Эта сказка была похожа на дешевый мистический триллер, и Вероника внутренне сказала: «Не верю». И тут же возникла другая возможная сборка сказки. Фея, чей образ неслучайно был начертан в учебнике английского, не была англичанкой, она была преподавателем английского, как мама. И у нее были какие-то причины ненавидеть маму и проклясть ее будущего ребенка. Вероника вспомнила, что у мамы до рождения дочери была любовь с молодым человеком по имени Алексей. Он был сыном лучшей подруги Аллы Алексеевны. Та женщина как раз была преподавателем английского в одном вузе и когда-то помогла устроиться туда еще совсем молодой Вероникиной маме. Мама и Алексей собирались пожениться, но он заболел шизофренией, стал вести себя странно и пугающе, и невеста в итоге ушла от него. Через некоторое время Алексей погиб. В голове у Вероники сложилась сказка о том, что его мать винила в этом несостоявшуюся невестку и прокляла ее и весь ее будущий род. Наблюдающий подсказал Веронике, что в этой сказке проступает история самой Аллы Алексеевны, двоюродной бабушки Вероники, профессора консерватории, которая тоже болела шизофренией, осталась бездетной и покончила с собой в пятьдесят лет.

В «Лебедином озере» тоже было про Веронику и Фею. Вероника танцевала белым лебедем Одеттой, а Фея черным — Одиллией. О — движение вширь, расширение круга. Д — прерывание. ЭТТА — легкость, полет, поддержка двойного Т, поднимающая в воздух, как перышко. После прерывания Одетта получила поддержку и полетела. В итоге излилось бесконечное благо — А. Ниспадающее с абсолютной высоты, связующее и одновременно отпускающее на свободу бытие, разомкнутое в своем ниспадении.

У Одиллии был другой путь. О, Д, дальше И — тонкий писк, движение по ломаной линии, зигзагами, вытянутые горизонтально губы. После прерывания что-то сломалось и пошло больное долгое движение, She was ILL. ТТ не подхватили на крыльях неба, но прозвучали хрустальные колокольчики ЛьЛь. Она же Фея! И снова И, ведь у черных лебедей путь дольше, чем у белых. Они долго болеют, и в итоге приходит Я, ЙА. ЙА — это когда А возможно только через Й, Йод. Перед их А необходимо поставить грамматический символ Имени Божьего: без него они не смогут чисто пропеть свое А. Кое-кто когда-то давно так задал значения этого языка, несомненно из лучших побуждений. Черные лебеди слишком много говорят о себе Я, а белые лебеди просто любят — так считается. Но на самом деле обе они начали с О, и ничего особо хорошего в этом нет. Начавший с О, конечно, не может быть белым лебедем. Но для того чтобы был танец, белые лебеди нужны, и когда их нет — белым лебедем объявляется кто-то, кому больше идет белое.

Одетта и Одиллия являли собой прекрасную Од из «Песни о Роланде». Прекрасная Odd была такой девушкой, которая приходит в компанию, и все видят, что она очень красивая и очень странная, боятся к ней подойти, и она весь вечер сидит одиноко в углу. А если к ней кто-то подойдет — обязательно ответит невпопад. Вероника была именно такой.

Дедушка Вероники был ученым-востоковедом, и в сарае на даче остался старый учебник санскрита. Мама ждала гостей, которых положили бы спать в сарае, — там стояли две кровати, стол со стульями, большое туалетное зеркало с темной резьбой конца XIX века, печь-голландка и полка с книгами. Дедушка, когда хотел уединиться, «переселялся» в сарай, работал там над книгами и статьями. Маленькая Вероника иногда, поднявшись на цыпочки, заглядывала в окно сарая снаружи: как там дедушка? Дедушка или работал, наклонившись над книгами и бумагами, или дремал в кровати под самым окном. В памяти у Вероники остался образ, как свет лежал на его лице и руках, почему-то скрещенных на груди, брови были густые, как у Брежнева, и один глаз был чуть-чуть приоткрыт — как будто для нее. Дедушка, конечно, не мог знать, что она сквозь окно смотрит на его сон, но как будто чувствовал ее всегда, и глаз, едва приоткрывшись, послал ей луч — блестку света на его лице, обращенную в сердце Вероники. Сказал ей: «Дедушка рядом. Все хорошо. Я отдохнуть прилег после обеда».

Вероника пошла прибраться в сарай, постелить белье для гостей. Ее взгляд задержался на книжной полке. Она вспомнила о том, что на книгах можно гадать, и захотела обратиться через книгу к дедушке, который всегда во всем ей помогал, спросить его: что это за Фея? Дедушка ответил через учебник санскрита: bhavat adat. Чтобы правильно понять эти слова, нужна блестка света из приоткрытого глаза дедушки в его вечном сне. И Вероника поняла, что Фею зовут Адат.

