И они совершенно правы. Жить на Капри — зачем? Остров скалистый, купание здесь так себе. Потрясающих музеев и художественных галерей, как в Неаполе, нет, а чтобы подняться на Везувий, нужно опять-таки доплыть до Неаполя. Наслаждаться красотами Амальфитанского побережья, протянувшегося на полсотни километров между живописными скалами и лазурным морем, лучше всего бросив якорь где-нибудь в Салерно или Сорренто. А потратить свой отпуск и немалые деньги исключительно на Капри… Это какой-то изыск, выверт и даже, я бы сказал, нечто вроде культурного мазохизма. Ну да — красота! Но мало ли в Италии красивых мест. Почему — именно Капри?

Из чувства туристического долга я один раз спустился по отвесно-вертикальной тропе к воде, и за двадцать евро меня пустили на крохотный бетонный парапет, где я мог худо-бедно искупаться. Во время второго заплыва меня укусила ядовитая медуза с противным названием Jellyfish (дословно — желейная рыба). После чего мне и в голову не приходило посетить какой-то якобы существующий здесь небольшой пляж.

Но дело даже не в отсутствии возможности нормально искупаться. В принципе — зачем жить на Капри? Остров маленький, и все его достопримечательности можно осмотреть за один день. Приехал, посмотрел, поставил в своей биографии галочку: был на Капри. Как Тиберий, как Горький, как Ницше. «Что вы говорите? Капри? Я там был. Дивный островок! Жемчужина в камне! Будете в Неаполе, непременно побывайте!»

Как-то примерно так…

И все-таки есть вторая категория туристов, которые не просто приезжают на день на Капри, но какое-то время здесь живут. Что-то их в этом острове манит — по разным причинам.

Например, Капри навещают звезды и миллионеры. Однажды, проходя мимо отеля «Квисисана», на открытой террасе за столиком я увидел знакомое лицо. Это был Том Круз, и он в одиночестве пил кофе. Можете надо мной смеяться, но я не удержался и помахал ему рукой. «Hello, Tom!» — «Hellо!» — ответил он и улыбнулся голливудской улыбкой. Через пару шагов на Пьяццетте я увидел двух американских миллионеров в обвисших шортах. Облокотясь на парапет над обрывом, они ели мороженое из стаканчиков и обсуждали курс биржи. То, что это американские миллионеры, я понял из подслушанного мною разговора.

Среди постояльцев острова Капри ты периодически встречаешься с такими людьми.

Это нормально.

Стараясь избегать ежедневного турпотока, я за семь дней не встретил здесь ни одного русского. Во всяком случае, ни разу не слышал русской речи. Сюда приезжают в основном состоятельные немцы, англичане и американцы. Есть и итальянцы, но это, как правило, молодожены. Не знаю почему, но Капри называют Островом Любви. Рядом с одной пожилой немецкой парой я оказался за соседним столиком в кафе и, не зная немецкого, ничего не понял из их разговора, но по их виду было понятно, что у старичков медовый месяц, и это было очень трогательно.

Меня же интересовал только один вопрос. Остров небольшой. Каким образом сверхактивный Максим Горький продержался здесь семь лет? Две с половиной тысячи дней и ночей. Скоростные катера из Неаполя тогда не ходили, большие корабли приплывали нечасто. В начале ХХ века Капри еще не был дорогим курортом. Здесь и сегодня административное управление — это коммуна, по-русски — община. И даже сегодня, стоит вам сделать несколько сотен шагов от Пьяццетты со скучающим Томом Крузом за столиком, как в стороне от туристических троп вы попадаете в натуральный частный сектор, с рабицами, сарайчиками и овощными грядками. Кстати, на одном из таких участков я и столовался, потому что ходить одному в пафосные рестораны было как-то некомфортно. За десять евро приветливый дяденька подавал мне на пластиковый стол вкусную пасту, приличный кофе и графин домашнего вина. Жаль, поговорить с ним не получалось, я не знал итальянского, он — английского и русского. Услышав, что я русский, он всегда приветствовал меня одним-единственным кодовым словом — «Putin!». В ответ нужно было поднять вверх сжатый кулак.

В те времена, когда здесь жил Горький, Капри вообще был захолустьем. Всемирный туризм как таковой начинает активно развиваться в начале ХХ века, до этого были в основном санатории и лечебницы для туберкулезников и сердечников. Интерес к древней истории и спекуляции на ее счет только начинали становиться мировым трендом. Аксель Мунте в своей книге пишет о том, как старик-каприец, продавший ему кусок места с бесполезными скалами в Анакапри, копаясь на своем огороде, с досадой отбрасывал лопатой римские монеты вместе с камешками, чтобы они не мешали корням овощных культур, а мальчишки вдоль дороги швырялись обломками античных статуй.

Чем же привлек Горького этот остров, кроме полезного для его больных легких климата? Считается, что невероятной красотой. «Если бы я был Богом, то сделал бы себе кольцо, в которое вставил бы Капри», — писал он жене Ивана Бунина Вере Николаевне. Очень характерное для романтика Горького сравнение.

Но позвольте! В одном отдельно взятом месте красотой можно любоваться день-два, неделю, месяц… Но потом ведь к ней привыкаешь и перестаешь воспринимать как Красоту. Это правда, что на Капри, в какой бы точке ты ни находился, на триста шестьдесят градусов окрест — сплошная Красота! Но на протяжении семи лет твердить себе каждый день: «Ой, какая же здесь красота!»…

Вот это я и хотел понять, прожив на Капри не семь лет, но хотя бы семь дней. Что же такое эта пресловутая каприйская Красота?

Поставив над собой этот эксперимент, я каждый день с утра уходил путешествовать по острову. Подчеркиваю, только по той части, которая и называется Капри и где жил Горький, меняя виллы. (Сегодня только на одной из них, из красного камня, висит табличка, что здесь проживал «великий революционер» Maxim Gorky, знаменитый главным образом тем, что к нему приезжал Vladimir Lenin — в представлении итальянцев фигура куда более значительная.) На изучение второй части острова — Анакапри — у меня уже не хватило времени. Пришлось в потоке с обычными туристами ограничиться виллой Сан-Микеле и Monte Solaro.