Выйдя из здания компании, добрела до ближайшего скверика и плюхнулась на скамью. Благодаря тому, что перелет был ночной, то в Сеул я прилетела рано утром, и теперь у меня был целый день на решение своих проблем. Вздохнув, выудила из маленького кармашка сумки завёрнутую в маленький полиэтиленовый пакетик сеульскую сим-карту. За два года так и не решилась выкинуть ее. Теперь вот и пригодилась, там должен быть даже положительный баланс.

Поменяла сим-карты, теперь в сумку отправилась российская симка. Телефон распознал карту, и теперь грузил данные. Собственно, контактов у меня здесь у меня было мало. Врач из клиники, сиделка, телефон банка, куда ВТ перечисляли мне деньги за переводы песен. Телефон консульства. И Тэ. Ему я тогда отправляла готовые тексты и треки.

Загрузила поиск аренды жилья. Вот тут и ожидал меня облом. Да крупный такой, размером со слона. Сдаваемых в аренду квартир было полно, от апартаментов в самых престижных районах, таких как Каннам, и до гошивонов сеульской бедноты. Но если за апартаменты в Каннам никакого депозита не надо было, ибо там и так стоимость жилья доходила до двухсот тысяч в месяц, то во всех остальных случаях необходимо внести депозит. А это от трёх до пяти тысяч долларов. Плюс сама арендная плата.

Таких денег у меня не было, да и откуда? На саму аренду мне бы хватило, плюс мало-мальская еда и проезд до места работы, но вот депозит… какие деньги или сбережения могли быть у вчерашней студентки, которую никуда не брали на работу, перебивавшейся случайными подработками переводов, да небольшими кружками английского языка? Да и оплачивался этот труд, мягко говоря, неважно. Да и большую часть я отдавала маме, стыдно было здоровой девке сидеть на шее у родителей.

Глава 7

На билет в Корею я как раз набрала денег сама, а мама, собрав свою и папину зарплаты, положила мне на счёт, сказав, что в случае, если меня не примут на работу, то хоть будет на что купить обратный билет. Мама у меня неисправимая оптимистка. Она считает, что если может случиться что-то плохое, то оно обязательно случится. Вот эти деньги я и хотела использовать для аренды хоть чего-нибудь. Но депозит мне не потянуть. Стыдно, но это так.

Ужин в самолёте давно уже забылся, завтрак был не положен. Кишки давненко играли похоронный марш, напоминая своей дурной хозяйке, что их надо чем-то наполнить. Надо бы пообедать где-нибудь. Но вначале дело. Позвонила в консульство по поводу постановки на консульский учёт, поскольку я сюда не туристкой, а работать приехала. Сухой голос по телефону сообщил мне, что третий секретарь посольства примет меня по этому поводу через два часа и предложил оставить свои данные для пропуска.

Достала и развернула карту Сеула с обозначенными на ней всеми транспортными линиями. Мне нужно метро, благо станций его в столице очень много и почти всюду можно добраться на метро. Мне необходимо было добраться до станции Сити-Холл. Я огляделась. Неподалеку от сквера, где я сидела, как раз и была очередная станция. К ней я и двинулась.

Ехать пришлось не слишком долго, полчаса, и я на месте. Тихий, престижный район в старом, респектабельном месте столицы. Здесь поблизости друг от друга расположено несколько посольств разных стран, поэтому по улице прохаживаются сурового вида полисмены, я даже оробела слегка. В первый раз консульский сотрудник сам приезжал ко мне в клинику, так что в посольстве я ни разу не была.

Желудок булькнул что-то совсем уж неприличное, и я решила поискать кафе поблизости, а то стыдоба будет, если такую музыку услышит тот самый аж целый третий секретарь посольства. Вернулась ближе к станции метро, вроде видела там какую-то нехитрую забегаловку. Забегаловка была на месте, как и большое количество пьяных корейцев, что меня удивило - разгар рабочего дня. Но они вели себя тихо, песен не орали, "Ты меня уважаешь?", тоже не слышала. Ну, пьют себе и пьют. Вон за соседним столиком отдыхающий товарищ мирно спит лицом в салат. Вспомнила, что моя профессор, грустно сказала как-то, что корейцы - самая пьющая нация в мире, русские тут точно проигрывают.

Подошедшей официантке я заказала курицу и зелёный чай с жасмином. Та удивилась - почему я не заказываю кимчхи и овощи. Сказала, что болит желудок. На самом деле, я не люблю острые салаты, особенно кимчхи. Курица с лапшой в кисло-сладком соусе меня вполне устроили. Поела, посидела, но проблемы и дела никуда не исчезли, надо идти решать их.

Третий секретарь посольства, замотанный различными бумагами, громоздившимися у него на столе (и это в век цифровизации!), дядечка около пятидесяти лет, в строгом офисном костюме, заполнял бумаги на мою персону, а я с грустью размышляла о своей невеселой ситуации. И пока выхода не видела, если честно.

Чиновник оторвался от бумаг, внимательно посмотрел на меня

– Маргарита Сергеевна, у вас что-то случилось? У вас такой вид, что будто небо сейчас рухнет…

Не знаю, почему, может, в голосе секретаря прозвучало чисто человеческое сочувствие, но я честно вывалила ему все - и про работу, про нехватку денег на депозит за жильё, даже про операции здесь и то рассказала. Чиновник покивал головой.

– Да, я помню эту историю. Мы, конечно, не благотворительная организация, но своих соотечественников не бросаем. Нет, мы не можем вам снять жилье, но есть такая программа -если наш гражданин попал в тяжёлую ситуацию, то он может прожить в нашем служебном общежитии на территории посольства бесплатно месяц. Я сейчас выпишу ордер на заселение, можете идти. Но только проживание, без питания.

Я усердно закивала головой, стараясь не заплакать от облегчения. Через месяц я получу зарплату и могу позволить себе снять крошечную квартирку, а там, глядишь, и служебное жилье предоставят. Получив заветный квиток, понеслась к коменданту посольства. Та, с неудовольствием оглядев мой наряд из джинсов, ботинок и куртки, поджала губы, но проводила меня до нужной мне комнаты. Ну, что же, как говорится "бедненько, но чистенько." Комнатка, больше похожая на узкий пенал, односпальная кровать, рядом тумбочка, узкий, высокий шкаф. Крошечный угловой компьютерный столик и единственный стул возле него. Портьеры на окнах сурового советского образца годов этак пятидесятых-шестидесятых. Бюста вождя мирового пролетариата не хватает только.