Одетта-Одиллия-Од когда-то начиналась на А. Это значит, что она действительно была белым лебедем, но А прервалось Д. Возник АД. Потом продолжилось А, но уже помнящее о возможности прерывания, это значит, что АД остался и пришло Т, провод сверху, помогающий выжить в аду, необходимость выбора. Началась Од, Одетта, Одиллия и все такое.

В цифрах история этой Феи выглядит так: 1–2 — 1 — N + 1. А — 1, Д — 2, на двойке что-то случилось, произошло прерывание. Единица погибла. Двойка, естественно, тоже, ведь двойка — это было прерывание единицы. Настоящий числовой ряд на этом закончился, но дальше единица продолжилась в аду. И от нее пошел весь числовой ряд N + 1.

N + 1 — это T, и тут же все возможности числовой комбинаторики, неравномерные множественности и вероятности. В аду это называется попыткой спасти всех сущих и остановить бесконечное прирастание и самовоспроизведение изначальной поломки.

Если увидеть, что числовой ряд не N + 1, а N = 1, — будешь гораздо свободнее от многих глупостей.

Фея Адат — это полиция из ада. Bhаvat — бывающий. Adаt — бдящий. Ад — это бывает, и бесконечно оттуда бдят, о людях заботятся. А дедушка спит вечным сном праведников и в Боге жив вечно, глаз его приоткрыт. Может промельком оказаться и в аду, бывает, bhаvat. Глаз приоткрыт, немножко бдит, Adаt.

Приехала в гости мамина подруга тетя Наташа. Привезла вино и шарлотку. К вечеру должна была приехать вторая гостья, некая Аделина, с которой мама и тетя Наташа вместе учились, а сейчас она впервые за много лет приехала в Петербург из Красноярска. Там у Аделины был муж-генерал, устроивший ее в пресс-службу Управления ФСБ по Красноярскому краю.

Аделина оказалась очень высокой и гордой женщиной в красивом, нарядном, не совсем подходящем для дачи черно-синем платье, так что даже непонятно было, как она поместится на кровати в сарае и как можно такого человека, который, внимательно посмотрев на Веронику, сказал: «У тебя же дырочка на рукаве. Давай я тебе дам иголку с ниткой зашить, у меня всегда с собой», положить на ночь в ветхое, тесноватое, лишенное особых удобств и неидеально чистое помещение.

Вероника с самого начала чувствовала какую-то неловкость, разговаривая с Аделиной, а когда та сказала про иголку — девушке стало ясно, Кто перед ней. Конечно, это была Фея с иголкой из музыкальной книги, полиция из Ада, Одиллия-Адат. На это указывало и необычное платье, и имя, и место работы, и связь с английским языком и маминой юностью.

Ночью Веронике приснился кошмар. Кто-то стучал в дверь, и еще было понятно, что этот кто-то скоро пройдет сквозь дверь. Вначале они стучат, а потом проходят сами. Их все равно не остановить. Это была Марианна, девочка, с которой они когда-то дружили и сильно поссорились в детском саду. Марианна стучала в дверь и жалобно плакала. Она пришла из ночи, но впускать ее в дом было нельзя. Вероника вышла на веранду, чтобы не дать Марианне пройти. Теперь Марианна — существо ночи. Она ходит с ночными феями по участку, они жалобно плачут, ненавидят и хотят убить, потому что в детском саду они погибли и остались детьми, не выросли и никогда не вырастут. Кто погиб в детском саду — падает в ночь. Их забирают в другой детский сад на левой стороне. Они могут по ночам ходить рядом с домами, которые находятся слева от дороги. Дом семьи Вероники был как раз слева от дороги, феям туда можно. Марианна прошла сквозь закрытую дверь. Вероника пыталась не пустить ее внутренним напряженным усилием, но демон оказался сильнее, хотя так не должно было быть. Марианна была страшная, от нее веяло нечеловеческой жутью и ненавистью, она была маленькая, с тонкими ручками, но этими тонкими ручками она точно могла бы убить кого угодно. Проснуться от этого сна было почти невозможно, потому что основной барьер — входная дверь — не смог остановить дьявола. Вероника видела, что сейчас ее убьют. Но произошло нечто еще более страшное и странное. В доме спала мама, и Марианна, как слепая, пошла мимо Вероники вглубь дома, и Вероника поняла, что дьявол идет к маме. В этот момент крик Вероники «Мама! Мама!» смог пробить придавливающую и обездвиживающую, как какой-то страшный управляющий магнит, мощность демона.