лист на парту и идёт дальше.

— Итак, записывайте вопросы, — чуть прокашлявшись, произносит преподаватель.

По группе проходит волна недовольства, но все быстро стихают, когда понимают, что своего решения он менять не будет. Даниил Александрович начинает диктовать, а я пытаюсь успеть и записать, и спрятать телефон на коленках под партой. Два обширных вопроса. До конца пары остаётся минут тридцать. Если повезёт, успею списать и, может, даже получу хорошие баллы. Надежды на свои способности у меня нет, поэтому приходится выкручиваться. Даниил Александрович кидает взгляд на наручные часы, а потом объявляет начало самостоятельной работы.

Я медленно опускаю ладонь под парту, чтобы найти ответ на первый вопрос, но уже через пару минут замечаю преподавателя прямо над своим плечом. Он усмехается. У меня сердце в пятки уходит, и всё внутри переворачивается. Будет кричать? Выгонит в семинара? Но вместо этого Даниил Александрович протягивает мне руку. И что я должна с ней делать? Пожать? Медленно перевожу взгляд с его ладони на лицо, надеясь получить хоть какой-то ответ.

— Телефон, — преподаватель просит так грозно и требовательно, что я даже слегка вздрагиваю.

Точно. Опускаю глаза на колени, сжимаю губы и всё же отдаю ему телефон. Он ухмыляется. Ощущаю, как сжимаются органы от стыда. Хочется с позором выбежать в коридор. Всё равно сама я не отвечу ни на один вопрос. Даниил Александрович проходит дальше. Глубоко вздыхаю, пытаюсь успокоиться. Сердце стучит в бешеном ритме. Я даже слышу его, глядя на пустой лист. Можно положиться на интуицию. Других вариантов нет. Или есть? Пару раз перечитываю вопросы, после чего заглядываю к Вике. Она списывает с телефона, а преподаватель даже не смотрит в её сторону. Решаю воспользоваться моментом, чтобы получить хоть какие-то баллы, но Даниил Александрович снова оказывается рядом и нависает надо мной словно коршун. Его глаза кажутся совсем чёрными. Я нервно сглатываю и возвращаю взгляд к своей работе, только вот он никак не уходит. По телу пробегает дрожь. Воздух вокруг сжимается. Пытаюсь вдохнуть поглубже, но получается рвано. Сильнее сжимаю пальцами ручку и пишу полный бред, лишь бы не сдать пустой листик. Даниил Александрович так и не отходит от моей парты. Точно мстит. И у меня есть ощущение, что это только начало.

Когда пара заканчивается, преподаватель собирает работы и отпускает всех. Перед тем, как уйти, бросаю на него недовольный взгляд. Ведёт себя как ребёнок. Обиделся, а теперь характер показывает. Ускоряю шаг, пропуская ступеньки на лестнице, чтобы догнать Вику, но мне преграждают дорогу. Смотрю на препятствие. Андрей. Его серые глаза слегка щурятся, вглядываясь в мои. Он молчит, а я не выдерживаю:

— Что? — голос звучит даже грубее, чем я хотела.

— Доклад, — коротко обозначает Андрей причину остановки.

— О, боже, — вскидываю руки и пытаюсь уйти, но он снова преграждает путь. — У меня сейчас нет времени.

— У тебя никогда его нет, — его челюсть сжимается.

— Сейчас правда нет.

— А до этого врала?

— У меня репетиция, — я сильнее хватаюсь за лямку сумки.

— Всего пять минут, — Андрей громко выдыхает. Взгляд его меняется. В нём, кажется, больше нет злобы. — Для меня это правда важно.

— Ладно, — недовольно протягиваю я.

Мы спускаемся с лестницы и отходим к стене, чтобы поток студентов не снёс нас с ног. Андрей достаёт из кармана телефон и начинает рассказывать мне план нашей работы. Всего пара фраз, а у меня уже кипит голова.